Учебный цикл закончен. И мои однокашники начинают разъезжаться. Конечно, те, кому есть, куда ехать. Представители низших сословий, даже если и имеют родных, порой просто не располагают денежными средствами, чтобы до них добраться. Они остаются в общежитии, их привлекают на тяжелые и скудно оплачиваемые общественные работы в учебном заведении или в городе. Большая часть заработка уходит за проживание и еду.
Все же удивительную конструкцию соорудили в Филармонии. Свести в одном месте нещадно эксплуатируемый, презираемый народ и его эксплуататоров-кровопийц.
Суть объяснил Тесториус, орк-оружейник, который пригласил меня перед моим отъездом к себе в тесную комнатенку, увешанную холодным оружием. Мы сидели в уютных креслицах, и он угощал меня восхитительным малиновым отваром.
– Ты же понимаешь, что декларируемые цели – сближение разных сословий, блестящие карьерные перспективы для любого, обладающего Даром – все это пустое сотрясание воздуха, – произнес он.
– Конечно, – согласился я. – Если тут и есть какая скрытая цель у властьимущих, то, несомненно, подлая.
Оружейник искоса посмотрел на меня, усмехнулся:
– Опасные слова… Но правдивые. На деле подбирают разумных с Даром, не дворянского происхождения, с одной целью – чтобы было, кого кидать в пекло. Притом не просто кидать, а закрывать это пекло. Статистика потерь во вратах удручающая. Вот и засыпают их телами выпусников таких Филармоний, притом из низких сословий. Пушечное мясо. Те, кого убьют первыми. Притом убьют обязательно.
– А почему не создать раздельные военные школы для аристо и для простолюдинов?
– Потому что аристо и их живой щит приучают сосуществовать и работать вместе. Аристо должны учиться управлять теми, кого вскоре пошлют на смерть, чтобы выжить самим.
Он грустно помолчал, продолжил:
– Есть простая вещь, о которой так не любят у нас говорить. Простолюдин с даром ничуть не слабее аристо с даром. Они взаимозаменяемы. Но этот мир принадлежит именно наследственным аристо. А простолюдины для них, как они говорят – стадо. Какими бы талантами они не обладали, но все решает происхождение. Та самая голубая кровь. Так было. Так будет.
– Нет, – покачал я головой. – Однажды аристо, проснувшись утром, обнаружат, что этот мир теперь не их.
– Когда это будет? – отмахнулся гоблин. – Пока у них все. Войска. Заводы. Источники магической энергии. Все в их собственности.
– Собственность работает при одном условии – когда люди верят в ее незыблемость. Собственность – это лишь коллективное убеждение. Или предубеждение. А в нашем случае – коллективное помешательство.
– Ах, ладно, – Тесториус скривился.
Заметно, он раскаивался, что начал этот разговор и наговорил лишнее. И теперь слушает лишнее. Ничего, переживет. Именно так прогрессивные идеи начинают движения в массах.
– Насчет собственности, пока она еще есть, – усмехнулся гоблин. – Хочу сделать тебе подарок.
Он с кряхтеньем поднялся из кресла. Вышел из комнаты. Вернулся с длинным свертком. Полиэтилен – так здесь называется странный материал из рода полимеров. В нем было завернуто что-то интересное.
Сердце мое екнуло в сладостном предчувствии.
Гоблин неторопливо и тщательно распаковал предмет.
И я увидел шашку. Ту самую, которой рубился на дуэли.
– Ах ты моя родная, – я схватил ее за рукоять, осторожно провел пальцем по лезвию.
Гоблин, широко улыбаясь, добродушно смотрел на меня.
– Бери, она твоя.
– С вас не спросят? – озадаченно поинтересовался я, еще крепче сжав шашку, будто опасаясь, что у меня ее отнимут.
– Не спросят. Только ты проявил к ней интерес… Это совсем немного, что я могу тебе дать за спасение Талассы. Но знай, я твой должник до конца времен.
– Буржуйский подход – все эти долги. Просто каждый должен делать добро. По мере сил.
– Вот мы его и делаем. Пока друг другу.
Я взвесил шашку в руке. От нее вливалась в меня сила, уверенность. И словно поднимались за моей спиной те герои, которые с такими же казацкими шашками наперевес в коннице Будённого шли на беляков и басмачей.
Эх, казачья вольница! С острой шашкой миловаться, да с ветром обниматься!
Феодалы и буржуи! Ждите! Будет вам тут смена времен, эпох, формаций. И собственности! Большевик, да еще с казацкой шашкой наголо – он непобедим!..
Интересно смотреть, как разъезжаются ученики из Филармонии. Перед замком раскинулась достаточно большая, покрытая брусчаткой, территория. Использовалась она как автостоянка, а также как остановка автобуса и маршрутного челнока.
Вот сколько уже здесь нахожусь, а никак не могу привыкнуть к местным автомашинам. Особенно когда сравниваю их с пыхтящими таратайками моего времени, даже такими дорогими, как «Роллс-Ройс». Здесь царствовали гладкие прилизанные формы, яркие цвета, вычурные крылья, блеск цинка, полировки и изогнутых стекол. Мягкие кожаные и пластиковые сиденья, радиоприемники в салонах, а то и магнитофоны – это аппараты, прокручивающие пленки и извлекающие звуки, такой мини-патефон… Тьфу, надоело объяснять в своих записках очевидное. Все равно они вряд ли попадут в мой мир, а в этом мире и так все знают, так что далее буду пользоваться местной терминологией без сопутствующего разжёвывания. Во всяком случае, постараюсь…
В эти дни на автостоянке было не протолкнуться. Я наблюдал эту суету со стены, где нашел отличное место для наблюдения.
Вот за детьми гоблинами приехал жутко ржавый и весь перекосившийся автобус. Прибывшая на нем радостная родня непосредственна и счастлива. Автобус загрузился ликующими беззаботными дикарями так, что едва не лопнули шины, и исчез в черном выхлопном дыму.
Сновали туда-сюда округлые маленькие машины, похожие на жучков – пассажиры туда втискивались с трудом. Трещали мотоциклы с колясками и без колясок.
Спускаюсь со стены и тоже отправляюсь в путь. Выхожу на стоянку и печатаю четкий шаг по брусчатке. Вокруг меня встречи после разлук. Радость. И казусы.
О проекте
О подписке