Глава 6. Чужие пейзажи

Время шло, а я сидел и смотрел на взмывающие в небо сполохи «Градов». Они уходили вдаль, неся разрушение и смерть тому врагу, которого даже не видно отсюда. Не зря говорят, что артиллерия – бог войны. Я усмехнулся. Есть старые боги в лице Сварога, Перуна, Велеса и рожани́ц, что стояли подле Рода в момент сотворения нашей Земли, есть новые боги, рождённые силами природы уже при памяти людей, а есть сверхновые боги, созданные руками человека. Хотя, это будет неверно звать бездушные железяки богами, ведь они лишь инструмент в руках людских. Сверхновый бог – это само человечество, выползшее из пещер, сбросившее с себя оковы земного притяжения, покорившее иные миры, чуждые хрупкой оболочке двуногой обезьяны. Человек, расправив руки, прыгнул из стратосферы, опустился в глубины океана, ступил на Луну. Человек заставил нули и единицы думать, и вот-вот создаст цифровую душу. Человек меняет облик планеты, а его творения покинули пределы Солнечной системы.

И отделил он воду от тверди, поставив на пути рек плотины ГЭС. И разделил он твердь небесную от тверди земной, создав плотную завесу из искусственных спутников. Да будет свет, сказал он, и ночные города вспыхнули миллиардами ламп, продлевая день.

Он даже способен создать собственную звезду. Термоядерную.

Правда, человечество – это странный бог, который не может прийти к единому мнению и постоянно мечется во внутренней борьбе своего коллективного разума.

Я вздохнул и опустил голову на листочки очередных документов, которые шевелил слабый утренний ветер, заставляющий поёжиться от свежести. Я думал, буду дальше настоящим боевым магом, а потихоньку превращаюсь в бумажного. Методики обучения, отчёты по применению магических спецсредств, заявки, рапорта, конспекты, планы подготовки планов. Я начинал ненавидеть авторучку и белые бланки, прижатые сейчас к столешнице пистолетом, чтоб не улетели. Собирай их потом по всему лесу. Благо секретных документов не было.

Неподалёку от нас строгановцы, те, которые совсем не гномы, ваяли непонятную конструкцию, состоящую из металлических уголков, гнутых на наковальне, разрезанных автогеном и сваренных электродуговой сваркой. Двое коротышек работали небольшими шлифовальными машинками, счищая швы. Третий бил небольшим молоточком по раскалённой железяке, что лежала на наковальне. Железку держал длинными щипцами тот самый деревянный голем, которого они притащили с собой. Неживое создание казалось ретрофутуристическим роботом, монотонно махающим неподъёмным для человека молотом. Выглаженная поверхность магического помощника играла годичными кольцами старого кедра, а поверх них крепились железные завитки. Металл узоров потемнел от времени и стал похож на причудливые татуировки в стиле уральских мастеров. Вместо глаз прицеплены два больших круглых малахита в такой же оправе, что и драгоценные камни на перстнях. Из деревянных сочленений громилы едва заметно сочилась жёлтая смазка, похожая на обычный литол.

Работяги получил какой-то заказ. Мастер бил молоточком. И здоровенный, почти двух с половиной метров голем ронял тяжёлый молот следом. Тик-тик. Бам! Тик-тик. Бам!

Рядом со мной сидела Александра. Она почему-то последнее время была сама не своя, замкнутая. Когда я пытался расспрашивать, то она лишь отвечала, что всё нормально.

– Ты своих пчёл дорабатывать будешь? – спросила она, глядя, как одно такое насекомое ползало по краю столешницы.

Девушка сидела на раскладной зелёной табуретке, вытянув ноги и зажав между коленями ладони.

– Что с ними не так? – спросил я, поглядев на Шурочку.

– Ты обещался с них мёд стрясти, – проговорила Всевидящая, ещё сильнее опустив голову.

– Сейчас других проблем хватает, – ответил я.

– Ты сам знаешь, что древние сущности очень сильно цепляются к словам, а ты обещался, – поддев носком ботинка ножку стола, парировала Александра.

Она явно была не в духе.

– Я пробовал, но они не могут воск делать. Это химия, а химия не по части колдовства.

– У тебя пчёлы ненастоящие, пусть и воск ненастоящий будет. Пусть из полиэтилена соты делают, – она ухмыльнулась, – чтоб сразу в пакетиках мёд был.

Я скривился.

– В принципе можно. Нагреть, расплавить и стерилизовать. Мёд нужно ещё ферментировать.

– Это к берегине. Наверняка найдётся что-нибудь, – ответила Александра, указав кивком на небольшую палатку со слабо шевелящимся на невысоком флагштоке белым полотнищем с красным крестом.

– И третье, – продолжил я, – они не могут нектар собрать. Цветы словно специально его не отдают. Не иначе, этот придурок психованный постарался.

– А ты сомневался? Но ты же всё можешь, если захочешь. Придумай.

Я кивнул и посмотрел на тренировочную поляну. Со стороны открывалась забавная картина. Взвод волков, экипированный по полной выкладке и с автоматами в руках, вглядывались в траву, словно мышкующие лисицы. Глаза жадно пожирали миниатюрные фигурки бойцов, двигающихся по иллюзорной местности. Уши ловили каждый шорох, а между ними ходила Ангелина, с заносчивым и поучительным тоном ведя лекцию по тактике взвода. А издали за всем этим с усмешкой наблюдала пара разведчиков, устроившись в тени дерева. Один сидел на хвое, положив на колени автомат, а второй подпирал спиной шершавый красноватый ствол.

– …А потом короткими перебежками от укрытия к укрытию. Двигаться двумя группами. Одна прикрывает, другая перемещается. Затем смена!

Кто-то из волков легко дёрнулся вправо, а потом влево, примеряя на себя роль.

– Пулемётчик прикрывает сзади! – рявкнула Ангелина.

Волкудлак с ПКМ рухнул в траву, изготовившись к стрельбе.

– Маг прикрывает! Где маг, твою мать?! Кирилл, хватит ворон считать, никуда эта Марфа не денется.

Я встал из-за стола и потянулся. Ангелина тоже была сама не своя, постоянно бегая к раненой полуднице. Её как подменили, чуть что, а она уже там. Сейчас занятие кончится, и сорвётся туда со всех ног.

– Сделаю пасеку ядерных пчёл, – протянул я, а потом напрягся.

К моему столу подбежал метаморф. Тварь, всё так же улыбаясь от уха до уха, сжимала в руках пачку цветных карандашей, купленных Кириллом в канцелярской лавке. Существо потянулось за чистыми листами, а потом замерло, уставившись на пистолет. Секундой спустя оно его схватило, быстро положив на его место карандаши. Я выставил вперёд руку, готовый создать щит. А метаморф нахмурился и стал рассматривать оружие, как маленький ребёнок, разглядывающий кубик Рубика.

Неужели оно настолько глупо? Неужели оно действительно как ребёнок?

Я тряхнул головой, отгоняя мысли. Это враг, который просто ждёт, когда мы расслабимся.

Метаморф прикусил губу, а потом снял пистолет с предохранителя, заставив моё сердце биться быстрее. Я ждал, когда оно направит оружие в мою сторону. Тогда можно с чистой совестью его прикончить. Но метаморф без какой-либо заминки вынул из оружия магазин, а потом патроны, быстро щёлкая под тонкими пальцами, стали падать в траву. Тварь разрядила пистолет, а потом ловко его разобрала, оставив на краю стола.

Вот тебе и ребёнок. Оно разумно, просто прикидывается дурачком.

Метаморф снова взял карандаши и стал быстро-быстро чиркать по бумаге. Под цветными стерженьками рождался рисунок, достойный профессионального художника. Словно кто фотографию положил на оконное стекло, а потом перерисовал её. На белом листе проявился лес, кунг, стол, и мы за ним. Мы – это печальная Шурочка и напряжённый я, сидящий с авторучкой в руке и склонившийся к документу.

Оно за несколько секунд довершило эскиз, отложив в сторону, и сразу принялось за следующий. На этот раз на нем возник отнюдь не земной пейзаж. Две луны на густом фиолетовом небе, алое большое солнце, чёрные как уголь деревья, похожие на пальмы, бамбук и сосны. Всё это вперемешку. Красивый, но совершенно чужой вид.

Опять рисунок. Большое дерево, и множество мелких чёрных, как листья чужого растения, созданий, свисающих с ветвей, подобно безглазым ленивцам. Их было очень много, ютящихся боками друг к другу, и почему-то казалось, что все они наблюдают за тем, кто держит этот рисунок. Наблюдают с безмерным любопытством.

Я внимательно глядел на это. Я не понимал. Может, мы ошиблись, и это не враг? Может, я зря психую? Я не понимал.

Следующий рисунок расставил всё по местам. Тонкая фигурка метаморфа, изображённая человеческим подростком, гордо стояла на фоне огромного земного дуба, а за его спиной виднелись два Мясника, возвышавшиеся над этим созданием на две головы. Кого-кого, а этих сущностей я узнаю всегда. Оно – враг, и в этом не осталось теперь никаких сомнений. Просто чужая логика нелепо пытается внедрить чужака в наши ряды.

– Воздух! – прокричала Ангелина, и я подскочил с места, выискивая какую-нибудь летающую тварь, но моя помощница тут же прокричала. – Отбой! Медленно. Слишком медленно!

Я плюнул под ноги. С такими тренировками самому параноиком можно стать.

Зашипела рация.

– Книжник, книжник, зайди в кубышку.

Это мой позывной, и дежурный по пункту управления требовал, чтоб я зашёл в секретную часть. Я со вздохом посмотрел на кучу служебной макулатуры, сложил её в папку, и глянул на Александру.

– Я пойду.

Она молча кивнула. Я заметил слёзы в уголках невидящих глаз.

– Что случилось? – тихо спросил я, рассматривая покрасневшее лицо девушки.

Она покачала головой.

– Слушай, – продолжил я. – Это из-за меня? Чем я тебя обидел?

– Это не ты, – наконец выдавила она из себя, – просто… не надо. Не сейчас.

Я вздохнул. Александра встала с места и подошла ко мне, чтобы обнять.

– Ты меня любишь? – прошептала она на ухо дрогнувшим голосом.

Я почувствовал, как слёзы упали на мою щеку.

– Да, – тихо ответил я, а потом легонько поцеловал в уголок губ.

– Иди. Там тебя ждут, – улыбнувшись и вытерев рукой блестящие глаза, произнесла Шурочка, слегка толкнув меня ладонью, – я всё равно рядом с тобой. Ты же знаешь.

Я улыбнулся, кивнул и направился к нужному месту, ломая голову над всеми этими незадачами.

– Вспышка справа! – раздался крик Ангелины.

Я остановился и обернулся. Огромный призрачный ядерный гриб медленно поднимался на двухметровую высоту. Волки, задорно рявкнув, попадали ничком. Одновременно с этим на землю рухнул метаморф. Я в первый раз увидел на лице создания испуг, даже ужас. Оно упало на колени, низко пригнулось, обхватило руками голову и со сдавленным плачем начало раскачиваться из стороны в сторону.

Я опять тряхнул головой. Я не понимал эту тварь. Она слишком чужая. Даже аура отличалась от земных существ и духов настолько, что прочесть что-либо, кроме мерного пульсирующего сияния, было невозможно. Существо не поднимаясь доползло на четвереньках до стола и спряталось под ним. Это всё вызывало недоумение.

До секретки я дошёл быстро. Боец, узнав меня, вытянулся по струнке. Это был тот самый, что проворонил ондатра с листком от секретной книги.

Я вошёл в кунг, поднявшись по металлическим ступенькам.

– А-а-а, захады друг! – с деланным кавказским акцентом произнёс начальник службы защиты гостайны.

Он сидел за столом и подписывал какие-то документы, которые ему подкладывали в красную папку секретчицы. Девушки дружно поздоровались и дальше продолжили перебирать кодограммы и прочие документы с нулями перед регистрационным номером.

– По радийке передали, – угрюмо произнёс я, начав разговор, – что нужен.

– Да-да, – весело блеснув глазами, ответил начальник СЗГТ, – тут тебе две телеграммки пришли. Обе нехорошие. Даже не знаю, какая хуже.

Я поднял взор, молча ожидая продолжения.

– Тебе нужно прочесать район, где наши засекли стоянку орды. К тому же в долгосрочной перспективе нужно поймать живьём одного орка и одного дроу.

– Кого? – тихо переспросил я.

– Дроу. Так решили официально именовать тёмных эльфов. А то тёмный эльф в эфире – это долго произносится. А так орк, дроу. Коротко и ёмко. Начальство беспокоится, что таких созданий никогда не было. Это вообще фантазия писателей, а тут хоп, и взаправду. Там длинный перечень сопутствующих мероприятий.

Он положил желтоватый лист на сканер, согнув его так, чтоб часть документа не была видна на копии, нажал на зелёную кнопку. Обклеенный голограммными наклейками копир загудел и выбросил белый листок. Начальник секретки быстро пробежался по тексту, потом ножницами отрезал ещё снизу, отправив клочок в заурчавший уничтожитель. На бумажке быстро разместился штампик ДСП. Для служебного пользования, не секретно.

– Потом почитаешь, – сунул майор Шаповлов листок и реестр на получение. – Не забудь себе в опись внести. А второе, это приезжает проверка через три дня. Говорят, этот тебя не сильно любит.

– Фамилию не знаешь? – уныло спросил я, гадая, о ком могла быть речь.

– Белый или Белин. Как-то так, – ответил Иван, пожав плечами и взяв очередной лист.

– Белкин, – поправил я его, а потом скривился. – Он меня кровопийцей называет.

– Это за что?

– Личное, – отмахнулся я.

– Хорошо. Тогда тебе из леса лучше не возвращаться. Дождёшься его отъезда и вернёшься.

– Если вернусь, – буркнул я, вставая с места.

Шаповалов достал из небольшого шкафчика коробку конфет, банку дорогого кофе, а потом пшикнул одеколоном.

– Вах! Я тыбя праважу! – снова с карикатурным акцентом произнёс он.

– Ты к Ангелине? – уточнил я, усмехнувшись на пороге. – Дохлый номер.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского с девушками, – произнёс он, выталкивая меня со ступенек.

До моего района дошли мы так же быстро. Он всё это время травил анекдоты, явно пребывая в приподнятом настроении.

– Ну, где она? – шёпотом спросил он, когда приблизились к месту размещения нашей группы.

Я кивком указал на палатку с импровизированным медпунктом для колдунов и нечисти.

Шаповалов повёл плечами, собираясь к решительным действиям, я на всякий случай последовал за ним. Мало ли. Вдруг выручать потребуется. Ангелина может ему и шею свернуть, и порчу наложить, даром, что относится к потенциально безгрешным существам.

Когда зашли, то с лица Ивана медленно спала улыбка, а у меня наоборот губы растянулись от уха до уха.

Ангелина стояла у больничной койки, где лежала Яра. Одна лежала и тихо сопела, а вторая, закрыв глаза, держала её за руку и тоскливо улыбалась. Стоило нам зайти, как Яра, которой было значительно лучше, проснулась и с блаженным выражением лица уткнулась в ладони моей хранительницы.

– Светлячок, – тихо произнесла она.

Ангелина наоборот медленно встала, глупо потупив взор.

– Да-а-а, – протянул со вздохом Шаповалов. – Неловко получилось.

Он шагнул к кровати, положил в ноги связистке конфеты и кофе.

– Выздоравливайте, – понуро буркнул он и вышел прочь.

Я проводил его взглядом, а когда полог палатки лёг на место, повернулся к действующим лицам.

– Это не то, что вы подумали, – тихо донеслось из-под одеяла.

– Я всё правильно понял, – глубоко вдохнув и на секунду задержав дыхание, ответил я. – Лесбы потусторонние.

– Мы не лесбиянки, – ответила Ангелина.

– Я бы на твоём месте сказал, что да. Это лучше, чем трезвонить на весь мир, что в лагере ангел под прикрытием, которому не нужны мужские ухаживания просто потому, что она не человек. И лишних гостей отвадим.

– Не смешно, – тихо ответила Ангелина. – Она единственная, кто вступился за меня в неравной битве. Это очень много стоит.

– А я?

– Ты тоже. Но меня за тобой закрепили, и я должна быть с тобой рядом, а она сама. Тысячи лет мне никто руки не протягивал. Тысячи лет одиночества, и тут появился вот такой солнечный котёнок.

Я вздохнул и ехидно ухмыльнулся.

– Да ладно уж. Но я всё же скажу, что ты лесба. Так проще списать твои странности, – ответил я и вышел из палатки, чтоб столкнуться с метаморфом.

Существо горько улыбалось и протягивало мне очередной рисунок. Я осторожно взял его.

На белом листе была изображена тонкая чёрная фигурка, резким контуром бросающая длинную тень. Фигурка стояла на коленях и прикрывалась руками от чего-то, словно от яркого-яркого света. А рядом таяли две изломанные фигурки Мясников.

Я снова тряхнул головой. Стоило решить одну загадку, как пришла другая.

– Не мешай, – буркнул я. – Мне ещё твоих ублюдочных сородичей ловить.