Вход – чашка кофе
Анастасия Мартиросьян

Говорят, у людей с характером простой судьбы не бывает.

— Как ваши дела на этой неделе, Анастасия? Что хотите обсудить? — говорит мне моя собеседница из глубины роскошного белого кресла, удобного и на вид и на ощупь, так и манящего свалиться в него навсегда и больше никогда не выбираться обратно. Таким и должно быть кресло в кабинете психотерапевта. У психотерапевта. Впрочем, в моем распоряжении целый огромный диван, такой же белый и мягкий.

— Ох… — Я многозначительно вздыхаю, театрально закатываю глаза, взмахиваю руками, поправляю волосы и плюхаюсь на диван, — это был тяжелый де… хотелось бы мне сказать день, Марина. Но это был адски тяжелый год.

И я начинаю говорить. Говорить, говорить, говорить…

– …понимаете, Марина, мне всё время немного неловко за то, что я пишу. Вот, допустим, выложу я какое-нибудь фото в соцсетях, и напишу к нему текст. Ну, что-нибудь самое обычное, мысли мои… настроения… что-то, что волновало в тот момент, из глубины меня, что не удержать, — пытаюсь объяснить я. — А потом мне ставит лайк кто-нибудь из коллег с бывшей работы, или какой-нибудь случайно затесавшийся в мои соцсети знакомый, и меня прямо дрожь берёт. Какой-то хтонический ужас от того, что я перед всеми этими людьми словно голая стою. И у меня от этого мозг взрывается, Марина, — продолжаю я, — настолько, что мне проще, вот ей-Богу, рот себе зашить и жить молча…, — я делаю театральную паузу, пытаясь справиться с переполняющим меня негодованием по этому поводу. — Но я не властна над этим, Марина, оно само всё… Я не могу не писать. Этот демон творения так и рвётся из меня всё время. — Я смотрю психотерапевту в глаза, она периодически мне кивает. — Но я молчу… И мне горько от этого… Ведь я с детства вела дневники, описывала всё, что происходит со мной. Это была какая-то моя субреальность. — Я задумываюсь ненадолго, вспоминаю детство, проведенное над тетрадками и блокнотами, с которыми я не расставалась. — И мои близкие говорят, что я хорошо пишу… Что ждут моих текстов и с интересом читают…

— Может быть, вам поискать людей с похожими интересами? И найти там поддержку? — Спрашивает психотерапевт. — Не пробовали?

— Я искала, Марина, — вздыхаю я, – когда-то давно… Я правда искала, но, похоже, Новороссийск слишком маленький или провинциальный для моего увлечения.

***

— У нас заканчивается время, Анастасия… давайте вытянем карту? — предлагает мне психотерапевт, и достает подходящую по тематике колоду метафорических карт. — Помните? Тянем левой рукой, смотрим и говорим, какие ассоциации вызывает.

Метафорические карты — наш обычный инструмент работы с подсознанием. Смотришь на вытянутую из колоды картинку и расшифровка к ней каким-то чудом всегда отвечает на злободневный вопрос.

Марина протягивает мне веер из карт, их там штук семьдесят, наверное, на любой вкус и случай. Я интуитивно тяну одну из них, откуда-то из глубины. Высвобождаю свою карту из тесного плена других карт. Смотрю на неё…

…странная карта.

— Ну, что там на картинке? — спрашивает она.

— Да поди разбери, что-то синее, — я кручу карту в руках, — какие-то круги… или шары… на ветке. О, это же сливы, — и теперь я совершенно отчетливо вижу: на картинке ветка со сливами. Синими, спелыми сливами.

— И как вы думаете, что эта карта означает? Какие вызывает эмоции? Мысли? — Кажется, Марина стучится в наглухо закрытую дверь.

— Да кто бы знал… — недоумеваю я, — сливы, означают… не представляю даже — сливы? — Я вопросительно поднимаю брови, потому что в моей голове пустота. Ноль мыслей по этому поводу. Ну росло когда-то дерево со сливами на улице, где я жила… где родительский дом.

— Скажите номер карты, я прочитаю к ней расшифровку, – говорит мне психотерапевт.

Я называю какой-то номер, и внезапно из расшифровки последовало, что сливы — это возможности. И их нужно взять вовремя. Не зелёными, не переспелыми. А вовремя.

– …Сочные спелые плоды, которых множество на дереве, — читает мне Марина. — Можно просто протянуть руку и взять столько, сколько нужно. Ну, а если дать им перезреть или упустить время, то плод будет не таким вкусным или вообще пропадет. Жизнь тоже полна удовольствий и возможностей, нужно лишь усилие, чтобы увидеть их.. — Периодически она делает паузы и поглядывает на меня. — А ведь в возможностях мира совсем несложно черпать ресурсы. Однако порой их трудно увидеть… дерево далеко растёт. Или даже разглядев, не так-то просто воспользоваться — слишком высоко эти сливы висят… Можно подождать, пока плоды сами упадут в руки, но здесь велика вероятность, что к тому моменту они будут уже не так свежи. Можно дерево потрясти, чтобы понять какие из слив уже созрели и в самом соку. Можно заставить себя залезть на дерево и выбрать понравившиеся сливы, но для этого нужно… – Марина переводит дыхание, немного поправляет очки и продолжает читать, – для этого нужно: увидеть дерево, увидеть сливы, отбросить свой страх высоты, проявить физические способности, залезть на дерево и выбрать то, что нравится.

– Чёрт возьми, как много всего, так ли хороши эти сливы? – не могу удержаться я от не вполне уместной ремарки.

– Чтобы использовать возможности в качестве ресурсов, нужно сначала их увидеть, а потом проявить усилия и иметь смелость выбирать подходящие. – Марина закрывает книгу с расшифровками. – Вот такие сливы. Ну что, как вам карта? – спрашивает она меня.

– Когда увижу сливы, не постесняюсь залезть на дерево, – отвечаю я, наивно полагая, что урок усвоен.

– Проблема в том, Анастасия, что вы не видите дерево, – отвечает она. – Но всё должно измениться, вы уже вполне готовы к переменам.

***

Я ухожу, а дурацкие сливы крутятся у меня в голове. Зелёные, спелые, гнилые, мытые, битые… Любые. И даже в виде варенья. Кружится волчком и никак не уляжется этот разговор. Покоя не даёт. С этой мыслью о «сливах-возможностях» я закончила день и легла спать.

Ещё пара дней, а может, и несколько, прошла в обычных делах, ничем не примечательных, вполне себе тривиальных: дом – работа, работа – дом, что-то обыденное. Я всё глазела по сторонам, надеясь приметить то самое дерево… Думала, куда же зарыла талант и как его отрыть обратно. Где и как найти силы позволить себе быть собой и сиять ярко и бескомпромиссно, не стесняясь быть солнцем на небосклоне собственной жизни.

В какой-то из таких самых обычных дней, я как всегда неспешно потягивала свой утренний кофе и лениво просматривала ленты соцсетей. Чьи-то бесконечные фото, счастливые семьи, путешествия, «успешный успех», пространные рассуждения о жизни в не слишком одарённых постах… Взгляд цепляется за фото красивой чашки кофе и надписи «Афиша недели». Nabokov_knigi_cofe – Книги/Кофе/Новороссийск, независимый книжный магазин: кофе, чай, десерты, встречи… «Ах, да, – вспоминаю я, – это же та самая уютная двухэтажная кофейня с книгами и классным интерьером».

Список мероприятий на неделю состоит из каких-то лекций, мастермайндов и мастер-классов по будням. «Интересно, – думаю я, – может быть, сходить… вот, например, на лекцию о славянской мифологии, пожалуй – да.» Я уговорила интроверта и социофоба внутри себя провести время с пользой. Просматриваю афишу дальше: «Воскресенье, 10.00 Писательский завтрак с нашей Ириной. Пишем, вдохновляемся, много смеемся, приходите. Вход – чашка кофе».

Меня как током ударило.

– Сливы, – сразу подумала я, невольно замерев и прекратив этот затянувшийся скроллинг.

Мое воображение тут же нарисовало огромное дерево где-то на солнечной поляне у реки и меня под ним. Ветки дерева так и гнутся, усыпанные спелыми плодами. Я поднимаю на них голову и вижу и слышу, как с дерева валятся те самые пресловутые сливы. Шмяк, шмяк, шмяк… меня буквально заваливает ими с головой.

Я возвращаюсь к тексту и несколько раз перечитываю его снова. «Приходите… вход – чашка кофе».

«Это ли не оно? – думаю я. – А кто такая Ирина? – Сомнения несутся в моей голове роем. – А вдруг там какие-нибудь прям писатели-писатели… Или снобы и фрики? Хотя, что значит, вдруг… Ой, не всё ли равно. Надо идти».

***

Утром в воскресенье я уже там. Открываю стеклянную дверь и вижу на втором этаже человек десять, все галдят и смеются.

– Доброе утро, вы к нам? На писательский завтрак? – спрашивает меня ухоженная блондинка с короткой стрижкой в красной вязаной шапочке.

Я киваю в ответ.

– Присаживайтесь, меня зовут Ирина, я – хозяйка «Набокова».

«Почему она в шапке?» – думаю я про себя.

– Анастасия, – я представляюсь, занимаю себе место, а потом иду на кассу за своим «входным напитком» – утренним латте, вторым по счету за сегодня. Первый был выпит дома. Витрина у кассы соблазняет меня роскошным фисташковым тортом, а меню напитков селит в душе сомнения относительно выбора.

– А что это кроется за соблазнительным названием «Ночь нежна»? – Спрашиваю я у девушки-бариста, хотя вопрос по большей части риторический, потому что есть описание, – «НОЧЬ НЕЖНА – это не напиток, а нежное легкое одеялко в летнюю ночь…» пожалуй мне его. «…иными словами, ягодный смузи с кофе» – я вспоминаю роман Фицджеральда, в котором, как мне казалось, из нежного только это случайное слово в названии.

Когда кофе готов, я забираю его и кусочек торта и отправляюсь за стол к своим новым знакомым. Каждый из них уже сидит с напитком, десертом, а кто-то ещё с блокнотом и прочими канцелярскими приблудами – атрибутами пишущего, творца.

Все такие разные… Миловидная, улыбчивая девушка с красными волосами, длинноволосый парень, похожий на средневекового рокера, взрослая брюнетка с красивым «лисьим» разрезом глаз. Напротив меня молодой мужчина с планшетом аккуратно подъедает свой десерт и периодически что-то набирает на виртуальной клавиатуре.

– Почему она в шапке? – спрашиваю я шепотом про Ирину у парня с очень внимательным теплым взглядом, сидящего рядом с мной.

– Кто, Ира? – он поворачивается в её сторону, пока я пытаюсь не провалиться сквозь землю, и кляну себя за дурное любопытство. – Это шапка Кусто.

– Кого-кого? – К любопытству добавилось недоумение.

– Кусто. Жак Ив. – Он улыбается слишком тепло и сгибает тонкими пальцами пополам лист бумаги. – Передачи из детства про подводный мир.

– Дима, не пугай её, – замечает наши перешёптывания Ирина, – сбежит раньше времени, – говорит она про меня.

Дима улыбается и замолкает.

«Точно фрики», – замечаю я про себя.

– Так, ну, думаю, все на месте, можем начинать. Ещё Гена, но он будет позже. Кстати, а где Тарас? – спрашивает Ира. – Обещал быть вовремя, но всё, как всегда.

– Кто такой Тарас? – спрашиваю я.

– О, Тарас… Человек-легенда, – отвечает мне Дима.

***

Ирина тем временем нарезает какие-то бумажки полосками. Ирина… Хочется сразу «перейти на ты» и называть её Ирой. Я обращаю внимание на необычный цвет и текстуру бумаги… Точнее, я всё пытаюсь уловить и распознать, что именно это за цвет. Листки бумаги словно переливаются и меняют оттенок, когда она выпускает их из рук и кладёт на стол. Как будто легко пульсируют, едва-едва… Я внимательно наблюдаю за этим и одновременно посматриваю на участников нашего «писательского кружка». Кажется, никто из них не замечает этой странноватой магии цвета в руках у Иры.

Или давно к ней привык.

– Ира, а что это за бумага? – отмечаю я. – Перламутровая какая-то, она чем-то покрыта?

– Не знаю, лежала на полке сегодня, – Ира кивает в сторону книжного шкафа напротив нашего стола, – я бы подумала, что подарочная, упаковочная, но листы A4 обычные. Может, декоративная какая-то.

– Пэчворк, скрапбукинг, макраме, – говорит кто-то из ребят, но я не успеваю заметить кто.

Я обращаю внимание на книги в шкафу. «Сказки народов мира», «Зоар», «Каббала для чайников», «Фантастические твари, и где они обитают», «Путеводитель по волшебным снадобьям». Какая-то магическая подборка. Там же стоят ароматизированные свечи ручной работы, поименованные названиями литературных произведений, целое собрание коллекционных карт Таро, открытки и красивые календари, путеводители по разным городам в красивых обложках, чьи-то мемуары… Я замечаю между книг на второй полке сверху прозрачный стакан с разноцветными перьевыми ручками, стилизованными под старину.

«Хм. Писать пером – это так „по-писательски“», – думаю я.

– Ну что, – обращается Ира ко всем, – как обычно, три стакана, пишем всё, что приходит в голову и кидаем сюда.

– Три стакана? – Переспрашиваю я. – Можно мне пояснительную бригаду? Признаться, я совсем ничего не поняла.

– Смотри, – Ира подходит ко мне с уже нарезанной полосками бумагой, – берёшь три бумажки и пишешь на них… – она ставит рядом три бумажных кофейных стаканчика с надписями «Кто?», «Что?» и «Где?», – любого персонажа или героя и кидаешь бумажку в «Кто?», – показывает она соответствующий стакан. – Потом какой-нибудь предмет и место вот сюда, – показывает она на остальные стаканчики. – Любой предмет, – поясняет Ира, – стол, стул, зонт, волшебная палочка, всё, что угодно. С местом тоже самое: лес, город, пустыня Сахара, не обязательно реальное. Даже, чем необычнее, тем лучше.

Я смотрю по сторонам: мои новые знакомые спешно пишут, сворачивают бумажки и закидывают по стаканчикам. Кто-то подхихикивает, кто-то задумчиво улыбается, кто-то не проявляет никаких эмоций. Мне же, как назло, ничего не приходит в голову. Кажется, в итоге я написала, что-то на редкость тривиальное, вроде «девушка», «карандаш», «кофейня».

– Ну что, экипаж, – обращается ко всем Ира, – написали? Все?