Пока пристрелял автомат и новый пистолет, сжег массу патронов. Те, бандитские, в первые полчаса ушли. Зато теперь Сергей вполне уверенно попадал по ржавым жестянкам и фанерным щитам с нарисованными углем мишенями.

Большую часть вырученных денег он перевел родственнице своего племянника, Димки. Родной брат Сергея Юрий Сокольских и его жена погибли в ДТП, когда их вишневую девятку раздавила тяжелая фура заснувшего за рулем дальнобойщика. Осиротевший племянник, оставшись без родительского надзора, связался с дурной компанией и уже успел побывать в колонии для несовершеннолетних. Год назад тринадцатилетний подросток освободился. Теперь он жил у бабушки, мамы Юркиной жены. Сергей каждый раз после удачной вылазки в Зону отправлял женщине денежные переводы, надеясь, что она по-хозяйски сумеет ими распорядиться. Из последнего письма Сокольских узнал, что Димка мечтает о велосипеде.

Сергей решил во что бы то ни стало исполнить желание своего юного родственника и в комментарии к денежному переводу указал, чтобы брали самый лучший.

– Куда сегодня? – Шмидт обстучал скаты машины и проверил, крепко ли закрыт багажник.

– В Вильчу. – Сергей кинул рюкзак на заднее сиденье и пристроил рядом с дверью автомат Судаева.

Иванютенко присвистнул:

– Птица, а не далековато будет? Я с тобой уже четвертую ходку делаю, и каждый раз все дальше прежнего. Имей совесть.

– Полбака оплачу, я совестливый. Едем?

– Ну, в добрый путь, коли так. – Шмидт выжал сцепление, газ, и машина, перекатываясь через разбитый проселок, завывая раздаткой, выехала на старую асфальтированную дорогу.

В Вильчу прибыли к обеду.

– Ацтек искал выход на хакера, – сказал Глина, старый знакомый Сокольских, осевший полгода назад в Вильче.

Сейчас он неторопливо доедал лепешку с сыром, лежащую на одноразовой картонной тарелке. Глине давно перевалило за сорок. Лицо его – глинистого цвета, испещренное глубокими и темными морщинами, – не выражало никаких эмоций. Как маска – запеклось, и все, больше не менялось. Вместе с Сергеем он сидел в открытом кафе, где импровизированными столиками служили пустые металлические бочки, окрашенные в жизнерадостный васильковый цвет. Из маленького радиоприемника у кассы негромко звучала какая-то фривольная мелодия конца 80-х.

– Хакера? – удивился Птица.

– Именно. Спеца по компьютерным программам и всему такому. Даже не спрашивай зачем, меня Ацтек в свои секреты не посвящал, а сам я от природы не любопытный.

– Ну и как, нашел?

Глина, словно невзначай, пробежался взглядом по посетителям и негромко ответил:

– Нашел. Человечек тут один есть, посредником в этих делах числится. Через него я Ацтека на компьютерного спеца и вывел.

– А меня с ним сведешь? Хочу с ним поговорить. Может, узнав, что ему, Лёне, от хакера нужно было, пойму, что в итоге с Сологубом случилось.

Глина пожал плечами:

– Дело твое, Птица, хочешь искать, ищи. Я человек маленький, шепну кому надо. А ты уж дальше сам решай, о чем спрашивать.

Глина собрал в заскорузлую ладонь крошки с блюдца и, закинув их в рот, запил остатками чая.

– Ты вот что, Птица, вечером, часиков в семь, на этом же месте будь. Я интерес твой кому надо передам, какой ты из себя внешне, обрисую, так что к тебе сами подойдут.

На этом они и расстались.

Время пролетело незаметно. Сначала долго ходили по местному базару, и Шмидт, словно охотник за сокровищами, переходя от прилавка к прилавку, долго копался в автомобильных запчастях, выставленных на продажу.

Перебирал лежащие на газетах карбюраторы, осматривал свечи, придирчиво крутил в руках топливные насосы, какие-то патрубки, реле и прочее тому подобное. Владелец советского автомобиля попал в свою стихию.

Птица заметил на одном из прилавков ножи. Каких только экземпляров тут не было. Охотничьи, туристические, боевые, дорогие и дешевые. Было и множество кустарных самоделок.

Сокольских поприветствовал торговца и выложил перед ним трофейную финку.

– Видел такую раньше?

Продавец, мужчина в годах, потеребил рыжие от табака усы и внимательно изучил оружие.

– Нет, не доводилось. Вещь приметная, я бы запомнил.

– Может быть, знаешь, кто такие делает?

– Да в принципе много кто мог бы, тут нужен определенный навык и несложное оборудование. И то и другое тут не дефицит.

Сергей разочарованно вздохнул. Он и сам толком не знал, зачем ему нужны были эти сведения: ну, напали бандиты на научников, причем явно по чьей-то наводке, да и полегли все там же. Но что-то свербило внутри, вот не любил Птица незаконченных дел, хотелось ему понять, кто и зачем. Но больше тревожило, не перешел ли он своими действиями кому-то дорогу, и если все же перешел, то кому и какой будет «ответка». Он прекрасно понимал, что такие вещи в Зоне без последствий не оставляют, и, если заварилась все же каша, хотелось бы знать, кто повар.

Продавец уловил его разочарование и предложил:

– Ты вот что, парень. Если у тебя к этой вещи серьезный интерес, я могу среди знакомцев полюбопытствовать, вдруг кто и встречал или, может быть, мастера знает. Не за бесплатно, конечно, тут сам понимаешь. Но и вперед ничего не возьму: если будет результат, тогда и сочтемся. Идет?

– Идет! – Птица завернул клинок в тряпицу и спрятал обратно в сумку.

– Ты мне скажи только, куда весточку прислать? Как отзываешься?

– В лагерь «Морозки». Птицей меня кличут.

На том и разошлись. Еще некоторое время Шмидт и Сокольских бродили среди стихийно раскинувшегося рынка, прицениваясь и просто разглядывая самые различные товары.

– А ты уверен, что наш хакер обитает тут, в Вильче? – Голос Шмидта выражал сомнение. Водитель распахнул дверь багажника и деловито рассортировывал купленные запчасти по салону своей Нивы.

– Да, ставлю на это десять к одному, – сказал Птица, смотря как Шмидт пытается пристроить куда-нибудь большое пластиковое ведро из-под сухой строительной смеси. Из ведра торчали щетки-дворники, запасные зеркала и еще какая-то хозяйственная мелочовка.

– Почему? Что, если посредник просто пойдет и позвонит ему отсюда в другую часть Зоны? Или вообще за ее пределы? Сидит этот компьютерщик где-нибудь в Варшаве, Осло или Тюмени и через левые странички в Зоннете все дела прокручивает?

– Гипотетически – такое может быть. Но все-таки я чувствую, что он именно тут. Смотри: он ведь не только в сетевой базе данных орудует. Левая перепрошивка сталкерских КПК, датчиков поиска аномалий, работающих без ввода личного идентификационного номера. Опять же, «разлочка» и использование незадокументированных возможностей прочей электроники. Сидя в Тюмени, он вряд ли бы тут такое организовал. А вся эта тема, по слухам старателей, как раз где-то из этого района и течет. Я так думаю, у него тут мелкое производство на дому. И сервер стоит здесь же, в поселке. Это удобно: электроэнергия под рукой – раз, запчасти для электроники – два, вон ее через рынок сколько ходит. И конспирация – это три. Среди толпы проще затеряться, чем одному в лесной избушке.

– Ну, допустим. Но где именно он обитает, мы ведь не знаем.

– Да, поэтому после того, как я поговорю с посредником, ты пойдешь за ним. Посмотришь, будет он звонить или сам к кому-то отправится, – выложил свой главный козырь Птица.

День неумолимо клонился к вечеру. На горизонте облака заметно потемнели, разбавив латунного цвета небо серо-синими штрихами, ветер посвежел. Торговцы на рынке стали собирать свой товар, последние редкие посетители направились к выходу. Чихнул двигателем грузовик-водовозка, шофер закинул на бак гофрированный шланг и закурил, ожидая, пока мотор прогреется. Продавцы грузили нераспроданный товар на тележки, упаковывали рюкзаки и сумки. Наступало время ужина, подсчета барышей или убытков, тут уж кому как повезло.

В семь часов к столику Птицы подошел невысокий, рано облысевший парень лет двадцати трех.

Он поставил рядышком открытую бутылку пива и аккуратно вытер бумажной салфеткой стол, чтобы не запачкать локти щеголеватого кожаного полуфренча.

– Ты Птица?

– Я

– Один? – Сокольских кивнул и, закуривая, добавил: – Нужны необычные технические услуги.

Незнакомец сделал глоток пива и, смотря куда-то в сторону, сказал:

– Что конкретно хочешь?

– Нужно левое удостоверение личности с персональным номером идентификации. Лучше с легендой новичка. Но фотка чтобы моя была, разумеется. Главное, чтобы при проверке это сканировалось нормально, без сюрпризов. А то, слышал я, полгода назад одному парню кто-то документы на покойника выправил, и на первой же проверке он засыпался.

Посредник чуть поморщился:

– У нас такого не бывает, все четко сработаем. В среду у научников будет плановое обновление базы данных. Так что под это дело твой новый профиль туда и скинем. Сам пластик будет готов уже завтра, только пользоваться им до среды не вздумай. Про предоплату в курсе?

Птица взял свою спортивную сумку, вжикнул молнией и пододвинул к посреднику.

– Предоплата у меня вот такая. Знаю, вы бы предпочли деньги, но у меня только товар. Однако этот товар тут в цене, так что не прогадаете.

Парень осторожно заглянул в сумку, но трогать руками там ничего не стал. Тогда Птица сам достал тяжелый сверток и, положив на стол, двумя пальцами откинул края тряпки. В ней тускло поблескивала металлом итальянская «Беретта М12». Автоматные магазины были разряжены, проложены оберточной бумагой и стянуты канцелярскими резинками. К ним скотчем был прилеплен небольшой целлофановый пакет с патронами.

– Этого хватит, чтобы убедиться в работоспособности машинки. Если как аванс это зайдет, закрою сделку еще четырьмя такими же. Плюс – обеспечу боеприпасом.

Сергей нещадно блефовал, но держался очень уверенно, словно бы продал уже не один эшелон с оружием.

Собеседник некоторое время раздумывал. Потом достал черный полиэтиленовый пакет и завернул туда автомат.

– Мне надо обсудить это с людьми. Пусть посмотрят, решат. Не возражаешь?

Птица возликовал в душе: «Если бы этот парень был тут один, он бы не взял автомат. По телефону, что ли, он эту „Беретту“ описывать будет? Нет, они товар ручками пощупать хотят. А значит, с компьютерным гением Ацтек где-то тут беседовал, в поселке».

Шмидт вернулся через час, после того как Птица и посредник разошлись. Договаривающиеся стороны сошлись на том, что окончательное решение представитель хакера сообщит Птице через их общего знакомого, Глину.

Шмидт подошел к машине, где его дожидался Сокольских, и с пенным пшиком откупорил жестяную банку кваса.

– Ух, хорошо!

Его острый, три дня не видевший бритвенного станка, кадык, заходил вверх-вниз, и вскоре банка опустела. Потом шофер занял свое водительское место и сказал Птице:

– Вторая от поворота улица и там же вторая по счету желтая пятиэтажка. Квартира на четвертом этаже, какая именно, не знаю, я внизу стоял, чтобы не спалиться. Но наверху дверь железом бухнула, значит, внешним видом выделяется, там ведь почти во всем подъезде только деревянные. Ну, кто молодец?

– Орел! – ответил Сокольских и уважительно похлопал приятеля по плечу. И тут же спросил:

– Сколько ты его внизу прождал?

– Минут пятнадцать прошло, не больше.

– И вышел он пустой? Ничего в руках не было?

– Нет, точно не было. Он, из подъезда когда вышел, на ходу прикуривал и сигарету ладонями от ветра закрывал. Так что в руках у него ничего не было, кроме зажигалки.

– Что получается? – Птица откинулся на сиденье. – В семь часов вечера мы с ним беседуем. Через десять минут прощаемся, и он где-то двадцать минут идет к той пятиэтажке. Поднимается со свертком, а через пятнадцать минут выходит уже пустой. А еще через сорок минут меня нашел Глина и сказал, что мое предложение приняли. Вот что я тебе скажу, дорогой мой соратник Шмидт. Хакеры, или тот, кто ими рулит, именно там, в хате этой, за железной дверью сидят!