Мастер Ганн задумчиво поглаживал подбородок, глядя на носик старого чайника. Вот уже много лет он находился в поисках просветления, рылся в древних свитках и общался с хранителями знаний, собирая по крупицам ценнейшие сведения о природе атры и сосуде души. Кто бы мог подумать, что побывавший за гранью мальчишка за каких-то полчаса попросту перевернёт его представление о мире. А ведь старый пройдоха Шан Фан утверждал – нет, Творцом клялся, – что ничего, кроме одного несчастного слова, умения махать кулаками да знания языка пареньку не досталось. Конечно, он догадывался, что познания юноши о природе атры несколько глубже, нежели у других учеников, особенно после его блестящих ответов и прорыва за третий ранг, но не думал, что настолько.
– Значит, секрет преодоления начальной фазы кроется именно в прочности сосуда? – пробормотал мастер, всё так же глядя на чайник. Эдван медленно кивнул в ответ, хотя его ответа никто не ждал. Вопрос был риторическим. – Подумать только… – прошептал мужчина и грустно вздохнул, запрокинув голову к потолку. – Творец всемогущий, сколько талантов мы загубили…
– Никогда не поздно исправиться, – сказал юноша, чем вызвал у наставника ещё один тяжелый вздох. Слова ученика сильно задели его профессиональную гордость. Ведь Эдван не только показал, что знает невероятно много – нет, он доказал делом правдивость своих слов. Поднявшийся за столь короткое время до второго ранга, Алан с его расколотым сосудом был ярким тому подтверждением.
– Свои душевные раны я залижу позже, – с грустной усмешкой сказал мастер, – продолжай о второй ступени.
– Да я, в общем-то, уже почти всё сказал. Размер сосуда не так важен, как прочность его стенок и плотность атры внутри. Поэтому многие ученики никак не могут перешагнуть стену четвёртого ранга. Их сосуды недостаточно прочны, трещины постоянно расширяются, и атра вечно утекает наружу, оттого удерживать достаточное её количество в теле просто невозможно.
– А заставляя их растягивать сосуды, мы делаем только хуже… – со вздохом заключил мужчина.
– Именно. Если хотите, можете прочесть ту тетрадь, которую я оставил для Алана. Там описаны нужные техники…
– А в другой?
– Там… ну… – Эдван отвёл взгляд и немного замялся. По какой-то причине ему было немного стыдно говорить о тетради, которую он написал для Лизы.
– Не мнись, как невеста перед брачной ночью, – поморщился мастер, – твоё желание помочь подружке и дать ей возможность завоевать хороший статус в семье увидел бы даже слепой. Если тебе от этого станет легче, я не стану обучать им группу этого года. Но техники для зелёных сосудов посмотрю, – жёстко закончил мужчина тоном, не терпящим возражений. Его глаза при этом жадно заблестели, как будто он добрался до какого-то редкого и невероятно ценного сокровища, которое был готов заполучить любой ценой. Увидев этот взгляд, парень зябко поёжился. Всякое желание противиться словам наставника у него сдохло в зародыше.
– Мастер, – хрипло прошептал он, – пообещайте, пожалуйста, что передадите её Лизе… это очень важно. Там… не только техники для зелёных сосудов.
– Ты ещё смеешь во мне сомневаться? – слегка раздражённо ответил мастер, изогнув бровь.
– Н-нет, – вздохнул Эдван. Большого доверия к словам мужчины у него не было, но, увы, он ничего не мог поделать.
– То-то же, – хмыкнул учитель, – а сейчас, пожалуй, давай вернёмся к тебе и твоим проблемам. У меня, разумеется, ещё очень много вопросов, но нам обоим будет лучше, если я задам их после прочтения трактатов великого Хранителя знаний Лаута, – произнёс он, с усмешкой вспомнив кличку, которую дал парню Алан. – Так мы сэкономим драгоценное время. Скажу сразу: уйти тебе придётся послезавтра, желательно ранним утром.
– На день раньше? – удивился Эдван.
– Да, – кивнул мастер, – поскольку ты больше не попадаешь под защиту закона, то по истечении третьего дня с вынесения приговора с тобой могут сделать что угодно совершенно безнаказанно. Уверен, семья Джоу и, возможно, кто-нибудь из солдат, подготовят тебе тёплый приём за стеной, – Эдван поморщился, но наставник истолковал выражение его лица по-своему. – Вижу твоё недоверие, – покачал он головой, – но они действительно не станут сидеть там три дня и три ночи. Обычно изгнанники ждут истечения всего отведённого им срока. Мало кому хочется броситься в лапы смерти раньше положенного.
– Понятно, – угрюмо кивнул парень. С его точки зрения, учитель мыслил излишне оптимистично.
– О снаряжении я позабочусь, – продолжал меж тем Ганн. – Ничего серьёзного не обещаю, но обычного солдатского набора тебе должно хватить. А теперь, пожалуй, пришла пора нам с тобой договориться о… самом главном, – губы мужчины искривились в жёсткой усмешке.
Эдван тяжело вздохнул, понурив плечи. «Ну конечно, самое главное», – усмехнулся он про себя. Слова. Наивно было предполагать, что, возможно, лучший преподаватель академии по счастливой случайности или душевной доброте забудет вытянуть из него как можно больше доселе неизвестных в городе слов творца. И выбора, увы, уже не было. Несмотря на огромное нежелание снабжать столь могущественным знанием благородных уродов, ему придётся раскрыть их мастеру, и единственное, что оставалось делать в этой крайне паршивой ситуации, – это изо всех сил притворяться, будто он почти ничего не знает.
– Я их знаю не так уж много, – осторожно начал Эдван, но наставник быстро остановил его жестом и отрицательно помотал головой. С его лица при этом не сходила довольная ухмылка.
– Не нужно объяснений, я всё понимаю, – сочувствующим голосом произнёс он, – поэтому предлагаю тебе сделку. За каждое неизвестное городу слово, которое ты мне откроешь, я дам… – мастер на мгновение замолчал, прикидывая что-то в уме, – скажем, три камня атры. Мои запасы, конечно, не безграничны, но я сильно сомневаюсь в твоей способности опустошить их хотя бы наполовину. В любом случае, – Ганн развёл руками, – я не собираюсь настаивать. Если тебе вовсе не нужны камни, можешь просто сделать вид, будто не знаешь ни единого нового слова. Я сегодня очень доверчивый, – произнёс он и вновь ухмыльнулся, – что скажешь?
«А ты тогда сделаешь вид, что семья Джоу совершенно случайно оказалась во второй день по другую сторону стены, да?» – подумал про себя Эдван, исподлобья глядя в глаза наставнику. Его вновь поставили перед иллюзией выбора с довольно жёсткими условиями: либо он продаст слова мастеру по названной цене, либо уже семье Джоу, но вместо камней оплатой будут выбитые зубы и сломанные пальцы.
Словно прочитав его мысли, Ганн легонько покачал головой. Он смотрел на ученика с лёгкой насмешкой в глазах, как старый матёрый кот глядит на рычание мелкого котёнка, и под давлением этого взгляда Эдван опустил глаза в пол. Ему стало стыдно. Наставник видел его насквозь, искренне желал помочь и старался выжать из сложившейся ситуации как можно больше выгоды. В конце концов, если бы мастер действовал только в интересах города, никакого разговора по душам у них не состоялось бы. Всё закончилось бы куда быстрее и печальнее. Только сейчас юноша осознал это в полной мере.
Вот только легче от этого осознания не становилось. Пока учитель терпеливо ожидал его ответа, парень серьёзно задумался над тем, что ему говорить. Он знал довольно много Слов. В разы больше, чем было известно в городе. Да, далеко не каждое из них можно было применять повсеместно, а для боя подходила разве что пятая часть, но тем не менее они оставались словами творца. Крайне ценными и опасными знаниями, которые ему совершенно не хотелось передавать в чужие руки. Особенно в руки трёх семей. Вновь прокрутив в голове слова наставника, Эдван вдруг усмехнулся и хлопнул себя по лбу, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться над собственной глупостью. И как он сразу не заметил такой толстый намёк? «Сделай вид, что не знаешь ни единого “нового” слова», – так он сказал. Ну конечно! Никто ведь не знает, сколько их в его голове на самом деле! А значит, он обязан передать лишь те, которые уже показал, и, может быть, немного сверху для правдоподобности, а всё остальное лишь на его усмотрение.
– Я согласен, – хрипло сказал Эдван, с улыбкой глядя в глаза учителю.
Мастер кивнул и, положив на стол перед ним небольшую стопку бумаг, вновь опустился в плетёное кресло и принялся наблюдать за тем, как Эдван сосредоточенно выводит древние иероглифы.
Сам парень в этот момент усиленно раздумывал над тем, сколько слов поменять. Бесспорно, природные вместилища концентрированной энергии в кристаллах, в простонародье называемые камнями атры, были невероятно полезны для развития. Однако за стеной их использование станет довольно затруднительным. Для правильного поглощения энергии камня нужны особые техники и, что немаловажно, время. Эти условия делают поглощение сил из камня в дикой природе крайне небезопасным. К тому же, если его путь лежит в Башню отверженных, где эти самые камни добывают, брать с собой слишком много – довольно глупая затея. Либо от них не будет никакого толку, потому что вокруг будет полно камней, либо их у него просто отберут, чтобы продать обратно в город за буханку чёрствого хлеба. В то, что он сможет охранять своё имущество и днём, и ночью без перерыва на сон, парень не верил.
Прикинув в уме, сколько штук понадобится для прорыва на следующий ранг, парень продал мастеру семь слов творца. Часть из тех, которые он расшифровал ещё на старом занятии по магическим знакам, немного других, вспомогательных, и, разумеется, скандально известное слово грома. Отрывать от сердца один из самых главных своих козырей Эдвану было труднее всего. Единственное, что его утешало, – это то, что во всём городе проживало не так уж много людей, способных нарисовать его чистой атрой в воздухе достаточно быстро.
– Это всё? – уточнил мастер, удивлённо приподняв брови. – Тебе больше не нужны камни?
– Увы, больше никаких слов мне не известно, – ответил юноша, поклонившись, и улыбнулся мастеру.
Несколько долгих мгновений тот рассматривал слегка обнаглевшего ученика, чем заставил последнего изрядно понервничать, после чего вдруг усмехнулся и, пожелав удачи с прорывом к седьмому рангу, удалился.
О проекте
О подписке