Глава 2. Зачем ноты еноту

1.

Просыпаться по утрам в сентябре тяжело – пустота вокруг, внутри, и сентябрьская тяга пойти в институт. Бегаю уже не под ритмичную музыку для спорта, даже не под симфонии Бетховена, нет, – слушаю завывания Нусрата Фатеха Али Кхана… теперь скорость бега такова, что под Кхана в самый раз.

В то утро, 2 сентября я «опрокинул» пару чашек кофе, заглянул в окно, где всходило солнце и потянулся к ноутбуку, чтобы проверить почту. Сплошной спам. Когда, не разбирая начал помечать письма на удаление, случайно заметил письмо, заметил, буквально в долях секунды от удаления. Андрею Дубровскому предлагалось заняться одним пикантным делом по разоблачению злоумышленника, который в Подмосковье терроризирует одно благочестивое семейство. Но был один нюанс: в письме дважды подчеркивалось, что Дубровский – это частный детектив. Может я однофамилец сыщика Дубровского и письмо мне попало по ошибке. А может ответить? Может, улыбнулся шанс? Я перечитывал письмо глазами первоклассника, который ожидал увидеть двойку, но перед ним пятерка. Не передать, какие противоречивые эмоции меня переполняли. С одной стороны, я понимал, что это «не моё», вообще «не моё», но с другой – денежный кризис стучался в двери. Искушение пересилило, и я набрал указанный номер.

Абонент, назвавшийся «другом семьи», не без доли смущения поведал мне историю детских карточек, которые злоумышленник оставляет после своих проделок.

Мне предлагалось за внушительный гонорар заняться столь деликатным делом. Приехать и на месте разобраться со злодеем. Поскольку правоохранительные органы оказались бессильны, спасать этих людей больше некому. Правда «друг семьи» сетовал, что дочери называют уважаемого отца «папашей», и его, друга семьи, это обстоятельство удручает.

Но кто я? Выучился в МГУ на филолога. Отработал на разных шабашках. В «преподы» попал за счет друга. В «продажники» – за счет подруги. Везде карт-бланш, теперь в «сыскари», и здесь похоже за счет недоразумения. Человек мне незнакомый, как он именует себя «друг семьи», верит в меня и надеется. Правда, летом повезло, убийцу вычислил. Повезет ли осенью? Или «не все коту масленица»? Поговорка работает, да ещё как…

Возможно, друг семьи узнал, что я раскрыл маньяка и указал на это отцу семейства. Папаша, похоже был готов на все или почти все.

Я письмо закрыл, потом открыл, пометил как важное и снова закрыл. На что я «подписываюсь»? На риск провала и разоблачения, но выхода нет, в кармане медный грош и парочка увесистых долгов.

В подобных случаях я ждал совета только от одного человека, но его уже не было со мной. Помню, как мать втолковывала в мою глупую голову, что фамилия Дубровский мне записана от моих дальних родственников, как напоминающая пушкинского Дубровского. А имя Андрей? Ну, конечно, от Андрея Болконского.

Куда ж мне было идти с таким «аллюзийным» именем? Правильно, только в филологи. Ну это шутка, я действительно люблю литературу, – не то слово: я безумно люблю литературу. И я перед ней в долгу. Ведь получив образование, рванул в рекламу, за заработками. У меня неплохо получалось быть переговорщиком со сложными клиентами. Потом преподавал, поперчив свой практический опыт креативными инструментами решения задач. Иначе я бы умер со скуки.

Сегодня накопил оскаров за номинации: непризнанный литератор, скомпрометированный преподаватель, аферист-переговорщик, манипулятор-продавец, быстроногий беглец, угонщик лодки, – все стоят, как статуэтки, перед глазами и вот на горизонте новая: самозванец-сыщик.

Прав был Петроний Гай Арбитр со своей мудростью «Минуя нас, судьба вершит дела». Ой как прав.

Я дал согласие, но не упустил возможность нарисовать собеседнику веселую картинку своеобразия моих методов расследования, в которые нельзя вмешиваться ни под каким соусом. На это я получил «добро» и сказал своей кошке «То-то же»

Если у Эдгара По в «Тайне Мари Роже» человеку случается «со смутным волнением почти уверовать в сверхъестественное», то в нашей истории приходится «уверовать» в то, как рисунки из детской игры на карточках способны сделать жизнь людей адской, и не без достаточных оснований.

Из телефонного разговора с озабоченным «другом» я понял, что меня ждет семья, составом не менее семи душ во главе с авторитарным папашей. Семья целиком помещается в большом загородном доме, имеет связи и хороший достаток, но остро, подчеркиваю слова друга семьи, «остро» во мне нуждается. Ну, в каком смысле во мне? В услугах частного детектива за пятьдесят тысяч «зеленых». Для меня эта миссия была как «пятьдесят оттенков серого», я реально не мог разглядеть где и как меня могут «поиметь».

Итак, в состав жителей усадьбы входили отец, Марк Евгеньевич, три его взрослые дочери от первого брака, Карина, Рената и Агата, вторая жена Лана, два мужа старшей и средней дочерей, Вадим и Сергей, да, чуть не упустил, еще сестра, то ли попаши, то ли его жены со взрослым сыном Константином и прислуга.

Отдельно об отце. Профессию скрывает или забыл. Занимает высокие должности в разных структурах. Подтверждает актуальную для России сентенцию о том, что у нас профессия – это наказание, от которого надо во время избавиться, а должность – спасение. Не важно, что ты умеешь делать, главное – на чем сидишь, главное – как и где ты пристроил ж…пу. Исходя из этого заработанная репутация на х…р никому не нужна. Важно, где ты пристроился, несмотря на репутацию и старания.

…Что касается проблемы…, выходило так, что кто-то шутки ради издевается над лесным семейством и после каждой своей злостной проделки подбрасывает детские карточки с картинками. Вот такой изобретательный джокер. Чего они так переполошились? – думал я. – Не порнографию же он им подбрасывает. Но все оказалось серьезнее.

Мы договорились на четверг, когда вся семья будет в сборе, я предупредил, если кто-то проигнорирует нашу встречу – подозрение падет на него.

Я взял каршеринг-эконом Хёндай и подъехал к особняку. Кованые ворота в стиле английской готики (интересно, где он их снял), тишина и загадочность буквы «М», похожей на «М» перед метро и дополнительно напоминающей, что здесь живет тот самый Матвейчук, которого лучше обходить стороной. Вышел, нажал кнопку, которая не работала, зато работал пес, который искал щель, чтобы выскочить и искусать меня как Тузик шапку. Настроение было ни к черту, а тут такая жаркая встреча.

Ворота начали движение, я въехал. За березовой рощей шла липовая аллея, в конце маршрута, где были припаркованы автомобиль «Газель», и семь легковушек разного калибра, от тяжелого черного как смоль «Майбаха» до «Ниссан Микра» цвета губной помады, я заметил квадратную фигуру, которая могла принадлежать лишь хозяину.

Глава семейства издалека мне сразу напомнил шкаф, да, именно шкаф. Когда я припарковался, шкаф развернулся, – и стал угрюмым сервантом с вращением вокруг своей оси. «Да, малоподвижен, как физически, так очевидно и интеллектуально, – главное, не реагировать на его провокации», – настроил я себя, пока преодолевал до него дистанцию двадцать пять метров.

Встретил он меня ничуть не приветливее своего пса. Причем пса по кличке Бабадук представил, а себя – нет. Аналогия приезда пушкинского Дубровского к Троекурову. Хотя, если бы меня попросили разгадать родословную, скорее отнес бы его к потомкам Собакевича.

Пса уже не было. Поэтому хозяин произвел замер гостя презрительным взглядом и вместо «Добрый день и час!» двинул фразу «Где тебя носит?» Ничуть бы не удивился, если бы после этой фразы он отшлепал меня как нашкодившего шалуна. Заметно было, что при повадках бегемота, он обладает агрессией носорога.

– «Хёндай»?

– Чтобы не светиться, – ответил ему, как мог бы ответить шпион шпиону, со всей серьезностью и убедительностью.

Мы были в окружении массивных деревянных строений, среди которых возвышался трехэтажный терем. Все строения были разукрашены в стиле лубка героями русских сказок и басен, Илья Муромец, Жар-птица, Емеля на печи, Волк с хвостом в проруби, Заяц с морковкой.

Лесной детсад, прямо-таки.

У нас все началось, как в сказке. Наверное, как в сказке и закончится.

Хотя папашу можно понять: с его весом в два центнера и животом, который даст фору любому астраханскому арбузу, ему можно уже не разговаривать, а просто молчать, и все будет понятно.

Девушка в узбекском халате пробежала мимо с подносом и чашками для чая, тут до хозяина дошло, что к беседке он идет не один, и он начал брызгать на меня слюной как жук-бомбардир кипятком. Я уклонился, увеличил дистанцию и сделал ему комплимент о сохранении исконного русского стиля в архитектуре объектов. Он махнул рукой, типа, шагай за мной и помалкивай. Походка медленная, в раскачку.

Он наступал на грунт так, будто проверял, не провалится ли.

В беседке М.Е. продолжил хамоватый тон. Я понял, что этого любителя лубочного искусства уже не перевариваю. Несколько минут знакомства и уже не перевариваю. Папаша развалился на полбеседки. Глаза направил на пол. Щеки отвесил, будто к ним прикрутили аптечные гирьки. Грива жирных волос хаотично разбросал по голове, – ну, скажем так, сено в поле для просушки и то как-то аккуратнее выглядит. По выражению его лица я ожидал начала рассказа, но он принялся рукой смахивать крошки со стола.

Когда закончил, насупился, не хуже сыча на ветке, и начал с угроз в адрес «субъекта», как он выразился.

«Не знает, что подписал себе приговор». «Плакать будет кровью». «Поймаю, – скормлю собакам». Правда, не использовал «Пасть порву» и «Моргалы выколю».

При этом потерпевший не интересовался моей реакцией. Кое-какие меры согласно его пониманию ситуации, уже приняты. С охранниками своего офиса папаша обметал всю округу в поисках врага, глумящегося над его семьей, унизившего его дочерей, закидавшего его дом трупами животных, птиц, и какими-то детскими рисунками.

– Да уж, Соловей-Разбойник выискался, – резюмировал я.

Папаша уже успел насвистеть по ушам всем соседям, чтобы они проработали свои чада на предмет забыть дорогу к его дому, попутно начистил рожу одному неформалу, который имел неосторожность год назад клеиться к его младшей дочери Агате. И дальше шли истории в том же духе, причем в тех историях Марк Евгеньевич выходил победителем.

«Ну, молодец, отчет принят, я поехал», – я уже не против был закончить первый раунд переговоров, когда продолжительность монолога хозяина перевалила за 60 минут, а у меня на телефоне скопилось штук шесть сообщений разного характера.

Но не тут-то было: вместо того, чтобы пригласить жену и дочерей, он выдал свою озабоченность их состоянием: дочери в страхе, зятья не чешутся, а жена Марка Евгеньевича, изящная женщина по имени Лана, вообще не о том думает. Оказалось, она времени зря не теряла, и зная о недюжинных способностях мужа побегать за первой попавшейся юбкой, в такой ответственный момент смотала за шмотками в Стамбул, но вчера поздно вернулась.

Я и сам сразу не поверил в искренность намерений М.Е., больно уж подробненько он излагает информацию о себе, любимом, да и с чего бы ему подолгу пропадать на работе, сбрасывать звонки, и появляться нервным и грязным, как будто для маскировки подозрительных запахов.

Лана откуда-то вышла, пренебрежительно глянула на меня, и не сводя с меня глаз, доложила мужу о чем-то на ушко. Прямо сцена из «Место встречи изменить нельзя», когда горбатому главарю его краля о чем-то шепчет. Потом они изучают мои руки и, в довершение знакомства, наверняка заставят сыграть на пианино.

Она закончила. Видимо, скинуть сообщение на телефон у них не принято. Когда я посмотрел на Лану: понял, что Марк Евгеньевич не раз стоял перед выбором: изменять или нет, – слишком много она глумилась над своим лицом, трепетно отдавая его в руки пластических хирургов, несмотря на молодость, и теперь ее хотелось только пожалеть, только утешить словами «Что ж ты милая над собою сделала». Лана не стала с нами причаливать к берегам подвигов мужа, и быстро покинула корабль.

– Ну а ты? – наконец он поинтересовался моей анкетой, лицо его в этот момент было повернуто в сторону, и можно было подумать, что он спрашивает прилетевшего комара. – Ты вообще кто? Бывший «опер»?

– А! В Мимино мне нравится один диалог. Хачикян спрашивает Мизандари: «Лётчик?» А тот в форме пилота сидит и отвечает: «Иногда. Вообще-то, я эндокринолог».

Это была моя вторая шутка, и тоже мимо. Как видно «М.Е.» с шутками не дружил и смотрел на меня как на «неадеквата».

Пора увидеть воочию предмет страха почтенной семьи, – решил я после семидесятиминутного доклада главы семейства, который со скоростью Гарри Гудини извлек из кармана маленькую пластиковую карточку из детских настольных игр. На ней был мультяшный рисунок такого добродушного сказочного козла. КОЗЕЛ НА ДВУХ НОГАХ В ДЖИНСАХ И С КОСОЙ.

А остальные?

Как оказалось, Марку стыдно было носить детские карточки в кармане, и он позвонил младшей дочери Агате. Та была наготове, и через пару минут вышла в спортивном костюме цвета яблок Грэни. На левой груди G&E, как я понял недешевый бренд Gabriel and Ester. Но там, где одежда не закрывала юное тело дочери Собакевича, тело «закрывали» «татухи» с готическими символами.

На ее шее я разглядел две первые буквы в готическом стиле какого-то слова, где первый слог был «Fa…». Слово не разгадал, но явно это не косметический бренд.

Агата принесла еще 4 карточки, облако дорогого парфюма, и острый взгляд в мою сторону, который говорил: «А это что за ходячее недоразумение?», но не будем о грустном.

Принимая от нее детские карточки, я заметил, что девушка взволнована: накинутый на голову капюшон, ледяные на ощупь ладони, ногти на пальцах, каждый из которых имеет свой цвет, сиреневые волосы на голове, глаза опущены в пол, – как много в этом чертике всего намешано! Тишина может взорваться в любой момент.

Несмотря на отсутствие приветствия, где она недалеко ушла от отца, она услышала мой вопрос о том, что ей известно о субъекте, которого мы ищем.

Вместо ответа она притворилась, что вопрос ей неинтересен, встала ко мне спиной, и быстро, и без комментариев подтянула трико.

Потом она в упор на меня посмотрела, заметила шрамы на лице и спросила:

– Вы пьёте?

Ожидал вопрос и потому ответил просто:

– Нет, это я неудачно сходил на похороны.

Далее мы втроем начали восстанавливать хронологию произошедших событий.

2.

Итак, в один прекрасный день начала августа в «Телеграме» появились фотографии порнографического содержания с голой Ренатой, средней дочерью Марка Евгеньевича. Похоже было на фотошоп.

– Так ей и надо, – вдруг выпалила Агата.

Аккаунт Ренаты сразу удалили, но фотки прилетали в анонимных сообщениях на новые аккаунты и выползали как тараканы в комментариях опять же анонимов.

Тогда же в своей дамской сумочке Рената обнаружила первую карточку. На ней была такая упитанная ОСА С ВЫЛУПЛЕННЫМИ ГЛАЗКАМИ. Ничего особенного.

В тот день, когда появилась карточка, Рената много ездила по делам, у нее много знакомых, поэтому опустить карточку в ее сумку – это как два пальца…, ну, сами понимаете.

Через пару дней Рената с Агатой отправились на прогулку на велосипедах. Они это делали часто, старшую, Карину, как правило, не звали. На тропинке девушки заметили странного человека в зеленой одежде. Он стоял неподвижно и в капюшоне был похож на елку. Причем одежда была не защитного цвета, а ярко-ядовитого.

Они его объехали, как столб, причем он не уступил тропинку. Ну столб же, понятно. Стоял и смотрел, как углубились в чащу леса. «Призрак средь бела дня» и «Ей-богу странный», – подумали они и немного похихикали. Когда они сделали остановку на поляне, и Рената отлучилась на пять минут по своим делам, он напал на Агату и буквально избил ее. Рената прибежала на крики, но схватка была неравной, ей тоже досталось. Девушки громко кричали и звали на помощь, – нападавшего такой сценарий не устраивал, и он исчез в лесу.

Девушки обследовались в травмпункте. В полицию заявление не подали, чтобы не подвергать это дело огласке.

Серьезных физических увечий он не нанес, синяки, кровоподтеки, ссадины, ушибы, но девушки не на шутку испугались. Испугаешься тут, когда какое-то «чудо» в плаще тебя пинает ни с того, ни с сего. Такое произошло с ними впервые. Еще бы, оказаться жертвой нападения психа в лесу, знакомом с детства страшно вдвойне.

Лицо было спрятано за маской. Плащ скрывал фигуру. Ясно было, что это мужчина. Рост выше среднего, на знакомых не похож. Что он хотел? Похоже у парня действительно сдвиг по фазе.

По возвращении на воротах усадьбы была скотчем прикреплена вторая карточка. Назовем ее «МОХНАТАЯ ЗЕЛЕНАЯ ЕЛКА И ОДНА ИГОЛКА». Здесь появились первые подозрения, что взлом аккаунта, странный тип в лесу и карточки как-то связаны.

В начале подумали на Андрея – внебрачного сына «М.Е.», – он живет в Новосибирске, зачем ему здесь бить девушек? Потом – на двоюродного брата по имени Константин, щуплого студента, геймера, с худой комплекцией, живущего с мамой на территории усадьбы, – они бы наверняка с ним справились. Потом на мужа Карины – Вадима, парня среднего роста, полного и неловкого. Вадим – любитель пива, медлительный, – это тоже отпадало. Сергей, высокий, веселый, вряд ли бил бы свою жену Ренату, она бы его узнала. Все четверо отпали.

Да и чего им ввязываться в такое дело, если они все неплохо тут упакованы.

Беседа прошла нервно. И что характерно, все волновались под зорким оком хозяина. И Вадим, и Сергей, и Константин.

Константин вообще выглядел как перед казнью, что усиливало его косоглазие. Вадим надул живот и уставился в компьютер, его равнодушие к теме было наигранным, – выдавали достаточно упитанные щеки, они пару зарделись румянцем.

Сергей все подвергал сомнению и крутил кучерявой головой как снопом сена перед скирдованием. В тот день он, кстати, вместе с Вадимом приехал из московского офиса, которым владеет их семья.

Далее мне довелось услышать, как появилась третья карточка, на которой были нарисованы муха с пауком. Сергей, глядя на нее, как на микрофон, рассказал смешную историю.