Глава 8

Миша уже второй час сидел в мрачном прокуренном баре на задворках Думской улицы. По ушам болезненно била орущая из соседней колонки музыка, передавая сильную вибрацию и заставляя сердце биться в такт. Ноздри неприятно щекотал тошнотворный запах заполненной пепельницы, напоминавшей нахмуренного ежа, чьи толстые обрубки иголок испускали последние струйки дыма. Миша опустошал уже восьмой стакан виски со льдом, но спасительная алкогольная эйфория так и не наступала, а разговор с Матвеем не выходил из головы.

Последнее время дела шли удивительно паршиво: он провалил уже третье задание у Матвея и одно у Гавра, таблеток катастрофически не хватало, а голод ощущался всё сильнее. В самой последней заначке осталось не больше пяти таблеток, а ещё половинка была приклеена к бардачку в машине. После этого – всё. Голод. Отчаяние. Смерть.

Миша искренне не понимал, почему так происходит. Всё вроде было как всегда, но только он вдруг стал менее быстрым, дальновидным и прозорливым, как будто бы фортуна просто отвернулась или нашла себе другого фаворита. Раньше всё было по-другому: ярче, веселее и зажигательней. Теперь же словно кто-то переключил режим съёмки на камере, и жизнь плавно превращалась в унылую сепию.

Он поднял палец, подавая знак бармену принести ещё стакан, и закурил сигарету. Мозг, измученный голодом и хронической усталостью, не хотел работать и соображать, но необходимо было понять, что идёт не так. Честно говоря, ему уже не хотелось браться за новое задание, поскольку сильнейший страх неудачи сковывал движения и мысли. В какой-то мере он чувствовал себя импотентом, который спустя несколько неудачных попыток начинает избегать любых контактов с женщинами, как будто кто-то из них может узнать о проблеме и посмеяться.

Миша прекрасно осознавал, что в последнем задании приложил максимум усилий, чтобы клиент выжил, но он всё равно умер. Глупо звучит, но другого объяснения не было. Как будто само мироздание желало того, чтобы он умер самым нелепым образом. Ерунда какая-то.

Он даже помнил, как всё началось, отлично помнил первую неудачу, когда должен был заставить одну женщину завести ребёнка и уже собственно это сделал, уже даже прекратил за ней наблюдать, но тут почему-то она погибла, причём утром и совсем рядом с домом. Эта ситуация выбила его из колеи. Миша проникся странной симпатией к ней с её мелкими заботами и неурядицами, в душе проснулась глухая тоска по жизни, которой уже никогда не будет. И, видимо, это и помешало проверить все линии судьбы и вероятности досконально, найти ту самую, блеклую и почти невидимую, которая могла привести к столь трагическому финалу. Глупая, печальная ошибка. Но нужно было собраться и действовать.

Вдруг из печальных мыслей его выдернула подвыпившая особа с яркой размазанной помадой, которая, слегка покачиваясь, подошла к Мише и глухим голосом поинтересовалась:

– А не пригласите ли вы даму на танец?

Миша пришёл в замешательство. Затем профессиональным взглядом оценил претендентку, отметил женственную фигуру, грудь третьего размера и согласный на всё взгляд. Это вводило в определённое искушение и отказываться было жаль. Он вздохнул, достал из внутреннего кармана ручку, выудил из стопки салфетку, быстро написал номер и протянул женщине.

– Сейчас не могу. Позвони через пару дней – потрахаемся.

Он аккуратно отстранил незнакомку, натянул куртку и вышел на улицу. Миша давно понял, что самый лучший способ общения с женщинами – это предельная честность и полное равнодушие к их чувствам. По какой-то странной причине женщины воспринимали хамство как проявление брутальности и мужественности и сами тащили грубияна в кровать.

Закурив последнюю сигарету, он поспешил навстречу промозглой мгле. Прошёл один переулок, другой, постоянно оглядываясь. Его преследовало мучительное ощущение того, что за ним следят, как будто кто-то, неуловимый, словно тень, идёт нога в ногу. Миша уже даже ощущал затылком дыхание тени и чувствовал пристальный взгляд, но каждый раз, оглядываясь, никого не находил.

– Что за херня! – Он выбросил окурок и ускорил шаг.

До квартиры оставалось совсем немного. Нужный адрес знали все, но все столь же упорно это отрицали. Ходить туда или как минимум афишировать это было совсем не принято. Но судя по тому, что сам хозяин квартиры называл её пристанищем страждущих, клиентов было много.

Когда Миша увидел знакомый подъезд, он оглянулся в последний раз и оставшийся отрезок пути преодолел бегом, молниеносно взлетел на пятый этаж и позвонил в дверь. В эту самую секунду квартира казалась спасением. Дверь мгновенно открылась, и на пороге появилось существо неопределённого пола.

– Привет, милаш! – проворковало оно, пропуская Мишу внутрь и закрывая дверь. – На тебе лица нет, пухляшенька.

Существо потрепало гостя по щеке, жеманно скривив губы.

– Отвали! – Миша резким движением отстранил руку и выдохнул. – Водка есть?!

– Фи, водка! Только вермут.

– Тащи!

Гость быстро снял обувь, прошёл в комнату и бухнулся на необъятный диван.

Помещение представляло собой странную эклектичную смесь костюмерной театра музкомедии и буддистского храма с лёгким налётом провинциального шика. Повсюду в беспорядке валялись разноцветные парики, аляпистые наряды, боа и блёстки. На потёртом комоде восседала пара скульптурных изображений Будды, а на полках в углу стояла миниатюрная пагода. Потолок был завешен многочисленными ловцами снов и полосками с китайскими иероглифами. В комнате витал сильный спёртый запах благовоний. Довершал картину огромный жирный кот, недовольно покосившийся на гостя со спинки дивана.

Вскоре на пороге появился хозяин, который принёс хрустальный графин и две чашки с цветочным узором. Как ни странно, хозяин идеально гармонировал с окружающим пространством: ядовито-зелёные безразмерные шаровары, напоминавшие юбку, придавали весомости тщедушной фигуре; узкий торс обтягивала майка, под которой угадывался бюстгальтер; сверху была надета шерстяная, видимо, бабушкина кофта с красными розами и фиолетовый блестящий шарф. Жидкие белёсые волосы были собраны в пучок, а глаза казались огромными из-за длинных накладных ресниц. Звали это существо Захария, и с первого взгляда было сложно поверить, что он умел предсказывать будущее, ну или прекрасно делал вид, что умеет.

При жизни Захарию звали Кешей, и он был обычным советским спекулянтом, который из-под полы химчистки торговал заграничными духами и кожаными женскими сапогами. Бизнес процветал, объёмы росли, но ни одна проверка чудесным образом ничего не находила. Кеша, благодаря экстрасенсорному дару, открывшемуся в раннем детстве, каждый раз умудрялся спрятать товар вовремя и выйти сухим из воды. Конечно, затем дела пошли хуже, он начал попивать, а закончилось всё тем, что сосед-алкоголик в пылу ссоры прирезал Кешу кухонным ножом, но зато «каким было начало».

Теперь в новой, как он сам говорил, «просветлённой» жизни дар усилился, и он мог зарабатывать себе на жизнь предсказаниями разной степени важности. Дар помогал ему не привязываться ни к одному из Домов, но при этом со всех получать таблетки и жить припеваючи. Основными клиентами были неудачники, чьи дела шли плохо и которые остро нуждались в поддержке и надежде. Но бывало, что и проводники захаживали, когда нужно было получить особо ценную информацию. Об этом Захария предпочитал не распространяться.

С Мишей же они были старыми знакомыми, более того, гость однажды спас предсказателя от бурного гнева Гавра, и с тех пор между ними установились почти приятельские отношения.

– Какими судьбами? – проворковал Захария, расставляя посуду на низком плетёном столике.

– Да даже не знаю, с чего начать. Хреново всё как-то. Сам-то как? Что видно? Что слышно?

– Ой, я в своей глуши сижу и ни про кого ничего не знаю… – кокетливо отмахнулся бывший спекулянт. – Так, зайдёт иногда кто-то, цветы вон подарит или ещё что…

Он кивнул в сторону букета роз, стоявшего на туалетном столике. Его жеманные манеры и игра то ли в гея, то ли в женщину порой сильно раздражали, но Миша, как и многие, был готов закрыть на это глаза в обмен на полезную информацию. Хотя на ночь он в этой квартире никогда не оставался.

– Да ладно тебе прибедняться! – открыл бутылку Миша и принялся наливать вермут. – Запивки-то нет?

– Сейчас. – Захария ушёл на кухню, покопался там какое-то время и принёс бутылку дюшеса, палку колбасы и плавленый сыр.

– Не густо… Ну и то хлеб.

– Рассказывай давай! – Захарии не терпелось услышать то, о чём Миша хотел поговорить. Вернее, он с детским нетерпением хотел проверить, правильно ли ему кажется.

– Да не знаю, Зах. Говно всё! – протягивая чашку, чтобы чокнуться, начал Миша. – Давай за жизнь!

Он залпом осушил бокал, запив лимонадом прямо из бутылки, поморщился и продолжил:

– Работа вообще не клеится. Заваливаю задания. Матвей, сука такая, зуб уже точит. И, главное, задания-то верняк были. Ну железные просто. Но все завалил! Подчистую. А ещё чувство странное, как будто следит кто-то. Вот иду и прям слышу шаги чьи-то, оборачиваюсь – а там нет никого. Хоть убей!

Миша облегчённо выдохнул и принялся снова разливать алкоголь. Захария задумался, слегка покачиваясь на стуле, затем отрезал здоровый ломоть колбасы и заговорил:

– А задания все на жизнь-смерть были?

Миша яростно закивал, обрадованный реакцией приятеля.

– И все линии судьбы были чистыми? Судьба была определена?

Миша вновь яростно закивал и выпил вторую чашку.

– Печально, печально. Ты уже не первый, кто приходит с темой странных смертей.

– А кто ещё? – Миша перешёл на шёпот и инстинктивно растянул сферу тишины.

– Миш, пойми, я не могу говорить… – кокетливо начал предсказатель. – Меня ценят за конфиденциальность, ты ж понимаешь…

Он посмотрел на собеседника сквозь опущенные ресницы, проверяя реакцию.

– Гадом буду, ты меня знаешь, Зах! Я в долгу не останусь! – ударил себя в грудь Миша. Алкоголь начал наконец действовать.

– Я не должен этого говорить, но ко мне приходили проводники и интересовались… ммм… разными возможностями. Кажется, затевается что-то большое. Большая игра, понимаешь? – Он перешёл на еле различимый шёпот. – Кое-кто решил пойти ва-банк и всё изменить. Для этого нужен серьёзный повод. Я ещё не уверен какой, но на кону точно будут очень большие ставки. Очень большие, понимаешь? И всё будет зависеть от нескольких людей. Расклад сил и наше существование может кардинально измениться. Мы вообще можем исчезнуть.

– Ты это… видел?

– Видел, частично. Но там силы будут задействованы просто страшные. Ни одному проводнику не снились. Я не могу ясно увидеть картинку. Мешают. Но проводники будут играть точно не последнюю роль в этом, хотя в итоге решать все придётся не им.

– Ещё бы! – усмехнулся Миша. – Они нашими руками жар-то загребать любят.

– Не в этом суть, Миш, – покачал головой предсказатель и стал вдруг очень серьёзным. – Мы очень погрязли. Не понимаем, забыли, зачем живём. Нам надо очиститься, вспомнить, зачем пришли сюда. Наша жизнь должна сильно измениться. Мир должен измениться. На грани он будет. Либо погибнет, либо сильно изменится. Это урок для всех нас, который мы должны понять…

– А можно это как-то предотвратить? Можно же уже что-то сделать? Ну хоть что-нибудь? – Миша нервно сглотнул.

– Миш, ты уже всё сделал. Девчонка была только первой жертвой.