Цитаты из книг автора «Хелене Флод»

Он ведь делает выводы из того, как она кивает, приоткрыв рот и не сводя с него глаз, словно боясь упустить оброненное им слово. Значит, она заслушалась его рассказами? Он находит ее очень умной. Исключительно потому, что она прислушивается к нему. Может, он ей так прямо и говорит: ну ты и умница. Должно быть, особенно это пришлось Вере по вкусу. Она одаривает его сияющей улыбкой: да, спасибо, вообще-то и вправду умница…

Сигурд выдал какую-то невероятно мудрую мысль. Соглашается с ним. Наверное, он хорошо разбирается в таких вещах? Ну да, говорит Сигурд, я ведь архитектор. Нарочито скромно улыбается; он ведь всего только жалкий рабочий муравей в маленьком бюро, но у него есть свое твердое мнение о направлении, в котором развивается норвежская архитектура

После беседы с серьезными следователями это уже мало меня утешает. Они были так бесстрастны… Невозможно понять, что они думают, а из того, что говорят, ничто не успокаивает. Ни словечка из серии « »… Разве не это должны говорить человеку, которого едва не убили?

Мы стоим лицом друг к другу, не сводя друг с друга глаз. Вера сосредоточена. Челюсти напряжены. Она медленно поднимает руки. В руках револьвер. Я не могу быть стопроцентно уверена, но он похож на револьвер старого Торпа. Увидев его, я холодею, не знаю почему; на меня раньше никогда не направляли оружие, и это леденящее чувство не похоже ни на что, пережитое мною до сих пор. Словно я погружаюсь в студеное горное озеро. Только ощущение идет изнутри.

Около шести я поднимаюсь со стула и готовлю себе плотный завтрак. Поплавок лежит рядом со мной, я то и дело на него поглядываю. На дверце холодильника теперь ничего нет: магниты я сняла, но теперь они меня не страшат. Я довольна тем, как все обернулось. Ключ вернули. Вернули довольно угрожающим способом, это правда. Но в то же время такое чувство, что в голове у меня созревает понимание случившегося. Что отгадка близка – стоит протянуть руку, и она моя. Я знаю, что нужно делать.

Сигурд рассказывает, что собирается поехать с ребятами на дачу, и я с трудом удерживаюсь от желания спросить, как у него находится на это время, когда ванная до сих пор в жутком состоянии. По электронной почте приходит письмо из Аргентины от Роньи, она там преподает английский и учится танцевать танго. Мне на дачу ехать не с кем.

Утром он собирается за десть минут и уходит. Я никогда никуда не ухожу, я вечно дома.

Не знаю, когда и как мы вернулись к старому. Как-то незаметно. Ровно так же, как незаметно мы перестали говорить о том, что теперь у нас все иначе, чем было до Рождества. Вот так незаметно все и перестало быть иначе.

Мы скрепляем нашу договоренность поцелуем. Отныне все будет по-другому. Но нам уже страшно. Словно упоминание будничной жизни в Осло здесь, в отпуске, когда нам так хорошо, грозит все испортить. Больше мы об этом не заговариваем.

К тому же над входом, под коньком крыши, установлена камера. У меня появляется чудесное ощущение удовлетворения: теперь камеры устанавливаю я. Съемка ведется непрерывно, а изображение передается мне и в центральную диспетчерскую в Экерне. Арилль помогает мне загрузить приложение, с помощью которого я смогу просматривать видео на своем телефоне. Мы залогиниваемся и видим крыльцо перед входом: никого