Девушка оделась на скорую руку, одела сына, и они вышли из дома.

– Ну как ты, дорогая? – спросил брат, разглядывая Катю.

– Как видишь, Сережа, – без радости на лице ответила девушка.

– Ужас что творится! – причитал парень, не обращая внимания на племянника, сидевшего на коленях Кати.

– У тебя как дела?

– У меня все плохо, Катя. Я попал в очень дурацкую ситуацию. Я на бабки большие попал! И хрен знает, что делать.

Сергей занимался тем, что перегонял автомобили. Ему позвонил знакомый, сказал, что нужно срочно перегнать автомобиль в Киев.

– Ну я приехал, забрал тачку, выехал из города. На одном из постов тормознули, заставили выйти из машины. Пришел командир поста и сказал, что забирают автомобиль на нужды АТО. Начал объяснять, что не владелец, просто перегонщик. Наставили «калаш» и послали на три буквы. Хозяин сказал, что ему наплевать на то, что произошло. Просрал тачку – твои проблемы! Дал неделю срока вернуть машину или деньги. Ни того, ни другого достать нереально.

– Дорогая машина, Сергей? – спросила Катя.

– Сто тысяч евро, сестра, – горестно сказал брат.

– Ничего себе! – прошептала Катя. – И что теперь делать?

– Да хрен знает! Максим помочь не может?

– Навряд ли. Его самого обобрали как липку, – ответила девушка.

Они подъехали к магазину.

«– Ты сходи, я подожду тебя», – сказал брат.

У входа в супермаркет было оживленно. Катя, держа сына за руку, зашла в магазин. «Здесь как будто ничего не изменилось», – осмотревшись, подумала девушка. Стояли вежливые охранники, работали небольшие бутики, торгующие разным товаром. Раньше Катя здесь бывала часто – приезжали с Максимом за продуктами. Здесь муж часто покупал для нее цветы, Катя увидела, что цветочный магазин работал и сейчас. Подумал: «Кому нужны сейчас цветы?». Купив продукты, девушка встала в длинную, медленно продвигающуюся очередь. Люди покупали много продуктов в последние дни: в городе прошли слухи, что ополчение блокирует проезды к городу.

– Хорошо у вас здесь. «Цены на продукты хорошие, и бомбы не летают», – сказала грузная, запыхавшаяся женщина, стоявшая в очереди с тележкой, загруженной до краев.

Кате не хотелось с ней разговаривать, она ничего не ответила.

Зато ее услышали другие женщины в очереди.

– Что же хорошего, денег-то на продукты где брать?

– Ой, вы знаете, я позавчера с семьей к вам переехала. Из Донецка мы! – найдя собеседника, радостно начала женщина. – Там цены в пять раз больше ваших, город обстреливают, страшно из дома выходить, каждый день по несколько человек убивают.

Про пособия и пенсии я уж молчу совсем. Если бы не гуманитарная помощь из России, мы бы уже давно с голоду подохли все.

«– Вам хоть гуманитарную помощь давали, а у нас здесь и этого нет», – сказала местная жительница. – Вы просто здесь мало еще живете. Поживите с недельку, все сами поймете.

– Эх, люди! Не дай вам Бог, чтобы здесь начали разрываться снаряды. «По сравнению с этим ужасом все остальное ерунда», – сказала беженка.

– Здесь и без снарядов дерьма хватает, – зло ответил мужчина, стоящий в очереди.

Сергей, не спеша вел автомобиль по центральной улице города.

– У тебя-то как дела?

– Да все плохо, Сережа. Я, наверное, не выдержу.

– Что, снова приходят?

Девушка стыдливо кивнула головой.

– Суки! И ведь управы на них нет, они теперь сами власть.

А что Максим?

– А что он может? Вмешается – убьют, да и на работе он целыми днями.

Катя не стала говорить брату об ужасном отношении Максима к ней. – Со мной в очереди стояла беженка из Донецка. Говорит, что город постоянно обстреливают. Как ты думаешь, Сергей, ополченцы могут нас обстреливать?

– Нет! Хотели бы, давно уже обстреляли – у них техники сейчас хватает. Не стреляют, потому что есть мы, мирные жители, а «укры», суки, этим пользуются, как живым щитом. Я с Пашкой общаюсь, мы с ним в институте учились. Он донецкий сам, много что рассказывает. Представляешь, через месяц на свадьбу пригласил! Я ему говорю: ты в своем уме, какая свадьба? Война же, стреляют. Он сказал, что насрать, мы, говорит, уже устали бояться – город живет обычной жизнью, даже кинотеатры работают. Представляешь, ходить в кинотеатр под обстрелами, это кошмар какой-то! А что, надоело, говорит, в подвалах жить. Прячутся только при массированных обстрелах, а так живут, работают. Денег ни хрена нет, живут за счет «гуманитарки» из России.

– А ты слышал, что ополченцы блокируют дороги и не пропускают транспорт с продуктами в нашу сторону?

– Да это полная брехня, Катя! Не ополченцы, а сами «укры» так делают. Ну подумай сама, блокирована только донецкая сторона, всё остальное контролируют АТО. Какой предприниматель будет что-то сюда привозить, если их обирают на постах? Пропадают грузовики вместе с водителями. Вспомни случай с машинами Макса.

Они подъехали к дому Кати.

– Спасибо, Сергей! Удачи тебе!

– Давай, Катюха, ты тоже держись, звони, если что.

ЗАХАР

– Ну что там? – спросил Захар вошедшего в здание бойца.

– Пока тихо, командир. Но, думаю, ночью снова попытаются прорвать оборону.

– Попытаются – встретим! Не впервой, – ответил Захар.

Раздался телефонный звонок, номер был скрыт.

– Да, кто это?

– Здорово, Захар! Как поживаешь? – в незнакомом голосе слышалась усмешка.

– Кто это? – сердито переспросил ополченец.

– Не кипятись, Захар. Армейку помнишь? Михаил я.

– Охренеть! Здорово, Миха! Не ожидал тебя услышать. Как ты? Ты где вообще? – Захар был рад услышать старого знакомого.

– Я где? Напротив, тебя, братишка! Ты меня пытаешься убить, а я – тебя. Жизнь, сука, непредсказуема.

– А, вон что! Ясно. «Что звонишь-то тогда?» —разочарованно спросил Захар.

– Слушай, встретиться нужно. Мне тут твои цифры дали, сказали, что ты батальоном командуешь. Если честно, братан, твои парни – большая заноза в заднице!

– Ты думаешь, сейчас подходящее время нам с тобой встречаться, Миха? Лично у меня нет желания видеть тебя.

– Да ладно, прекращай. Уверяю тебя, эта встреча не будет похожа на встречу старых друзей-сослуживцев. Разговор есть касаемо всех нас и города в целом.

– Хм, ну давай встретимся. Где?

– Подъезжай сюда. Слово даю: тебя пальцем никто не тронет. Давай часикам к семи. Ты на какой машине будешь? Я предупрежу, чтобы машину не трогали.

– Хорошо, жди, – коротко ответил Захар и отключился.

Может быть, его согласие вызвало у многих удивление, но ему было наплевать на мнение многих. Встретиться с врагом, который хотел что-то предложить, он посчитал правильным. Зная Миху, он понимал: тот просто так не позовет, и раз дал слово, то ничего с ним не случится. Он встретился с Иванычем и рассказал о предстоящей встрече.

– Что, думаешь, он тебе предложит? Перейти на их сторону? – Иваныч устало встал из кресла и стал прохаживаться по кабинету. Последние дни спать удавалось редко: украинская армия окружила город и регулярно обстреливала его из всех видов вооружения.

–Не знаю, возможно. Миха – парень жесткий. Помнится, он еще в армейке мечтал о красивой жизни с миллионами в карманах. В любом случае мне нужно с ним встретиться, узнать, что он хочет.

– Ты прав, Захар. Я спокоен. «Знаю, ты обязательно вернешься», – сказал Иваныч.

Сев в машину, Захар закурил. Время до встречи еще было, он устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Тишина… Стояла на редкость мертвая тишина: никто не стрелял, нигде не бомбили, в последние месяцы от спокойствия отвыкли. С Михой они были друзьями в армии: вместе проходили полосу препятствий, вместе участвовали в учениях. А сейчас он враг. Захар понимал это и не собирался менять свое мнение о бывшем друге.

«И когда это закончится? Что за странная война? Против кого воюем, и кто нас убивает? Мы сами, народ Украины, убиваем друг друга». Захар устал. Постоянное напряжение и должность командира не давали ему возможности отдыхать: он спал по три часа в сутки, все остальное время он воевал. Батальон Захара, состоящий из местных жителей, был у всех на слуху. Его бойцы первыми вступали в бой и никогда не отступали. Батальону везло: меньшее количество погибших и раненых, в других подразделениях потери были намного больше.

Виктор Иванович после отъезда Захара прилег на диван, стоящий здесь же, в кабинете, и, закрыв глаза, стал думать. Он догадывался, что Захару могут предложить. Наверняка информация об уходе из города сил ополчения дошла до «укров». Город придется сдать, и не только Славянск. Большую часть Донбасса придется отдать противнику, иначе никак. Территория региона огромна, а сил удерживать такую площадь попросту нет. «Удивительно, что мы до сих пор удерживаем Славянск, – в очередной раз подумал Виктор. – Тысяча с небольшим бойцов, большая часть из которых – мало обученные, не имеющие опыта мужчины, воюющие благодаря своему патриотизму и желанию быть независимыми. Тысяча против армии страны, у которой множество различного вооружения против нашей одной самоходки и нескольких артиллерийских орудий. Украинская армия непрофессиональная и не подготовлена к реальным боевым действиям – это факт. Именно поэтому мы еще живы. Но каждый день, каждая атака, каждая смерть украинского солдата делает эту армию более агрессивной. Если в начале АТО военные не хотели воевать против народа Донбасса, то уже сейчас они не чураются обстреливать городские районы, где живут мирные жители. Мы сами их учим: убивая врагов, мы заставляем их сослуживцев обозлиться против нас. Они начинают понимать закон войны: либо ты убьешь, либо тебя. У нас все наоборот: каждый погибший ополченец отпугивает желающих вступить в наши ряды. Добровольцы со всего мира ежедневно подъезжают в город, но остаются лишь единицы. Услышав автоматные выстрелы, разрыв артиллерийского снаряда, эти горе-добровольцы без объяснений уезжают в спешном порядке. Некоторые хитрят: говорят, что поедут защищать тот или иной город, деревню, поселок. Но там не ведутся боевые действия. Зачем вы там нужны? Здесь война, вы нужны именно здесь, а не в другом месте. Город придется сдать в ближайшее время, территория боевых действий растянулась, и ополчению необходимо сгруппироваться, собраться в единое целое, чтобы была возможность дать отпор „украм“». Иваныч резко встал с дивана и подошел к карте, висевшей на стене.

Захар ехал по изуродованному воронками ночному шоссе – участок, подконтрольный войскам АТО. Подъехав к указанному месту, боец увидел приближающиеся фары. Поравнявшись с БМП, Захар остановил машину. Из броневика вышли два вооруженных бойца в черной форме и масках.

– Где Миха? – спросил Захар.

– Он ждет тебя. Сейчас мы оденем тебе мешок на голову и отвезем к нему. По-другому ничего не выйдет.

– Ну тогда встречи не будет, – процедил Захар и открыл дверь машины, собираясь сесть.

– Тогда ты умрешь, – военный махнул рукой, и ствол пулемета, установленный на боевой машине пехоты, уставился на ополченца.

– А Миха – трепач, оказывается, – сдерживая ярость, сказал Захар.

«– Ну это ты ему сам скажешь», – сказал боец АТО, надевая на Захара наручники и мешок на голову.

Ехали долго, без остановок. Наконец Захара вытащили из машины и куда-то повели. Сняли с головы мешок, он зажмурился от яркого света. Постепенно глаза привыкли, и он увидел улыбающегося Миху, сидевшего в большом кожаном кресле.

– Здорово, Захар! Парни, снимите с него наручники и оставьте нас, – приказал он молчаливым бойцам.

– Ну ты и сука! Что за хрень? Сказал бы сразу, что меня повезут, как барана, я бы не поехал.

– Вот только поэтому и не сказал. Ты уж извини, меры предосторожности. Да ты присаживайся, братан, выпьешь? Да ладно, Захар, не злись. Просто не могу рисковать. Прости, братишка, – сделав смешную гримасу, сказал Миха.

– Где это мы?

Захар осмотрелся. Богато обставленное помещение без окон: картины на стенах, кожаная мебель, кондиционеры, наполнявшие всё помещение свежим, прохладным воздухом.

– Это офис одного бизнесмена, очень хорошего и успешного в свое время. Правда, недавно он стал сепаратистом. Ну мы и изъяли это бунгало для наших нужд.

– Бизнесмен-то хоть жив, или уже того – расстрелян как враг государства украинского?

– Ну, Захар, мы же не такие кровожадные! Откупился – отпустили. Что пить будешь? Или, может, травки или кокса? Для такого гостя все найдется.

– Нормально ты устроился, Миха. Водка есть?

Они выпили, не чокаясь.

– Ну как ты, Захар, как война тебе? Когда эта катавасия началась, я о тебе часто вспоминал: хотел с собой позвать. А потом узнал, что ты в ополчение ушел. Честно, даже расстроился.

– Воюем, Миха, воюем. И дальше будем воевать. Ты это хотел услышать? Ты-то как сам? Совесть-то не мучает земляков убивать?

– Какая совесть, братан? Мы же на войне – здесь без жертв не обойтись. Да и вы тоже не церемонитесь с нашими ребятами, которые, кстати, тоже украинцы.

– Мы свои земли защищаем. Заметь, это вы к нам пришли, а не наоборот. Не жилось спокойно – решили повоевать. Власти захотелось? Я вот смотрю на твои нашивки и понимаю, ты ведь не в украинской «регулярке». Частный батальон; националист, стало быть. «Когда же ты им стать-то успел?» —спросил Захар и, взяв бутылку водки, налил себе.

– Да, я командир частного батальона. Нас отдельно финансируют, и воюем мы сами по себе. Захар, я зарабатываю кучу бабла и уже стал миллионером. К тому времени, когда все закончится, мне до страны будет насрать! В принципе и сейчас плевать я хотел на весь этот выдуманный патриотизм. Захочу – куплю себе дом на берегу океана и буду жить и радоваться жизни, захочу – останусь и в политику полезу. Власть в наших руках. А тебе должно быть известно еще с армейки: у кого власть, тот и прав. А ты что? Ну, допустим, останешься ты жив, если в плен не попадешь, сбежишь в Россию, а кому ты там нужен? Никому. И все, не будет у тебя больше родины. Станешь ты врагом и предателем. – Миха налил себе еще водки и, достав из стоящей на столике коробки сигару, закурил.

– Приспособился ты на должном уровне. И много вас таких вояк? Как же ты собрался нас уничтожать, если сидишь здесь и бухаешь? Патриоты власти, – рассмеявшись, сказал Захар.

– Узнаю Захара, отморозка с Донбасса. Я-то здесь отдыхаю, набираюсь сил. А потом иду и воюю. Специфика у моего подразделения такая: в атаки пусть пехота ходит. Меня не удивляют твои подначки, и я даже не расстраиваюсь, зная, как вам промывают мозги «спецы» из Кремля. Но ты-то хоть понимаешь, за что воюешь, брат? Наверняка для тебя не будет новостью, что идет война наших западных друзей с вашими друзьями – москалями. А страна наша так, плацдарм, наживка для провокации. Мы с тобой просто пешки, понимаешь? Да что мы с тобой, вся наша славная Украина – затравка для нечто большего и серьезного. Нам дали в руки оружие и сказали «фас», вам дали оружие и велели защищаться. Пока мы убиваем друг друга, настоящая война идет в кабинетах. Но я-то ладно, хоть не зря рискую. А вот ты, Захар, зачем тебе это нужно?

– Мою тетю убили такие, как ты, борцы за национализм. Потом начались нападки на Донбасс, беспричинно нас начали оскорблять и упрекать в дружбе с русскими. Позже стали угрожать, потом те же нацисты сняли маски и решили управлять городами и регионами: захватывали городские администрации, арсеналы с оружием. Кому не нравилось, тех избивали и даже убивали. Ты хоть знал об этом? А, может, ты и сам принимал в этом участие?

– Прекрати! Я такими вещами не мараюсь. Зачем? А вот теперь выслушай и подумай, Захар. В самый разгар событий на Майдане радикалам стал платить анонимный источник.

Суммы были огромными! И, знаешь, за что платили? За то, чтобы сделать жителей Донбасса крайними, спровоцировать их на вооруженное противостояние. Русофобия, дружба с москалями, снос памятников. Ну разве непонятно, что это явная провокация? Кто платил, хрен знает. Но платит обычно тот, кому это выгодно. Украина? А зачем нам всем сдался этот вооруженный конфликт? На Донбассе ведь все было спокойно. Ну сменилась власть. Да и хрен с ним! Главное, чтобы работа была да деньги, платили. Так ведь у вас думают многие шахтеры. Подожди, не перебивай, дай досказать, – попросил Миха, увидев желание Захара вступить в разговор. – Теперь давай предположим, что платила Россия. Да-да, как бы странно это ни звучало, но Кремлю как раз-таки было выгодно, чтобы на Украине был хаос. После захвата Крыма было много недовольств и претензий к России, мировая общественность негодовала. И тут начался военный конфликт, и все как-то поутихло: Крым ушел на второй план. Попомни мои слова, про него скоро совсем забудут. Следующая выгода – это наличие своей армии на Украине.

Согласись, что так и есть! В твоем городе русских военных нет, но дальше, ближе к границе, русских бойцов предостаточно. Но, чтобы иметь незаметно свою армию, необходимо создать плацдарм – Донбасс идеально подходит для этого плана. Но опять же: пока все тихо и спокойно, спрятать армию не представляется возможным. Происходит следующее: неуправляемые радикалы разжигают толпу – этому стаду объяснять долго не нужно. Они начинают реветь и требовать уже от новой власти действий. А новому президенту сразу ругаться с теми, кто привел его к власти, никак нельзя – он соглашается. Вуаля! Русофобия, снос памятников, обвинение жителей Донбасса в дружбе с Россией. Ну что скажешь, как тебе такой сценарий, Захар? Давай еще выпьем. – Миха разлил водку.