Замок Валенштайн

В огромном отделанном золотом кабинете, который украсил бы любой дом обеих столиц империи и удовлетворил бы самый взыскательный вкус столичного вельможи, за рабочим столом сидел высокий седой мужчина в коричневом придворном одеянии, с восьмиконечной звездой на груди и круглым золотым диском с гербом Андрии на длинной золотой цепи – двумя самыми высшими знаками отличая империи. Это был слегка постаревший, но все такой же бравый генерал армии и советник императора – герцог Валенштайн. И находился он в собственном замке, куда прибыл для подготовки к торжественному мероприятию, посвященному первому выпуску кадетов «школы командиров среднего звена». На это значительное по местным меркам мероприятие должен был приехать император и даже произнести речь молодым людям, а в скором времени командирам как в армии императора, так и в фамильных замках аристократии. Событие столь знаменательное, что, как уже было сказано, в замок в спешном порядке прибыл герцог, чтобы лично проконтролировать подготовку к прибытию императора. Прибыл, как всегда, со всей семьей и челядью, а также с ротой имперских гвардейцев, которых расквартировал в Аурелии.

Перед ним навытяжку стояли четыре человека: капитан-комендант замка Валенштайн барон Корениун, капитан-лейтенант городской стражи барон Орениус, лейтенант замковой стражи господин Лорман и личный советник герцога, его близкий и, наверное, единственный друг граф Фужи. Герцог изволил гневаться, мало того, он был в бешенстве и уже в течение десяти минут высказывал этим достопочтимым людям, что он думает о них и о выполнении ими своих обязанностей.

– Нет, это же надо, – в очередной раз повторил герцог. – Для чего я Вам плачу жалование, господа? Чтобы по моим лесам бегали разбойники, а по дорогам свободно разгуливали наемники, которые наверняка во сто крат опаснее этих бедолаг крестьян, от голода сбежавших в леса? Нет, Вы ответьте, для чего? – сделав паузу и грозно посмотрев на стоящих перед ним офицеров и не увидев у них желания с ним спорить, герцог продолжил. – И что самое страшное, это отребье безнаказанно убивает моих лучших людей, и это когда через месяц ко мне должен пожаловать император. Вы хоть понимаете, какую честь мне оказывают, вы понимаете, какая на мне лежит ответственность? За триста лет в моем замке никогда не останавливался ни один представитель правящей династии. И Вы хотите лишить меня такой чести? Да! Хотите! Ведь если будет хоть малейшая опасность, пусть даже гипотетическая, я первый буду умолять императора отменить поездку. Но имейте в виду, господа, в этом случае я с позором выгоню Вас из армии и отправлю в Ваши же замки убирать навоз за лошадьми. Да что ж здесь происходит, господа, Вы можете мне, наконец, объяснить? Какие-то детские игры, какие-то забавы, заставы, патрули, все это полнейшая чушь! Необходимы меры радикальные и конструктивные. Через пару недель леса зарастут зеленью, и тогда до разбойников вообще будет не добраться. Значит так, господа, даю Вам две недели времени и свою роту в придачу, берите свободных людей гарнизона, но примите меры. Господин Корениун, Вы головой отвечаете за успешное проведение операции. Через две недели Вы докладываете, что в моей провинции больше нет бандитов и разбойников, а тракт безопасен для передвижения. А чтобы я в этом удостоверился, по окончании операции Вы посадите свою жену и дочь в открытую карету без конвоя, и они проедут от Валенштайна до Павеска и обратно. Все свободны.

Отсалютовав герцогу, офицеры вышли.

– Садитесь, Фужи, я не понимаю, что тут происходит, – уже более миролюбивым тоном произнес герцог.

– Проклятая война, герцог.

– Чушь, граф, война прославляет победителей и укрепляет державу.

– Да, это точно, еще пара таких побед, и мы станем легкой добычей любого захудалого западного княжества.

– Когда-нибудь тебя вздернут на виселице за твои крамольные речи, граф, а меня за то, что я тебя не вздернул сам.

– Но, герцог, у нас не вешают графов, это удел простонародья, мне по меньшей мере могут только отрубить голову.

– Согласен, только сначала я тебе сам отрежу язык.

– Думаю, с этим не стоит торопиться, Ваша светлость.

– Ладно, давай к делу, так что там у нас есть?

– Мало что, очень мало, чтобы сделать какие-то выводы, пока только одни догадки. Велите подать вина, ужасно пересохло в горле.

Герцог позвонил в колокольчик, и через несколько минут на маленьком столике появились фрукты, печенье и слегка запотевший графин с вином. Граф поставил на секретер стоявший чуть сбоку от стола герцога ларец, который до этого держал в руках, и стал выкладывать из него бумаги. Потом налил себе вина, развернул одну из бумаг, пробежался по ней глазами и протянул ее герцогу.

– Вот донесение капитана-коменданта Карна, Ваша светлость.

– Что в нем? – отмахиваясь от бумаги, спросил герцог.

– Капитан пишет, – укладывая бумагу обратно в ларец, произнес Фужи, – что лейтенант заставы Маушино, кадет Вашей школы, господин Истре три дня назад приконвоировал в город молодую женщину, тридцати-тридцатипяти лет от роду, отбитую им у группы вооруженных всадников в четырех милях от заставы Маушино в направлении Павеска, куда следовал лейтенант, по его словам, для согласования действий по уничтожению разбойников с лейтенантом заставы Петухово кадетом Филисио.

– Заметь, Фужи, даже кадеты понимают, что нынешняя ситуация просто ненормальна сама по себе. Ведь это пустое дело, прохаживаться вдоль тракта, заходя на обеды в ближайшие деревни.

– Я думаю, Ваша светлость, патрули не совсем бесполезны, в результате патрулирования резко упали количества нападений на караваны, а крестьяне, так те вообще перестали жаловаться.

– Еще бы, просто купцы стали ездить с охраной да и сами вооружены не хуже разбойников, что не есть правильно. Да и не так уж их много, этих купцов, хотя канцлер предрекает нам бум торговли этой осенью. А твои крестьяне наверняка просто откупились от разбойников, вот их и не трогают. Но это ненормально. Кстати, император очень обеспокоен безопасностью торговых путей, и не только по Староневежскому тракту, но и далее за Павеском, вдоль Хивы. Именно поэтому тут имперская рота гвардейцев. Ладно, это дела будущие, что там пишет этот мастер эпистолярного жанра? Только давай покороче, устал я что-то сегодня.

– Лемарн пишет, что эта женщина представилась личным посланником по особым поручениям первого канцлера и представила соответствующий случаю документ, да не какой либо, а «эльфийскую бумагу». Более подробную информацию предоставить отказалась, а узнав, что Вы в замке, потребовала доставить ее к Вам. Что он, собственно, и попытался сделать, но для начала собрал информацию о ней и так называемых наемниках, для чего под предлогом безопасности и починки ее кареты задержал ее на полтора дня. Ничего толком не раскопав ни о так называемой графине, по данным капитана ее не видели в Павеске, по моим данным она там не появлялась, ни о так называемых наемниках, их обыск ничего не дал, ни одной зацепки, их тоже не видели в Павеске. На телах не было, к сожалению, ни тайных знаков, ни какой другой информации, что довольно странно, обычно почти все наемники носят знаки своей гильдии. Не зацепившись ни за что, Лемарн был вынужден отконвоировать ее в замок, под надежным, как ему казалось, конвоем. Но, как Вы уже знаете, Ваша светлость, до замка они не добрались, весь конвой по дороге был уничтожен, за исключением Истре, который тоже мало чем отличался от мертвого. Ну и что самое невероятное и печальное, так называемая графиня исчезла.

– Все интереснее и интереснее, граф. Это уже попахивает скандалом. Как бы там ни обстояли дела, будут говорить, что мои люди не в состоянии уберечь женщину, направленную с какой-то тайной миссией. Мало того, окажется, что ездила она с этой миссией по приказу императора, и только благодаря неспособности моих людей выполнить свой долг миссия была провалена. Ты понимаешь, Фужи, это катастрофа.

– Я понимаю, Ваша светлость, это несправедливо хотя бы по отношению к Вашим воинам, которые честно выполнили свой долг и остались на этом тракте.

– Ты прав, как всегда, Фужи. Но если уж говорить прямо, капитан Лемарн совершил полнейшую глупость, головотяпство и некомпетентность. К нему что, каждый день попадают дамы с бумагами, подписанными такими важными персонами? Да зная, что за ней охотятся наемники, он в тот же день должен был переправить ее в замок, сняв, если надо, весь гарнизон. А он спокойно дал им подготовить очередную засаду. У него, похоже, совсем нет головы.

– Я думаю, что домашние заботы несколько негативно повлияли на его трезвый расчет. Вы, наверное, не в курсе, Ваша светлость, его старшая дочь должна была выйти замуж за лейтенанта Алисандре, и на днях они должны были обручиться.

– Бедная девочка, и перед таким событием он отправил лейтенанта в такое серьезное дело?

– Служба прежде всего, Ваша светлость.

– И все равно это его не оправдывает, такой опытный человек и так сглупить. Сколько их было, этих наемников?

– Шесть человек было уничтожено у Маушино, десять – не доезжая Шаринска.

– Ого, представь, шестнадцать наемников в полном вооружении беспрепятственно передвигаются по моей территории, а мы об этом ничего не знаем. Да они таким количеством могли в легкую захватить Карн в одну ночь, просто так, если бы он им зачем-то понадобился.

– Я думаю, Вы несколько преувеличиваете их возможности, Ваша светлость, они потеряли десять человек на тракте против десятерых ваших солдат, а если учесть, что они были в засаде и застали конвой врасплох, так и вовсе им повезло, что их не уничтожили сразу.

– Что значит врасплох, граф, что это за конвой, который можно застать врасплох?

– Я и сам еще не знаю всех подробностей, Ваша светлость, дознаватель прибыл буквально перед тем, как Вы вызвали меня к себе, может быть, выслушаем его?

В ответ на кивок герцога Фужи позвонил в колокольчик, и по его распоряжению в кабинет вошел невысокий, худощавый человек, одетый в обыкновенный дорожный костюм. Несмотря на довольно заурядную внешность, в нем чувствовался какой-то внутренний стержень, черные выразительные глаза указывали на его целеустремленность, а уверенность, с которой он зашел в кабинет и склонился в почтительном, но не униженном поклоне, говорила о его уверенности в себе. Это был человек графа Фужи, один из лучших дознавателей в созданной графом небольшой «тайной страже», служившей во благо интересов герцога Валенштайна и не раз выполнявшей тайные и иногда щекотливые поручения.

– Докладывайте, Море, – приказал граф вошедшему человеку.

– Я, по указанию Вашего сиятельства, провел расследование по всему пути следования экспедиции. Где-то на середине пути от заставы Мирное до заставы Поле на конвой была устроена засада из трех арбалетчиков, расположенная у самого тракта. Учитывая, что начало смеркаться, они сумели подпустить передовую группу из трех всадников почти на тридцать ярдов и, вероятнее всего, залпом снесли всех трех. Попадание точно в голову – в поднятое забрало – шансов выжить – никаких. По-видимому, в это время из леса выскочило пять всадников, пытаясь отрезать движение кареты. Лейтенант Алисандре с двумя конвойными, вступил в схватку, отрезая всадников от кареты, но, к сожалению, не смогли даже задержать их. Все были убиты буквально в несколько секунд, и наемники продолжили преследование.

– Да, а ведь лейтенант Алисандре далеко не новичок, бросаться втроем на пятерых наемников – это самоубийство, – покачал головой герцог.

– Я думаю, Ваша светлость, он хотел навязать им бой, чтобы лейтенант Истре мог оторваться, и хоть немного задержать преследователей.

– Втроем против пятерых наемников. У него не было ни одного шанса даже замедлить шаг лошадей. Продолжайте, Море.

– Второй залп арбалетчиков уничтожил двух конвойных и кучера на козлах кареты, но оставшиеся двое всадников уничтожили их. Одному была отрублена рука, и он вскоре умер от потери крови, второго сбила лошадь и буквально переломила ему хребет, а третьего просто растоптали, в добавок он получил болт, по-видимому, стреляли из кареты. Пятерка наемников стала нагонять карету, на козлы которой перебрались оба конвойных. Тут наемники потеряли одного из своих – он вылетел из седла и остался лежать на тракте. Что удивительно – его смерть наступила в результате удара тонким кинжалом и, по-видимому, уже после стычки. Потому что он пытался отползти от тракта. Это могла сделать только графиня, тело которой не было найдено. Еще одного наемника уничтожил лейтенант Истре, только его меч мог так разрубить доспех, а один сломал себе шею, падая с лошади, которую убили, по-видимому же, из кареты, потому что в ней нашелся разряженный арбалет и болты к нему.

Казалось герцог задумался, словно проигрывая в голове все сказанное Море, и тот замолчал, вопросительно посмотрев на графа, который подбодрил того кивком.

– Следы показывают, – кашлянув продолжил Море, – что в это время навстречу карете из леса выскочило еще два всадника, спровоцировавшие, по-видимому, столкновение. Карета перевернулась, господин Истре каким-то чудом остался жив, а его спутник к тому времени уже был зарублен. Тут начинается невероятное, ваша светлость. Все четыре наемника были убиты Истре. По крайней мере, трое явно были зарублены мечом, который был найден около лейтенанта на земле, а один проткнут шипом, торчавшим из-под рукава доспеха. Я предполагаю, что получив свое смертельное ранение, Истре заколол противника шипом и потерял сознание.

– Да он какой-то герой, а не кадет, Ваша светлость, – произнес Фужи.

– Неудивительно. Он три года подряд брал звание Первый меч школы. Капитан Корениун очень высоко отзывался о его боевой подготовке, – добавил Море.

– А что за меч вы упомянули, который, по-вашему разумению, «мог так разрубить доспех»? – заинтересовался герцог.

– Ваша светлость, по моим данным, после стычки у Маушино, лейтенант стал обладателем «пламенеющего лезвия», который как трофей ему разрешил оставить себе капитан-комендант Карна, господин Лемарн. Осмотреть его я не сумел по той причине, что данный меч находится в настоящее время в подвале замка под охраной личных телохранителей Вашей дочери, и никому не разрешается к нему подходить.

– Что за чушь, Море, при чем тут моя дочь? – нахмурил брови герцог.

– Я очень сожалею, Ваша светлость, но когда я попытался подойти к помещению, где находится меч, лейтенант Ловел просто приставил мне кинжал к горлу и пригрозил проткнуть меня насквозь, если я не уберусь. Я обратился к Вашей дочери, но она посоветовала мне заняться чем-нибудь другим и желательно в другом месте.

– Ладно, ладно, я разберусь. Оставим это. Я из Вашего доклада так и не понял, где графиня?

– Ее нет, Ваша светлость. По-видимому, она сбежала во время стычки, отсиделась в лесу, а потом отправилась в сторону Мирное. Но на этом все следы исчезли, вместе с ней. Розыск по прилегающей территории ничего не принес. Графиня исчезла.

– Чудеса. Лошади все нашлись?

– Да, Ваша светлость.

– Ну не могла же она уйти пешком, надо прочесать весь лес, Фужи.

– Слушаюсь, Ваша светлость, – кивнул тот.

– Вы установили личность убитых? – обратился он снова к Море.

– Устанавливаем, Ваша светлость. Но если это наемники, то наши розыски, к сожалению, ни к чему не приведут.

– Хорошо, граф, давайте закончим на этом. Я устал. Жду Вас вечером к обеду, за Вами еще партия в шахматы.

– Слушаюсь, – поклонился Фужи, собирая со стола бумаги.

После того, как посетители ушли, герцог прошел по личному коридору до апартаментов дочери и постучался в ее двери.

– Здравствуй, Ливия, – произнес он, входя в комнату. – Как у тебя дела?

– Все нормально, отец. Этот противный Море уже успел на меня пожаловаться? – с улыбкой произнесла белокурая красавица с огромными голубыми глазами, вставая с небольшого диванчика, на котором она уютно пристроилась, читая какой-то свиток. Ее окружение мгновенно исчезло за дверями, в которые только зашел герцог.

– Как быстро до тебя доходят новости. Иногда мне кажется, что быстрее, чем до меня, – поцеловал в щеку дочь герцог.

– Просто я хотела тебя видеть, но в приемной томился этот человек. Я у тебя не совсем дурочка и поняла, что он хочет тебе доложить.

– Понятно. А что это все-таки за история с мечом?

– Понимаешь, отец. Твой врач сказал, что рана Истре практически смертельна и он вообще в недоумении, почему он еще жив. Поэтому мы обратились к врачевательнице. Она дала нам рецепт, который дает шанс Истре выжить.

– Моя дочь обращается к шарлатанам? – насупился герцог.

– Вообще-то, она очень известная народная целительница, отец, – нахмурила бровки Ливия.

– Понятно, колдунья. И что же это за рецепт?

– Знаешь, его нельзя говорить мужчинам, но он требует, чтобы меч умирающего находился в подвале дома, где находится умирающий, ну и там определенные обряды. Отец, я очень тебя прошу – не забирай меч.

– И ты веришь во все эти бредни? Знаю я ваши обряды «завернуть меч в одежду болящего и поливать его водой, омывающей его тело, следить за тем, чтобы меч никто не трогал». Да еще вроде делать это должна девушка, безответно его любящая. Все это чушь, кстати, надеюсь эта девушка не ты? Каким бы героем он ни был – он очень низкого происхождения.

– Отец, эта девушка не я, но она очень близкая моя подруга и очень сильно его любит. Не отнимай у нее последнего шанса, прошу тебя, – слезы брызнули из ее глаз, и она с усилием продолжила. – Я ей обещала.

– Милая, да делай, что хочешь, я просто хотел посмотреть на этот меч, ну нельзя, так нельзя, я что – враг тебе что ли? – мгновенно растаял перед слезами дочери герцог.

– Спасибо, отец, – присела в реверансе Ливия, – да, я приказала перенести Истре во дворец, тут он будет под настоящим присмотром, ну и, сам понимаешь, раз меч тут в подвале. Ты не против?

– Я же сказал, делай, как хочешь. Нам нужно обдумать с тобой, как мы будем встречать императора. Времени особо нет, а придумать надо что-нибудь оригинальное.

– Я уже думала об этом, отец, и, мне кажется, мои идеи тебе понравятся…