Он нехотя поднес окуляр бинокля к глазам и стал искать женщину и волков. В конце концов, он рассмотрел отблеск костра и увидел сидящих волков, которых он принял за больших собак. Он не видел женщины. Я взял у него бинокль и посмотрел туда, где эта женщина была ранее. Волков я рассмотрел сразу. Те проявили беспокойство, видимо учуяв нас, но женщины я не рассмотрел. Они смотрели в нашу сторону, и никто из них более не лежал. Я долго рассматривал место у костра, но её больше не увидел. Правда, я рассмотрел в бинокль странный перелив воздуха, словно тот искажался от сильного жара. Костёр же был едва ли столь горяч, чтобы создавать столь мощное турбулентное движение воздуха, которое не могло бы возникнуть далеко в стороне от него, а не вверху. Звуков бубна не было слышно, скоро, однако, я вновь услышал его мерные звуки. Как не странно воздух при этом стал искажаться больше. Какой-то сгусток энергии кружил в воздухе у костра. Это было явно материальной сущностью или энергетической, напоминающей призрака, но тот имел бы цвет тумана или молока.

Петьке надоело торчать возле меня столбом, он явно уже пришёл в себя и стал замерзать, поскольку съёжился, так как находились мы в стороне от костра. Он вновь взял у меня бинокль и стал смотреть на то место, где сидели волки, и клубилось нечто, что должны были видеть волки, но не видели мы. Он довольно долго рассматривал прогалину у костра, заметил странное движение воздуха, но не придал этому никакого значения, хотя монотонные звуки камлания он слышал отчетливо.

Я вновь взял бинокль, но больше не видел её, не видел и странного движения воздуха, но волков, которые в свете тухнущего костра были едва заметны, вновь рассмотрел. Было чему удивляться.

Петро вновь взял у меня бинокль, но и без него было ясно, что костёр тухнет, и звуки бубна уже не слышны. В конце концов, ему это надоело, и он сказал:

– Фигней не занимайся, там просто кто-то из аборигенов со своими собаками торчит и врубил музыку на всю катушку, – и с тем отправился спать.

Я ещё немного понаблюдал за подозрительным местом и тоже лёг спать. Всё это не укладывалось в мой скромный мозг цивилизованного человека, но прекрасно ложилось в прокрустово ложе легенды, что витала в воздухе и над нами. Меня смущало только одно: куда делась эта женщина и почему волки, боящиеся одного присутствия человека, спокойно отнеслись к ней и даже приняли как свою.

Но тут я вновь услышал звуки бубна, но скоро они стали глуше и прекратился, но я никак не мог уснуть, поскольку моё воображение разыгралось. Я вновь встал и взял бинокль. Картина была той же, как и ранее. Только я вновь увидел шаманку, но кружилась она уже устало и медленно, в изнеможении уже не стучала в бубен. Костёр уже затух. Некоторые волки вновь легли на снег и положили свои морды на лапы. Они или дремали, или лёжа смотрели на неё.

– Сколько же она там может танцевать, – удивился я, собираясь ложиться вновь на свое ложе из лапника. Именно в этот момент маленькая шаманка упала. Я не видел момента падения, но редкие звуки бубна ушли в пространство и исчезли в нём. Наведя бинокль на место камлания, я увидел её лежащей. Волки уже не лежали и сидели, а все поднялись и закружились на месте хороводом вокруг шаманки. Скоро они рассыпались и двинулись большой массой вдоль склона. Эта была огромная стая. Даже при всей их плодовитости и наличии в стае переярков, едва ли и тогда в ней было бы более двадцати животных, но здесь их было как минимум вдвое больше. Среди них я заметил несколько крупных матёрых волков, которые старались держаться по возможности дальше от других подобных животных. Почти все они сильно нервничали и вокруг матёрых кружились более молодые животные. Ясно было, что здесь собрались звери из нескольких стай. Насколько я знал о жизни волков, то они держались определенной территории и пресекали всякое покушение на неё. Если бы волки попытались пересечь границы территории чуждой им стаи, то им бы выдали по первое число, но здесь, вопреки всякой жизненной необходимости и законов бытия, собралось несколько стай.

Они направились по противоположному склону горы к тому месту, где мы были вчера вечером. Когда звери скрылись, я вновь посмотрел на то место, где находилась женщина-шаманка. Она по-прежнему лежала без движения. Я собирался было пойти к ней и выяснить то, что случилось, но решил прежде разбудить Петьку или Игоря. Петька спал как убитый, так что, как бы я не тряс его и не тормошил, но он так и не проснулся, зато Игорь вскочил сразу, как я его только тронул. Я сказал ему, что кругом полно волков, на что тот только хмыкнул и сказал:

– Началось, сидел бы и сидел дома и не совался бы не в свое дело, – проворчал он, сел у костра и поправил его. – Ты куда, разорвут же, как портянку? Я же говорил, что здесь не чисто. Куда прёшь?

– Нужно кое-что посмотреть, – ответил я.

– Что там смотреть?

– Есть, а волки ушли вверх по склону. Внизу они там что-то толклись, – слукавил я, не став пугать своего компаньона.

Взяв карабин и бинокль, я отошёл от костра и глянул на противоположный склон. Чужой костер уже потух, и женщины возле него не было видно. Внимательно осмотрев местность вокруг, я её увидел идущей в направлении обратом ходу волков. Она шла медленно, едва волоча ноги и пошатываясь. Спустившись в ущелье или глубокий овраг, что разделял нас, она глянула в мою сторону и вдруг сразу исчезла. Я в это время смотрел на неё в бинокль и заметил, как она натянула капюшон на голову. В том месте я сразу увидел то странное искажение воздуха, что наблюдал я у костра. Убрав бинокль от глаз, я ничего не обнаружил на противоположном склоне. С большим трудом я вновь рассмотрел через бинокль этот энергетический сгусток, что я не так давно видел, и в который она превращалась, да и то благодаря едва слышному звуку в одном из его отрогов. Овраг хорошо просматривался с той точки, с которой я наблюдал. Там росли кусты, в которых я потерял этот призрак окончательно. Она словно провалилась сквозь землю. Расстояние между нами было около километра. Правда дорога шла вниз по склону хотя и довольно крутому, но удобному для ходьбы, так что я преодолел это расстояние менее, чем за десять минут. Уже в овраге я нашёл следы женщины. Они были очень маленькими, и я сначала принял их за след росомахи. Следы привели меня к кустам, в которых я потерял этот загадочный субъект вселенной. Они оборвались перед отвесной стеной оврага.

Я старался не затоптать следов и шёл рядом с ними. В овраге было заметно, что женщина сильно устала, так как след был более глубокий, а пятка была явственно выражена. После чего она шагнула прямо в стену. Стена была сплошной, без щелей и выемок. Прикинув рост женщины, я увидел большой корень, торчащий в сторону расположенный на уровне её роста. Я потянул за него, предположив, что, то же самое, делала и она. На удивление земляная стена подалась и образовалась небольшая щель. Еще потянув ее на себя, я открыл небольшой лаз, что вёл в глубину горы. Это было явно дело рук человеческих, но рук очень маленьких. Я попытался пролезть в этот лаз, но оружие и снаряжение мешали мне. Я оставил карабин и бинокль с наружи, сбросил патронташ, оставив при себе только нож, который сунул за пазуху. В таком виде я едва протиснулся в лаз, из которого тянуло теплом.

Матерясь и ругаясь, я прополз в глубь горы метров на пять, когда почувствовал, что лаз стал шире, и я увидел свет. Это был электрический свет или что-то подобное электрическому свету. Он был чуть голубоватый и слабый. Горела не лампочка, а светился какой-то кристалл, но всё равно в пещере можно было видеть, хотя с большим трудом. Теперь я находился в довольно большом помещение, которое было всё-таки естественным, но над её благоустройством явно поработали чьи-то руки. Кроме той лампочки, к которой не вели никакие провода, горела ещё одна подобная же, но дальше, в глубине. Я не спешил опрометчиво погружаться в незнакомый мир, сочтя, что осторожность – обратная сторона доблести. Кроме всего прочего, я так и не выяснил до конца, с кем я имею дело. Если бы это был человек, то я бы примерно рассчитал, что ждать от этого чела, но это были непонятные существа с неопределенными возможностями и параметрами. Эти параметры необходимо было определить и рассчитать. Не зря же этих существ так боялся Игорь, который был человеком явно не из трусливого десятка. Если ещё принять во внимание и то, что эта баба хороводилась с волками и даже собрала их в кучу! Это тоже говорило о чём-то. Если добавить к этому всякую ерунду о том, что эта пигалица могла испариться в воздухе – технологии, однако, – туши свет. Да и подземные пещеры, что они оборудовали, поскольку я уже предполагал, что эта дама лазит по этим горкам не одна, явно предполагали этих существ даже более продвинутыми, чем мы.

Размышляя так о всякой дряни, типа этих минимизированных придурков, падших на мою голову, я медленно продвигался вперёд, туда, где маячил второй светлячок кристалла. В принципе он давал достаточно света, чтобы можно было спокойно ориентироваться в пространстве пещеры, но не потреблял такое количество энергии, какое тратят придурошные огни реклам, на которые он чем-то и походил. Темнота, пронизанная блеклым светом, как-то ещё позволяла мне ступать тихо, но в ней я чувствовал неуютно. Пройдя первую залу, что была образована пещерой, я с особой осторожностью приблизился ко второй, которая освещалась таким же образом. Вход в неё был не очень широк и образовывал свод, подобный своду арочных ворот, но невысокий, так, чтобы войти, а точнее – вползти, мне пришлось бы наклониться довольно сильно, но всё равно и тогда пришлось бы сгибать колени, чтобы не зацепиться за этот своеобразный косяк спиной или даже бёдрами, хотя по бокам у меня ещё оставалось достаточно места.

Я остановился в нерешительности. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что в данном помещении удивительно сухо, хотя вода здесь присутствовала ранее и в большом количестве. Явно здесь проводились дренажные работы по отводу излишней влаги, но старались оставить это место в таком же виде, как и оно было ранее, чтобы не вызвать излишнее подозрение. Свет в первой пещере, или как я её окрестил про себя втихую, предбанником, включался этими странными гномами, а я склонялся всё более и более к этой версии, при входе. То, что они сильно походили на гномов из фольклора, мне это было понятно, кроме того, в русских сказаниях это были не крошечные существа, а вполне приемлемых размеров для человека, этак метр с кепкой, да и выработки в Уральских горах, которые приписывали этим пигмеям подземного царства, были именно такого размера, а никак не подходили и не подпадали под размеры мышей или крыс, какими их рисуют западные люди. Точно бы этих гномов сожрали кошки или лисицы. Этим тварям наплевать на то, что перед ним товарищ гордого людского рода. Однако, размышляя этак, я решил пролезть, хоть на карачках, во вторую пещеру, хотя разум упорно предлагал убраться от греха подальше. Но любопытство всё же возобладало, да и убираться обратно, так ни в чём не разобравшись, как-то не входило в мои планы. Встав на корточки, я стал потихоньку проползать в эту, то ли нишу, то ли дверь и осторожно выглянул, стараясь не афишировать своё присутствие. Свет во второй пещере был ярче, но в первый момент я ничего так и не заметил. В нём горело уже три кристалла, они находились в точках, которые освещали всё помещение и довольно равномерно, хотя мощность их была примерно равной мощности кристаллов, что торчали в предбаннике. Это помещение уже походило на спальные покои. Три небольших, но на редкость широких кроватей стояло в разных углах пещеры. При желании на них могло улечься несколько человек небольшого роста, так что здесь могло ночевать или отдыхать человек двенадцать – тринадцать людей мелкого сложения, кроме кроватей стояли несколько странных уютных кресел довольно странной формы. В центре стоял то ли камень, то ли ещё чёрт знает какой прибор, но от него явственно тянуло теплом, и я даже заметил, что он даже отсвечивает в некоторых местах матовым светом, создавая некую иллюзию огня. Я, было, хотел протиснуться дальше, но мне помешал камень, который стоял рядом с проёмом, в котором я торчал в интересном положении, что свин на четырёх конечностях. Камень был массивным, а проход довольно узким, даже для той пигалицы, что я видел давеча в обществе волков. Тут мне пришло в голову, что если этот камень придвинуть к этому входу, то, как раз закроет эту щель напрочь, и никто не обратит никакого внимание на то, что за ним есть дыра и нора, и чёрт знает, какие кролики херятся в этой норе. Пока я так размышлял, давать ли мне задний ход не солоно хлебавши или всё-таки выяснить, как эта баба пролезла в эту дыру, которая была маловата не только для меня. Тут я нечаянно, скорее оттого, что устал торчать стоя на карачках, опёрся плечом об этот самый валун непонятно какого предназначения и тот, имея массу никак не менее трех – четырех центнеров, неожиданно плавно и легко стал отъезжать в сторону и несколько наискосок, освобождая проход. Я хотел продолжить своё путешествие в неведомое методом солдата первогодки, как уловил краем глаза какое-то движение слева от себя. Это было едва заметное движение, но старая привычка охотника заставила меня замереть, до выяснения всех обстоятельств. Обстоятельством были два странных существа, явно человеческого вида, мелких размеров. Одно существо было мужского пола, на редкость уродливое, как Карлик Нос в одноименной сказке. Лицо его было с длинным носом нездорового бледного цвета, покрытое то ли прыщами, то ли наростами, поросло маленькой, неряшливой, седоватой бородой, волосы на голове были жиденькие, неопрятные с заметной пролысиной по всему черепу, кроме того, они были то ли прилизаны, то ли примяты, отчетливо проявляя угловатый мощный череп. Сам он имел, хоть рост не высокий, но был удивительно крепко сложен, так что едва ли он уступал в грубой силе мне, хотя я был почти в полтора раза выше его. Одежда была его неопределенного сероватого землистого цвета, на редкость грубо сотканная и ткань по фактуре напоминала чем-то мешковину. Одним словом, страхолюдина в обносках от Диора. Второе существо было пола женского и, как следствие, было более приятное и изящное и, даже, красивое. Впрочем, она даже мне чем-то понравилась. Как говорилось старинным слогом, всё в ней определяло кокетку. Вместо грубого рубища её собеседника, на её плечи было накинут плащ, может накидка из шкуры барса, но именно того цвета, какого я видел эту зверюгу намедни и чуть было не отправил данное редкое животное к его ближайшим родственникам, чьи шкуры пылятся набитыми всякой ерундой в местных музеях. Безусловно, я бы не стал бить данную редкую животину, но дух солидарности с моим другом-родственником Серым, толкнул таки меня на стрельбу с почти предельной дистанции, да ещё без оптики. Этот плащ имел капюшон, под которым я увидел то ли платье, то ли блузку темно-вишнёвого цвета, на котором поблескивало колье из каких-то камней, которые я не мог рассмотреть из-за плохой освещенности, а ещё более из-за того, что мне это было по фигу. Волосы были чернявые, волнистые и не так длинные, но красиво обрамляли её удивительно правильное и красивое личико, которое было смугловатым, может быть загорелым. Красота, по мнению некоторых исследователей, приближение к среднему типу, так что средний тип здесь присутствовал процентов на девяносто с хвостиком. Глазки её были зелёные, в движениях сквозил огонь. Короче, несмотря на то, что эта пигалица была роста маленького, мне премного понравилась, что бывает со мной редко, и в моей жизни случалось этакое, так не часто, что припомнить и пересчитать энные случаи не составляет для меня труда, даже на пальцах одной руки. Сердце моё невольно дрогнуло, несмотря на нелепое положение и явную опасность.