Глава 5

Вторая неделя октября, Пески

Ангелина

Тягучая жара, ленивый ветерок, стелющийся по полу и целующий босые ноги, плеск воды в фонтане. Много сладких фруктов, служанки ловят каждое пожелание. Тонкие восточные наряды, которыми забит гардероб, – хоть весь день примеряй. Купальня, в которой тебя готовы отскрести до совершенства. Открытый личный бассейн с прохладной водой и выстеленным белым песком дном, где можно плавать до бесконечности, слушая пение пестрых и ярких птиц, или сидеть на траве рядом, загорая.

Не хочешь на траве – принесут софу с изогнутыми ножками и шелковой обивкой. И если захочешь, занесут обратно в покои прямо на ней. Лучше, чем самый дорогой курорт.

Каждый день к завтраку – неизменные украшения. Теперь это не просто золото. Теперь это произведения искусства, каждое из которых сделало бы честь любой королевской сокровищнице и каждое из которых так и хочется рассмотреть и потрогать. Только смирись, принцесса. Только не думай снова убегать. Ангелина, конечно, думала. И после первого неудачного побега выжидала. Расспрашивала служанок-малит, наблюдала за жизнью дворца, изучала огромный сад, в котором мог бы легко поместиться их Орешник, гуляла по нему, запоминая расположение тропинок и многочисленных ворот.

Бассейн и купальня надоели на третий день, солнце и загар больше не радовали, а служанок она старалась вызывать как можно реже. Дары отправлялись туда же, куда и раньше, – за окно. В куче, когда их стало слишком много, они казались тем, чем были по сути, – просто блестящим металлом.

В Ангелине росло тяжелое гневное раздражение. Она уже очень давно не сердилась, все эмоции уходили на заботу о семье. Но сейчас, будучи лишенной какого-либо физического и умственного труда – у этих дикарей даже книг не было, не считать же таковыми полуистлевшие и высушенные старинные фолианты, – запертая в этом роскошном дворце, она не находила выхода своей энергии.

И еще этот… Владыка. Заходил к ней, как к себе домой, то на завтрак, то на обед, усаживался с таким видом, будто имеет на это полное право, щурился на пустое блюдо из-под выброшенных украшений, улыбался, начинал неторопливые разговоры, к которым она не особо прислушивалась. И в конце неизменно повторял свое предложение.

– Стань моей женой, принцесса.

– Нет, – отвечала она ровно, глядя ему в глаза, но сдерживать себя становилось все труднее.

К концу второй недели, проснувшись рано утром, когда снаружи только начало светать, Ангелина побродила по покоям, стараясь не разбудить задремавшую в холле малиту и прислушиваясь к себе. Не хотелось вообще ничего. Равнодушие накатывало, как сонное одеяло, и она чувствовала, что глупеет от этой неги и этого изобилия и скоро превратится в спящее и едящее тело.

Умылась, накинула платье, вылезла в окно – горка золота послужила удобной ступенькой, даже не пришлось прыгать. И пошла в сад, мимо опешивших стражников. Кто-то двинулся за ней, но Ани не оглядывалась, и следящий тоже держался на почтительном расстоянии.

Принцесса очень долго гуляла по саду, снова изучая тропки и расположение выходов, заглядывая в увитые цветами беседки и прохладные мозаичные павильоны с бассейнами. Часто навстречу попадались патрули – они расступались перед ней с поклонами. Сад был огромным, диким и так же дышал покоем, как и сам дворец, но, во всяком случае, Ангелина могла вымотать себя прогулкой и получить полезную информацию. От безделья она точно задохнется, поэтому нужно искать выход.

Часа через четыре, чувствуя приятную тяжесть в натруженных ногах и изрядно проголодавшись, принцесса нарвала персиков с тонкого дерева, уселась в ближайшей беседке и начала есть, обдумывая план бегства. Но толком подумать ей не дали – минут через пятнадцать снаружи раздались тяжелые шаги, и ее уединение было нарушено. Владыка уселся на скамью напротив, замер, присматриваясь к ней. Ангелина снова прислушалась к своим ощущениям: уже который раз казалось, что с приходом дракона вокруг становится свежее и прохладнее, тело словно окунается в бодрящую водичку и жара отступает. Сегодня Ани убедилась, что это ей не казалось. Хозяин Истаила нес с собой спасение от зноя.

– Я хочу посмотреть город, – сказала она невозмутимому Нории, кусая очередной персик.

– Я ждал, пока ты попросишь, – спокойно согласился он. – Почему ты не позавтракала тем, что тебе накрыли?

– Эти персики я собрала сама, они вкуснее, – пожала принцесса плечами. – И я не прошу, а высказываю желание.

– Конечно, сафаиита. – Он с усмешкой наклонил голову, будто кланяясь, и красные волосы качнулись вперед, закрывая лицо. Светлый серебристый ключ мазнул по плечу мужчины. Ангелина и раньше обращала на это украшение внимание, но не стала интересоваться, что это и зачем. Вместо этого спросила:

– Как вы нашли меня тогда?

– По ауре, – легко ответил дракон. – Она видна издалека. Снова собираешься сбежать?

– Собираюсь, – кивнула принцесса и огляделась в поисках того, чем можно вытереть руки и губы. Персики были сочные, сок так и брызгал. Нории понаблюдал за ней, протянул руку, сделал пальцем какое-то неуловимое движение, будто перемешивал чай в стакане, и на столик между ними опустилось несколько белых лепестков тончайшей вышитой ткани.

– Благодарю, – сказала Ангелина с достоинством.

– Ты станешь моей женой, принцесса? – спросил он насмешливо.

– Нет, конечно, – привычно отказала она, вытирая руки. – А вы меня отпустите?

Он покачал головой, наблюдая за ее руками, снова сощурился, как кот на солнышке.

– Можно я коснусь тебя? – спросил вдруг, и Ани даже опешила немного от такого странного вопроса. И ответила резче, чем следует:

– Зачем?

– Погреться, – туманно объяснил Нории.

Она выразительно посмотрела вокруг, на залитый солнцем сад и пышущую жаром землю.

– Это совсем не то, – проговорил дракон, перекатывая на ладони взятый со столика персик.

Все эти полунамеки и восточная загадочность снова вызвали раздражение, и принцесса встала, пошла к выходу, надеясь, что это не сильно похоже на бегство.

– Вечером, когда жара спадет, я проведу тебя по городу, – сказал Владыка ей в спину.

И, хотя воспитание требовало остановиться, развернуться и сказать «спасибо», она только расправила плечи и пошла дальше.

* * *

Четери летел туда, где раньше был его дом. Он никогда не любил города с их шумом и многолюдностью, хоть и с удовольствием отдавался тем развлечениям, которые они предоставляли.

Давно, за много десятков лет до войны и за много сотен лет до нынешнего момента, он был наставником Мастеров клинков и ведущим боевых крыльев, коих насчитывалась почти сотня из четырех тысяч живущих в Песках драконов. Он также тренировал воинов человеческого войска Песков, и дня не проходило без боев с клинками. И он был свободен в своем выборе, не служа никому, потому что мастерством с ним не мог сравниться никто из Владык.

А отдыхал Чет дома, там, где он, а не кто-то из хранителей Ключей был хозяином. Где почти у дверей плескалось чистое озеро, цвели персиковые деревья, и дикие дыни были такими сладкими, что заменяли собой любое лакомство. Люди держались подальше, редко обращаясь с просьбами о защите – когда начинали бушевать разбуженные неосторожным пахарем песчаники.

Когда-то в его доме была женщина. У нее были прямые черные волосы, смуглая кожа и темные глаза; она любила воду, дыни и его, Четери. Люди в те времена старели рано: она состарилась и умерла у него на руках, и он похоронил ее за озером, в тени качающихся кипарисов. У них так и не родилось детей, и дома его больше ничто не держало.

И он улетел, поступив на службу к Владыке Тафии, Города-на-реке. Домой Мастер с тех пор не возвращался. И никогда не брал в жены человеческих женщин: хоть и любил их безмерно, но всегда помнил об их скоровечности. Однако это не мешало ему наслаждаться их мягкостью, отзывчивостью и страстью.

А свою драконицу Четери так и не встретил.

Нет, он, как и все самцы стаи, летал в брачные полеты и всегда оказывался первым у той, к которой его в тот раз вел инстинкт, и росли у него дети, воспитываемые матерями; но драконы редко скрепляли себя обетами, потому что инстинкт – это одно, а совместная жизнь – совсем другое. Для этого нужно совпадать, как клинок и держащая его рука. Чуть оружие не по руке – и танец боя становится фальшивым, неритмичным, негармоничным. Победить можно и с плохим оружием, но ты всегда будешь искать ему замену.

Наверное, на все их племя было не более трехсот брачных пар из тех, что летали в полет вместе и только вдвоем. Даже дети, достигшие зрелости, не могли ужиться рядом с родителями и улетали – искать свое место.

Драконы по натуре – одиночки, и Четери, который видел нынешнего единственного Владыку еще не вставшим на крыло малышом, было несоизмеримо труднее находиться с соплеменниками в одном пространстве. И только чувство долга и ответственность перед оставшимся драконьим родом удерживали его от того, чтобы воспользоваться правом старшего и отказаться от службы.

Сегодня он сообщил Нории, что принял решение вернуться за Светланой. Но друг покачал головой и попросил дать ему время. Потому что в Рудлоге их наверняка уже ищут и будут начеку. Нельзя рисковать – Чета могут заманить в ловушку или проследить за ним. А Стена слаба и отнимает у Нории много сил, защищая только Истаил. Пескам нужна вода, а для воды нужен брачный обряд с огненной принцессой.

– Ты не имеешь права просить меня об этом, – сказал Чет, и глаза его были холодными.

– И все-таки прошу, – проговорил Нории, нет, Владыка, – прошу, а не приказываю. Подожди, пока Ангелина Рудлог станет моей, и тогда сможешь слетать за своей девочкой и не опасаться, что из-за этого все усилия пойдут прахом.

– Тогда поторопись, – рыкнул Четери, – а то пока ты ведешь себя так, будто у тебя вечность в запасе! Возьми ее в жены, и дело с концом! Мне ли тебя учить, как заставлять женщин желать и быть покорными?

– Это не та женщина, которая будет покорной, друг, – усмехнулся Владыка-дракон, игнорируя раздражение воина. – Сам знаешь, Рудлоги славятся упрямством, и, если надавить, она станет недоступной навсегда. А без ее согласия обряд передаст мне лишь часть силы, которой не хватит на оживление всех Песков. Дай мне время. Обещаю: если не получится, я сам отпущу тебя.

Четери сжал зубы и, чтобы не поссориться с другом, ближе которого у него никого не было, ушел из дворца.

Он сделал круг над волнами песка, присмотрелся. Точно, тут. Вон небольшая впадина в виде лепестка – это засыпанное песком озеро; вот пригорок, где стоял его дом.

– Раз ты крылатый, то это наше гнездо, – хохотала черноволосая женщина, перекидывая тяжелые косы за спину. И он смеялся вместе с ней. Посмеяться он всегда любил.

Четери поднялся на холм, огляделся.

Песок, сколько же песка.

Развел руки и начал поить землю силой. Его бы не хватило на город, как Нории, даже на десятую часть города. Но освободить от песка и напоить водой пространство размером с большую деревеньку он был вполне в состоянии.

Песок застелился, заволновался под ногами, отползая, барханы шевелились, как живые, сердито шурша миллиардами песчинок, и Чет проваливался все ниже, глядя на уходящие песчаные волны, пока ноги не уткнулись в твердую землю. Теперь были видны и серые истертые песком стены дома, и пустые окна, и пустота вместо крыши. Четери не зачаровал его, когда улетал, и поэтому он не сохранился, как города.

Снизу потянуло влагой, под босыми ногами красноволосого воина захлюпало, почва заходила туда-сюда, и вдруг тут и там вода прорвалась высокими фонтанами родников и ручьев, мгновенно напоивших воздух влагой и начавших наполнять чашу озера. Далеко впереди, за озером, тоже били холодные гейзеры, и дракон мимолетно отметил, что сила его, вопреки долгому сну в горе и отсутствию тренировок, возросла: раньше граница песка проходила за кипарисовой рощей, а теперь вода била так далеко, насколько он мог увидеть.

Почва медленно покрывалась зеленью: крохотные травинки прорезались из земляного плена, кололи ноги, росли, раскрывались цветами и соцветьями, вытягивались деревьями и кустарниками, шумели пальмами и кипарисами. Солнце пыталось недовольно пробиться сквозь пышную зелень и сдавалось, оставляя тенистый островок в покое. Озеро бурлило водоворотами, стремительно заполняясь, и он знал, что уже завтра сюда прилетят птицы, принесут из оазисов на лапках икру и водоросли и через несколько месяцев здесь будет птичий рыбный рай.

Четери лег на траву – нужно было подождать сутки, пока система стабилизируется и сможет оставаться живой и без него.

Только дом не изменился. Но он восстановит свое Гнездо. Ведь теперь снова появилась женщина, которую хочется привести домой.

Назавтра к тенистому оазису вернулись не только птицы. Пришли и люди, пришли за животными, которые потянули их к источнику воды. Сухие, смуглые и черноглазые, очень похожие на соплеменников его умершей женщины, кочевники кланялись красноволосому господину и просили позволения поселиться на том берегу, за рощей, так что он не будет их видеть и слышать. Оказывается, там еще на несколько километров вперед простирались живые зеленые луга и били источники. Да, сила его определенно возросла. Обещали восстановить дом и служить ему, Чету, как он потребует.

Он не хотел видеть рядом никого, не хотел вездесущих человеческих детей, старцев, ничего не боящихся и заходящих выразить почтение. Не хотел, чтобы на его озере, пусть и на дальнем берегу, появились рыбаки, которые обязательно появятся, не хотел бесконечных людских проблем, которые придется решать, слепого почитания и женщин, которые будут приходить, чтобы понести от него.

Но неожиданно для себя согласился.

* * *

После утренней прогулки проснулся аппетит, но Ангелина ополоснулась в купальне и долго плавала, закаляя отвыкшее от движения тело. Семь прошедших лет ей было не до спорта, да и двигалась она в основном от плиты к огороду. Она могла вынести много часов пропалывания грядок, но умение стоять, согнувшись, не поможет, когда нужно будет идти, не останавливаясь, сотни километров до дома.

Как она обойдется без еды и воды, Ани еще не представляла, но мозг искал решение. И она знала, что обязательно его найдет.

Куда важнее было понять, как спрятать ауру, если это вообще возможно, потому что позволить обнаружить себя второй раз было бы непозволительной роскошью.

И старшая Рудлог думала, пыталась вспомнить хоть что-то из разговоров матери, из своих скудных знаний о магии, и не могла, и двигалась в воде, пока полуденное солнце не начало напекать голову, а мышцы не заныли от непривычной нагрузки.

В принципе, размышляла она, вытирая полотенцем мокрые волосы, ее положение вполне терпимое. Ее кормят, поят, даже к браку принуждают словно понарошку. Будто дракон забавляется ее отказами и уверен, что рано или поздно она согласится.

И эта раздражающая мужская самоуверенность ей только на пользу. Как и убежденность в том, что сбежать ей не удастся, что он все равно найдет ее. Пусть так и думает, пусть еще немного потеряет бдительность и даст ей возможность. И тогда она ею обязательно воспользуется.

Только теперь она соберет всю нужную информацию и будет готова.

И даже если бы не было сестры, которой нужна ее помощь, и младшеньких, и отца, и даже если бы ее в Рудлоге вообще ничего не держало – все равно Ангелина бы и не подумала оставаться здесь. В этой жаркой стране, с ее жестоким солнцем и дрожащим от зноя воздухом, от которого не спасают толком даже стены ее покоев и тень деревьев. Здесь, где нет привычных плодов цивилизации, где время словно шагнуло на века назад и где она будет лишь тенью красноволосого Владыки, пьющего кровь и обращающегося в дракона.

Традиции восточных стран Ани знала очень хорошо и не видела себе в них места. Всю жизнь провести за поеданием персиков, перебиранием золота и возлежанием на диване? Она за прошедшее-то время чуть с ума не сошла, а если пробудет здесь еще дольше – просто взорвется от безделья. Слушаться мужа и терпеливо ждать его на женской половине, деля ее с полусотней девиц? Разве это про нее? Разве кто-то из Рудлогов может кому-то подчиняться?