10 февраля 1755 года началось формирование собственно полка, получившего пышное наименование «Новоанглийского». Дисциплина подразделения оставалась так себе, его офицеры оказывались случайными «людьми фортуны», а солдаты слонялись каждый по своим делам (Монктону стоило очень большого труда внести хоть какой-то порядок в их ряды). Кроме того, в состав массачусетсцев набрали 80 индейцев, которых Горхэм, командир рейнджеров Новой Шотландии, в дальнейшем «выменял» на солдат из своих рот.

Тем не менее, у «новоанглийских» солдат даже имелась своя собственная униформа. Пока она, правда, не поступила в войска, но уже один этот факт выгодно отличал массачусетсцев от тех же рейнджеров (одетых как попало).

Для прикрытия границы на севере и востоке в марте было создано три батальона по 500 человек в каждом, и для действий в шамплейнском коридоре выделялся отдельный полк из 1200 штыков. Тем самым, лимит в 4500 ополченцев, заявленный Массачусетсом, оказался даже несколько превышен.

К началу апреля «Новоанглийский» полк был практически укомплектован. В поддержку его 28 апреля оказалась создана артиллерийская часть, состоявшая из всего 22 человек при 11 (!) орудиях (двух 32-фунтовых, шести 18-фунтовых, двух 12-фунтовых пушках и одной 13-дюймовой мортиры). В силу недостатка артиллеристов, их планировалось заместить пушкарями из регулярных войск, размещённых в Новой Шотландии.

Первоначальным планом предполагалось выступить из Бостона морем 7 апреля и 22 числа того же месяца прибыть в Аннаполис-Ройал. Но только 9 апреля в войска поступило так нужное им обмундирование.

Кроме того, Монктон до последнего ждал оружие из метрополии. 1000 ружей из арсеналов Бостона и 700-800 стволов в Аннаполис-Ройале находились, по его сведениям, в малопригодном состоянии. Только 17 мая прибыл конвой из Великобритании, позволив оснастить безоружные до тех пор войска.

19 мая (по другим данным, 23 мая), погрузившись на 31 транспорт, под защитой трёх 20-пушечных фрегатов, так и не выстреливший ни разу полк наконец выступил в дальний путь. 26 мая, после недельного плавания, караван с измотанными провинциальными солдатами на борту уже салютовал своими пушками заливу Аннаполиса, бывшего французского Порт-Рояля.

Англичане имели разведданные о возможном присутствии в районе реки Сент-Джон двух французских 34-пушечных фрегатов, но не считали их реальной помехой своим планам. Хотя, если бы французы действительно противопоставили намечавшейся высадке 3-4 фрегата (частью каперских, частью королевских) в районе залива Фанди – экспедиция могла бы закончиться плачевно. В 1708 всего два таких фрегата смогли разгромить и обратить вспять караван из 55 транспортных судов из Новой Англии, шедших атаковать Порт-Рояль, в 1744 году точно также только два приватира (частных фрегата) несколько месяцев держали в напряжении всё побережье Новой Шотландии.

Однако дивизион кораблей Сальвера только-только разгружал войска в Луисбурге в эти дни и не собирался отправляться в опасный рейд к берегам Новой Шотландии, а 32-пушечный французский фрегат «Фидель» находился в Квебеке. Трём маленьким крейсерам капитана Рауза нечего было бояться.

Здесь, в Аннаполисе, войска оказались пополнены 270 военнослужащими регулярных войск, а также небольшой партией рейнджеров Горхэма. Эти силы включали три роты 40-го и 45-го Пеших полков и команду артиллеристов при 4 лёгких шестифунтовых и 6 тяжёлых восемнадцатифунтовых пушках из Галифакса, а также нескольких мортирах. Теперь, с подкреплением, у Монктона имелось в достатке квалифицированных канониров и артиллерийский парк из как минимум 25 орудий.

Общую численность войск Монктона оценивать сложно. Согласно данным от начала июня, только массачусетсцев было порядка 1950 человек (19 рот численностью от 90 до 114 человек каждая), не считая роты коннектикутцев, линейных частей, артиллеристов и рейнджеров.

Экипажи кораблей (3 фрегата, 34-37 транспортов – некоторые присоединились в Аннаполисе) составляли ещё не менее 1200 моряков. Кроме того, в форте Лоуренс находилось порядка 400 человек, рейнджеры и солдаты 40-го и 45-го полков. Они также пополнили осадную армию частью своего состава.

Всего, следует резюмировать, в начале июня 1755 года в заливе Бобассен собралась группировка численностью около 4000 бойцов. Включавшая, правда, гражданских лиц (те же команды транспортов), а также ядро из примерно 570 регулярных солдат.

31 мая войска вновь погрузились на корабли и отплыли из Аннаполис-Ройала. К вечеру следующего дня они были уже в Бобассенском заливе, откуда хорошо просматривалась гряда Босежур, вся в зелени пролесков. Отсюда до одноименного французского форта оставалось около 8 километров.

Здесь произошла небольшая заминка. Дело в том, что условия судовождения, и без того сложные в заливе Фанди, в Бобассенском заливе оказывались ещё более затруднены узким и мелким устьем реки Миссагуаш, водоворотами и влиянием приливной волны (отчего в 1751-1752 годах два судна из Массачусетса здесь сели на мель и оказались разграблены индейцами).

Выручили познания капитана Рауза, уже воевавшего здесь пять лет назад и составившего навигационные схемы. Благодаря этому, флотилия сумела достигнуть назначения, пройдя по фарватеру. После недолгого совета на флагманском фрегате «Саксесс», решено было высаживаться.

В течение вечера 2-го и утра 3-го июня войска производили высадку, обустраивали лагерь на склонах холма, на котором стоял форт Лоуренс, и проводили совещания по поводу того, как быть дальше. Французы видели всё это, но (за отдалённостью) не могли ничем помешать.

Днём 3 июня Монктон вывел свои войска в поле и начал учения. Каждый массачусетсец должен был выстрелить хотя бы по разу (пусть даже первый раз в жизни) и научиться ходить строем. Конечно, после таких спонтанных тренировок разношёрстое войско подполковника не превратилось в вышколенные части, но цель Монктона была другая: демонстрация и произведение впечатления на противника.

Наутро 4 июня наступление началось. Войска выстроились у форта Лоуренс и под бой барабанов с развёрнутыми знаменами двинулись к переправе через Миссагуаш и Босежуру.

В авангарде маршировало 50-60 колониальных солдат капитана Адамса. За ними следовали регулярные силы, 300 солдат из Лоуренса и Аннаполис-Ройала. Следом шагали все остальные, растянувшись на три километра, топот двух с половиной тысяч пар ног оглашал окрестности.

До переправы через Миссагуаш и её болотистой поймы от форта Лоуренс было около 6 километров. За ней оставалось ещё два километра до расположения вражеского форта.

Начиналось засушливое лето 1755 года. Года, который стал годом войны в Северной Америке. Весело маршировали ополченцы американских провинциальных милиций – они не знали пока, что такое настоящая война, и относились к ней, как к большому празднику.

3.4. Босежур.

Решение о строительстве форта Босежур было принято в ноябре 1750 года. Причиной послужила эскалация в регионе под названием Акадия и необходимость контроля над стратегически важным перешейком Чинекто.

Первые работы начал ещё Ла Корн в 1749 году. В апреле 1751 года сюда прибыл колониальный инженер Гаспар-Жозеф Шосегро де Лери из Квебека. Летом того же года его сменил инженер Луи Франке, прибывший из метрополии.

Местом строительства был выбран холм между топями пойм рек Тантемар и Миссагуаш (адаптированное русское название, переводится как «болотистая река»). Кроме того, на северо-востоке, неподалёку от Босежура, в устье реки Гасперо соорудили одноимённое укрепление, чтобы перекрывать подступы с востока, со стороны моря.

К 1755 году форт представлял собой сооружение в форме пятиконечной звезды с пятью бастионами. Бастионы имели протяженность в 17 метров по фронту и 6 метров по флангам и соединялись куртинами длиной 6,5 метров. По периметру форт был окружен рвом 5,5 метров шириной и два метра глубиной. На укрепления из уплотненного грунта и дерна установили 24 пушки и одну мортиру (находившиеся, правда, в весьма плачевном состоянии).

Форт так и не был достроен (не хватило средств и людских ресурсов, да и то, что выделялось – разворовывалось). Кроме того, он был неудачно расположен: находился на обратной стороне хребта и далеко от реки и залива и не мог накрывать своим огнём позиции осаждающих, а также подступающие колонны противника и его суда.

На переправе через считавшуюся пограничной реку Миссагуш, где имелся мост, французы соорудили что-то вроде редута (по другим данным, ещё и блокгауз), обращённого бруствером к неприятелю. Считалось, что это была очень сильная оборонительная позиция, имей она достаточное число мотивированных защитников (а также достаточную артиллерийскую поддержку). Однако, как показало исследование, Миссагуаш и в 18 веке оставалась небольшой речкой, переходимой вброд в большинстве мест и, соответственно, форсирование её не составило бы труда (однако болотистые берега препятствовали провозу артиллерии).

Юго-восточнее находилась возвышенность, на которой стоял форт Лоуренс. Высота обеих гряд (и Босежура, и Лоуренса) достигала 20-25 метров.

Сооружение на переправе именовалось Понт-а-Бюо. Выше имелся пост в Бют-а-Роже и ещё несколько таких пунктов. Их гарнизоны, расположенные цепочкой вдоль северо-западного берега Миссагуаш, составляли по 10-20 солдат каждый.

В окрестностях форта было разбросано несколько деревень, основанных беженцами из Бобассена (в которых проживало порядка 400-500 человек). Севернее, в устье реки Гасперо, на реках Петикодьяк и Шепуди, обитало ещё 230 акадских семейств.

Западнее, в устье реки Сент-Джон (или Сен-Жан) находился форт Ля-Тур (или Менагуш), куда вела проселочная дорога из Босежура. Гарнизоном командовал прибывший в прошлом году из Квебека лейтенант Шарль-Дешамп де Буашбер де Раффето, ветеран кампаний в Новой Шотландии и Огайо. Чуть выше по течению от Ля Тура, примерно в 50 километрах, за многочисленными порогами и перекатами находилась деревня Сент-Анн (современный Фредериктон).

Совокупное белое население всех этих окрестных поселений вряд ли превышало трёх тысяч человек (из них взрослых мужчин вряд ли было больше 300-400 человек). Поэтому планы по сбору 1350 акадских ополченцев, объявленные Вергором, с учётом низкой мотивации «призывников» и плохо проведённой мобилизации, виделись несколько сомнительными.

Гарнизон форта Босежур составлял 162 колониальных морских пехотинца и артиллериста. Ими командовал офицер Луи Дю Пон Дюшамбон де Вергор, человек с незавидной судьбой. Именно он сдаст Босежур, и именно на его совести высадка англичан на отведённом ему участке на равнинах Авраама в 1759 году.

В Гасперо находилось ещё 23 солдата коменданта Бенжамена Руэ де Вильрё. Форт был ветхий и строился с учётом противодействия возможной высадке на лодках.

Наконец, в устье Сент-Джона располагался лейтенант Буашбер. У него была всего горсть регулярных солдат, но он собрал 100-150 человек акадской милиции и к нему на помощь из Квебека шло ещё 100 абенакских воинов. Именно этот человек получил всю славу героя Акадии в развернувшейся в 1755-1761 годах освободительной войне.

Тем самым, имелось совсем немного людей, разбросанных к тому же на сотнях километрах пространства от верховий Сент-Джона до Чинекто. Вся численность вооружённых сил французского короля в начале июня не превышала 700 человек по всей Акадии (включая набранных Вергором и ле Лутром), в то время как британцы с прибытием Монктона имели в Новой Шотландии почти 5000 штыков (без моряков; больше половины – на перешейке).

(Помимо низкой компетентности Вергора как командира, имелся ещё ряд интересных особенностей обороны Босежура. Например, комиссар Тома Пишон был по факту секретным британским агентом, регулярно доносившим в форт Лоуренс о состоянии дел во французском гарнизоне).

В конце мая, встревоженный новостями о возможном нашествии англичан, Вергор кинул клич о сборе всех способных носить оружие. Однако пришло только 240 акадцев и 60 микмаков отца ле Лутра, большинство – участники кампаний 1749-1755 годов. Мотивация их была низкая, и воевать они шли неохотно, уже наслышанные о той грандиозной армии, что шла атаковать Босежур из Аннаполис-Ройала.

Реально, шанс у французов был один: быстро получить подкрепления из Квебека и Луисбурга. Однако ни один из трёх батальонов морской пехоты так и не стронулся из Луисбурга (хотя крепость не была блокирована вплоть до начала августа), и так и не двинулся из Квебека Рамзе, которому до Босежура оставалось три недели марша.

Пожалуй, только с этими совокупными силами можно было попытаться устроить англичанам решительное поражение. Например, связать боем на переправе или попытаться оттянуть вглубь, к холмам, соорудив здесь укрытия и расстреливая подходящих, после чего, перейдя Миссагуаш выше по течению, попробовать окружить армию вторжения. В ином случае дисбаланс сил оказывался слишком катастрофическим: Монктон вёл к Босежуру две с половиной тысячи своих людей, не считая гарнизона форта Лоуренс и моряков Рауза.

Французы видели со своей высоты приготовления англичан во время учений 3 июня. Это произвело должное впечатление, как и рассчитывал Монктон, изрядно деморализовав защитников форта Босежур.

Наутро 4 июня марш огромной колонны по дороге, что вела к Босежуру, также не прошёл незамеченным. Британцы растянулись на три километра, их численность была оценена в три тысячи человек. Встревоженные, французы эвакуировали посты выше по течению Миссагуаш, стягивая все силы к Понт-а-Бюо.

Спустя 4 часа, когда голова вражеской колонны подошла к Понт-а-Бюо, здесь собралось около 200 человек (англичане определили их число от 300 до 400 бойцов), в основном акадцы и индейцы. Попытка разрушения старых плотин не дала результата: противник всё равно преодолел по заболоченной местности 6 километров, отделявших форт Лоуренс от переправы.

Будь у французов здесь серьёзная батарея – они могли бы задержать англичан, связав их артиллерийской дуэлью. Однако Вергор из Босежура не пошёл на этот план, предложенный колониальным офицером (капитаном) Фьедмоном, предпочтя пассивно отсиживаться в форте. В итоге артиллерийский наряд защитников Понт-а-Бюо представлял несколько малокалиберных вертлюжьих пушек, защищённых весьма скудными земляными укреплениями.

Увидев врага, индейцы страшно завопили и стали стрелять в их сторону (пули за удалённостью не долетали), к ним и их боевому кличу присоединились акадцы. Затем к их бестолковой и бессмысленной пальбе присоединилась артиллерия, вертлюжьи пушки Баральона: они-то и внесли опустошение в ряды англичан своими маленькими ядрами, удачно накрыв вражеский авангард.

В ответ англичане выкатили четыре своих полевых пушки и быстро разнесли оборону французов в щепу. Первыми побежали индейцы, за ними – акадцы, после чего, поняв бесперспективность сражения, и Баральон отступил, сбросив в трясину свои маленькие орудия. Всего бой продолжался около полутора часов (хотя Уинслоу, приукрасив события, утверждал, что сопротивление противника было сломлено в четверть часа).

Теперь, по сути, у Вергора была только одна возможность продолжить борьбу. Он мог, правильно оценив обстановку, отступить, взорвав форт, либо, постаравшись недолго продержаться и, нанеся противнику хоть какой-то урон, всё равно отступить, уничтожив материальную часть и сохранив людей. Отбить натиск не было никаких шансов – слишком неравное соотношение сил, да и расположение форта отнюдь не делало его неприступным.

Однако для таких смелых действий Вергор оказывался слишком безынициативным командиром. Как и прежде, он предпочёл пассивно сидеть, дожидаясь сдачи своего гарнизона.

Между тем англичане, потерявшие в стычке на Миссагуаш 1 убитым и 10-12 ранеными, восстановили мост через речку (он был разрушен) и перевели войска и артиллерийский парк на «французский» берег. Отсюда они продвинулись вдоль южного склона хребта Босежур и заняли расположение в местечке Бют-а-Миранд, начав строительство лагеря на склонах холма и у него подножия. Французы и индейцы, лишившиеся одного человека убитым и трёх ранеными, затаились в Босежуре, из их рядов побежали акадские ополченцы и индейские воины.

(В частности, партия из 50 бойцов Бушевилля, высланная для наблюдения за сооружаемыми укреплениями неприятеля, дезертировала в полном составе. В течение осады её примеру последовал ряд прочих иррегулярных отрядов).

Первым делом британцы соорудили что-то вроде пристани в устье реки Миссагуаш. Утром 6 июня сюда попробовали подойти английские транспорты для разгрузки припасов, однако были отогнаны своевременно выдвинувшейся командой французов (одно судно, тем не менее, прорвалось).

Как следствие, пристань оказалась защищена отрядом пехоты, оттеснившим противника. Вечером того же дня 6 июня попытка провести конвой повторилась, и корабли достигли назначения. В дальнейшем позиция также была оборудована батареей.

Теперь Монктон мог получать всё необходимое с моря. Вместо долгого обходного пути через Лоуренс и топь Миссагуаш всё доставлялось ему прямо в его расположение.

Затем началось исследование потенциального места для размещения осадной батареи. Позиция (и старый французский пост) северо-восточнее деревни Бют-а-Роже была сочтена негодной для таких действий (орудия не доставали до французского форта). В качестве новой позиции для размещения такой батареи выбрали участок на склоне холма в 400 метрах северо-восточнее деревни Бют-а-Шарль, на господствовавшей над фортом высоте.