Влияние Католической Церкви на правителей тогдашней Европы было огромным, а авторитет Папы – непререкаемым. Но сие влияние требовалось поддерживать и разукрупнять. Для этого имелись всякие методы, включающие в себя лесть, подкуп, шантаж… и много чего ещё.

Григорий XIII сидел в одиночестве у камина, устремив взгляд на танцующие языки пламени. Так легче думалось, поэтому он приказывал топить камин каждый день, даже летом. Мысли Святого Отца были заняты назреванием новой войны Османской Империи с Венецией. Дож отчаянно трусил и искал любых союзников, способных поддержать его материально. Шаги по организации Венеции военной помощи были уже предприняты, но наемное войско стоит дорого, а денег не хватало. К тому же, исход войны был гадательным: турки вполне могли захватить Венецию и тогда… Ещё одна потеря для христианского мира! Да и ни к чему турки под боком! Глядишь, ещё и Рим завоевать захотят! И куда тогда деваться?

«Как бы этой войны избежать вообще?» – размышлял Григорий, – «Как повлиять на султана Махмуда?»

После многочасового раздумья решение пришло! Великий Визирь Селим Карнарджи имел доступ к уху султана, и тот внимал его речам благосклонно. Надо действовать через него, Селима. Известно было, что Селим коллекционирует редкости, и в его сокровищнице скопилось много диковинных и драгоценных вещей, в том числе идолы Ацтеков и Майя, спасенные агентами Святого Престола в Мадриде от переплавки. За это Великий Визирь уже неоднократно оказывал христианскому владыке тайные услуги. Что, если предложить ему Золотую Богиню? Дурак князь Шуйский посчитал, что статуя ничего не стоит, раз она только позолоченная, а на самом деле ценитель и коллекционер заплатит любые деньги за такой раритет! И не только деньги. Он сможет отговорить своего государя от похода на Венецию, найти нужные аргументы. Таким образом, раздобыв статую, можно убить двух птиц одним камнем: отвратить, или, по крайней мере, отсрочить войну, а также пополнить казну Ватикана!

«Но, как? Как выкрасть статую? Войсковая операция исключена, мигом перепрячут и статую и сокровища… Надо действовать тоньше… Совсем тонко… Думай, думай! Решение всегда есть, только надо его нащупать… И, ведь, мелькнуло что-то! Дева… Статуя… как живая…»

Почему-то вспомнилась каучуковая кукла Корнелиуса.

«Тоже выглядит, как живая!» – улыбнулся Папа и замер, – «Стоп! Куклу используют, как живую женщину! А если наоборот? Живую женщину использовать как куклу… нет, как статую? Подменить, значит, статую на живую деву… Она выйдет из склепа и объявит, что ожила! Нет, бред… Но, может получиться, может! Дикари могут поверить в ожившую богиню, надо только подобрать девку, чтоб была похожа!»

Взяв со стола рисунок Корнелиуса, долго рассматривал лицо статуи. Не может быть, чтобы не нашлось похожей девки!

Корнелиус праздновал уже третий день. Итальянские вина ему не нравились, поэтому он пил граппу. Граппа – это такая виноградная водка. Вкусная! Пьется легко, опьянение от неё веселое, тянет на подвиги и хочется петь. Наутро никакого похмелья! Только слегка двоится в глазах и руки сильно трясутся. Недолго, до опохмеления, которое лучше осуществлять той же граппой. (Проверено Автором на добровольцах в лабораторных условиях!)

Но мы отвлеклись! Итак, Корнелиус пьянствовал, гулял по Риму, задирался с дворянами – две дуэли, не приведшие к серьёзным травмам, а ночью проводил упоительные часы в постели с Камиллой. На четвертое утро в гостиницу пришел папский порученец, брат Теодор.

– Его Святейшество Папа Григорий желает вас видеть немедленно, синьор ди Ранейро! – провозгласил он и осекся.

Корнелиус был занят сливанием в тазик остывшей воды из Камиллы. Он обернулся к монаху:

– Дай мне хотя бы час, монах! Я должен привести себя в порядок, принять ванну, выпить чашечку кофию…

– Я подожду в траттории напротив, – буркнул брат Теодор сквозь сведенные судорогой зависти зубы и вышел.

«Я обязательно достану себе такую же каучуковую Камиллу! Надо только дождаться, когда шеф пошлет кого-нибудь в Париж! Заплачу, сколько бы ни стоило!» – мечтал монах, измученный целибатом. В свои двадцать пять лет он никогда ещё не… ну вы понимаете!

Через час освеженный бритьем, похмелившийся и выпивший для бодрости кофию Корнелиус вышел на улицу. Выскочив из траттории, где он скоротал время за стаканчиком слабенького красного винца, брат Теодор присоединился к нему. Некоторое время они шли молча. Затем монах, не выдержав, спросил:

– Если не секрет, синьор ди Ранейро, сколько стоила ваша каучуковая кукла?

– Я отдал за неё сто шестьдесят дукатов! И, поверь, монах, она стоит таких денег! – надул щеки Корнелиус.

Брат Теодор пожух. Слишком дорого! Все его накопления составляли триста дукатов. Но, ничего! Деньги – это только деньги! А Камилла сулит множество ночей (безгрешных, что важно!) неземного блаженства! Он все равно купит её, даже если придется потратить всё до последнего сольди!

Папа Григорий принял Корнелиуса по деловому и сразу перешел к сути:

– Сын мой, у меня есть план, как просветить дикарей-корижей и направить их на путь истинной веры. Но мне понадобится твоя помощь.

– Я сделаю все, что прикажет Ваше Святейшество! – поклонился польщенный кабальеро.

– Как ты думаешь, если бы золотая богиня ожила и объявила своему народу, что она является вестником Господа нашего Иисуса Христа, они бы поверили?

Корнелиус едва не подавился собственным языком: однако! Вот это интрига!

– Э-э… Я думаю, да! Но…

– Вот, и я так думаю. Поверят! Ожившая статуя богини! Она совершит несколько простеньких чудес, ну, там, превратит воду в вино, нерукотворным образом зажжет факел-другой… Затем, освоившись немного, объяснит основные догматы христианской веры князю и жрецам, склонит их к святому крещению, а случайно оказавшийся в Кориже падре осуществит обряд! Ну, а ты тем временем, привезешь уже ненужную им статую мне.

– Но, Ваше Святейшество, кто бы ни была дама, готовая совершить сей подвиг во имя Церкви, она, как минимум, должна говорить на местном языке!

– Научим! Твой раб, этот… как его… Самир? Пусть он научит её языку. А мои люди научат её чудесам и всему остальному. Кстати, крестил ли ты уже мальчишку?

– Нет, Ваше Святейшество… не успел…

– Это упущение! Я распоряжусь, чтобы это сделали незамедлительно, ибо он, будучи безбожником, не может служить Церкви.

Папа Григорий потер сухонькие ладошки и принялся загибать пальцы:

– Итак, первое: мы должны найти девицу, максимально похожую на статую золотой богини. Второе: научим её языку и прочим необходимым вещам, проведем инструктаж. Третье: ты отправишься в Корижу под видом купца. Морем, так быстрее и безопаснее. Четвертое: ты проникнешь в склеп и заберешь статую, оставив на постаменте её живую копию. Пятое: возвращаешься в Рим! Как видишь, всё просто! – он поднял руку с сжатой в кулачок пятернёй.

– Предвижу значительные трудности, Ваше Святейшество. Например, как скрыть живую девицу до подмены? Отсутствие её во время отступления может насторожить корижей и дать им пищу для подозрений!

– До поры она будет содержаться в специальном ящике с дырками! Потом в этот же ящик ты положишь статую.

– Г-м… Несколько дней в ящике, хотя бы и с дырками? Тяжелое дело!

– Перед укладкой в ящик ты дашь ей сонное зелье. Человек, в зависимости от дозы, после него спит до пяти дней. Этого времени тебе будет достаточно, чтобы расторговаться и приготовиться к возвращению, не вызвав подозрений!

– Ну, тогда, конечно! – пробормотал Корнелиус, восхищаясь изобретательностью Папы.

– Операцию «Рокировка» начинаем завтра! – подытожил Святой Отец, – А сегодня ты окрестишь своего раба!

– Я понял, Ваше Святейшество!

– Вопросы есть?

– Да… что такое «рокировка»?

– Ты что, не играешь в шахматы?

– Н-нет…

– Рокировка – это перемещение на доске ладьи и короля одним ходом. Понял, сын мой?

Корнелиус кивнул. Всё-то Папа знает! Даже шахматы, игру мудрецов и стратегов!

– Иди! Завтра придешь в полдень. Трезвым! Твои глаза должны быть острее бритвы, ибо перед ними пройдет множество девиц, из которых ты выберешь самую правильную.

11-го Децембрия, во вторник, без пяти минут полдень, Корнелиус с принаряженным Самиром, в святом крещении Антонием, вошли во дворец. Секретарь проводил их в зал для приемов, где Папа Григорий уже сидел на троне. Корнелиус слегка удивился, что предполагаемые смотрины будут проходить здесь, а не в рабочем кабинете, но потом понял: необходимо создать впечатление, чтобы девицы прониклись важностью происходящего!

– Это и есть твой раб? Ничего, миловидный отрок! Как его христианское имя? – поинтересовался Святой Отец.

– Антоний, Ваше Святейшество!

– Говорит ли он на каком-нибудь европейском языке?

– Нет, Ваше Святейшество! Только по русски, на языке корижей и на своем родном, половецком.

– Жаль… Я хотел с ним поговорить. Ладно, садитесь, и начнем, пожалуй, благословясь.

Корнелий и Самир уселись в кресла ошую трона. Брат Теодор остался стоять за правым плечом шефа. Папа хлопнул в ладоши, двери открылись, и в зал вошла молодая монахиня. Шурша подолом, она прошла по паркету и выжидательно остановилась в пяти шагах от трона.

– Ну? – Папа нетерпеливо скосил глаза на Корнелиуса.

– Не, не похожа. Лицо не похоже. А фигура… разве рассмотришь под ихними тряпками!

– Я понял тебя, сын мой!

Папа обернулся к брату Теодору:

– Распорядись, чтоб входили обнаженными!

И началось! Одна за другой в зал входили голенькие девицы. Красивые и не очень, худые и полненькие, высокие и низенькие. Они подходили к отметке на паркете, замирали, подходили под благословение, потом поворачивались кругом через левое плечо и покидали зал. Некоторые стеснялись и пытались прикрываться ладошками, но таких было меньшинство. Корнелиус внимательно разглядывал каждую, но похожей на статую в далекой Кориже не попадалось. Сей парад красоток продолжался до сумерек. Наконец, в зал вошла пожилая (одетая!) монахиня-аббатисса и объявила, что девицы кончились.

– Это были монахини и послушницы из ближних монастырей, – пояснил папа Григорий, потягиваясь, – Завтра прибудет новая партия. Я послал гонцов во все монастыри в радиусе пятидесяти миль. Будем работать, пока не найдем искомое!

Дойдя до гостиницы Корнелиус, мучимый весь день плотским вожделением, пренебрег ужином и едва дождался, пока слуга принесет горячую воду для Камиллы.

На следующий день все повторилось с той лишь разницей, что кастинг начали с десяти часов утра. Корнелиус уже попривык и смотрел на девиц довольно равнодушно. И опять – ничего!

Третий, четвертый и пятый день также не дали результатов. Корнелиус подумал, что, возможно, это и к лучшему, если все сорвется, ибо авантюра, найдись подходящая девушка, предстояла очень рискованная.

– Завтра воскресенье, сделаем перерыв! – объявил Главный Христианин не без сожаления, – А в понедельник продолжим с новыми силами!

В понедельник начали вообще в семь утра. К обеду от мелькания обнаженных девичьих прелестей у Корнелиуса уже рябило в глазах. Затекла шея, сильно хотелось в сортир. Внезапно Самир-Антоний толкнул его в бок:

– Вот эта, господин!

Корнелиус встряхнулся и присмотрелся: высокая стройная девица была и в самом деле очень похожа на статую богини! Ну-ка, ну-ка: лицо – да! Шея – да! Грудь, талия, длинные ноги – да! Руки: пальцы длинные, красивые, ухоженные ногти! Но, волосы…

– Ваше Святейшество! Очень похожа! Только она шатенка…

Папа сравнил с рисунком стоящую перед ним в первой позиции деву и кивнул:

– Это поправимо. Сейчас есть мастера-цирюльники, способные придать волосам любой цвет.

Улыбнулся девушке:

– Иди, оденься, дочь моя, и возвращайся. Будем знакомиться!