Глава 11

В Ритуальном зале творится сущий белам: соклановцы Аарона никак не желают соглашаться с победой Алана, крича на весь зал, что всё подстроено кланом Эштар! Они требуют повторного поединка и доказательств, что я беременна именно от мужа, а не от Аарона. Эштар возмущаются не меньше, заявляя, что Аароном был выполнен запрещённый на подобных поединках приём, который только чудом не привёл к смерти Алана, и требуют наказания для Аарона. Старейшины приказывают всех к порядку и заявляют, что слушание окончено, и его итог пересмотру не подлежит. Нэр Рэван, придя, наконец, в себя, так громко рыкнул на своих подчинённых, что на минуту воцарилась практически полная тишина.

С одной стороны, я чувствую острую потребность убраться с мужем отсюда куда подальше; с другой, если я сейчас не выдвину Тирналу обвинение в покушении на мою жизнь, то подобного случая мне может больше никогда не представится. Возможно, Шерраск всё же продался Тирналу и тогда, надежда у меня есть только на себя. Я хочу, наконец, поставить точку хотя бы в этой мерзкой истории и свой шанс я не намерена упускать!

Воспользовавшись затишьем, я, встав лицом к старейшинам, громко крикнула:

– Нэр Тирнал! Я обвиняю вас в преднамеренной попытке моего убийства! А также, в том, что после вы подвергли меня жуткому эксперименту, также чуть не приведшему к моей смерти!

Алан, не ожидав от меня подобного, крепко прижал меня к себе, обхватив мою талию со спины. Его сердце вновь стало ускорять свой ритм, разнося огненную кровь по венам, а в груди стал зарождаться рык. Все в зале замерли. Старейшины остальных четырёх кланов уставились на Тирнала с разной степенью кровожадности, предвкушая его свержение с пьедестала. Нэр Тирнал, казалось, вообще не поверил тому, что услышал. Резко вскочив со своего кресла, он впился в меня белыми от злости глазами и прошипел не хуже гадюки:

– Докас-зательс-с-ства! Ты поплатиш-ш-шся ш-жис-знью за лош-жное обвинение с-с-старейш-ш-шины ш-женщина!

Меня пробила крупная дрожь, пальцы скрючились в желании вцепиться ему в лицо и выцарапать его глаза! Но нет, я стою, не шелохнувшись посередине зала с гордо поднятой головой, спиной ощущая жар от тела мужа. Сотни пар глаз прикованы ко мне, сотни пар ушей ждут того, что я скажу.

– Доказательства в моей голове и тэр Шерраск их видел! Я требую провести сканирование памяти нэра Тирнала для подтверждения моих слов! Я требую справедливости! – Перевела свой взгляд на вышеназванного тэра Шерраска. Тот же сидел, положив ногу на ногу, и хмурился. Я явно нарушила его планы. Наконец, он поднялся, и, встав рядом с креслом, с осуждением посмотрел на меня, затем, не меняя своего выражения лица, перевёл взгляд на нэра Тирнала и жёстко сказал:

– Нэр Тирнал, так как обвинение весьма серьёзное, и я действительно располагаю некоей подтверждающей информацией, на время выяснения всех обстоятельств вы отстраняетесь от должности старейшины и лишаетесь всех привилегий по личному распоряжению Повелителя! – и тэр Шерраск продемонстрировал всем присутствующим ромбовидный металлический предмет с прозрачным кристаллом посередине, который доказывал право Шерраска на подобное заявление.

Тирнал оцепенел, широко раздувая ноздри; его кожа стала стремительно менять цвет на серый, а клыки удлинились! Казалось, даже воздух вокруг него наэлектризовался до такой степени, что любого сунувшегося к нему просто убьёт током!

– Тирнал Урс, немедленно возьмите себя в руки! Иначе последствия для вас могут быть плачевными!

Но резкий окрик Шерраска, казалось, только сильнее подстегнул и без того раскалённые до бела нервы бывшего старейшины. Всё это время он смотрел на меня, не отрываясь, буквально впиваясь, острыми как бритва глазами. Секунда – и он, оскалившись, прыгнул на нас с мужем, хищно согнув пальцы на руках, которые стремительно превращались в орудия смерти с острейшими когтями. Он трансформировался в полёте за долю секунды, порвав на себе официальный кипенно-белый костюм, обнажая свою истинную сущность.

Алан в то же мгновение отшвырнул меня в сторону, а сам был оглушён сильнейшим ударом в голову и упал без сознания на древние плиты, покрытые пухом и кровью Аарона.

Но Алан не интересен чудовищу, оно пришло за мной. Всё происходит настолько быстро, что даже охрана не успевает среагировать, и я вижу, словно в замедленной съёмке как Тирнал отталкивается своими мощными лапами и, ощерив клыки, летит на меня; я вижу даже золотистые крапинки в его ярко-красных глазах; отмечаю, что шипы на руках больше, чем у Алана, а на голове есть дополнительные роговые наросты, по форме напоминающие рога Аарона – их острые края сверкают в ярком свете ламп.

Я бесстрастно смотрю на это оскалившееся чудовище и отчётливо понимаю, что он не жилец – он сам подписал себе смертный приговор. Безразличие, холодное и безграничное овладело мной в эти секунды. Я более не испытываю к Тирналу ничего, кроме брезгливого отвращения. Такие как он – жестокие циники, идущие по головам ради своей цели и собственного величия, – не достойны жить, и тем более распоряжаться жизнями других. Я чувствую холод, он вокруг меня, он внутри меня, я и есть он. Я поднимаю руки навстречу летящему на меня монстру, словно желая обнять старого друга. Я улыбаюсь холодной безразличной улыбкой. Она отражается в его глазах. За мгновение до своей смерти Тирнал осознал, что допустил ошибку…много ошибок. Но его главная ошибка, – что он покусился на меня и на мою семью.

Я просто прикасаюсь к центру его груди, и его сердце останавливается, промороженное до состояния ледышки; жар его собственной крови разрушает его мгновенно. Его взгляд, ещё секунду назад полный лютой ненависти, застывает, – из него уходит жизнь, и он сваливается марионеткой лишённой опорных нитей мне под ноги. Я больше не смотрю на него, его больше не существует; всё моё существо устремлено к Алану, всё ещё лежащему без сознания (конечно, ведь прошло не боле пяти секунд).

Я обхожу серую груду, ещё совсем недавно наделённую жизнью и бегу к мужу, сажусь возле него на колени, вслушиваясь в размеренное биение его сердца; отмечаю, что кровь из его носа и ушей больше не льётся; слышу, как позвонки встают на свои места, восстанавливаются хрящи и кровоснабжение. Ты жив моя любовь, всё остальное не важно! Я осторожно провожу кончиками пальцев по линии роста волос, ощущая, как его раскалённая кожа обжигает их. Перевожу взгляд на свою руку, – она всё ещё белоснежная, но уже начали проступать линии вен, и появляется лёгкий персиковый оттенок. Вместе с этим ко мне приходит осознание того, что я только что сотворила.

Я… УБИЛА… Тирнала!.. Убила!!!.. Боже!..Я своими руками убила живое существо с мыслями, чувствами, эмоциями, амбициями, планами на будущее! Да, он был гадким мужчиной и хотел убить меня даже сейчас, видимо осознав, что раз вмешался Повелитель, живым ему не быть. Но назвать свои действия самообороной у меня язык не поворачивается! Я была полностью уверена в своей безопасности и, опережая противника, хладнокровно уничтожила его! Нет, это просто не могла быть я! Не могла! У меня трясутся руки, слёзы потоком льются из глаз так, что я совсем ничего не вижу; тошнота подкатывает к горлу. Мне плохо! Сгибаюсь пополам, и меня выворачивает наизнанку. Горечь во рту, горечь на губах, горечь в душе, а вокруг бедлам: шипение, клёкот, рычание, громкие голоса. Последнее, что я вижу, прежде чем потерять сознание,– пронзительно зелёные глаза мужа, которые с тревогой вглядываются в меня.

***

Закрытый канал связи Повелителя.

– Повелитель, – с почтением произнёс Шерраск.

– Докладывай, – властный, практически лишённый эмоций голос.

– Всё вышло из-под контроля. Тирнал мёртв. Я не успел просканировать его память…

– Причина смерти?

– Ири Арина уничтожила его сердце. Предположительно основательно его проморозив. Из-за контраста температур тела и …

– Свидетели? – вновь прервав Шерраска, бесстрастно спросил Повелитель.

– Нет. Всё случилось слишком быстро и без каких-либо спецэффектов. Он напал на неё, а затем просто рухнул к её ногам.

– Она сделала это осознанно? – толика заинтересованности, словно вспыхнувшая искра, в таком обычно безразличном голосе Повелителя.

– Да. Вернее, как я понял, она вошла в некий транс, – её сознание изменилось, лишившись эмоций и чувств. Она действовала хладнокровно, хм…что ей вовсе не свойственно в обычной жизни.

– Текущее состояние?

– Она на удивление стойко перенесла бой своего мужа с Аароном. Но затем с ней случилась истерика, когда она осознала, что убила Тирнала. Сейчас состояние стабильное. Ребёнку ничего не угрожает.

– Что с информацией по эксперименту?

– Все документы и видеозаписи, относящиеся к эксперименту и расследованию происхождения девушки, которые находились в ведомстве Тирнала у меня. Память учёных и врачей что с ней работали, а также следователей просканирована. Позже я представлю вам подробный отчёт. Ваши дальнейшие распоряжения?

– Память всех вышеозначенных эшров скорректировать. Все материалы этого дела передать мне. Врачей, что занимаются ей сейчас, подвергнуть внушению,– информация не должна распространиться.

– Да, Повелитель. Но… у меня нет доступа к Аарону и его клану. Он захватил власть в своём клане, победив отца. Его поддержали соратники. Сейчас он объявил ультиматум клану Эштар о выдачи ему ири Арины. Клан Эштар обезглавлен и в текущей обстановке не сможет провести поединки, ведь глава правящего клана Ситар ещё не достиг необходимого возраста и пока не может стать старейшиной. Особняк Эштар находится в осадном положении! Айрэши окончательно отбились от рук! Этот безумец своими действиями выдаст нас людям! Прошу, вмешайтесь!

Но Повелитель остался безразличен к мольбам тэра Шерраска:

– Аарон не дурак, не в его интересах раскрывать наше существование. Исполняющим обязанности старейшины я назначил Харсура арна Ситара, его возраст не важен, – он достаточно компетентен. Бывший советник Тирнала и остальные старейшины уже получили моё распоряжение. У этого конфликта может быть очень простое решение. Каков пол ребёнка?

– Через две недели должны взять кровь матери для проведения соответствующего анализа, мой Повелитель.

– Держи меня в курсе.

– Да, Повелитель!

***

С трудом открываю глаза, щурюсь от яркого холодного света, льющегося с потолка. Подстраиваю зрение под освещение – я в своей «любимой» палате. В голове звенящая пустота. Принюхиваюсь и улавливаю родной ни с чем несравнимый запах моего мужа. Тут же поворачиваю к нему голову, встречаюсь с ним взглядами. Первая эмоция – радость! Сердце начинает учащённо биться, губы непроизвольно расплываются в улыбке. Он здесь, он рядом со мной!

– Рина! Как себя чувствуешь? – немного охрипшим голосом озабоченно спрашивает Алан. А в глазах сумятица и неловкость. Это немного отрезвляет. Пытаюсь вспомнить, что произошло до того, как я опять оказалась в так не любимой мной больничной палате… Вспомнила… К горлу вновь подступил комок горечи, – судорожно сглатываю. Алан тут же дал мне в руки стакан с водой, который я осушила залпом, чуть не захлебнувшись.

– Я…я убила… его, – шепчу непослушными губами. Я всё ещё не верю, не верю, что я это сделала.

– Рина, посмотри на меня! – властно приказал муж, и я рефлекторно подчинилась – реакция, вбитая за сотни тренировок с ним.

Уже более спокойным голосом Алан продолжил:

– Доказать ничего нельзя. Вскрытие показало разрыв сердца, – его буквально разорвало изнутри. Никто не обвиняет тебя в его смерти – никому просто не приходит это в голову! Всё произошло за доли секунды. Он бы убил тебя, родная, понимаешь? – муж с надеждой вглядывается в мои потерянные глаза.

Мне всё равно обвинят меня в его смерти или нет. Я вовсе не боюсь. Потому что я точно знаю, что это сделала я. Мне жутко от того, что я на это способна – одним прикосновением лишить кого-то жизни. Раз – и всё. Что со мной происходит?! Что за приступы тотального безразличия вкупе с огромной силой? Как это контролировать?!

Как из-под воды слышу мягкий голос Алана: