Глава 6

Через десять минут они вышли из бизнес-центра в полном молчании. Лёша никак не мог смириться и свыкнуться с увиденным. Эта сцена, так хорошо знакомая по голливудским фильмам, в реальности оказалась настолько отвратительной и отталкивающей, что он не мог справиться с подступающей тошнотой. Казалось, что Лёша стал соучастником чего-то по-настоящему грязного и мерзкого, от чего никогда уже не отмоется. Особенно сильно поражал контраст между спокойствием и умиротворённостью окружающей обстановки сейчас, когда они медленно шли к машине, и тем жутким варварским поступком, который только что совершила Лика.

– Почему ты его убила? – выдавил из себя он, дёргая ручку двери.

– Он бы ни на секунду не задумался, если бы мог убить меня.

Теперь Лика выглядела печальной и уставшей. Она переменилась почти сразу, как только тело Ильи перестало дёргаться и осело у её ног. Казалось, что вместе с его жизнью ушла и злоба, сменившаяся грустью. Тяжело вздохнув, она сделала шаг назад, давая возможность трупу упасть на спину, наклонилась, посмотрела в стеклянные глаза. Затем обыскала карманы. Добыча оказалась скромной: всего пять таблеток и немного денег. Лика убрала всё в задний карман джинсов. Посмотрев на убитого ещё раз, встала, вытянув руку, и что-то тихо прошептала. Тело быстро исчезло, оставив только тёмный отпечаток на пыльном полу. Она огляделась по сторонам, выбросила арматуру и сдавленно произнесла: «Пойдём».

– Но ты могла бы отпустить его! – в отчаянии чуть не крикнул Лёша.

– И он явился бы ко мне завтра ночью. Ты не поймёшь, просто через какое-то время привыкнешь. – Лика устало опустила глаза.

Она забрала ключи, открыла машину, и они залезли внутрь.

– Вы все такие? – почти с ненавистью прошипел Лёша.

– Мы все такие.

– Но как?

– Ты пока не знаешь, что такое жить без дозы, и не помнишь, что тебя ждёт там… – сухо ответила Лика.

– А ты помнишь? – вызывающе поинтересовался он.

– А я знаю, и ни за что… – Она яростно сжала зубы. – Ни за что не провалю задание и не останусь без дозы! И убью любого ради этого. И знаешь, что самое смешное, малыш? – Её глаза превратились в щёлочки. – Скоро ты заговоришь так же.

Её взгляд был таким острым, что, казалось, мог проткнуть насквозь, ни на секунду не задержавшись в тканях тела. Лёша невольно поёжился и постарался сильнее укутаться в куртку, став похожим на нахохлившегося воробья. Отвечать ничего не хотелось. Резкий выпад его напугал и ошеломил.

Лика чуть искривила губу, явно недовольная внезапным приступом откровенности, и завела машину.

Вечерний город безмолвствовал, на улицах почти не было машин, не сновали прохожие. В воздухе неслышно кружились пушистые хлопья снега, незаметно сливаясь с высокими сугробами, а мандариновый свет фонарей настойчиво разгонял тьму. Это был тот редкий вечер, когда почти веришь в новогоднюю сказку и с улыбкой мечтаешь о том, что обязательно изменишь свою жизнь в новом году.

Лёше стало горько, что его сказка потихоньку превращалась в кошмар.

– Я устала. Поедем ко мне… – видимо, поддавшись этому же настроению, почти попросила Лика.

– Разве у меня есть выбор? – отозвался Лёша.

– А разве у кого-то он есть?

– Мне хочется верить в это, – прошептал Лёша, водя пальцем по запотевшему стеклу.

– Не поверишь, мне тоже…

Глава 7

Через какое-то время машина остановилась перед крыльцом трёхэтажного здания, расположенного на одной из набережных.

Это был весьма старый дом в центре города – один из тех, в которых мечтают жить все простые смертные петербуржцы. Лёша не относился к их числу, но оценил роскошь:

– И как же тебе досталась такая красота?

– У меня не так много поводов для радости, и иногда я позволяю себе прихоти.

Они вышли из машины и направились во внутренний двор.

– И сколько же стоила квартира здесь?

– Не помню. Благо, о деньгах уже можно не париться. Это одно из немногих преимуществ нашего существования.

Лика, покопавшись в кармане, нашла связку ключей, пискнула домофоном, и они поднялись по лестнице.

– Матвей даёт тебе деньги?

– Нет, конечно, – засмеялась Лика. – Их можно… ммм… наколдовать.

Они остановились перед входной дверью.

– Из воздуха, что ли? – отмахнулся парень.

– Почти… – продолжила она. – Из энергии. Я уже говорила о ней. Ты получаешь её в виде таблеток, дозы. Когда ты попал к нам, твоя душа утратила способность вырабатывать энергию, теперь ты можешь её только брать из других источников. Люди же могут энергию генерировать. В детстве энергии очень много, а в течение жизни её количество падает, именно поэтому они стареют и умирают. Лимит исчерпывается. Мы ещё можем ей управлять, перенаправляя потоки, и таким образом создавать что-то новое. Новые предметы, оружие и так далее. Как бы творить волшебство.

Они вошли в просторную прихожую. Лика разулась, сняла куртку и повесила в раздвижной шкаф. Лёша же, увлечённый беседой и чувствующий себя неуютно, так и остался стоять у порога в верхней одежде.

Она тем временем продолжала:

– В принципе, мы можем всё что угодно. Твои возможности ограничены только запасом энергии, которым ты располагаешь. Соответственно, ты можешь создать материальную вещь. Это всё напоминает круговорот воды в природе: на планете есть некоторый огромный постоянный N запас энергии, которую можно видоизменять. Ты создаёшь, к примеру, стул из таблеток, и какое-то время эта энергия будет стулом, потом он состарится, развалится или, возможно, сгорит, и энергия высвободится. Ты раздеваться не собираешься? – вдруг прервалась она.

– Ой! – очнулся остолбеневший Лёша. – Прости. Я заслушался.

Он поспешно стянул куртку и стал развязывать кроссовки.

– Каждый из нас по-разному использует энергию. Кто-то пользуется боевой магией, кто-то увеличивает физическую силу. Через некоторое время ты увидишь, что разнообразие тактик и стратегий – на любой вкус, цвет и размер. У каждого – свои приёмы.

– А у тебя какие?

– А у меня их два… – загадочно улыбнулась Лика. – Но это маленький секрет.

– Ну какие?!

– Мерзкий характер и способность экономить энергию. На те же самые действия мне требуется в среднем в два раза меньше энергии, чем другим.

– Круто! – восхитился Лёша. – А как у тебя это получается?

– Результат долгих тренировок, очень большого желания жить и хорошей памяти.

– Памяти?

– Да, памяти. Видишь эти шрамы? Они мне напоминают о том, что всегда бывает хуже…

– А как ты их получила?

– Не твоё дело. Есть будешь? – крикнула, удаляясь в глубину квартиры, Лика.

– Ну, если можно… – всё ещё пристыженный и смущённый, буркнул Лёша.

Квартира оказалась достаточно большим двухкомнатным обиталищем. Да, именно обиталищем или даже маленьким скоплением хаоса. Если бы Лёша не знал, кому она принадлежит, решил бы, что хозяин – холостой менеджер, экономящий на домработнице.

Прихожая, из которой выходили двери во все остальные помещения квартиры, оказалась завалена разными парами обуви и одеждой. На большом зеркале виднелись жирные отпечатки пальцев и надпись, сделанная губной помадой: «А себя с утра видел?». Две комнаты, расположенные друг напротив друга, были абсолютно квадратными с достаточно светлыми стенами, с большим обилием комнатных цветов и почти полным отсутствием бытовой техники.

Кухня, куда и проследовала Лика, была маленькой, но очень уютной. Здесь расположились круглый стеклянный стол, тёмно-коричневый гарнитур с длинной барной стойкой и широкий диван, на котором в беспорядке валялись пёстрые подушки разных размеров.

– Жрать, естественно, нечего, но сейчас что-нибудь придумаю, – деловито произнесла Лика, ставшая вдруг совершенно земной, уютной и, наверное, слишком обыкновенной.

– Да мне непринципиально… – ответил Лёша, стараясь держаться рамок приличия.

– Хм, тебя курица с салатом устроит? Но нужно будет подождать где-то час. Пока могу предложить вчерашнюю пиццу.

– Ты заказываешь пиццу?!

– Ну да, что такого? – Лика выгребла тяжёлую тарелку со слегка заветревшейся пиццей из холодильника и засунула в микроволновку.

– Не знаю. Как-то у меня в голове ЭТО не укладывается. Сначала ты вещаешь мне о судьбах, энергиях, смерти, людях, Ничто, убиваешь людей, не моргнув глазом, а теперь приводишь домой и, блин, кормишь пиццей. Ещё погладь мне рубашку и предложи в воскресенье выбрать шторы для гостиной! – впервые за день взорвался Лёша.

Наконец его способность воспринимать новое и удивляться достигла своего предела. Пережить нелепость и нестандартность этой ситуации он уже не мог.

– А ты чего хотел? Крыло дракона и бедро одноглазой девственницы? – Лика вытащила из микроволновки пиццу, поставила чайник и занялась курицей.

– Нет, наверное. Но вся нормальность твоей квартиры совершенно противоречит ненормальности твоей жизни.

– Да, пожалуй. Считай это островком моей нормальности. Многие из нас со временем привязываются к простым вещам. Кто-то покупает автомобили, кто-то снимает проституток, кто-то в футбол играет. Кто-то, наверное, даже носки вяжет и крестиком вышивает. – Она задумалась. – Мы все играем в жизнь. Так сознанию проще существовать. Кажется, что ты как бы и не умирал, просто однажды стал киллером или правительственным агентом.

Лика закончила возиться с курицей и запихнула её в духовку, налила чай и села напротив Лёши за барную стойку.

Впервые за день он смог рассмотреть её совсем близко. Сейчас она выглядела уставшей и даже сонной. Под глазами были заметны тёмные круги, уголки губ опустились, а взгляд был печальным и замученным. На футболке грустно улыбался потёртый от многочисленных стирок жёлтый смайлик, а чёрные джинсы были чуть длинноваты. Лика покачала головой из стороны в сторону, разминая затёкшую шею, и расправила ссутулившуюся спину.

Лёша молча обдумывал её слова, незаметно наблюдая. Ему пока сложно было осознать происходящее, понять тот мир, в котором он очутился, принять правила игры и принципы работы. Где-то подспудно он всё ещё сомневался в реальности окружающего мира, хотя ощущения казались настоящими.

Лёше не понравилась фраза о том, что он скоро сам станет таким же жестоким и будет убивать. Эта мысль поражала до глубины души. Он даже представить себе такое не мог. Как? Он – и убьёт? Или просто причинит вред? Быть такого не может. Лёша был твёрдо убеждён, что это неправильно и так быть не должно. И не мог отступиться. Разве что в целях самообороны или защиты близких, но и то должны быть очень веские причины. Конечно, парень он не мог озвучить свою позицию Лике, поскольку спорить с ней было откровенно страшно. Но для себя Лёша всё уже определил. И точка. В подтверждение этого факта, забывшись, он даже глухо ударил ладонью по столу.

– Ты чего? Крыша поехала? – возмутилась Лика.

– Прости. Я случайно, задумался…

– Поосторожнее с казённым имуществом, – она усмехнулась. – И пиццу я кому поставила? Лопай давай.

До Лёши наконец дошёл упрямый аромат горячей, пусть и не очень свежей еды, и он тут же на неё набросился. Ощущение горячей пищи на языке показалось новым и неизведанным.

– А я когда-нибудь вспомню, кем я был… до смерти? – наслаждаясь едой, поинтересовался Лёша.

– Вряд ли. Но это только к лучшему. Тебе же будет проще.

– Жалко…

Лика с улыбкой наблюдала за тем, как куски пиццы молниеносно исчезают под давлением челюстей, и потягивала чай.

– А ты почему не ешь?

– Не знаю, наверное, слишком устала, – отмахнулась Лика. – Завтра поем.

– Спасибо большое. Очень вкусно. – Он отправил последний кусок в рот.

– На здоровье. Скоро курица будет… – со странной теплотой в голосе улыбнулась Лика.