Глава 4

Мы словно во сне шли по коридору. Вокруг всё плыло, голова была тяжёлой от страха и шока. Нас вывели в какую-то комнату – с первого взгляда она напоминала гримёрную. По стенам висели зеркала с тусклыми лампочками, столики были завалены косметикой. От обилия ярких, неуместных здесь цветов, веяло абсурдом, будто всё происходящее – какой-то нелепый театр.

Когда я вошла, мои губы дрогнули в слабой усмешке.

“Привести себя в порядок? Учитывая, что мы все только что пережили, и что ждало впереди, как это вообще может быть важно?”

Никто из нас сейчас не думал о том, как выглядит. Волосы растрёпаны, лица бледные от страха – всё это казалось такой мелочью на фоне того, что нас ждёт.

Одна из девушек, дрожа, осмелилась возразить:

– Какой в этом смысл? – её голос был полон боли и отчаяния. – Мы не…

Она не успела договорить. Женщина, которую я сразу заметила при входе, резко подошла к ней. Высокая, с холодным взглядом. К ней тот верзила обращался по имени Адель. Её движение было таким быстрым, что я не сразу поняла, что происходит.

Адель схватила девушку за волосы и рывком подтолкнула к зеркалу. Я вздрогнула, видя, как та зашипела от боли, но не могла сопротивляться. Женщина прижала её лицо почти вплотную к столу, удерживая голову с силой.

– Или ты сама себя малюешь, – прошипела она сквозь зубы, – или я сейчас расквашу твой прекрасный носик об угол этого столика. Тогда уж точно станешь красоткой.

Злобный голос был низким и холодным, в нём не было ни капли сочувствия. Девушка замерла, её глаза расширились от ужаса, и, казалось, что она на грани паники, но не смела больше возражать.

Адель бросила её, оттолкнув к зеркалу, и отошла, словно ничего не произошло.

Я сжалась, чувствуя, как напряжение в комнате стало ещё более густым. Никто больше не пытался говорить.

Мы были сломлены, запуганы до дрожи.

Огляделась.

Остальные девушки, одна за другой, в спешке занимали места у свободных зеркал. Они начинали торопливо мазать на себя косметику, дрожащими руками прикасаясь к теням и помаде. Было ясно, что никто не знал, что делать, но все боялись не подчиниться.

Я не стала медлить. Прошла к свободному месту и села перед зеркалом. На столе лежала косметичка, с явно использованной палеткой, поломанной пудрой, помадой с замятой поверхностью – всё говорило о том, что это было уже не раз использовано. Но сейчас это казалось таким незначительным, на фоне страха и осознания того, что нас ждёт.

Взяла помаду и нанесла её на губы, машинально, почти не думая. Моё отражение было чужим. Бледное лицо, застывший взгляд.

Я не узнавала себя – ни внешне, ни внутренне.

Когда Адель ушла в сторону, напряжение не покидало комнату. Мы все продолжали сидеть перед зеркалами, стараясь не смотреть друг на друга. Казалось, что мир сжался до этих лампочек и теней, потому как выхода нет…

Вдруг дверь снова открылась, и двое мужчин закатили портативную вешалку, на которой висели одинаковые платья. Чёрные, короткие, безвкусные и явно неподходящие для того, что должно было случиться. Эти наряды ещё больше усилили ощущение нереальности происходящего.

Женщина шагнула вперёд, её голос прорезал воздух, как нож:

– Переодевайтесь!

Мы переглянулись, не понимая до конца, как реагировать. Взгляды были полны страха, паники, но никто не смел возразить. Сказать хоть слово против Адель было опасно. После того, как она унизила ту девушку у зеркала, все понимали, что она не станет церемониться с нами.

Одна за другой мы подходили к вешалке, выбирая по одному платью. Я чувствовала, как каждая моя клетка сопротивляется этому – но это сопротивление было бесполезным. Оно не могло ничего изменить.

Все мои мысли вращались вокруг того – как выбраться отсюда, как выжить.

Начали переодеваться прямо здесь. Неловко, молча, каждая снимала свою одежду, которая ещё совсем недавно казалась таким личным убежищем, а теперь стала лишь ненужной преградой. Кто-то неуверенно бросил взгляд на соседку, пытаясь помочь застегнуть молнию на спине.

Я тоже помогала – девчонки молча протягивали друг другу руки, чтобы застегнуть платье, как будто это был наш последний акт человеческой солидарности, несмотря на весь этот ужас. Застёгивая молнию другой девушки, я почувствовала её дрожь, и моё сердце ёкнуло.

Мы все были в одной лодке, и всё, что нам оставалось, – это держаться вместе, как могли.

Адель вышла в центр комнаты, её холодные серые глаза сверлили нас, как будто мы были всего лишь куклами, которыми она могла управлять. Скрестила руки на груди, с презрением оглядывая каждую из нас, и вдруг её губы изогнулись в мерзкой усмешке.

– Ну что, красотки, – начала она с издёвкой. – Готовы ублажать?

Её голос был как удар по нервам. Я ощутила, как внутри меня что-то обрушилось. Она продолжала говорить, и с каждым её словом, мой страх становился всё острее.

– Сейчас за вашу “прелесть” будут сражаться мужики. Ну не мечта, а? – её смех был холодным, как ледяной ветер. Он разрезал тишину, заполняя комнату отвратительным звуком.

Мы все замерли, словно загнанные в угол зверьки, не зная, куда бежать и как реагировать.

– Каждый боец выберет себе одну из вас, – Адель словно наслаждалась каждым своим словом. – И если тот, кто выбрал вас, одержит победу, – её глаза скользнули по нашим лицам, – постарайтесь не разочаровать победителя, ладушки?

Я смотрела на неё, но фразы не доходили до меня. Они звучали как-то отстранённо, будто не со мной происходило всё это. Внутри всё дрожало, словно хрупкий сосуд вот-вот расколется.

"Постараться не разочаровать?"

Я чувствовала, как меня начинает тошнить от её циничных разговоров.

“Как можно было говорить такие вещи, глядя на нас – на девушек, испуганных до полусмерти?”

Мои мысли были в полном хаосе.

“Мы – призы? За нас будут драться, а потом нас просто отдадут победителям, как трофеи?”

Сердце бешено колотилось в груди, и я едва сдерживала панику. Нужно было как-то взять себя в руки, но это было невероятно сложно. Всё происходящее казалось сюрреалистичным, словно я оказалась в фильме ужасов, от которого не было выхода.

Оглянулась на остальных девушек. Каждая из нас, в этих одинаковых чёрных платьях, выглядела сломленной. Кто-то смотрел в пол, кто-то – в пустоту, будто пытался отключиться от реальности. Но никто не говорил. Никто не возражал. Мы были как тени, лишённые собственного голоса.

Адель сделала шаг назад, её лицо озарилось довольной, почти радостной улыбкой, которая только добавляла ужаса происходящему.

– Тогда в бой, красотки! – провозгласила она, её голос был полон злорадства.

Я вздрогнула. Сзади неё с грохотом распахнулись двери, и в комнату вошли несколько мужчин в форме охранников. Их присутствие будто сдавило воздух вокруг, сделав его плотным и тяжёлым. Моё сердце замерло, и я почувствовала, как кровь стынет в жилах.

Мы были окружены. Как в ловушке.

Глава 5

То ли дверь была слишком толстой, то ли я до этого момента просто ничего вокруг не слышала, полностью поглощённая своим страхом, но теперь звуки начали прорываться ко мне сквозь глухой вакуум. Это были ужасающие звуки – рёв толпы, будто на стадионе, и грубый, громкий голос ведущего, который по очереди представлял бойцов. Он говорил с таким воодушевлением, будто это был просто какой-то развлекательный поединок, а не драка за человеческие жизни.

Мои уши заполнили эти звуки, и я поняла, что это – наш кошмар, тот самый ад, о котором говорила Адель. Там, за этими дверями, шла подготовка к бою, и всё это происходило ради того, чтобы выбрать, кому достанется каждая из нас.

Я почувствовала, как моё тело ослабело, колени дрожали. Страх стал ощутимым, как холодный поток, заполняющий мои лёгкие. Мы не знали, что нас ждёт, но этот шум, и каждый крик снаружи, заставлял моё сердце биться всё быстрее и быстрее.

Охранники выстроились у дверей. Мы смотрели на них, а они – на нас, как на скот, на товар, который нужно передать. Мой взгляд встретился с одним из них – грубые черты лица, каменное выражение, словно ему было всё равно на наши страхи.

Мы шли по узкому коридору, словно стадо, ведомое на бойню. Впереди слышался нарастающий рёв толпы. Этот звук усиливался с каждым шагом, словно монстр, готовый нас поглотить.

Я уже не могла контролировать дрожь в руках и ногах. Каждый мускул был натянут, как струна.

Когда вышли в спортивный зал, шум стал оглушающим. Мужской рев, грубый и пошлый, накрывал нас волной. Заключённые в зале будто взбесились – каждый норовил протянуть руку и полапать любую. Грязные пальцы касались наших плеч, рук, спины. Я сжалась от отвращения, пытаясь отстраниться, но это было невозможно. Нас вели, словно на показ, без права защиты и достоинства.

Мы выстроились в ряд на ринге. Свет ударил в глаза, ослепляя, а шум не стихал ни на секунду. Толпа бурлила, орала, свистела, как будто мы были не людьми, а забавой для этих зверей. Моё сердце бешено колотилось, и я уже не могла дышать нормально – воздух казался слишком тяжёлым.

Вдруг голос ведущего прорезал этот хаос. Он говорил в микрофон, его слова эхом разносились, и каждый акцент только усиливал мерзость происходящего:

– Вот и наши красавицы, – прогремел он, расплываясь в самодовольной ухмылке. – То, ради чего вы будете бороться три дня.

Толпа взревела ещё громче, и мне показалось, что я теряю связь с реальностью. Всё это было настолько неправдоподобным, что мозг отказывался воспринимать происходящее всерьёз.

Ведущий продолжил, усмехнувшись ещё шире:

– А теперь, в порядке очереди сражения, я подойду к каждому из бойцов, и он выберет себе девочку. Чур не повторяться. Девственность одна.

На этих словах он громко заржал, и зал поддержал его смех оглушающим гулом.

Мне стало дурно. Я с трудом удерживалась на ногах, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Этих мужчин, что находились здесь, даже не интересовало, что мы – живые люди. Они хотели одного – завладеть нами, как трофеем.

Я встретилась взглядом с одной из девушек рядом, и в её глазах был тот же страх, что и в моих.

Мы не знали, что делать. Стоять здесь, как на аукционе, и ждать, пока нас выберут, было невыносимо.

Я застыла, словно в каком-то затяжном кошмаре, наблюдая за происходящим, будто через экран. Всё вокруг казалось нереальным – яркий свет, рёв толпы, и эти мужчины, выходящие один за другим на ринг.

Они были огромными, как горы, с татуировками, покрывающими их тела от шеи до кончиков пальцев. Один из них был наголо брит, с угрожающим взглядом хищника, другой – коротко стриженный, с густой бородой, которая делала его лицо ещё более свирепым. Каждый шаг этих буйволов был как удар молота по земле.

Ведущий, веселясь, подходил к каждому из них с микрофоном, оглядывая нас, словно товар на рынке. Он улыбался с мерзким самодовольством, когда очередной мужчина кивал, показывая пальцем на одну из нас.

Всё происходило настолько быстро, что я едва могла осознать.

Толпа ревела ещё сильнее, когда боец выбирал свою "награду", и в этот момент мне казалось, что я задыхаюсь.

Каждый раз, когда их пальцы тянулись в нашу сторону, я внутренне замирала, словно весь мир вокруг замедлялся, а я стояла на грани между жизнью и смертью. Мой взгляд был прикован к их рукам, к тому, как они, не задумываясь, выбирали одну из нас. И каждый раз это была не я.

Видела, как страх и ужас охватывают тех девушек, которых выбирали. Их лица бледнели, глаза наполнялись паникой.

Мне было жалко их – каждой из них придется пройти через это унижение, через этот кошмар. Но внутри я, как бы это ужасно ни звучало, была рада, что пока это не моя очередь. Пока ещё меня не выбрали.

Сейчас каждый был сам за себя. Страх за других стал слабеть перед моим собственным.

Я молилась.