Цитаты из книг автора «Хелене Флод»

Все молчат. Никто не смотрит в мою сторону. Я превратилась в человека, с которым не хотят иметь дела. В странную невоспитанную женщину, которая громко плачет в общественных местах. Думают, наверное, что я пьяная. Наверное, они посочувствовали бы мне, если б знали, что недели не прошло, как умер мой муж. Но что скорее должно бы вызывать беспокойство, это полное мое равнодушие к тому, они обо мне думают. От «Сместада» до «Майорстюа», потом на перроне станции «Майорстюа» и дальше до самого «Нурберга» я реву в три ручья. Рядом со мной никто не садится.

О чем мы разговариваем. О чем мы не разговариваем. Все неловкие паузы, все недосказанные истории, на которые собеседник не откликнулся; то ли вопросы, то ли упреки; попытки шутить, которые не в состоянии скрыть тягостное настроение. Остающиеся безответными. Я пристаю к Сигурду с вопросом: «Ты скоро будешь ложиться?» Не отрывая глаз от экрана компьютера, он бросает: «Дa, скоро». И после этого не шевелится еще два часа. И вот кто-то сидит и смотрит на все это…

представляю себе сто всяких ситуаций. Я жду Сигурда. Я пью кофе на кухне. Может быть, ковыряю в носу. Юлия разгуливает по дому. Анника пытается разговорить меня. Гюндерсен выкладывает на кухонный стол ордер на обыск. Всевозможные сокровенные, интимные вещи. Я не спускалась в неглиже взять чего-нибудь поесть? Не напевала? Не поправляла трусы под одеждой, не чесала в паху? Оплакивала Сигурда, бушевала, била посуду? – А вы не знаете, давно они там? – в конце концов невнятно бормочу я.

Мы обнаружили оборудование наблюдения, – повторяет Арилль. – Камеру в прихожей, камеру и микрофон на кухне. Если они не ваши, то, значит, кто-то за вами следит.

Просыпаюсь я внезапно и поэтому помню свой сон, такой короткий и странный; помню только это. Мы в отпуске. Сигурд мертвый. Я притворяюсь, будто не вижу этого.

ни особой роскоши; вообще со вкусом там было не очень. Но нужно нам было именно это. Палас на полу и прочие прибамбасы.

спускались завтракать: устраивались на веранде и объедались разными вкусностями со шведского стола. Каждый божий день играли в теннис, оба одинаково неумело, но хохотали за игрой до слез. Однажды мы взяли в аренду автомобиль и отправились осматривать остров; в другой раз взяли напрокат в гостинице велики и поехали кататься вдоль берега. Сходили даже в забытый богом торговый центр: пообедали в китайском ресторанчике клецками и курицей в кисло-сладком соусе, сыграли в бинго. Много времени мы проводили возле бассейна; читали книги, а те отрывки, которые, как нам казалось, могут заинтересовать другого, зачитывали вслух. Мы плавали, выныривали рядом друг с другом и обнимались под водой. Сигурд контрабандой проносил на отделение спа бутылочное пиво из бара. Мы забирались в джакузи и, понемногу накачиваясь пивом, любовались закатом; все нам казалось смешным. За ужином мы вели неспешные беседы о серьезных вещах, и я была уверена, что все в ресторане нам завидуют; мы были там самой влюбленной парой. После ужина покупали в баре напитки и усаживались возле бассейна или играли в карты на балконе нашего номера, потягивая белое вино. Во всем этом не было ни непревзойденной элегантности

Но оказалось ровно наоборот. Вопреки всем ожиданиям, мы замечательно провели время. По утрам просыпались поздно и долго валялись в постели обнявшись. Потом

И вот еще какая вещь. Когда я ночью описалась и видела, как папа вернулся домой поздно и надел обручальное кольцо, мама была еще жива. Я в этом совершенно уверена. Зачем папа снимал обручальное кольцо? Какая могла быть другая причина, кроме того, что он встречался с другой? Но ведь папа осуждает неверность. Изменять – по определению ставить свои потребности выше потребностей семьи. А семья – это стая. Важнейшая ячейка общества. Колыбель человека и человечества. Индивид должен поступать во благо стаи. Рисковать извечной семьей ради временного удовлетворения своих потребностей – показательный пример эгоизма. Супружеская измена – преступление против семьи, и тот, кто совершает подобное, должен быть строго наказан. Папа сам нам это втолковывал, открытым текстом. Не раз. Анника вспомнила это, когда я выспрашивала ее за ужином из забегаловки.

Мама принимала много лекарств. Я так никогда до конца и не поняла, как случилось, что женщине с Альцгеймером выписывали настолько потенциально опасные лекарства, что ошибка могла ее убить. Но, наверное, она часто испытывала страх, и ей давали снимающие тревожность препараты; еще она принимала какие-то обезболивающие. Я и раньше задавалась вопросом, каким образом могла произойти передозировка. Как могло случиться, что человек, чье заболевание проявляется именно в дезориентации и помрачении сознания, сам заботился о приеме назначенных медикаментов?