Как ностальгичны запахи речной воды,
Как памятно горчат кусты прибрежной ивы!
А я стою на берегу, ищу следы
Давным-давно ушедших дней неповторимых.
Сжимаю гибкой вербы веточку в руке,
И волны прошлого меня качают снова.
Какое счастье – годы детства на реке!
Они добра и жизнелюбия основа.
Я так любил её мальчишеской душой!
Я бегал к ней в любое время дня и года,
Я в ней себе подругу верную нашёл
И слился сердцем и душой с родной природой.
Давно посеребрила седина висок,
Но в памяти как отблеск счастья остаётся
Прозрачная волна и золотой песок,
В котором я лежу под жарким солнцем.
И разве можно эту реку чистую забыть?
Она осталась лучшей частью детства,
И до тех пор, покуда вьётся жизни нить,
Она течёт через мою судьбу и сердце.
Они звучат, воспоминаньям нашим вторя,
И в памяти остались, в прошлое маня.
Японок голоса о тёплом синем море
В моём наивном детстве трогали меня.
Грустила о любви царевна Несмеяна,
Благоухали свежих ландышей цветы,
Коктейли пряные тогда пил город пьяный
Под хит тех лет о королеве красоты.
И ось Земли вращали белые медведи,
Оставив романтичный след в моей судьбе,
А Пьеха пела песню о своём соседе,
Весь день игравшем на кларнете и трубе.
И царствовал на танцплощадках Ободзинский,
Высоцкий на магнитных записях хрипел,
Запиливались в хлам виниловые диски,
Но оставались точки после буквы «л»…
И замирало Подмосковье до рассвета,
Негромко добрый старый клён стучал в стекло,
И Верещагин пел про госпожу-победу,
А время между тем текло, текло…
Да, Саша Градский прав: как молоды мы были!
С тех пор завяли миллионы алых роз —
Хотя мы звуки этих песен не забыли,
Но ветер времени их далеко унёс.
И конюшину «Песняры» давно скосили,
В сиреневом тумане скрылись поезда,
И только в зимнем небе, небе тёмно-синем
Надежды светит незнакомая звезда.
Остался только миг меж будущим и прошлым,
И нам за временем летящим не успеть,
Но можем мы любить, и думать о хорошем,
И песни нашей молодости петь.
«Ригонды» старой теплится шкала настройки,
И мягко светится зелёный огонёк,
И голос слышится Татарского негромкий,
Читающего писем вязь неровных строк.
Ведь встреча с песней для кого-то добрый случай,
Чтобы на пройденного оглянуться путь
И вспомнить то, что было в жизни самым лучшим,
И над несбывшимся нечаянно всплакнуть.
Была случайной та единственная встреча —
Их свёл плацкартный в дальнем поезде вагон,
Но не забыть ей тот давнишний летний вечер,
Когда попутчиком ей оказался он.
Он, юный лейтенант, училище окончив,
По месту службы ехал во Владивосток,
Она же, получив в Москве диплом заочный, —
В какой-то небольшой поволжский городок.
Они о чём-то говорили целый вечер,
Чтоб не мешать соседям, снизив голоса,
И песенка звучала о случайной встрече,
И в душу ей глядели ясные глаза.
А утром плащик свой набросила на плечи
И вышла на промокший от дождя перрон,
А он помог ей вынести наружу вещи,
И плавно отошёл от станции вагон.
И не дала судьба им ни малейших шансов —
Ведь не было на новом месте адресов,
И след его в Приморье где-то затерялся,
И был недолгим гостем он девичьих снов.
А в жизни у неё всё вроде бы сложилось,
И ей по-женски не за что судьбу корить,
Но та нечаянная встреча не забылась,
И вот она ту песню просит повторить.
Ведь, может быть, в субботний этот добрый вечер
Татарского негромкий голос слышит он
И тоже вспоминает давнюю ту встречу
И утренний, под мелким дождиком, перрон…
Стою на улице знакомого посёлка
И отыскать пытаюсь прошлого следы,
Из памяти извлечь ушедшего осколки…
Как много утекло с тех давних пор воды!
И возвращаться вроде бы нельзя на круги,
И нет в былое ни тропинки, ни пути,
Разъехались отсюда все друзья-подруги,
И ныне здесь людей знакомых не найти.
Мелькают лица неизвестные прохожих,
И жизнь для них вполне обычная течёт,
Им дела нет, что жил я здесь когда-то тоже
И знал всех местных пацанов наперечёт.
Как всё в округе кардинально изменилось!
Где прошлого приметы, милые черты?
Как будто наша та, былая жизнь приснилась,
И в этом городе не жил когда-то ты.
Здесь стало многое культурнее и лучше,
Ухожено, куда ни бросишь беглый взгляд,
Но из дырявой памяти мне светит лучик —
Я вижу то, что было много лет назад.
Увы, всё в прошлом. Возвращение на круги
Оставит на душе лишь сожаленья след —
Здесь всё другое: люди, запахи и звуки,
И в прошлое вернуться невозможно, нет.
Перелистываю старенький альбом —
Голос прошлого прерывист, слаб и зыбок,
Вспоминаю имена друзей с трудом,
Но вот этот точно помню фотоснимок:
Палисадник, георгины, чей-то дом
И сияние мальчишеских улыбок.
Ни тревоги, ни печали, ни следа —
Как наивны и открыты эти лица!
Мы не знали и не верили тогда
В то, что скоро юность улетит, как птица,
И что больше не вернёмся мы сюда,
И что этот миг уже не повторится.
Вот стоят они, красивы и горды,
И беспечно щурятся на ярком солнце,
Каждый весел, и никто не ждёт беды,
Но кого-то всё-таки она коснётся,
И останутся лишь в памяти следы…
Если б знать, как всё на деле обернётся!
А пока – распахнуты рубашки на груди!
Каждый крепок, как провинциальный мачо,
И не важно то, что́ было позади,
Потому что жизни путь едва лишь начат:
«Пацаны, у нас всё только впереди —
И надежды, и победы, и удачи!»
Погоди же, молодость, не уходи!
Ах, как сердце об ушедшем плачет…
Сирени лепестки на одиноких партах,
И непривычно тихий, опустевший класс,
В углу скучает туго свёрнутая карта,
И больше эти стены не увидят нас.
Заглядывают в окна молодые клёны,
Их листья лёгкий ветер шевелит чуть-чуть,
Всё странно, смутно, зыбко, неопределённо,
Одно лишь ясно, что былого не вернуть.
Кому-то эти классы долго были в тягость,
И с ними расстаётся он теперь без слёз,
Ведь юность неизменно порождает радость,
А выпускной свободу наконец принёс.
Забыты формулы, Ньютоны и глаголы,
И классики со стен бесстрастные глядят,
И надпись на доске: «Прощай, родная школа!»,
И кружит голову сирени аромат.
А мы уверенны, наивны и беспечны,
Ещё не чувствуем ни грусти, ни тоски,
Ни этой первой из безжалостных отсечек,
Что режут жизни невозвратные куски.
Осталась позади учебных дней рутина,
И холодком тревожным обдувает грудь,
Из бухты детства отплывают бригантины,
И каждая из них свой выбирает путь.
Как много в этих летних, светлых днях печали!
Прикрой глаза: всё было, кажется, вчера,
Когда мы бега времени не замечали.
Июнь, расцвет природы, выпускные вечера…
А вот ещё один полузабытый снимок:
Каникулы, студенчество, зима…
Беспечные, перед одной из вечеринок,
Хохочем как сошедшие с ума.
Девчата в шапочках давно ушедшей моды,
В забавных, сшитых в ателье пальто,
Ребята в мятых шапках кроличьей породы —
Теперь уже не носит их никто.
Как беззаботны эти молодые лица! —
Счастливее улыбок не найти,
И мысли нет, что это всё не повторится,
И скоро разойдутся их пути.
И что всё реже будут эти наши встречи,
И каждого своя закрутит жизнь…
Ну а сегодня будет развесёлый вечер —
Продлись, неповторимый миг, продлись!
Но он останется лишь вот на этом снимке —
Как нашей юности полузабытый след,
Как наши песни, фильмы, книги и пластинки,
Как память тех, давно прошедших лет.
Гляжу, и отчего-то сердце зазнобило,
И верить неохота в то, что жизнь прошла…
Ведь это было с нами всё, ребята, было!
Как ярко наша молодость цвела!
Со всей страны в Москву приходят поезда,
Привычен шум Казанского вокзала…
Давно ли мы с тобой приехали сюда,
Наивные юнцы-провинциалы?
Нас радовал тогда студенческий билет,
И то, что мы – столичные студенты…
Как быстро пролетели пять московских лет! —
Как кадры многоцветной киноленты.
Нет, мы не долго были у Москвы в гостях,
И не была она нам нежной мамой —
Москва, ты оставалась при любых властях
Красивой, строгой, деловитой дамой.
Но от щедрот своих ты одаряла нас
Богатствами искусства и культуры,
И были радостью для наших жадных глаз
Шедевры вечные твоей архитектуры.
Как хороша столица с Воробьёвых гор!
Москвы-реки ленивые извивы,
И Лужники, и россыпь зданий, и простор,
И синева безбрежной перспективы!
Вблизи не рассмотреть черты её лица,
Но были нам как россыпи подарков
Её проспекты, шум Садового кольца,
Бульваров красота и зелень парков,
И знаменитая кремлёвская стена,
И пламя Неизвестному солдату,
И переулочков уютных тишина
В окрестностях старинного Арбата,
В Сокольниках осенних листьев вороха,
Прудов Измайловских зеркальный отсвет,
И дорогая для меня ВДНХ,
И символы Москвы – её высотки.
Ты открывалась нашим душам и глазам,
Ты нас, провинциалов, приютила,
И хоть не верила студенческим слезам,
Но жизни и профессии учила.
А были мы тогда моложе, горячей,
И жизнь весёлая была что надо:
Знакомства, встречи, вечеринки, звон мячей
И хвойный запах дальних стройотрядов,
И режущие с хрустом свежий лёд коньки,
И очереди в кассу на «Таганку»,
И над Москвой-рекой ночные огоньки,
И праздники, и дружеские пьянки.
Мы были молоды и на подъём легки:
Экскурсии, концерты, турпоходы…
А иногда, весной, в погожие деньки
Тайком срывались с лекций на природу,
А там уж нашему веселью края нет,
И от свободы просто сносит крышу:
«Гуляем, мужики! Семь бед – один ответ,
А сессия грехи студента спишет».
И хоть пугали ею в деканате нас,
И не давали спуску семинары,
Азартно резались ночами в преферанс,
И не смолкал в общаге звон гитары.
И под шальную вечеринок круговерть
Нередко вылетали из бюджета,
И приходилось до стипендии говеть,
Подсев на хлебно-чайную диету.
И этой жизни бесшабашной непокой
Нам стал привычным, близким и знакомым…
Но вот внезапно вечной времени рекой
Нас вынесло на берега диплома.
И вот уже не нужно ехать в институт,
И там шумят совсем другие страсти,
И для других студентов лекции идут…
И прошлое вдруг показалось счастьем.
Ведь каждый год запомнился как самоцвет
С неповторимой и особой гранью,
И сколько бы с тех пор ни пролетело лет,
Он светел, ярок и незабываем.
Ну что же, друг, с улыбкой оглянись
На юность, что уже не повторится.
Прощай, весёлая студенческая жизнь!
Ты наших судеб лучшая страница.
…и чушь прекрасную несли.
Юнна Мориц
О как мы были горячи, горды собой —
Мечтатели, птенцы, небитые судьбой!
Какой смешной апломб, наивные мечты!
Мы были с временем и будущим на «ты».
Какие чудаки, какой прекрасный трёп!..
О чём мы спорили так яростно, взахлёб?
Теперь уже не вспомнить – столько лет прошло!
Снегами времени те годы занесло…
Кем стали ныне те беспечные юнцы?
Теперь они солидные мужья, отцы,
Обрюзгли, сдали, отрастили животы
И позабыли давней юности мечты.
…И снова слышен громкий смех, гитары звон,
Но лишь досаду ныне вызывает он.
«Опять поют, орут, мешают людям спать,
Давно пора бы их, бездельников, унять…» —
Ворчит седой старик устало. Он забыл
О том, что тоже молодым когда-то был.
О проекте
О подписке