3

Их медовый месяц продолжался уже несколько дней. Жили в квартире у Наташи, мама ее на следующий день после свадьбы уехала к отцу, а опустевшие комнаты заняли молодые супруги.

Жена рано утром убегала на работу, а муж-отпускник выбирался из постели, пил чай и шел к матери. Читал за столом лежавшие стопкой новые советские газеты «Наш век», «Красная газета», «Северная коммуна», отвечал на ее вопросы, сам пытался размышлять над происходившими событиями. Больше всего его беспокоила ситуация с отправкой бывших пленных чехословаков по железной дороге на Дальний Восток. Шестьдесят с лишним железнодорожных составов растянулись по губерниям России от центра до самого Тихого океана.

Чехословаки, опытные воины, представляли собой реальную боевую силу, которая способна выступить против новой власти страны. Чехословацкий корпус, в который входили бригады, батальоны и роты военнопленных австро-венгерской армии, был создан в интересах Антанты и на ее деньги. В конце марта 18-го, когда из-за опасности столкновения с наступающими германскими войсками командование корпуса отменило решение о возвращении в Западную Европу через порт Архангельск, бывшие военнопленные погрузились в железнодорожные составы и отправились в порт Владивосток. В мае головные эшелоны прикатили на дальнюю окраину России, а хвост этого «стального змея» все шевелился на берегах Волги, в Самаре.

– И что ты, Володенька, об этом думаешь? – тревожно спросила Ольга Антоновна сына, читавшего вслух статью.

Тихонов отложил газету в сторону, оперся локтями о стол и задумчиво произнес:

– А то, мамуся, и думаю, что вряд ли Англия упустит удобный случай устроить в России очередную смуту. Чехословаки хорошо вооружены, а в сложной и взрывоопасной обстановке винтовки с пулеметами обязательно начнут стрелять. Уж кто-нибудь да постарается поднести фитиль к бочке с порохом!

– Что же это, значит, братья-славяне на русских людей руку поднимут?

– Мама, что там братья-славяне, когда на Дону уже русские с русскими бьются смертным боем, кровью умываются. Читала ведь про бои с атаманом Красновым?

Мать в ответ только вздохнула.

Другой занозой, застрявшей в мозгу, была мысль о поисках Стрельцова в Финляндии, о Кристине Тамм, которая могла что-то сделать для прояснения загадки, и о том, что ему, офицеру агентурной разведки, выполнявшему многие сложные задачи, на сегодняшний день ничего не удается сделать для поисков бывшего начальника. В Финляндию пришли немецкие войска, недавно оккупировавшие эту часть бывшей Российской империи. Советская Россия закрыла на это глаза, и Тихонову оставалось только скрежетать зубами от собственной беспомощности.

В воскресенье у Наташи был выходной день, и молодожены с утра долго не поднимались из постели, что-то обсуждая, смеясь и бесконечно обнимаясь. Наконец жена решительно выбралась из-под одеяла, одернула ночную сорочку, накинула халат поверх и заспешила на кухню разжечь керосинку, чтобы вскипятить чайник.

Тихонов в который раз подумал, какая же молодчина его супруга, потом тоже спустил ноги на пол, неторопливо оделся и пошел умываться. Возле стола неаккуратно зацепил ногой стул, который стоял пододвинутым к проходу. Со стула на пол посыпалась какая-то одежда, и он наклонился собрать рассыпанные предметы. Это оказалось выстиранное белье жены, и Тихонов, привыкший за годы войны к холостяцкому одиночеству, с некоторым смущением от непреднамеренного вторжения в чужой мир поднимал с пола и раскладывал на стуле кружевные панталончики, рубашечки с бантиками, лифчики, чулки и прочие дамские принадлежности. За этим делом его застала вошедшая в комнату Наташа. Она всплеснула руками и тоже смущенно запричитала:

– Ой, батюшки, все сейчас сама подниму. Прости, Володенька, это я выстиранное белье погладить собралась с утра пораньше, да и прособиралась. После завтрака поглажу, ты не будешь против?

– Ну о чем ты, милая? – пожал плечами муж и отправился на кухню к умывальнику.

Однако после завтрака их отвлекли от домашних дел другие события. В дверь позвонили. Тихонов вышел и увидел на площадке посыльного из почтового отделения. Видимо, он поднимался по лестнице бегом, поэтому задохнулся и некоторое время стоял молча.

– Что стряслось? – спросил удивленно Тихонов.

– Телеграмма товарищу Тихонову, – переведя дух, сообщил посыльный. И тут же добавил тревожным шепотом – Правительственная!

– Давай посмотрим эту правительственную, – протянул руку Владимир Константинович.

– Так мне документик требуется, что товарищ Тихонов – вы и есть.

– Вот тебе документ.

Посыльный, послюнявив химический карандаш, записал на листочке имя и фамилию адресата, номер его документа и только тогда отдал ему в руки заклеенный бланк телеграммы.

Из комнаты послышался голос Наташи:

– Володенька, кто это пришел?

Увидев, что муж распечатывает бланк телеграммы, она замерла. Тихонов положил бланк на стол, на желтоватом листе большими буквами темнели слова «Правительственная телеграмма».

Они вместе прочитали текст:

«Товарищу Тихонову надлежит 25 мая прибыть в Москву на Воздвиженку дом 9 в Морской штаб. Раскольников».

Также вместе взглянули на висевший у дверного косяка отрывной календарь. Наташа подошла к нему и сорвала листок вчерашнего дня. Сегодня было воскресенье 19 мая.

Вдвоем они отправились на Николаевский вокзал покупать билет на поезд до Москвы. Сойдя с трамвая на Знаменской площади, они закружились среди множества людей, по делу и без дела сновавших возле здания вокзала. Неожиданно внимание Тихонова привлек человек в пальто с поднятым воротником и черном картузе, надвинутом по самые брови. Они поравнялись, и Владимир Константинович признал в незнакомце старшего лейтенанта Иванова-четвертого, офицера Штаба Балтийского флота. Тот тоже узнал сослуживца. Сдержанно поздоровались, Тихонов представил жену.

Иванов-четвертый вдруг зло произнес:

– Женился, значит, Тихонов? Медовый месяц гуляешь? За юбкой прятаться решили-с, господин лейтенант? А Россию кто защищать будет? Сейчас на Дону решается ее судьба. Ты же офицер, войну прошел. Десятки наших уже там. Неужели тебе безразлично?

Тихонов прищурил глаза и собрался ответить резкостью на резкость, но неожиданно рядом прозвучал взволнованный голос Наташи:

– А разве защитить мать и жену не долг офицера? Разве не с них у каждого начинается своя Россия?

Опешивший Иванов-четвертый вновь спрятал лицо за воротником, раздраженно отмахнулся от супругов и быстро ушел прочь, растворившись в толпе.

Тихонов внимательно посмотрел на жену и подумал, насколько она оказалась права и в двух фразах выразила то, о чем он долго раздумывал. Именно они, его мать и Наташа, и есть сейчас его Россия, это их он будет защищать, когда придется сражаться. Он прижал жену к себе и поцеловал, не замечая идущих рядом прохожих.

Через несколько дней Тихонов оказался в Москве. От Каланчевки до Воздвиженки добрался на неторопливом трамвайчике, беспрестанно тренькавшим охрипшим звонком. Нашел нужный номер дома – это оказалось угловое длинное здание с двумя этажами высоких оконных проемов и купольной башенкой во главе угла.

Теперь, стало быть, такой будет Морской генеральный штаб, подумал Тихонов. Увидев охрану и дежурного на входе, понял, что внешних изменений немного. Дежурный прочитал документы и спросил:

– Вы к Беренсу пойдете?

– Вызов подписан Раскольниковым, полагаю, надо к нему сначала, – уточнил Тихонов.

Дежурный почесал затылок карандашом и с сомнением сказал:

– Товарища Раскольникова вам придется долго ждать, он больше в Кремле находится, чем здесь. Ладно, отправлю вас к его адъютанту, там разберетесь!

Это было неудивительно. Удивительное началось дальше.

Тихонов открыл дверь с табличкой «Тов. Раскольников Ф.Ф.», вошел в кабинет и… застыл. Прозвучал властный женский голос:

– Что вы стоите в дверях?! Башмаки к полу прилипли? Проходите в кабинет, если вам сюда.

Из-за стола в ореоле света электрической лампы вышла высокая женщина с каштановыми волосами, уложенными в прическу. От висков заплетенные косы служили изящным обрамлением точеного лица с выразительными глазами и иронично улыбающимися губами. Одета дама была так, будто собиралась в театральную ложу, а не на работу в казенном учреждении. На ней прекрасно смотрелось светло-коричневое шерстяное платье свободного покроя с тонким ремешком на талии, с воротником и манжетами из темного кружева. Тихонову показалось, что он ее когда-то видел, поэтому вежливо представился:

– Тихонов. Вызван телеграммой из Петрограда к товарищу Раскольникову. Дежурный по штабу сообщил мне, что можно доложить его адъютанту.

Красавица вновь улыбнулась и ответила:

– Я и есть тот самый адъютант! Моя фамилия Рейснер. Осведомлена о вашем приезде. Товарищ Раскольников скоро будет. Вот вам мандат, подписанный председателем Революционного военного совета Львом Давидовичем Троцким. Ступайте в финотдел и продотдел, оформляйтесь как работник Морского штаба, получайте денежное довольствие, карточки на паек и промтовары. Пропуск в штаб не забудьте получить в канцелярии. И возвращайтесь работать, ваше рабочее место здесь, за большим столом у окна.

Тихонов вспомнил, что именно эту амазонку он удивленно разглядывал полгода назад в коридорах Адмиралтейства в Петрограде. Комиссар Балтики! В глазах ее заметно отражалось любопытство: с нескрываемым интересом дама смотрела на стройного светловолосого флотского офицера в отутюженных брюках и кителе, из-под рукавов которого выглядывали накрахмаленные манжеты. Ее впечатлило, что офицер без тени робости прошел по незнакомому кабинету начальника, остановился у нового рабочего стола, мельком оглядел бумаги, лежавшие на нем, поставил на пол походный чемоданчик и без слов вышел из кабинета, чтобы выполнить полученные указания. Рейснер лишь удивленно покачала головой вслед с той же улыбкой: обычно новички в кабинете заместителя народного комиссара по морским делам ведут себя более сдержанно. Видно, этот моряк из Петрограда не робкого десятка, к тому же оказался красавчиком!

Когда Тихонов оформил все документы и вернулся в кабинет Раскольникова, хозяин оказался на месте. С озабоченным видом он разговаривал с Рейснер, но прервал разговор и поздоровался с вошедшим:

– Рад тебя видеть, товарищ Тихонов! Хорошо, что ты приехал без задержки. Сейчас у нас с этим беда: вызываешь человека, а он либо опаздывает, либо вообще не появляется. А дел для всех много, рук не хватает. Не стану вдаваться в подробности, скоро сам все поймешь. Товарищ Рейснер показала, где ты будешь работать? Хорошо, так что садись и начинай без промедления. На столе лежат сообщения представителей Советской власти из разных частей страны. Тебе следует их изучить и сделать выводы по наиболее опасным для нас направлениям. Проделанную работу нужно оформить в виде справок для доклада товарищу Ленину и товарищу Троцкому. Они, конечно, получают данные из других органов, из ВЧК, например, или из Полевого штаба Красной Армии. Но флот, по моему мнению, должен иметь собственный взгляд на обстановку в стране. Особо следует отметить те места, где потребуются действия моряков. Какие у тебя есть вопросы?

– У меня вопрос один. Я недавно женился, – при этих словах Тихонов машинально взглянул на Рейснер. – Поэтому мне нужно знать, как будет обстоять дело с жильем. Хочу привезти жену в Москву.

Раскольников ответил:

– На первый случай получишь место в нашем общежитии, оно находится в этом здании на первом этаже. Немного погодя будем решать вопрос о предоставлении отдельных комнат работникам наркомата в жилом фонде Москвы. Тогда и ты получишь жилье, чтобы перевезти супругу из Петрограда в Москву. Устраивает?

Тихонов кивнул, сел за свой стол и погрузился в чтение.

Через несколько дней появились две справки, в одной из которых на основании имеющихся сведений о начале вооруженного мятежа частей чехословацкого корпуса в Челябинске и в других местах от Пензы до Омска был сделан логичный вывод. Он писал, что наиболее организованным и опасным станет выступление чехословаков на Средней Волге в районе Самары, поскольку именно там, практически в сердце России, они могли бы нанести наибольший ущерб Советской власти. Для вооруженного противостояния мятежникам, помимо сухопутных частей Красной Армии, необходимо создать на Волге военную флотилию. В ее состав могли бы войти вооруженные орудиями и пулеметами волжские и камские пароходы, а также срочно переброшенные из Кронштадта миноносцы Балтийского флота.

Вторая справка касалась бедственного положения кораблей эскадры Черноморского флота, ушедших из Севастополя в Новороссийск после того, как германские войска 1 мая 1918 года заняли Севастополь. Тихонов писал, что из-за отсутствия других свободных портов на Черноморском побережье Советской России, корабли оказались запертыми в Цемесской бухте Новороссийска. В сложившихся условиях они либо достанутся германским войскам, наступавшим в районе Ростова, либо попадут в руки турецкой армии, стоявшей в Батуме. Единственным выходом для Советской власти было бы уничтожение кораблей во избежание их захвата оккупантами.

Раскольников прочитал вторую справку и сказал:

– Правильный вывод ты сделал, товарищ Тихонов! Он совпадает с докладом начальника Морского генерального штаба Беренса. Вчера товарищ Ленин направил телеграмму Черноморскому флоту: «…с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске». Туда выехал член коллегии нашего наркомата Вахрамеев, назначенный главным руководителем затопления флота. Твоей работой я доволен.

Тихонов молча кивнул. Раскольников прочитал справку об отпоре мятежникам-чехословакам и заметил:

– Этот документ покажу товарищу Троцкому, надо посоветоваться.

В первых числах июня, точнее 5-го числа, Раскольников с озабоченным видом вошел в кабинет и положил справку перед Тихоновым. С грустной улыбкой констатировал:

– Сегодня чехословаки начали боевые действия против нас под Самарой. Ты, товарищ Тихонов, оказался прямо-таки оракулом. Правильно предсказал события. Мы с товарищем Троцким были с докладом у Ленина. Принято решение срочно откомандировать тебя в Кронштадт для подготовки миноносцев к переходу на Волгу. В Нижнем Новгороде будет формироваться Волжская военная флотилия. Там пока в наличии только речные пароходы, на них рабочие Сормовского судостроительного завода установят вооружение. И флотилия начнет воевать, ожидая твоего прибытия с балтийскими миноносцами. Начальнику Морских сил Балтийского моря Зарубаеву будет отдан приказ оказывать тебе всяческое содействие, чтобы боевые корабли с опытными командами как можно скорее вошли в состав флотилии.