Отправился на поиски и Илья. В его ведении была масса вопросов, решить которые можно было, только обходя дома. Когда вся группа разбрелась по окрестностям, он также зашёл в ближайший дом. Над входом в условный «подъезд» находилась вывеска с загадочными символами. Илья не был полиглотом, но умел на взгляд определять, на каком языке сделана надпись. Его знаний хватило, чтобы понять, что ни к одному из земных алфавитов эти знаки не имеют ни малейшего отношения. Можно ещё Головина спросить, да он и сам всё увидит. Достав небольшой фотоаппарат, Илья сфотографировал надпись и вошёл внутрь. Поднявшись на невысокое крыльцо, он наткнулся на развилку, два изогнутых коридора (здешние жители отчего-то не любили прямых линий) уходили вправо и влево. Левый коридор, который он выбрал, привёл его в просторное помещение, явно нежилое. Возможно, это был магазин, или склад, или то и другое сразу. Здесь стояли огромные каменные (?) чаши со следами давно разложившейся органики, было нечто похожее на прилавок. На прилавке этом стояло непонятное приспособление. Это был чёрный пластмассовый ящик с кнопками и рукоятками, как на старом радиоприёмнике, крышка была выломана в одном месте, а изнутри исчезло нечто, что просто обязано было стоять там, где теперь была пустота. Мародёры? Город не совсем мёртв? Не находя более ничего интересного, он вернулся обратно и прошёл в правый коридор. Здесь всё было иначе. Стояли несколько рядов странных механических приспособлений, похожих на игровые автоматы, даже рычаги сбоку были аналогичными. Любопытства ради, Илья дёрнул за рычаг, тот, хоть и с трудом, подался, внутри машины что-то провернулось, спереди открылась небольшая дверца, в нее вывалился кружок из металла, размером с чайное блюдце. Видимо, это и была тарелка для чего-то, что выдавал автомат. Опыты с другими автоматами дали тот же результат, только «тарелки» были разных размеров, а в одном случае выпал просто металлический шарик, около трёх сантиметров в диаметре. Шарик этот он подобрал и положил в карман, после чего, сделав ещё несколько снимков, удалился.

Следующей целью была жилая квартира на первом этаже дома напротив. Здесь он обнаружил среди прочего и труп бывшего хозяина. Точнее, скелет. Он лежал на кровати в непринуждённой позе, смерть явно не была насильственной. Что тогда? Болезнь? Яд? При мысли об эпидемии, погубившей жителей города, Илья поёжился. Сколько вообще может жить бактерия? А вирус? Надо будет Стасюка или Холопова спросить, они должны знать.

Осмотр жилого помещения дал несколько книг. Самые обычные, бумажные, в твёрдой обложке. Собственно, ничего в этом удивительного не было. В нашем мире уже много лет как изобрели электронные книги, да только полным полно ретроградов, которым важна не информация, а возможность пошуршать страницами. Вот и здесь тоже. Да и не нашёл пока Илья следов технического превосходства. Архитектура, да, впечатляет, остальное пока большой вопрос. Ответ на него дадут инженеры, которые, он был уверен, сейчас разбирают по винтику каждую найденную машину. А книги ничем не порадовали. Тот же самый язык, не имеющий аналогов в нашем мире. Вдобавок, не было картинок. То есть, картинки-то были, но не живописные. Какой-то геометрический узор на всю страницу. Может быть, для них это картинка? Какой-нибудь QR-код, который они воспринимали глазами? Или не глазами, а специальной машиной? Он сфотографировал картинки, а одну из книг забрал с собой.

Кстати, о машинах. Город довольно большой, где средства передвижения? Автобусы, трамваи, да хоть велосипеды? Вряд ли их делали из быстроразлагаемых материалов. Следующий вопрос, как освещались улицы? Ничего похожего на фонари, прожекторы, факела, ничего. Можно допустить, что светящимся было покрытие дорог, или стены. Тогда технический уровень действительно впечатляет.

Дальше, двери в квартирах есть, но нет ни малейшего намёка на какие-либо запоры. Даже если не замки, то хоть какой-то стопор должен быть. Видимо, в обществе отсутствовал не только криминал, но и представление о личном пространстве. Также отсутствуют осветительные приборы в квартирах. Вообще, обстановка спартанская. Кровать, стол и стул на замысловатых колёсиках. Двери в санузлах отсутствуют как факт, даже если там проживало несколько человек. Стыдливость неведома? Где хранили продукты? Ничего похожего на холодильники, или даже просто буфет, нигде не было. Какой-то запас продуктов должен быть? Или, опять же по-спартански, только общие трапезы? Одежда? Найденные трупы, каковых он увидел уже три, были без намёка на одежду, не нашёл её запаса и в домах. Кстати о трупах, Илья не был специалистом, но ему они показались высокого роста и вообще крупными. Нужно будет послушать, что скажет антрополог, но череп, вроде бы, человеческий.

В квартирах встречались приспособления непонятного назначения. Стояли они так, как обычно стоят телевизоры, только экран у них напрочь отсутствовал. Зато стояли несколько странных лампочек с электродами по верху. Воображение послушно нарисовало, как аппарат проецирует изображение на воздух. И снова следы непонятного мародёрства. Изнутри были выломаны какие-то микросхемы. Создавалось впечатление, что грабили здесь люди, чей культурный и технический уровень был намного ниже, чем у жителей города. Вроде тех, кто разламывает современный компьютер, чтобы добыть полкило цветного металла. Что же случилось?

Можно было включить воображение. Основная масса населения вымерла, в результате, допустим, эпидемии насморка. Оставшиеся в живых, которых не взял насморк, оказались в меньшинстве и, не имея возможности сохранить знания, деградировали. Так что теперь, когда они стали дикарями, для них и вправду пригоршня медных деталей стоит куда больше, чем целый компьютер или телевизор, которые без электричества всё равно бесполезны. Версия вполне пристойная, вот только совершенно не бьётся с предполагаемым временем вымирания. За двадцать лет такого не случится, нужно два-три поколения, да и то, не факт, что деградация зайдёт так далеко. Да и технически развитое общество просто обязано было предусмотреть такой вариант развития событий. Да и сомнительно, чтобы эпидемия сразила всех. Карантин – дело простое, а спасти может население целой планеты. Не додумались? А убежища под землёй? Чтобы жить там десятилетиями, а наружу выходить в скафандрах через дезинфекционный шлюз. Не додумались? Сомнительно.

Размышляя так, Илья просидел какое-то время на стуле с колёсиками. Из оцепенения его вывел голос:

– Чего заснул? Поздно уже, пошли обратно в лагерь, – это был Старостин.

Илья вздохнул и, сделав ещё пару снимков, отправился за товарищем. Тот был в приподнятом настроении и рассказывал о своих успехах.

– Животный мир тут, мягко говоря, бедный. Что странно, климат хороший, тёплый, в меру влажный. Растительности море, а есть её некому. Насекомых и то нет. Видел следы мышей, крупных мышей, если удастся поймать, обязательно препарирую. И ещё кое-что, – он задумался, – непонятное.

– Снежный человек? – Илья пытался шутить.

– В каком-то смысле, – невнятно пояснил Паша, – след, словно обезьяний, только пальцев мало и когти. Не могу понять, никогда такого не видел.

– Много следов?

– Да в том-то и дело, что только один, сильно смазанный, допускаю, что деформировался.

– Найдём ещё, будет пища для размышлений. У меня самого пока только догадки и вопросы без ответов.

Путь домой не занял много времени, начинало смеркаться, в этом мире они находились куда ближе к экватору, чем в своём, а потому и темнело гораздо раньше. Поднявшись на свой этаж, они встретили там остальных, которые уже развели большой костёр и, собравшись вокруг, делились впечатлениями. Первым слово взял Ефим Вайсфельд:

– Итак, что я вам могу сказать, коллеги. Цивилизация, открытая нами, потрясает. Причём, как своими достижениями, так и странностями. Начнём с самого простого, дома. Архитектура, в целом, не особо впечатляет, разве что устройство водопровода и вентиляции весьма оригинальное. Однако, есть и странности. Материалы. Я добросовестно точил напильником кирпичи. Мне удалось их только слегка поцарапать. Это не обычный силикатный кирпич, вроде того, что используем мы. Это расплавленная и застывшая горная порода, аналогичная базальту, только ещё более прочная. Мне даже кусочек для анализа отколоть не удалось.

– У нас такого не умеют? – как бы невзначай поинтересовался Сливкин.

– Умеют, только расход энергии будет дикий, а тут из такого дома строят. Кроме стен, есть ещё двери, полимер, из которого они сделаны, очень лёгкий, подозреваю, имеет пористую структуру, но тоже обладает феноменальной прочностью. Тут я теряюсь в догадках, только анализ может помочь, и то не факт. При этом, как ни странно, минимум технических приспособлений, словно они специально избегали техники в быту. Более того, основная их масса…

– Изуродована какими-то варварами, которые охотились за микросхемами, а то и просто за металлом, – перебил его Илья.

– Вот именно, – кивнул головой Вайсфельд, – не вяжется такое поведение с такими техническими достижениями.

– Да и не могли люди, пережившие катаклизм, вот так деградировать за какие-то двадцать лет, – снова вставил Илья, – либо катаклизм был значительно раньше и мы ошиблись в расчётах, на самом деле сменились несколько поколений, либо изначально в этом мире жили два народа, цивилизованный и не очень. У нас ведь тоже есть европейцы и африканские пигмеи.

– Вот только у первых больше шансов пережить эпидемию, а то, что это была эпидемия, сомнений нет, все косвенные признаки указывают на это, – вступил в разговор Стасюк, – разработка вакцины пигмеям недоступна. Если они выжили, то должны здорово отличаться от «белых» людей генетически. Чуть ли не разные виды. Элои и морлоки.

– А теперь подходим к самому интересному, – сказала Сомова и поставила на стол череп местного аборигена, – а были ли они людьми вообще?

– Собираюсь это проверить, в костях есть остатки ДНК, неплохо сохранились. Имеющаяся аппаратура мало что позволяет, но анализ провести попробую.

– А некоторые выводы можно сделать, не дожидаясь анализа, – снова начала Сомова.

– Лидия Михайловна, не темните уже, – поторопил её Головин, – интриги и так достаточно.

– Так вот, если вы заметили, то все найденные нами останки, а нашли мы их немало, – люди очень высокого роста. И вот этот человек, – она погладила череп, – при жизни бывший очаровательной молодой девушкой, оказался ростом более двух метров. Это первое. Второе: объем черепа увеличен. По моим прикидкам, примерно две тысячи семьсот кубиков. Для человека это выше самой верхней границы нормы. Далее: у девушки этой тридцать шесть зубов, восемь шейных позвонков, изменённое строение кисти, тринадцать пар рёбер. Я проверила, у остальных то же самое. Или мы имеем дело с расой, подвергшейся однотипным мутациям, возможно направленным, или это просто другой вид человека.

– Постойте, – сверкнул начитанностью Илья, – как же так? Зубы я могу понять, рёбра тоже, но количество позвонков – это ведь отличительный признак всех млекопитающих.

Сомова только развела руками.

– Завтра попробую отсканировать череп, компьютер воссоздаст внешний вид. Узнаем, как эта красавица выглядела. А пока, раз уж я здесь единственная женщина на девять мужиков, займусь приготовлением ужина. – Она убрала череп в рюкзак и взяла в руки флягу с водой.

Все на какое-то время замолчали, Илья вдруг забеспокоился, что-то в последних словах Лидии Михайловны его насторожило. Он не понимал, что именно. Какой-то когнитивный диссонанс. Несоответствие того, что он видит тому, что он слышит. Стоп! Он обвёл взглядом окружающих. Девять мужиков. В зале было только восемь. Причём девятый отнюдь не вышел по нужде, его с самого начала не было с ними.

– А где… Климов? – задал он вопрос в пустоту.

Ответом ему было только малоинформативное хмыканье. Выходило, что программиста никто не видел, примерно, с обеда. Заблудиться он не мог, здание, в котором они остановились, отлично просматривалось с любой точки, мог, конечно, подвернуть ногу и лежать где-нибудь в соседнем доме. В любом случае, искать его нужно было как можно быстрее, врач в группе есть, так что спасти получится.

На поиски отправились Ефим Вайсфельд, Паша Старостин и Илья. Они взяли с собой мощные фонари, которые днём будут заряжать от солнечной батареи, Ефим вооружился мачете, Паша – телескопической ножкой из серебристого металла, которую выкрутил из какого-то прибора, а Илья, за неимением лучшего, достал перочинный нож. Нож, кстати, несмотря на несерьёзные размеры, был очень качественным и острым, человек, знающий технику ножевого боя, мог бы немало дел с таким натворить, но Илья, как известно, к таким не относился.

Когда они спустились по лестнице, их догнал Сливкин и задыхающимся голосом проговорил:

– Возьмите, вот, – он протянул им нечто, вроде электронных часов, – датчики, мне Зацепин выдал, а я не успел вам раздать. На экране компьютера отображают, кто где.

– Не успел?!! – переспросил Ефим, закипая, как чайник.

– Спокойно, – Илья взял его за плечо, – поздно уже психовать, надеваем и пошли, хоть сами не потеряемся.

– Глядя с ненавистью на руководителя экспедиции, Ефим натянул на руку пластиковый браслет и нажал кнопку активации. Экран «часов» засветился, вышла надпись, что такой-то запеленгован и жив.

– Как далеко берёт? – спросил сквозь зубы Ефим.

– До десяти километров, – растерянно ответил Сливкин, – но чем дальше, тем менее точно показывает.

Он развернулся и пошёл обратно. А трое поисковиков отправились на поиски товарища. Они понятия не имели, где его искать, но рассудили, что он явно где-то недалеко, поскольку уходить пока смысла не было. К тому же, его явно привлекали механизмы, стало быть, нужно идти туда, где их много. Они направились к невысокому зданию, похожему на заводской корпус, Ефим объяснил, что сам хотел туда зайти, но отложил на завтра.

Внутри здания была масса интересных механизмов, о назначении их судить было сложно, но размеры и сложность внушали уважение. Лучи мощных фонарей шарили по углам, Паша указал на следы. Пол здесь был усыпан непонятной бурой пылью, на которой отпечатались следы ботинок. Собственно, это мог быть кто угодно, они не помнили, в какой обуви был Климов и какие следы он оставлял. Немного прошагав по следу, они наткнулись на непонятный агрегат, сходный с паровым котлом, его опоясывала лестница из серебристого металла. Они поднялись повыше. Илья негромко крикнул:

– Евгений Иванович, вы здесь?

Ответом была тишина, а на другой стороне «котла» луч фонаря выхватил красные пятна на полу. Они спрыгнули вниз. Паша нагнулся и окунул палец в одно из пятен. Поднёс к глазам.

– Кровь, относительно свежая, час максимум.

– Значит, жив? – спросил Илья.

– Не факт, надо искать.

Они начали обыскивать помещение, тщетно надеясь обнаружить раненого товарища за каким-нибудь агрегатом. Но тот как сквозь землю провалился, или наоборот, улетел по воздуху. Тронув Илью за плечо, Паша показал лучом фонаря на окно, находящееся, примерно, в четырёх метрах от пола. Стекла там не было, зато рядом с ним красовался кровавый отпечаток обычной человеческой ладони.

– Как он туда забрался? – растерянно спросил Илья.

– А сам не понял? – ехидно спросил Ефим, – его тащили. Тварь напала на него здесь, взяла в оборот, прыгнула и выскочила. Он, возможно, в сознании был и след намеренно оставил.

Так непонятные пока «твари» прочно вошли в их лексикон. Искать кого-то здесь было уже бесполезно. На улице они нашли ещё несколько капель крови, но это было всё. Даже направление, в котором его тащили, было непонятно. На этом поиски решено было сворачивать, ясно было, что Климова они уже живым не увидят. А какие выводы можно ещё сделать из того факта, что он попал в зубы к твари, способной запрыгнуть с человеком на высоту четырёх метров?

Вся троица развернулась и пошла обратно. Фонари не тушили, хотя отчётливо видели, где находится лагерь. Состояние у всех было подавленное. Вдруг, через дорогу метнулась тень, что-то некрупное, вроде большой собаки. Оно пронеслось вправо, потом обратно, на половине пути резко сменило вектор и в один прыжок добралось до них. В ту же секунду Ефим сложился пополам, зажимая рану в боку, между пальцами у него струилась кровь. А тень снова пошла в атаку, но на этот раз люди были готовы и встретили её. Стальная палка, так удачно прихваченная Старостиным, сослужила добрую службу, от удара по спине неизвестное существо заскулило и ретировалось. А учёные, подхватив на руки своего неудачливого коллегу, понеслись к лагерю. Добежать им удалось, хотя темнота вокруг словно бы ожила. Если туда они шли в гробовом молчании, не нарушаемом ни пением птиц, ни стрекотом насекомых, то теперь, когда разбудили неведомых тварей, со всех сторон слышалось громкое уханье, рычание и визг. То, что тварей много, не подлежало сомнению, то, что они опасны, подтверждал висящий на руках друзей Ефим. Был он чертовски тяжёл, но, к счастью, пока не потерял сознание и мог перебирать ногами. Почему их до сих пор не атаковали, оставалось загадкой. Возможно, пример сородича, получившего палкой, вызвал уважение к людям, а может, они боялись фонарей и яркого света.

Как бы то ни было, а в лагерь они добрались без приключений, вид окровавленного Ефима едва не вызвал панику, только Семён Семёнович не растерялся и сразу достал ящик с инструментами и лекарствами. Когда распороли куртку, смогли разглядеть рану. Выглядела она страшно, из бока был вырван кусок мяса, причем, тот, кто это сделал, должен был иметь необыкновенную силу. Но все трое видели маленькое существо, размером с собаку, ну пусть, крупную собаку. Кроме того, когти оставили рядом с раной глубокие борозды, которые начал старательно зашивать врач.

– Что за хрень творится? – высказал Петренко вопрос, который интересовал всех.

– Искали Климова, – начал пояснять Илья, – нашли кровавые следы. Скорее всего, он мёртв. На обратном пути на нас напала непонятная тварь, маленькая, но сильная и быстрая. Мы отбились, но она ранила Ефима. Жить будет?

– Будет, – без особой уверенности ответил врач, – но нужна госпитализация.

– Нет, позвольте, – вмешался Сливкин, – ну, какая госпитализация, вы же видите, с ним всё хорошо. Отлежится немного и встанет, вы ведь врач, окажете помощь, лекарства есть.

– Независимо от этого, нужно отсюда валить, – подал голос, молчавший до этого, пожилой лингвист Головин.

– Ну, что вы такое говорите, Семён Викторович, – снова заверещал Сливкин, – вы ведь слышали, что у нас автономная экспедиция, две недели, оплата по завершении. А вы предлагаете всё бросить?

– Тут вообще-то человека убили, – напомнил Паша, – и чуть было не убили второго.

– Ну, вы же не видели труп, может быть, он жив, только ранен и лежит где-то, мы его скоро найдём. Вам легко говорить, уйдём и всё, а докладывать Зацепину я буду, и что я ему скажу? Один товарищ заблудился, а мы перепугались и всё бросили? Нет уж, давайте сперва разберёмся, что произошло, а уж потом со спокойной совестью доложим начальству. Завтра объявляю день поисков. Тем более, что ночь сейчас, куда ночью идти? Они вон уже сходили.

Все с обречённым видом стали расходиться по углам. Никто не горел желанием оставаться здесь, согласились только потому, что была надежда найти Климова, да и прорываться ночью через город, полный тварей, желания не было ни у кого. На столе стоял полный котелок супа, но ни у кого не было аппетита. Пытаясь внять голосу разума, Илья через силу съел несколько ложек прямо из котла. Вкус понравился, Лидия Михайловна постаралась на славу, только есть некому. Он вернулся на своё спальное место и прилёг на расстеленное одеяло, пытаясь разгрызть каменной твёрдости галету. От мрачных мыслей его отвлёк Головин:

– Скажите коллега, вы сегодня образцов письменности не находили? Я сфотографировал несколько, но сканер их плохо принимает.

Илья протянул ему книгу. Тот просиял и, отсканировав таблицу, загрузил изображение в ноутбук. Тот начал прогонять полученное изображение через кучу загруженных файлов, но, как и ожидалось, никаких аналогий с имеющимся на земле языком, живым или мёртвым, не нашлось. Старик тяжело вздохнул:

– Вот, следовало ожидать, а я уже, грешным делом, поверил, что машина может знать больше меня. Не может. – Он пошёл спать, сокрушаясь на тему бесполезности своего пребывания здесь.

Спали плохо. Периодически кто-то вставал, курил, ходил из угла в угол, подбрасывал дрова в костёр. Последнее, кстати, было далеко не лишним, твари, кем бы они ни были, должны бояться огня. Возможно, именно по причине наличия огня, они до сих пор не напали на лагерь.