Узнав о столкновениях в Огайо, в Лондоне задумали решить вопрос кардинально. 14 января 1755 года из Корка в Ирландии в Вирджинию отправилась военная экспедиция из двух батальонов (44-го и 48-го Пеших полков) генерал-майора Брэддока, под эскортом двух линейных кораблей. Кроме того, решено было набрать два полка в Новой Англии, для операций на севере.

Полки Брэддока насчитывали по 500 человек каждый, планировалось на месте довести их численность до 700 офицеров и солдат. Части, формировавшиеся в Новой Англии, получили номера 50-го и 51-го Пеших.

(Это было, по большому счёту, авантюрой герцога Ньюкастла и секретаря Генри Фокса. Их действия основывались на американском лобби и секретном плане Уильяма Питта, будущего премьер-министра Великобритании, от ноября 1754 года, подразумевавшего поэтапное вытеснение французов из всех спорных приграничных районов. Такие действия могли привести к войне – и привели).

Париж отреагировал мгновенно. В декабре 1754 года во Франции узнали о секретной экспедиции Брэддока, после чего последовал немедленный отзыв посла из Англии.

(Конфликт вообще становился нетипичным на фоне предшествовавшей плеяды войн. Раньше экспорт боевых действий приходил из Европы, где сталкивались империи, местные стычки не влекли эскалацию за океаном. Сейчас назревало что-то иное, и старый принцип доктрины о двух сферах уже не работал).

13 января 1755 года французский король Людовик Пятнадцатый утвердил план отправки подкреплений в Новую Францию. Семь линейных кораблей должны были вести четыре батальона подмоги в Квебек, и ещё четыре линкора – два батальона в Луисбург.

Это тоже была авантюра. Обе стороны играли на нервах друг друга. Французы сильно рисковали, бросая больше половины наличного состава своего флота (11 из 21 линейного корабля, два дивизиона брестской эскадры под началом адмирала Дюбуа де ла Мотта и шефа эскадры Перье де Сальвера) в опасное предприятие за океаном, особенно учитывая тот факт, что англичане имели в строю в три раза больше боеготовых судов (61 единицу).

Французские корабли к тому же шли частично, как транспорты. 9 из 11 линкоров разоружили, превратив во флюйты (то есть, сняли тяжёлые пушки нижних палуб и убрали большую часть команды, полностью обесценив как боевые единицы).

Наперехват конвою вышла эскадра вице-адмирала Боскауэна (13 вымпелов, в том числе 11 линейных). Англичане намеренно пропустили выход французов из порта (ведь столкновение у родных берегов могло означать войну). Эта эскадра должна была дежурить возле Ньюфаундленда, ожидая караван из Бреста.

Ей на помощь следовали ещё 6 линейных кораблей британского королевского флота под вымпелом контр-адмирала Холбурна. Целая армада собиралась на небольшом пятачке, преграждая путь в Луисбург и устье реки Святого Лаврентия.

Узнав о таком развёртывании врага, в Париже решили подстраховаться, и ещё более усилили своё присутствие за океаном. 3 мая из Бреста выдвинулась эскадра адмирала МакНамары, 6 линейных кораблей и 3 фрегата. Тем самым, французы бросили почти весь боеспособный состав флота в экспедицию через океан.

В Канаде ещё не знали о сгустившихся тучах. Но в высших эшелонах колониальной власти уже зрели противоречивые настроения.

Генерал-губернаторы приезжали и уезжали, не задерживаясь больше, чем на три года. Биго и Понбриан, которые оставались тут, с которых спрашивали в Париже и папском Риме, понимали всю сложность положения Канады перед лицом английской угрозы с юга, в то же время упорно продвигая идею реванша…

10 апреля 1755 года на фрегате «Фидель» в Квебек были доставлены печальные новости о готовящейся войне. Столица Канады переполнилась томительного ожидания.

25 мая 4 линейных корабля и 2 фрегата Сальвера доставили два батальона подкрепления в Луисбург. Поход второго дивизиона был удачно завершён, он мог возвращаться в Европу. На родине его должен был ждать адмирал Гуа (сменивший МакНамару) у берегов Португалии, чей поход свернули, поставив задачу ждать возвращения судов атлантического конвоя.

4 июня дивизион под командованием де ла Мотта был у входа в устье реки Святого Лаврентия. Но здесь его уже поджидал Боскауэн со всем своим флотом.

Несмотря на то, что 6 из 7 его линейных кораблей несли только по 12-24 лёгких пушки вместо положенных 56-74 орудий, де ля Мотт решил прорываться. Для чего французский адмирал разделил караван на две части. Воспользовавшись туманной погодой, они должны были проскочить.

7 июня, когда установилась подходящая погода, 8 судов (7 линейных кораблей и 1 фрегат) де ля Мотта двинулись на прорыв. Британский флот находился всего в 10 километрах от них, но 5 французских кораблей (включая фрегат «Сирен») успели пройти.

Однако 3 линейных судна постигла неудача. Наутро 8 июня англичане настигли их, атаковав сперва эскортный «Алкид», а затем и превращённый в транспорт «Ли», заставив спустить флаги. Потери французов составили 80 убитыми и ранеными, англичан – 6 человек.

В плен попали солдаты и офицеры 8 рот полков Королевы и Лангедока, а также артиллеристы бригады Дискау (всего 400 человек). Третье судно, «Дофин Рояль», сумело пройти и благополучно достигло Квебека.

С 19 по 27 июня суда каравана де ля Мотта прибыли в Квебек. Это был триумф французского адмирала, сумевшего доставить подкрепления (примерно 1770 из 2170 солдат) по назначению, несмотря на английскую блокаду.

С войсками в колонию с помпой прибыл также новый канадский генерал-губернатор, сменивший Дюкена. Это был Пьер де Риго, маркиз де Водрёй-Каваньяль, последний французский правитель этого северного края. Личностью он был незаурядной, поскольку, в отличие от своих предшественников, был местным уроженцем.

Его отцом был Филипп де Риго Водрёй, губернатор Новой Франции в 1703-1725 годах, удержавший колонию от британских нашествий во время войны королевы Анны. Тем самым, Водрёй-младший всю жизнь прожил в Америке, побывав в 1743-1753 годах в роли губернатора Луизианы, и местные особенности знал не понаслышке.

Достигнув колонии, он быстро провёл церемонию инаугурации, торопясь вступить в должность. Понимая всю сложность системы власти в Канаде, постарался быстро войти в дружбу с Биго, интендантом колонии. Последний приворовывал, к оному, возможно, прикладывал руку и Водрёй, понимая в то же время важность сохранения хороших отношений.

В Канаде была объявлена мобилизация – пока ещё не тотальная. Новому командующему сухопутных войск, Дискау, требовались войска.

С армией в 3000 человек регулярных войск, ополченцев и индейцев тот выступил вверх по реке Святого Лаврентия, присоединяя по пути милиции Труа-Ривьера и Монреаля. Промежуточной целью движения был Монреаль, который планировалось превратить в базу для военных операций. Главное внимание оказалось обращено на Онтарио, где ожидалось наступление колонистов Новой Англии и Нью-Йорка.

Водрёй остался в Канаде. Его задачей было упорядочивание хозяйственной деятельности колонии, снабжение действующей армии.

24 августа де ла Мотт двинулся со своей флотилией назад, во Францию. За месяц до того, его оппонент, Боскауэн, упустивший проводку французского конвоя в Квебек и соединившийся с Холбурном, снял блокаду устья реки Святого Лаврентия и увёл свой флот в Галифакс. Путь домой был свободен: Боскауэн пополнял запасы и ремонтировал корабли в Галифаксе, Холбурн с малой эскадрой крейсировал вокруг Луисбурга.

Стороны сходились, подобно тучам. Теперь вопрос стоял так: какая из метрополий, Великобритания или Франция, деятельнее обеспечит свои колонии, предоставив им шанс на победу.

Роковая схватка за Америку началась.

ГЛАВА II. ОГАЙО.

2.1. «Что за земля – Огайо».

Свой первый самый сильный удар в Америке британское правительство планировало нанести в Огайо. Именно сюда направлялись отборные части во главе с командующим экспедиционными силами на континенте Брэддоком. Именно эти спорные земли привлекли наибольшее внимание двух крупнейших европейских кабинетов 18 века.

Огайо… В первой половине 18 века это слово подразумевало не только территорию штата в составе современных США, но и обширные просторы в треугольнике между Аппалачами на востоке и на юге, Великими озёрами на севере и рекой Миссисипи на западе.

Земли не только собственно Огайо, но и часть Пенсильвании, Западной Вирджинии, Индианы и Кентукки практически целиком – вот что такое Огайо тогда, больше 250 лет назад. Вся площадь водосборного бассейна одноимённой реки, колоссальная чаша между северными, восточными и южными горами. К западу и северу лежал Иллинойс, а на юго-западе, где река Огайо впадала в Миссисипи, начиналась уже Луизиана – огромное южное владение французской короны.

Площадь всех этих владений достигала 350 тысяч квадратных километров. По сути, вся территория Соединённого Королевства Великобритании (метрополии, без колоний) уместилась в этой обширной заокеанской стране.

«Что за земля – Огайо!» – восклицал герой Тарлетона в известном фильме «Патриот». И был, безусловно, прав. Обширные просторы величиной с приличное европейское государство, безлюдные холмистые равнины, заросшие непроходимыми лесами, на западе переходящие в прерии, широкие реки, на берегах которых жили враждебные племена – всё это Огайо в те годы, настоящая «терра инкогнита».

На территории Огайо к 1750-м годам сталкивались самые разные интересы. Помимо собственно французов и американских колонистов, здесь сосуществовала пресловутая Лига Ирокезов и индейские племена, вытесненные в Огайо в ходе «бобровых войн».

Все эти общности нередко ещё и враждовали между собой. Сюжет, достойный отдельной книги – «бобровые войны», – вынудили к переселению большое количество племен алгонкинской и ирокезской группы из не входивших в состав лиги (гуроны). С места снялись вейандоты (гуроны из не ушедших в миссии Канады), шауни, фоксы, сауки, делавары, майами, иллинойсы, оттава и прочие.

С 70-х годов 17-го века стала складываться «договорная цепь» Лиги с побежденными племенами. Но после успеха у форта Сен-Луи и организации своих индейских союзников в антиирокезскую лигу, французам удалось оттеснить Лигу ирокезов на исконные территории, и добиться заключения Великого мира 1701 года.

(Часть племен алгонкинской группы выпала из влияния Лиги ирокезов, так как все договоры и вопросы с ними должны были решаться через французское посредничество. После постройки форта Детруа (Детройта) французы также утвердили своё влияние на озере Эри, где нашли пристанище многие их союзники из числа индейцев.

Однако сам факт отказа Лиги Ирокезов от претензий на владение Огайо не оговаривался. Плюс официально было разрешена миграция в Огайо части ирокезов, преимущественно из кайюга и сенека).

В итоге Огайо Лига ирокезов считала своей территорией, а местные племена обязанными подчиняться системе «Договорной цепи». Сами местные племена (вейандоты, делавары, майами, шауни) стремились к независимости от Лиги. Французы и в Иллинойсе, и в Огайо поддерживали «своих» (так родились войны фоксов) и старались не допустить англичан.

Регион «кипел».

Очень большие потери в ходе последнего этапа «бобровых войн», недовольство поддержкой со стороны Нью-Йорка, привели к расколу Лиги. Но стремление удержать племена «Договорной цепи» в подчинении явно прослеживалось и далее, с этой точки зрения вождь, известный под именем «Полукороль», являлся эмиссаром от Лиги для контроля за племенами Огайо.

Поэтому в войну 1746-1748 (имеется в виду ирокезский период участия в войне короля Георга), по сути, только могавки поддержали британцев. Прочие из «Шести наций» прислали лишь небольшие контингенты или вовсе ограничились нейтралитетом.

В 1747 году оказались отмечены лишь отдельные случаи нападения на канадских торговцев, начавших проникать в долину Огайо в начале 18 века. Представители монреальских и квебекских концессий ехали в края к югу от озера Эри за мехами – а местным индейцам становилось выгодно иметь с ними дела. Это превращалось в взаимовыигрышное сотрудничество.

Но в первую очередь Огайо интересовало Новую Францию как транзитная транспортная артерия. Как короткий водный путь, позволявший существенно сократить издержки при движении на юг, к Мексиканскому заливу, в далёкую Луизиану.

Огромный торговый путь, «дорога жизни» Канады, начинался от Лашинских причалов под Монреалем. Минуя труднопроходимые Лашинские пороги, через Онтарио, волок под Ниагарским водопадом, озёра Эри, Гурон и Мичиган он выводил в верховья Миссури, образуя колоссальную дугу. При взгляде на географическую карту, соответственно, возникал соблазн срезать этот угол, проложив прямую дорогу через Огайо поближе к Аппалачам (и сэкономив несколько сотен километров).

Сперва канадские первопроходцы, охотники за пушниной, а после и географы, со слов местных индейцев, обратили внимание, что горный хребет к югу от озера Эри полог и узок, что там имеются проходы и доступные ущелья. Соответственно был сделан вывод, что, там, за этим хребтом, из угла между ним и Аллеганами (отрогом Аппалачей), начинаются потоки, несущие свои воды на юго-запад, к Миссисипи, рассудили они.

Было найдено два волока в верховья таких потоков. Один, протяжённостью 32 километра, начинался восточнее и выводил к озеру Шотока, от которого ручьём Коневанго можно было достичь большой реки Алегейни, ведущей к Огайо. Второй, проход длиной 24 километра, позволял быстрее достичь Алегейни через реку Бёф (или Френч Крик).

Река Алегейни вскоре сворачивала на юг и примерно через 200-250 километров от окончания каждого из волоков сливалась с рекой Мононгахелой, спускавшейся с юга со склонов Аппалачей, образуя собственно реку Огайо. Стрелка слияния двух рек, место, где сейчас стоит современный город Питтсбург, образовывала перекрёсток, где сталкивались пути движения французов с севера и англичан с юго-востока.

Далее, на протяжении 2100 километров Огайо без особых приключений бежит на юго-запад, до самого своего впадения в Миссисипи. В устье река очень широко разливается в степях, которые именуют прериями, и напоминает море. Огайо славится своими разливами и подъёмами воды в период половодий (порой – до 20 метров в особо «бурный» сезон).

С юго-востока приближались англичане: Вирджиния, Пенсильвания и обе Каролины. Ареал обитания американских колонистов постоянно расширялся, племена индейцев оттеснялись. По договору в Олбани 1722 года граница распространения Вирджинии доходила до Блю Ридж, по Ланкастерскому договору 1744 года по Аллеганам с включением долины Шенандоа в зону расселения колонистов.

Западные земли за Аллеганами тоже привлекали внимание Вирджинии и Мэриленда. Логстаунский договор 1752 года (о разрешении на пересечение Аллеган) и встречи 1754-1755 годов, когда напоенные алкоголем представители Лиги «уступили» Огайо Пенсильвании – естественный ход развития колонии с экстенсивных плантационным хозяйством.

С севера надвигались французы…

Отчёты со стороны торговцев и шпионов, проникавших в долину Огайо, стекались в Квебек. Франция с 1731 года уже имела «короткий путь», западнее, через крайнюю юго-западную точку Эри и верховья реки Уобаш, в лице форта Винсенн (торговой фактории в 80 километрах от слияния с Огайо), но эта коммуникация была длинна и неудобна и следовало подыскать другую.

В 1744 году в замке Сен-Луи в Квебеке губернатор Канады Богарнэ, на базе собранных сведений, принял решение об экспедиции в долину Огайо. Однако начавшаяся война прервала эти планы. Скудные ресурсы Новой Франции, брошенные на борьбу с британцами, не позволяли ей одновременно сражаться с врагом и расширять подконтрольные территории.

Решение «огайского вопроса» оказалось отложено до лучших времён. Такие времена наступили после заключения мира с англичанами в 1748 году.

В июне 1749 года канадская Вольная рота (30 человек) во главе с капитаном Селероном де Бленвиллем, 180 канадских ополченцев и горсть индейцев-сопровождающих покинула Монреаль. В течение нескольких последующих месяцев она прибыла в верховья Огайо, обследовала долину, соседние горы и Аллеганское плато и составила подробные географические описания этих мест. Только начавшаяся череда смен губернаторов в Квебеке не позволила сразу воспользоваться изысканиями де Бленвилля.

Между тем, интерес англичан к диким землям за горами тоже возрастал. Всё новые торговцы проникали, подобно французским собратьям, за хребет, появились и первые переселенцы, а активно развивающимся американским колониям Юга (будущим «южным штатам») требовалось больше места под солнцем.

В 1747 была создана так называемая «Компания Огайо». В рамках данной организации оказались тесно переплетены финансовые интересы не только ряда крупных американских дельцов (Лоуренса, Ли, Чапмена, братьев Мерсеров и Вашингтонов), но губернатора Вирджинии Динвидди и даже отдельных лондонских правящих и деловых кругов. В 1748 году компания получила грант на освоение 800 квадратных километров земли в Огайо.

Проект подразумевал не только развитие коммерческих взаимоотношений, но и создание колоний-поселений за Аппалачами, возле слияния Мононгахелы и Алегейни (то есть, на «перекрёстке»). На начальном этапе предполагалось переселить порядка двухсот (по другим данным, сто) семейств.

В 1750 году компания наняла некоего Кристофера Гиста (в будущем получившего плантацию в 60 километрах от «перекрёстка»), опытного топографа и следопыта. За два года тот исследовал земли запада современных американских штатов Западная Вирджиния и Пенсильвания и заключил ряд соглашений с местными индейцами майами. Кроме того, было основано несколько опорных фортов в горах и проложена дорога к ним из Винчестера.

Это была уже угроза. Однако в Квебеке, где правил равнодушный к делам дальнего Запада губернатор Ла Жонкьер, предпочли не замечать её.

Между тем как колонисты во главе с губернатором Динвидди продолжали последовательно воплощать свои планы в жизнь. Началась практика сбора сводного полка провинциальных милиций южных колоний в городе Винчестер. Численность «полка» была «плавающей» и никогда не превышала 500 человек, боевые качества и подготовка также оставляли желать лучшего.

(Винчестерский полк мог служить канадским Вольным ротам не более, чем на закуску. Тем не менее, он являлся кузницей кадров и основой для развёртывания более многочисленных подразделений).

Обстановка накалялась. Долина реки Огайо постепенно превращалась в новую «горячую точку» на американском континенте, подобно Акадии на востоке.

В начале 1750-х английские торговцы постепенно стали вытеснять французских оппонентов из спорных приграничных районов. Подбитый ими, вождь Мемеска Ла Демуазель, правитель майами, поднял «Юнион Джек» над своим домом в деревне Пикавиллани (современный город Пика в западной части штата Огайо). Он провозгласил себя британским подданным, а свои земли – уделом короны Соединённого королевства.

В конце весны 1752 года молодой кадет (должность, предшествовавшая офицерской в канадской колониальной армии), вождь-метис Шарль Ланглад из племени оттава, находившийся в форте Мичилимакинак (или Детруа) на Дальнем Западе, узнал об этом. Собрав 250 ниписсингов, подбив на дело несколько авантюрно настроенных канадцев и не дожидаясь согласования с Квебеком или Версалем, он выступил в поход на Мемеску.

21 июня 1752 года эта набеговая партия внезапно появилась под Пикавиллани. Деревня была захвачена и стёрта с лица земли, вождь Мемеска – убит и съеден (!) оттава по их боевому обычаю. Это был сигнал другим племенам Огайо.

Между тем как власть в Канаде поменялась. Генерал-губернатор Ла Жонкьер оставил свои полномочия в марте 1752 года и убыл во Францию.

Временно его обязанности исполнял барон Лонгёй, ветеран войн на канадском фронтире. Это он убедил прибывшего в августе 1752 года нового назначенца, Дюкена, предпринять военную экспедицию в Огайо. Сторонники силового решения «огайского вопроса» возобладали, самоуправство Ланглада осталось для него безнаказанным.

Весной 1753 года целая армия из 1000 канадцев (колонистов, сводного батальона регулярных солдат из канониров-бомбардиров и Вольных рот) и примерно 200 союзных индейцев собралась в Монреале. Под знаменем своего губернатора (и как только река Святого Лаврентия стала свободна от льда), она выступила в поход.

Масштабы акции впечатляли. Даже в минувшую войну в рейды против границ Новой Англии и Нью-Йорка разом не снаряжалось столько. Войска волокли не только лодки, шанцевый инструмент и припасы, но и многочисленную малокалиберную артиллерию: шестифунтовки и вертлюжные пушки.