Никита ловко расталкивал воду руками, и я следовала за ним, стараясь не отставать. Когда мы наконец достигли дна, я едва не ахнула. Но выражение моего лица обо всём говорило.

Мне хотелось выкрикнуть: «Я вижу дно океана!» Но я сомневалась, что под водой можно говорить.

Конечно, я знала, что в толще воды живут миллионы живых существ, но никогда особенно не интересовалась подводным миром.

Для меня словно открылась ещё одна, неизвестная прежде грань мира, полного таинственных и удивительно-прекрасных открытий. Мне казалось, что я наблюдаю за подводным миром в каком-нибудь новом кино-формате, где можно погрузиться в нереальный мир настолько, что уже и не отделить, где правда, а где картинка. Правда, о том, что я участник, а не наблюдатель, свидетельствовали бросающиеся врассыпную рыбки, навстречу которым я плыла и к которым протягивала руки. Как же много их было вокруг! И какие они все разные, яркие, большие и совсем маленькие, сочетающие в своем окрасе цвета, не поддающиеся словесному описанию.

Я ещё не привыкла к глубине, ведь это были мои первые шаги под водой. Первое время я постоянно оглядывалась на Никиту, чтобы убедиться, что он рядом, но вскоре расслабилась, полностью погрузившись в этот новый, неизведанный мир.

Вот впереди возникло небольшое подводное скальное образование, покрытое разноцветными мягкими на ощупь кораллами. А откуда-то из-под скалы одна за другой выплывали яркие жёлтые рыбки с голубыми разводами в области плавников и хвоста. Я замерла, стараясь не испугать их и подольше полюбоваться прекрасными творениями природы. И спустя какое-то время мне удалось установить необходимый контакт с подводными жителями – они уже не пугались и не стремились поскорее спрятаться, поднимая со дна муть. Они были забавными и любопытными. Одна маленькая оранжевая рыбка даже коснулась моей руки, проплывая мимо, и совсем не испугалась. Я радовалась каждому новому встреченному на пути океаническому обитателю, словно ребёнок, впервые открывающий для себя мир. В принципе, так оно и было. Подводный мир я действительно открывала для себя в первый раз. Мне никогда не доводилось плавать с аквалангом, да и вообще, бывать у океана, не говоря уж о том, чтоб оказаться под его водами.

Я любовалась разноцветными кораллами, которые создавали на дне причудливые заросли, зелёными водорослями, опутывающими камни, другими неизвестными мне растениями, обильно покрывавшими дно океана.

Заметив возле себя Никиту, я обратила внимание, что он машет руками, пытаясь мне что-то объяснить. По взмаху его руки я поняла, что нам пора наверх.

Покидать это потрясающей красоты место ужасно не хотелось, и я скорчила недовольную гримасу. Парень улыбнулся, виновато пожал плечами и показал на пальцах, что у нас есть ещё пять минут.

Я чувствовала себя русалкой и немножко Золушкой, которой подарили шанс на мечту, но ограничили время. Я чувствовала, что вернусь сюда снова. Я дала себе слово, что повторю это путешествие. Может быть, даже вместе с Никитой.

Мы вынырнули совсем не в том месте, откуда начали наше погружение на дно океана. Оглядевшись и привыкнув к свету, я обнаружила, что мы почти у той части берега, откуда я всегда смотрела на океан, неподалеку от шалаша.

Неспеша выбравшись на берег, я перевела дыхание, прежде чем произнести то, что чувствовала внутри – меня переполняла благодарность за те счастливые мгновения, что только что подарил мне этот парень. Он открыл для меня ещё одну грань того мира, который по-прежнему остаётся для человека почти неизведанным. Это казалось фантастикой, но для меня ненадолго стало самой настоящей явью.

– Спасибо тебе. Мне кажется, что я побывала в сказке. Разве такая красота может быть наяву?

– Наяву всё гораздо ярче и удивительнее, чем мы можем себе представить! У природы столько чудес, что людям никогда не познать их все, и уж тем более их нельзя объяснить, – с легкой улыбкой, едва тронувшей губы, изрёк парень, наклоняя голову вниз и запуская руки в волосы, словно пытаясь высушить их.

Я занялась тем же: насколько смогла отжала волосы и подняла голову к небу, вдыхая воздух, по которому успела соскучиться под водой.

– Какие ещё чудеса здесь случаются? – задала я вопрос.

– Не знаю. Может быть, что-то и есть, но мы не в курсе.

– А как вы узнали об этом? О том, что здесь можно дышать под водой?

– Когда я плавал, у меня свело ногу судорогой, и я стал тонуть. Парни были на берегу, а я заплыл слишком далеко и понял, что сглупил, не рассчитав своих сил.

– И что ты стал делать?

– Тонуть.

– Не смешно.

Я хотела толкнуть его в плечо, но он поймал мою руку, и это странно сказалось на моём сердце.

– Я правда стал погружаться в воду, параллельно пытался как-то привести в чувство онемевшую ногу, но тут ещё эта паника, которая вывела меня из равновесия… Короче, погрузился с головой под воду, и когда в лёгких уже не осталось воздуха, вдохнул. И удивился, потому что в детстве у меня был подобный случай, я пошел на дно, и отец вытащил меня, выловил за ноги и заставлял долго откашливаться. Я помнил те детские ощущения и чувство страха, и эту воду внутри, которая не даёт дышать, а тут всё было как-то иначе. Я мог дышать, и… это было странно и вместе с тем радостно, потому что вместо того, чтобы прощаться с миром, я приоткрыл для себя его новую сторону. Когда я рассказал парням, они не поверили – так же, как и ты. Потому что мы привыкли жить в определённых условных границах, строго очерченных и с детства вдолбленных в наши головы. Это можно, это нельзя. Это хорошо, а вот это плохо. Это есть, а этого не существует, и исключений здесь быть не может. Если ты не такой как все – это неправильно, значит, дело в тебе, и ты должен стремиться быть таким же, как остальные. И всё в таком духе. Но кто сказал, что как все – это правильно? Что мы знаем о настоящем мире? Вот ты верила, что есть какие-то другие миры? Что можно попасть… я не знаю, в картину? В это место, в котором мы сейчас находимся, где нет ночи, где ты – лишь персонаж, если можно так выразиться? Ведь этот мир – он существует лишь на картине, нарисованный. Но, выходит, он есть. Ведь мы тут. И мы живы. И сколько ещё неизвестного вокруг, о чем мы даже не догадываемся, зато строим из себя «Мистеров-всезнаек» и пытаемся уложить всё в одно целое, структурировать, объяснить научными терминами и доказать. А есть вещи, которые не поддаются доказательствам. Они просто есть, независимо от того, верим мы в них или отрицаем их существование.

Я слушала Никиту, вдохновенно повествующего о том, что он пережил и что думает по этому поводу, и мысленно соглашалась с ним. Он ведь прав, но для того, чтобы понять это, нужно остановиться на миг и задуматься. А этого мы, люди, делать ой как не любим.

Мы продолжали неспеша идти по кромке берега сперва в одну сторону, затем обратно, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Я чувствовала внутри так много, но не смогла бы передать это словами. Я боялась расплескать это – всё то, чему стала свидетельницей, тот детский восторг, который наполнил мою душу. Но Никита и сам это видел – всё это время он был рядом и чувствовал если не то же самое, то нечто похожее. Мне хотелось подольше сохранить в себе эти чувства, а потому скучные фразы казались лишними и громоздкими.

Уже дойдя до того места, где утром я наблюдала за полётом высоко в небе неизвестной мне птицы, Никита замер, а потом побежал вперед, оставив меня стоять в растерянности и недоумении. Пробежав несколько метров, он присел на корточки, а через короткое время вернулся, бережно держа в руках маленькую морскую черепашку, помещающуюся в его ладони.