– Главный вопрос, как открыть переход, если источника больше нет. К тому же, точно ли мы уверены, что стена для нас закрыта? – я посмотрел на Ирта. Он, как воин, возможно, знает ответ. Хотя и Ратис, как учёный, может быть в курсе.
– Один отщепенец говорил, что они ставят эксперименты по прорыву мира, – Ратис смело глянул на нас, – собираются уходить туда все. Им надоело прятать женщин и лечить, а то и вовсе хоронить сосуды, принимая их у себя. Ведь именно к отщепенцам вышвыривают женщин после того, как в них отпадает надобность.
– Как ты мог скрывать от нас то, что ты общаешься с отщепенцами? – поразился Ирт.
– Зная, как вы это воспримете… – хмыкнул Риса и пожал плечами, – без проблем.
– Они нас примут? – спросил я его.
– Думаю да. Отщепенцы давно просили помочь им доработать аппарат для перехода.
– Хорошо, – всё же согласился Ирт, хоть явно был не в духе. – Иди и договаривайся с ними. Мы соберём необходимое для похода. Возможно, нам ещё удастся найти сосуд. Предки, мы ведь даже имени её не знаем, Матери нашего ребёнка! Будем молить о прощении.
– Хорошо, мои вещи не забудьте! – откликнулся Ритис, покидая помещение.
К темноте он вернулся, уставший, зато довольный.
– Нас берут, но только из-за того, что мы не чистокровные Нираты. Где мои вещи? – спросил и тут же забрал свою сумку из моих рук. Полезная всё-таки вещь досталась нам от предков. Они смогли с помощью Эклитэ сделать сумки, в которые вмещается очень много всего, но вес их при этом не меняется. Мы, современники, давно ничего не создаём. Нет у нас доступа к Эклитэ, она уже несколько десятилетий нам не показывается. Тогда же начали пропадать и источники предков. Нас, таким образом наказали за проступки и отношение к женщинам.
Незнакомец
Харита первая заметила дым над лесом, где раньше жила Малисса. Она, подхватив корзинку с дарами, споро убежала проверять, верна ли догадка. Ей ведь скоро замуж, хочется и ребёночка выносить, и самой быть в порядке после родов.
Весть про Малиссу по нашему небольшому городку разнеслась мгновенно. Сестра недавно родила ребёнка, но он был очень слабым, уже и не надеялись спасти. Просто ждали, когда умрёт. Она подхватила младенца и бегом побежала к лесу, мужья следовали за ней, поддерживая слабую после родов женщину и по очереди неся малыша. Так торопились, что даже не вспомнили про повозку, которую можно было бы запрячь.
Вернулась сестра счастливая, неся кричащего сына. Тот вопил, как настоящий Кори* на выпасе, когда тот видел опасность. К сожалению, мне отцом стать не суждено. Хоть наши женщины и не гордячки, встречаются всякие, но стать мужем у меня не было ни шанса. Никому не нужен уродливый мужчина со шрамами.
Мне было любопытно. Заглянув утром в дом сестры, я взялся отнести подарки от неё Малиссе. Вдруг та сможет и меня вылечить? Хотя я ездил в большой город, и там мне сказали, что это невозможно. Но почему бы не попытать удачу?
Оседлав Ориса*, я привязал корзинки к его спине и повёл к лесу.
Оказалось, Малисса окружила поляну, на которой стоял её дом-дерево силовой защитой. Чего может так бояться женщина?
На мое вторжение вышла хрупкая девушка, даже по нашим меркам слишком юная, чтобы жить одной без присмотра родных. Она выглядела сонной и на ходу заплетала длинную светлую косу. Заметив меня, встала на месте, не доходя до стены. Я внезапно понял: она опасается меня. Попытался успокоить словами – вроде поверила, пропустила сквозь защиту. Но я чувствовал, что она внимательно смотрит мне в спину.
Когда понял, что девушка пришла оттуда, из-за стены… для меня это было шоком. Одна, беременная, совсем юная и такая хрупкая… Только предки могли подобное провернуть, это они помогли ей. Напоив девушку чаем из трав, ушел, провожаемый осторожным хранителем. У нас такие есть только у самых сильных носителей Эклитэ, что многое говорит об этой Малиссе.
Придя домой, я снял перчатки, плащ, открыл лицо, и, проходя мимо зеркала, замер, потому что рассмотрел в нём свое лицо. Самый большой шрам на лице, который перечёркивал глаз, теперь выглядел гораздо меньше, бледнее и аккуратней. Моё сердце дрогнуло. Маленькая, одинокая иномирянка, смогла сделать то, что не потянули маститые лекари из города…
Кори – местное название домашних животных, дающих молоко и мясо, похожих на гиппопотамов с шерстью, но таких же неуклюжих и весьма опасных, если чувствуют угрозу. Испугавшись чего-либо, Кори издают резкий громкий крик.
Орис – ездовое животное, напоминающее доисторического ящера, передвигающегося на четырёх конечностях. Орис легко перемещает тяжести, а также способен развить скорость до 120 километров в час.
Утром я проснулась весьма поздно, сегодня меня спозаранку никто не беспокоил. Сладко потянувшись, я выбежала умыться в прохладном ручейке. Сегодня после занятий с Лилой хочу перешить старое платье в халат. Его надевать по утрам будет удобней, чем обычное платье через голову. Хочется что-то быстро накинуть на себя, чтобы просто добежать до ручья и умыться. Ткани на это платье было потрачено много, оно напоминало мне длинные вечерние наряды. Да и такая тонкая материя не удобна в повседневной носке в лесу.
После завтрака я села на полюбившееся мне бревно на берегу озера и, прикрыв глаза, позвала Эклитэ. Сила охотно появилась, обвивая меня. И я решилась попросить вылечить связки. Эклитэ охотно обмотала моё горло и полностью растворилась. На место одной ленты пришла другая, которая сообщила, что лечение будет долгое, так как болезнь слишком запущена. Не важно, зато есть шанс, что я смогу позвать своего ребёнка по имени!
После сеанса лечения взялась за готовку ужина и шитье халата. Распорола платье, раскроила его и принялась шить. После халата ткани осталось ещё прилично, так что я оставила её и, свернув, пока убрала. Может, позже нижнее бельё из этой ткани сошью. Халат кроила я с запасом на будущий животик – сделала приличный запах спереди. Похоже, сегодня не управлюсь – слишком тонкая ткань, скользит под пальцами, неудобно работать. Со вздохом отложила халат до завтра и собралась поужинать.
Но предупреждающе зазвенела стена. Я выглянула из домика и обнаружила за чертой вчерашнего незнакомца.
Пошла к стене, удивляясь про себя, что сегодня он припозднился.
– Простите Малисса, не смог прийти раньше. За то я не с пустыми руками, – улыбнулся мужчина.
Протянув руку, пропустила его на поляну. В руках незнакомец нес объёмный свёрток. Я пригласила его к своему скромному ужину, и мужчина отказываться не стал.
– Благодарю, было вкусно, – сказал он, когда закончил с едой. – У нас женщины мало готовят, в основном этим занимаются мужья. Я вчера немного осмотрелся тут, и вот, принёс вам новое бельё и одеяло. Здесь ничего не менялось уже больше двух десятков лет.
Я наклонила голову, благодаря его. Сегодня мужчина хоть и прикрывал лицо, но был уже без перчаток. Положила свою руку на его, всю в шрамах от ожогов, и обратилась к Эклитэ с просьбой полечить. Две ленты из трёх обвили его кисть и почти сразу растаяли. На наших глазах жуткие шрамы посветлели, а рубцы враз стали менее выраженными.
«При мне можете не надевать платок на лицо, – сказала ему, – я в прежней жизни работала с людьми, которые получали ожоги, меня не испугают ваши шрамы».
– Люди – это ваша раса? – сказал незнакомец, с неохотой снимая платок с лица и ловя мою реакцию. Я ответила: «Да» – и спокойно осмотрела его лицо. Ресниц и бровей ожидаемо не было, но шрамы оказались, как по мне, не столь ужасны, чтобы их прятать.
– Меня зовут Фарид, – внезапно сказал он дрогнувшим голосом.
Мне стало понятно, что даже среди мирных Ниратов, этот мужчина – изгой. Его считают уродом, потому и прячет даже лёгкие шрамы. Я погладила его ладонь, жалея, а он схватил мою руку и, поднеся к губам, поцеловал. Тут же смутился:
– Простите, что позволил себе это, у нас не принято прикасаться к женщинам без разрешения, но я не мог не поблагодарить вас! Доброго Хаара*! – и буквально выскочил из домика, подхватив приготовленные мною у порога пустые корзинки.
А я взяла оброненный им платок и сжала в ладони.
Вечером, укладываясь спать, почесала засыпающую Лилу и засунула платок под подушку из трав, одетую в новую наволочку. Да, я сегодня спала на новом, мягком постельном белье, которое испускало приятный лёгкий аромат трав.
Фарид
Мечтал ли я встретить женщину, которая меня примет таким? Да, много раз да! И пусть я понимаю, что она меня просто жалеет, но и жалости к себе я прежде не видел… Даже сестра, родная кровь, относилась к моему уродству спокойно, запрещала лишь появляться у неё без платка. Я уже почти смирился с тем, что у меня не будет семьи. Никакой: кроме неё.
Вышло так, что мой триумвират погиб в бою, а я тогда, непонятно, зачем, выжил. Хотя, может предки заранее знали, что придёт та, которая сможет вылечить меня? Без триумвирата – не слыша их, не ощущая их эмоции – я чувствовал себя ущербным. Но даже будучи здоровым, я не смог бы иметь детей. Только втроем получится зачать ребёнка.
Так, может, новая Малисса – и есть мой шанс стать частью семьи? Я могу быть хотя бы другом для юной девушки и отцом её ребёнку. Но вот захочет ли она довериться, после того, что с ней сделали те чистокровки? Буду пытаться, упорства мне не занимать. К том уже моё хобби – это выпечка, а все женщины сладкоежки. Решено, буду каждое утро встать с восходом Сайрин* и печь пироги, после этого уже на лечение. Да и мяса надо не забыть с собой захватить, ведь Малиссе надо хорошо питаться, она ждёт малыша.
***
Хаар – ночное светило – он.
Сайрин – дневное светило – она.
Первым делом, проснувшись утром, занялась практикой с Эклитэ – лечила голосовые связки. Завтрак пока отложила, поем позже. Вместо него сразу села за шитье. Едва я приступила, как завибрировала стена, привычно предупреждая о вторжении.
Оставив шитье, заглянула за дерево. Фарид, сегодня без платка на лице. В руках очередное лукошко. Я пропустила его и махнула рукой, приглашая в дом. Еще не переступив порог, Фарид сунул лукошко мне в руки, а сам пошёл ставить чайник.
– Вы завтракали? Нет? Тогда я вовремя, – улыбнулся он.
Я вытащила из корзинки вкусно пахнущую выпечку и втянула приятный аромат носом. До чего же вкусно! Не удержавшись, я вцепилась зубами в румяный бок булочки, не дожидаясь чая.
– Рад, что вам понравилось, – сказал мужчина. Я подняла взгляд и заметила, что он улыбается. Как может, учитывая, что губы покрытыми рубцами. Спокойно накрыла его руку своей, запуская Эклитэ для лечения. Сегодня я легко отдала на это две ленты. Они впитались, и, видимо, почувствовав моё желание, преобразили лицо Фарида. Вместо шрамов остались только белые полосы, на глазах появились ресницы, а над ними – две широких брови.
"Вот теперь намного лучше, – сообщила ему, уминая последний пирог, – лечение идёт хорошо". Кажется, я всё же объелась.
– Спасибо, – он снова поймал мою руку и поцеловал, а я неожиданно покраснела от такой вроде пустяковой ласки.
Дни потекли, словно ручеек за моим домом. Мой день был строго разделен на учебу, лечение и заготовки на зиму. Да, оказалось, что в этом мире уже конец лета, и скоро придут холода. Благо, они недолгие. Узнав новости о порах года, я стала носить в дом хворост не только на сегодняшний день, нужно было сделать запас на будущее. С пузом то особо не находишься. Однажды за этим занятием меня и застал Фарид.
– Ты зачем? Тебе нельзя же, – сразу высказался он. – На зиму Малиссу обычно принимали в дом в городе. Да и сейчас, только сообщи, что пора – все будут предлагать выбрать именно их дом.
Фарид давно перешёл на ты, наши отношения были странными. Он вроде как взялся меня опекать, а я и не была против, привыкнув, что он постоянно рядом. Можно сказать, я доверила ему себя и моего неродившегося ребенка. Об отцах младенца я старалась вообще не вспоминать. Фарид рассказал о том, что все Нираты живут в триумвирате, практически с рождения зная, кто в нём будет. С юношества мужчины распределяют роли, выбирая, кто будет главенствующим Альфой, кто станет Бетой, а кто – опекаемым всеми, младшим.
«Кем был ты?» – однажды спросила я.
– Бетой, – с горечью ещё не забытой потери, произнес он.
«Значит, я твой младший, – сказала я, пытаясь, как могла, поддержать его, – а потом будет ещё и третий, когда родится малыш. Мы тоже станем триумвиратом!»
Фарид посмотрел на меня странным взглядом, и кивнул.
Месяц пролетел незаметно, проходя в заготовках и лечении Ниратов из города, поток которых и не думал уменьшаться.
Наши отношения с Фаридом развивались, но скорей в сторону дружбы. По крайней мере, я так считала. Со временем понимала, что нуждалась в нем все больше и больше. Теперь я стала бояться остаться одна, ждала его, всегда с волнением заранее чувствуя, что он уже идёт ко мне.
Фарид
Она называла себя странным именем Лина, по буквам нарисовав на листе, я долго привыкал к нему, все, порываясь назвать ее Малиссой. Наше общение быстро переросло в доверие: она научилась доверять мне себя, а я научился чувствовать ее волнение, когда задерживался в городе, словно Лина – одна из моего триумвирата.
Но, к сожалению, я не видел в ее глазах влечения ко мне, как к мужчине, хотя лечение уже было почти закончено. Я не знал, как ей сказать о своих чувствах, потому закрылся в душе, боялся напугать. Ведь у нас принято, чтобы первый шаг делала женщина. Она должна дать мужчине разрешение на ухаживание.
****
Солнце сменилось дождями, и однажды утром Фарид пришел не один.
– Тебе нужно собраться и переехать в более теплое жилище, – сказал он. – Одна из женщин, готова принять тебя у себя дома на всю зиму.
О проекте
О подписке