– Такому в рот ничего не клади. А вон тому, – я кивнул на топтуна, – Вообще без разницы что харчить, худого пацана, или толстенную кирпичную стену, зубы не ломаются и не тупятся. Единственно, что если стена очень толстая, то не станет он сквозь неё ломится, понимает, что долго это и с энергетической точки зрения не целесообразно.

Добыча оказалась не ахти, пять споранов, четыре плюс один, – жиденько. Я рассчитывал ещё и на горошину сверху. Это хорошо, что патрон не пришлось тратить, а то настроение было бы испорчено надолго. Потрошение спорового мешка старшего заражённого я доверил новичку, и когда тот не обнаружил заветного жёлтого шарика, то сам запустил руки в серую массу и самым тщательным образов просеял её сквозь пальцы, – ничего.

Глотнул живца и автоматически протянул флягу Худому, тот тоже сделал глоток. Ещё сокрушаясь о несбывшейся надежде, я всё же обратил внимание на вполне здоровый вид напарника. После базы муров обычная доза не принесла парню нужной бодрости, и не без удивления я окончательно привёл его в чувство лишь глотком уксусного раствора более редкого спорового тела. А тут, самая что ни на есть стрессовая ситуация, и он особо не нуждается в допинге, – очень странно. Недоумение было настолько глубоким, что в задумчивости я даже перестал печалиться о упущенной выгоде, и вернулся к действительности лишь потревоженный этим странным типом:

– Мне кажется, что опасно вот так запросто идти по дороге у всех на виду, как Вы думаете?

На «Вы» это приятно, есть в подобном обращении что-то… подобострастное, особенно когда в ответ бросаешь снисходительное «ты». Признаться, где-то в глубине души я понимаю, что эта удовлетворённость выдаёт собственное латентное чинопочитание, готовность пресмыкаться перед сильными, но ничего с собой поделать не могу. Хотя почему не могу, – очень даже могу:

– Знаешь…, дружище, выкать будешь девкам в борделе, они любят такое, а ко мне обращайся по прозвищу и на «ты», – О! Как сильно сказал, – На счёт дороги, суждение твоё неверное. По торному пути двигаться гораздо быстрее чем по целине. На кластерах траву никто не косит и за месяц или даже два она вымахает минимум по пояс, там и идти тяжело, и невидно ни черта, а самих нас легко обнаружить по колышущейся траве.

Однако, зерно сомнения было брошено на благодатную почву, я и сам опасался проходить через населённые пункты по сквозным магистралям, но порой, например, сейчас выбирать особо и не из чего. Взглянув на карту, прикинул альтернативу: срезать несколько километров пути через лесной массив с небольшой точечной застройкой в самой его середине. Судя по карте ни болотин, ни речушек с оврагами там быть не должно, а беглый визуальный осмотр стены леса, виднеющейся неподалёку, окончательно убедил двинутся именно в этом направлении, – высокие сосны, это наверняка бор, ходить среди коричневых великанов, источающих на жаре терпкий аромат, сплошное удовольствие.

Едва мы двинулись, где-то за спиной на приличном расстоянии раздался выстрел. Худой посмотрел на меня, в глазах мелькнул испуг. Хороший рефлекс, заражённых он не испугался, а вот присутствие вооружённого человека по близости явно взволновало недавнего пленника. Не прошли мы и десяти метров, как выстрел повторился и почти сразу прозвучала целая серия коротких, по два выстрела, очередей.

– Кто-то нарвался на заражённых, – я решил немного успокоить напарника, – Судя по всему один, а раз грохочет автоматом, то либо из «свежих», либо отбился от своего отряда.

– Может поможем? Там его прижали видно.

– И чем же мы ему поможем? – я усмехнулся, – В рукопашную попрём, жопой монстров убивать? Пока добежим до него, там соберётся весь окрестный зверинец, и если чувак не сможет отбиться с «Калашниковым», то мы лишь разнообразим меню.

Треск выстрелов постепенно слабел, мы забирались в глубь леса. Высокий светлый бор быстро сменился опушкой с густым сосняком, сквозь который пришлось буквально продираться, за этой преградой выстрелы стали почти неразличимы.

Худой плёлся с кислой миной на лице, конечно, надо бы по-жёсткому разъяснить, кто есть кто в этом мире и расставить правильные акценты: «всё вздор, кроме личной безопасности, и только две вещи имеют значение, – патроны и прокачка навыков». Подбирая нужные слова, я сделал для себя неожиданное открытие: «Этот парень наверняка не оставит меня в беде, как тот же Катран, что нежданно-негаданно приехал с отрядом выручать меня». Решено, беру его в напарники, вот только с Даром нужно разобрать, сводить парня к Алмазу, вдруг и правда, что ценное в нём проснулось.

Лес обрывался резко, вот ещё корабельные мачты сосен, а вот голое пространство: стриженная трава, хотя скорее нестриженная газонная, за ней асфальтовая дорожка по периметру комплекса зданий и сами строения, то ли элитный посёлок, то ли санаторий такой, – для богатеньких буратин. Небольшие одноэтажные дома под красными псевдочерепичными крышами в окружении густой зелени декоративных насаждений; с краю трёхэтажный административный корпус. Судя по сорнякам, разросшимся среди газонной травы, с перезагрузки прошло не меньше месяца. Прекрасно, и вони меньше и заражённые наверняка разбрелись.

Я люблю заходить в богатые дома, раньше презирал всё это богатство, а сейчас тянет меня к нему. Но бедное неустроенное прошлое постоянно даёт знать о себе. «…Возьмите стручок ванили и положите его в сахарницу, пусть он лежит там всегда, тогда сахар пропитается дивным ароматом и отдаст его напитку». А что, блин, делать если не было в нашем городе ни единого стручка ванили, ванилина завались, хоть в штабеля укладывай, а собственно ванили, в стручках, нету.

Во всех встреченных ранее «богатых» домах тоже был «сплошной ванилин». Мы наблюдаем вокруг успешных людей, тех у кого нет нужды растягивать деньги от зарплаты до зарплаты. Иногда эта успешность нам только кажется, особенно если смотреть на дорогие авто из окон троллейбуса, а пересаживаясь за руль собственной иномарки, понимаешь, что девяносто девять процентов владельцев автомобилей от престижных брендов, такие же любители дешёвых понтов. Безусловно, мы практичные люди, выбираем машину по принципу «чтобы не ломалась», и стараемся не замечать древние намарафеченные «бумеры» и «мерсы» немым укором стоящие рядом с тобой в пробке, источающие чёрный или сизый дым из своих гниющих полумёртвых внутренностей, выплёвывая старыми бубнящими дизелями: «пон-ты-по-ты-пон-ты-пн-ты-пн-ты…»

Я решил в новом мире поменять свои старые привычки, вкусы и пристрастия. Кушать только дорогие продукты, живец бодяжить исключительно премиальным алкоголем, ну и вещи обязаны быть от известных брендов. Получалось не очень, дорогие солнечные очки с поляризованными стёклами, выбросил на следующий день, – кожа под ними потеет и на переносицу давят, надвинутый на глаза козырёк армейской панамы куда практичнее. Китайские кроссовки с задником и подноском из папье-маше сидят на ноге ничуть не хуже брендовых, но заметно легче, да и не жалко их совсем, – выкинул и в любом магазине взял точно такие же. Полным провалом закончилась затея с едой и алкоголем. Икра и морепродукты надоели практически сразу, душа требовала картошки с салом и самым дешёвым чёрным хлебом, а спораны растворённые в любом алкоголе делали напиток лишь в разной степени мерзким. Относительным исключением стала одежда, особенно нижнее бельё, – дорогущие трусы и майки удобно облегали тело и оказались невероятно приятными в ношении. Брюки и френч из линейки «милитари», которые стоили примерно, как мой автомобиль, и позволить себе их могли лишь воры да звёзды шоубизнеса, оказались практичными как армейские «горки», но совершенно неощутимыми на теле, – крой и материалы совсем другого уровня. В общем всё у меня получилось как-то странно: «Лоро Пиана» плюс картонная обувь, а устрицы нравились почему-то исключительно с гречневой кашей.

Обнаруженный посёлок был полон статусных вещей. Ценные породы древесины снаружи и внутри домов, техника, дизайн, всё просто кричало о богатстве и роскоши. Мне подумалось, что это место связано с медициной, скорее всего с реабилитацией: в одном из домов нашлось инвалидное кресло на электрической тяге, оставленное рядом с кроватью, все дома оборудованы широкими пандусами, кое-где полностью отсутствует алкоголь, но имеются в изобилии лекарства.

Часть жилищ была разгромлена, следы борьбы встречались повсюду, то и дело на глаза попадались пулевые отметины, – отдыхающих неплохо охраняли, а может и сами они были вооружены. «Глок» найденный в одном из домов дополнительно убеждал в элитарности посёлка. Я решил задержаться на месте находки и поискать боеприпасы к легендарному пистолету. Сама машинка пользуется спросом, а редкий натовский патрон стоит дороже «пэ-эм-овского».

Приятная находка, самому хочется обладать такой штуковиной: грубые угловатые формы, рельефная рукоять в сочетании с малым весом, – убойный минимализм. Худому пистолет тоже понравился, в его взгляде вспыхнуло восхищение, а когда наши глаза встретились, оно сменилось даже не просьбой, – мольбой. Я было дрогнул, но вбитый в рефлексы принцип «не шуметь» оказался неподвластен эмоциям, поэтому находку в рюкзак, – меньше чем за десяток патронов к своему револьверу не отдам.

Бывший владелец пистолета сумел дать бой заражённым, обилие костей, перед домом впечатляло, растащенные по округе они не позволяли определить точное количество упокоенных монстров, но судя по черепам, попавшим в поле зрения, ван-шот – характерный почерк неизвестного стрелка. Пистолет на затворной задержке и валяется на полу, скорее всего монстры добрались-таки до героя. Худой тоже сумел оценить мизансцену:

– А он бился, как лев – один против целого полчища. Наверное, защищал кого-то, как думаешь, Хват? Он ведь мог пойти на прорыв с такой меткой стрельбой.

Я только начал осматриваться, прикидывая, где тут хозяин мог держать своё оружие, как был словно молнией поражён словами напарника. Эврика! Это действительно охранник, который до конца исполнил свой гвардейский долг.

Бросив на ходу «Худой, ты гений», я поспешил в глубину дома, где обжитой отыскал лишь одну небольшую комнатку. Поиски заняли считанные секунды, в прикроватной тумбочке обнаружился набор для чистки оружия и непочатая коробка на пятьдесят патронов. Этот Худой послан мне самим Провидением!

Вернулся к оставшемуся у входа напарнику несказанно довольный, полтинник «парабеллума», это как минимум пяток моих бесшумных выстрелов, – не день, а просто праздник какой-то. Радость не смог растворить даже бубнёж за моей спиной:

– Этот мир нужно было назвать Мародёр-ленд. Ходить по чужим домам, рыться в чужом добре и снимать с трупов трофеи. Я так понимаю, что успех здесь зависит от не самых благородных качеств.

– Не пузырись, гуманитарий, – проходя мимо, я хлопнул парня по плечу, – Пошли лучше пожрём чего. Здесь у многих неплохой алкоголь, а еды практически нет. Значит в главном корпусе должно быть что-то вроде столовой-ресторана. Место богатое, наверняка собственный генератор имеется, и я думаю нас ждёт славный обед.

Худой вяло поплёлся следом. Мы оставили прочёсывание домов и двинулись к главному корпусу.

Блаженство, полное довольство происходящим, какая-та нега – всё растаяло без остатка, в единый миг сменившись тревогой. Вот уж воистину наградил меня Улей то ли даром, то ли проклятием. Худой, как и в прошлый раз не обратил внимание на мою настороженность, – прошёл мимо. И вновь оказавшись в нескольких метрах впереди спохватился, обернулся, а бросив на меня взгляд, взялся за клевец.