Глава 33. Откровения

Пробуждение напомнило Эдвану о его первом прибытии в Город. Он очнулся в незнакомой маленькой комнате, глядя на деревянный потолок и чувствуя себя просто ужасно. Тело ломило от слабости, голова гудела, а на душе лежал камень. Разумеется, это ощущение невозможно было сравнить с тем, что он испытывал после потери близких, но всё равно было очень неприятно. В основном из-за осознания собственной глупости. Как наивно было думать, что отказ выдавать городу знания сойдёт ему с рук. Проклятые благородные! Наверняка его схватили воины из Когтя и сейчас начнут пытать, чтобы вытрясти все знания до последней капли. Твари…

Оставалось лишь надеяться, что блюститель закона Горан Морето позаботится о том, чтобы его выгнали за стены. Тогда время у мучителей будет ограничено. Если они, конечно, действуют не по приказу главы. Или если он уже не находится за городской стеной. Сглотнув, Эдван первым делом проверил внутренний сосуд и, лишь убедившись, что на нём не появилось ни одной лишней трещинки, рискнул осмотреться.

В комнатке, где он лежал, не было окон. Тусклый свет исходил от крохотного магического светильника под самым потолком. В углу у двери лежало что-то тёмное, отдалённо напоминающее гору тряпья или какой-то непонятный свёрток. Из-за слабого освещения парень никак не мог разобрать, что же это такое. Головная боль резко усилилась, пронзая мозг острой иглой. Поморщившись, Эдван сконцентрировал атру на кончике пальца. Она слушалась вяло, даже немного неохотно, но всё-таки подчинилась, и парень быстро написал на своей груди Слово Жизни.

Головная боль отступила. Юноша закрыл глаза и сосредоточился на окружающем мире, стараясь почувствовать в нём движение атры. Так он надеялся определить, есть ли у его темницы охрана. Однако, просидев около десяти минут в полнейшей тишине, совершенно ничего не уловил. Только несколько магических светильников в соседних помещениях. Это неприятное открытие заставило его скрипнуть зубами. То, что он не сумел почувствовать движения атры, могло с равным успехом означать как то, что вокруг было пусто, так и то, что там засел кто-то достаточно могущественный, чтобы скрыть своё присутствие от его слабых потуг прощупать окружение. И то, каким образом он попал в эту крохотную комнатку, заставляло Эдвана склоняться в сторону второго варианта.

От злости и обиды парень скрипнул зубами. Помянул Первого, послал на головы благородных ублюдков с десяток проклятий и лишь после этого сделал глубокий вдох и вновь сосредоточился на мире вокруг. Постарался почувствовать движение энергии или услышать любой, даже самый слабый шорох. Уловить хоть что-нибудь в этой мерзкой, почти гробовой тишине. И через несколько долгих, тягостных минут у него, наконец, получилось.

Вначале послышался тихий шорох на самой границе слышимости. Через несколько мгновений он почувствовал слабые вибрации деревянного пола и еле слышное постукивание, очень похожее на шуршание чьих-то сандалий о доски. Кто-то ходил. Недалеко. Раздался щелчок и новый шорох, громче предыдущего. Кто-то открыл дверь! Распахнув глаза, Эдван подорвался с места и тут же шмыгнул в угол за дверью, про себя порадовавшись тому, что куча тряпья лежала в противоположном конце комнаты. Теперь, как только чужак войдёт и увидит пустое место, у него будет целое мгновение замешательства, пригодное для атаки.

Шаги приближались, Эдван начал наполнять тело атрой. Кольца на его сосуде души запульсировали. Неизвестный остановился за дверью. Повернул ключ в замке. Дверь отворилась, закрывая собой парня, который был готов нанести удар прямо сквозь деревяшку, как только враг ступит в комнату… но тот не вошёл, а замер на пороге.

– Хорошая задумка, – прокомментировал до боли знакомый голос, – против кого-то послабее могло даже сработать. Выходи, я не причиню тебе зла.

– М… мастер Ганн? – хрипло спросил невероятно удивлённый юноша, выглянув из-за двери, но там уже никого не было. Обладатель знакомого голоса ушёл, скрывшись где-то в глубине соседней комнаты. Эдван не знал, что думать. Обнаружить учителя на пороге своей темницы он никак не рассчитывал и сейчас чувствовал себя так, словно ему в спину воткнули нож. Выходить почему-то совсем не хотелось, но был ли у него выбор? Тяжело вздохнув, парень направился вслед за своим пленителем.

Комната была небольшой и, судя по всему, служила в качестве рабочего кабинета. У дальней стены стоял стол с раскрытой толстой тетрадью и парой старых свитков, а над ним угрюмо нависали две полки, на которых громоздились стопки старых пыльных книг. Было видно, что некоторых из них мастер не касался уже очень и очень давно. Сам он обнаружился сидящим в уютном плетёном кресле неподалёку от двери с керамической чашкой в руке. На низком столике рядом с ним стоял пухлый чайник, судя по насыщенному аромату, с каким-то травяным настоем или чаем. Мужчина молча кивнул в сторону соседнего кресла, и в этот же миг, повинуясь его воле, из носика чайника потянулась тонкая струя, которая быстро наполнила вторую чашку.

Эдван осторожно сел рядом с мастером, покосился на чай, но не взял его. Вместо этого он сцепил пальцы в замок и уставился в стену, стараясь не выдавать своего эмоционального состояния. Мысленно он уже записал бывшего учителя во враги и готовился к худшему. За несколько тягостных минут молчания он успел перебрать десятки вариантов развития событий, один мрачнее другого, и под конец сидел как на иголках. Его сосед же, напротив, преспокойно пил чай с самым безмятежным видом, словно в этом мире не существовало ничего, что могло бы вывести его из столь расслабленного состояния. Но вот чай был допит, и чашка опустилась на стол со стуком, который в повисшей тишине показался ударом молота. Вздохнув, мужчина заговорил:

– Для начала я хотел бы перед тобой извиниться, – начал он, одним коротким предложением разбив вдребезги всё, что юноша успел себе навоображать, – за это глупое похищение, и… – наставник вздохнул, – за всё. Если бы я вовремя разнял вас с Марисом, возможно, ничего и не случилось бы. Но мне слишком сильно хотелось посмотреть, на что ты способен.

– Вы видели бой? – осторожно спросил парень. Слова учителя немного успокоили его, но в голове всё равно оставалось слишком много вопросов, чтобы полностью расслабиться.

– Да, – кивнул мужчина. – Признаться, я ещё никогда не видел такого стремительного развития ученика с жёлтым сосудом. Такой невероятный талант… – мастер грустно покачал головой, – мой азарт загубил твоё будущее.

– Меня бы изгнали в любом случае, из-за этого… Джоу, – прошипел парень, с трудом сдержавшись от оскорблений в компании наставника.

– Ты обижен за изгнание? – с лёгкой насмешкой в голосе поинтересовался сосед.

– Я не понимаю этих идиотских правил.

– И не поймёшь, – усмехнулся мужчина, – их и не нужно понимать. По крайней мере, тебе.

– Что? – не понял Эдван. Слова мастера никак не вязались с его благородным происхождением и статусом.

– Я, кажется, говорил ещё на самом первом занятии, что уважаю лишь талант и силу. Только эти две вещи имеют значение в мире одарённых, Эдван. И ничего больше. Сила позволяет тебе отстаивать своё мнение, диктовать свою волю и поступать так, как хочется. Талант, в свою очередь, говорит о том, насколько высоко ты сможешь забраться на пути силы. Всё остальное не важно. Увы, из всех моих учеников в этом году только ты и Марис сумели хоть немного понять это.

– А все остальные?

– Остальные, увы, до сих пор живут в мире смертных, – недовольно поморщился мастер Ганн. – Они цепляются за него всеми силами. За власть, за влияние, традиции… ценности. Не могут осознать, что никакие законы не сдержат того, кто будет силён по-настоящему. К сожалению, тех, кто осознал эту простую истину, можно сосчитать по пальцам двух рук.

– Но разве не поэтому они так держатся за контракты? – нахмурился парень. – Боятся, как бы не появился кто-то сильный из простолюдинов?

– Частично, – согласился Ганн. – Пытаются сохранить шаткий баланс между тремя семьями и не допустить чернь до ресурсов, которыми обладают. Увы, благородных стало слишком много со времени основания Города, а даром повелевать атрой владеет едва ли пятнадцатая их часть. Остальные могут лишь праздно жить, гордясь собственной важностью и положением, дарованным по рождению, – мастер говорил спокойно, словно его это не касалось ни в коей мере. – Именно они изо всех сил радеют за традиции и силятся не допустить чернь к богатствам – ведь иначе многим пришлось бы расстаться с роскошной жизнью, а расставаться с ней никто не желает, ибо не видит причин. Всё как в строках древних легенд. Гордыня, алчность, власть и жуткий, почти животный страх её потерять. Ничего больше, – скривился мастер, – поэтому Мариса наказали так сурово. Хотя, что именно двигало Гораном, когда он выносил приговор тебе, я до сих пор не понимаю…

– И всё же… – Эдван сглотнул, – зачем вы меня похитили?

– Чтобы спасти, разумеется, – усмехнулся мастер, – всё-таки в твоём изгнании есть моя вина. Тебе будет интересно узнать, что совсем недавно в твой дом вломились бойцы Когтя из семьи Джоу и перевернули там всё вверх дном. Двое из них, кстати, сейчас наблюдают за окнами с заднего двора.

– А…

– Твои вещи лежат в углу той комнаты, где ты очнулся. И нет, я их не рассматривал, хотя, признаюсь, было очень любопытно заглянуть в твоё любовное послание юной госпоже Морето, – с лёгкой улыбкой на губах поведал мастер.

– Спасибо, – тихо прошептал Эдван, вздохнув с облегчением. Он только что осознал, насколько сильно ему повезло. От одной мысли о том, что его могла взять в оборот семья Джоу, по спине пробегал холодок.

– Это мелочь, – отмахнулся мастер, – а действительно важно то, что через три ночи ты должен будешь покинуть город, – в мгновение ока он стал куда серьёзнее. – Я могу помочь тебе подготовиться, но за это я бы хотел получить ответы на некоторые вопросы.

Эдван внимательно посмотрел на мужчину в соседнем кресле. Его лицо было непроницаемым и холодным – таким же, каким оно было на их самом первом занятии. Мастер ждал его ответа совершенно спокойно, а парень, в свою очередь, пытался понять, есть ли у него вообще какой-то выбор. Где-то в груди начал образовываться ком обиды, но юноша усилием воли задавил его в зародыше. Выбора не было. Проклятые благородные получат его знания в любом случае! Всё, что он может решить, так это то, кому их передать: мастеру Ганну или бравым ребятам из клана Джоу. И что-то подсказывало парню, что второй вариант лучше не выбирать.

– Спрашивайте…

– Рад, что мы договорились. Для начала скажи, известно ли тебе что-нибудь о Башне Отверженных? – спросил мастер. Эдван отрицательно качнул головой, и мужчина, кивнув каким-то своим мыслям, продолжил: – Это руины древней башни, которые находятся на Плеши. Так называется холм, на котором она стоит. Поймёшь, когда увидишь, – пояснил он. – Это место является пристанищем для всех изгнанников. Ну, тех, кто остаётся в живых. По какой-то неясной причине твари избегают этих руин, и те, кому вынесена высшая мера наказания, обретаются там. Они добывают для города камни атры в обмен на еду. За стеной довольно трудно достать пропитание…

– И много ли изгнанников там живёт? – осторожно поинтересовался парень.

– Не очень, – жёстко усмехнулся мастер Ганн, – с буханки хлеба за камень особо не наешься. Тем, кто посильнее, удаётся протянуть от нескольких месяцев до нескольких лет, пока не убьют твари, товарищи или солдаты…

– Солдаты? – насторожился Лаут.

– За пределами стены запретов нет, – пожал плечами Ганн, признавая, что, по большому счёту, городские воины вольны делать что угодно с изгнанниками, – но обычно до убийства не доходит. Считается, что их существование хуже смерти, а потому и убивать нет смысла. К тому же они добывают камни атры. Проку от них, конечно, куда меньше, чем от местного месторождения, однако даже так изгнанники приносят пользу городу. Ты, конечно, не обязан туда идти… но это в любом случае лучше, чем просто слоняться по Туманной чаще в одиночку. По крайней мере, там ты сможешь отдохнуть. В каком-то смысле. На каком ранге ты сейчас? – внезапно спросил мастер.

– На шестом.

– Плохо, – скривился мужчина, – для первого года впечатляюще, конечно, но тебе нужно как можно скорее добраться до следующей ступени, если действительно хочешь выжить. Иначе… долго ты за стеной не протянешь. Даже там.

И без того шаткое моральное состояние Эдвана после слов мастера покатилось к Первому. Вот и всё. Уроды из кланов подписали ему смертный приговор. К горлу подкатил тугой ком. Отчаяние постепенно захлёстывало его, всё глубже и глубже погружая в бездну. Руки опустились, от бессилия хотелось выть на чёрное небо. Перед глазами парня пронеслись воспоминания о том роковом дне. Драка с Марисом, стычка с Чэнем. Лиза. Образ девушки, промелькнувший в голове, заставил юношу слегка улыбнуться. Он стал маленьким светлым пятнышком в непроглядной черноте будущего. Тем, ради чего он мог сделать кое-что ещё… и, конечно же, попрощаться.

– Мастер, – хриплым, почти безжизненным голосом позвал Лаут, – можно мне… увидеть Лизу?

– Увы, – покачал головой тот, – за главным корпусом наблюдает семья Джоу. Будет очень подозрительно, если я вдруг захочу увидеть её у себя в гостях. Мы всё-таки из разных кланов.

– Понятно…

– Однако я могу передать ей твоё послание. И отпрыску главной семьи тоже. Это ведь для него вторая тетрадь, верно?

– Да… – прошептал парень отрешённо. Мастер Ганн вздохнул.

– Хочешь, я похороню тебя? – спросил он, с насмешкой глядя на то, как ученик дёрнулся от его слов, будто от удара хлыстом. В ответ на вытянувшееся лицо юноши мужчина приподнял брови в притворном удивлении: – Или ты ещё не сдался?

Эдван не смог ответить. От лишь раскрыл рот в негодовании, набрал воздуха и тут же захлопнул его обратно, в бессильной злобе сжимая кулаки. Слова мастера ударили в самое больное место.

– Учти, просидеть месяц в моём подвале не выйдет, – как бы между делом добавил наставник, вновь наполняя свою чашку ароматным чаем, – ты пей, не стесняйся. Не отравлено.

Скрипнув зубами, Эдван опустошил чашку одним мощным глотком под насмешливым взглядом учителя. Горячая жидкость оказалась очень терпкой и слегка горьковатой на вкус. На удивление, чай помог. Словно вместе с этой противной водой из травы он сумел проглотить часть своих обид и немного взбодриться. Снова прокрутить в голове самый важный вопрос, который задал ему мастер. Сдался ли он? Как ни обидно было признавать, но сегодня он был, как никогда, близок к этому. Близок к тому, чтобы сломаться, сокрушаясь над незавидной судьбой. Но так ли он привык поступать? Да, его изгнали. Да, будет трудно и смертельно опасно, но разве это повод опустить руки? Нет. Эдван сделал глубокий вдох, на мгновение закрыл глаза и открыл их снова. Взглянул на мастера Ганна, и тот, увидев этот взгляд, одобрительно кивнул.

– Как мне выжить в Башне Отверженных? – задал вопрос юноша. Голос его был твёрд и полон решимости. Теперь он сделает всё возможное и невозможное, чтобы выжить. И стать сильнее.

– Рад, что ты очнулся, – усмехнулся мастер. – Увы, никаких тайн и секретов тут нет. Чем выше ранг, тем больше у тебя шансов. Я не знаток внешнего мира, скорее наоборот. Всё-таки я наставник, но из того, что мне известно по слухам… готовься драться за свои камни атры и место ночлега. Говорят, слабаки спят на улице, а это, сам понимаешь, небезопасно. Пусть твари и обходят башню, но… за стеной нельзя быть полностью уверенным.

– Полагается ли изгнанникам какое-то снаряжение?

– Нет. Но об этом не беспокойся. Я же говорил, что помогу, если ты, конечно, ответишь на мои вопросы…

– Тогда задавайте их поскорее, – сказал Эдван нетерпеливо и, усмехнувшись, добавил: – Пока меня ещё не вышвырнули из этого города.