Прогулки с курицей

Что вы подумаете о человеке, который, извинившись, прервет научную дискуссию словами: «Простите, но мне нужно выйти минут на двадцать выгулять курицу»?

Звучит странно, не правда ли. Но вот реальная история. Моя мама, известный в Баку врач-онколог, довольно часто принимала участие в научных конференциях. Одной из таких была очередная Всесоюзная конференция онкологов в Минске, годах в 70-х, причем время ее проведения совпало с периодом полного отсутствия курятины в Баку. Мясо и рыба были, а кур – нет. Случалось, правда, и наоборот. В Минске в то время не было ни рыбы, ни мяса, но было много онкологов и мороженых кур. Вечером перед отлетом в Баку мама купила двух кур, положила их в кошелку и отправилась вместе со всей бакинской делегацией в аэропорт. Да, забыл сказать, что дело было зимой, и в Минске стояли суровые морозы. И мороженые куры чувствовали себя прекрасно. Но, как говорится, повезло с курями, не повезло с отлетом. Рейс отложили до утра. Бакинская делегация расположилась в переполненном зале ожидания и продолжала научные дискуссии. Было тепло, все чувствовали себя уютно. Все, кроме кур. Куры начали таять, и вот тут маме приходилось, извинившись, вставать и выходить «выгуливать» кур на мороз.

За ночь пришлось выходить раза четыре, но ученые быстро скооперировались, ибо кур купили все. Поэтому выходил по очереди кто-то один, но с целой замороженной стаей, которая в том же состоянии все же умудрилась долететь до Баку.

«Парни из Баку»

Работая в институте в Баку, я параллельно преподавал вычислительную математику в подшефной школе. Была у меня идея доказать, что программированию можно научиться, не обучаясь в институте. К тому же – приработок. Но не в этом суть: меня заинтересовала некая волнообразная закономерность появления классов с талантливыми мальчиками и девочками. Вероятно, в середине 60-х в Баку возник очередной пик талантов, в результате чего, я думаю, родился бакинский КВН. Начинали мы в нашем институте нефти и химии с непритязательных межфакультетских соревнований. В отдельной истории я когда-нибудь расскажу о той огромной роли, которую сыграл в создании команды города Юлик Гусман, а сейчас – просто несколько КВНовских воспоминаний о событиях полувековой давности.

Финал КВНа города. В финале команда института нефти и химии, капитан – ваш покорный слуга, и команда СКБ «Нефтехимприбор», капитан – Миша Носоновский, живущий в том же доме и на той же лестничной площадке, что и я. Уже смешно, правда? Встреча спонсируется «Аэрофлотом», а потому много конкурсов и шуток на эту тему. Конкурс «Придумать рекламу «Аэрофлота». Задание бессмысленное: что, собственно, рекламировать? – других самолетов нет. Но от фразы «Лучше нету в стране самолетов, чем самолеты «Аэрофлота» зал взрывается аплодисментами. Все на полутонах, все на тонких намеках. Сейчас так не пошутишь. Или лозунг: «Обедать и ужинать хочешь бесплатно – летай самолетом туда и обратно!» Опять же сегодня вряд ли кто поймет.

… Сформирована ставшая легендарной команда «Парни из Баку», и мы летим в Москву приветствовать финалистов сезона 66/67 года. Нам пошили синие блейзеры с золотыми пуговицами, на нагрудном кармане вышит герб Баку с тремя факелами, на которых три буквы К, В, Н. Я до сих пор храню эту нашивку и горжусь, что произнес первые слова «Парней из Баку» на московской сцене. Слова, написанные нашим бессменным завлитом и автором Викой Колмановским:

Зачем мы приехали? Ждете ответа?

Так это же ясно! Двух мнений здесь нет.

Поскольку гора не идет к Магомету,

То к ней направляется сам Магомет!

Печатаю эти строчки, а где-то мыслишка: может, про Магомета убрать? А то попадут мои истории не в те руки…

…И вот мы – участники сезона КВН 67/68. Разминка. Тема «Шутки в русской поэзии». Тема была объявлена заранее. По сценарию – одна команда задает фрагмент поэтической строфы, другая команда должна угадать и прочесть всю строфу или, на худой конец, отшутиться. Затем наоборот, и так три раза. Готовились серьезно: сочиняли так называемые «резины» – шутки, годящиеся на любой случай. В дополнение к своим «знатокам» взяли Володю Портнова – блестящего поэта, известного переводчика с французского, знатока русской поэзии.

Незабываемый эпизод. Мы, человек десять, прикрывая значительно старше выглядевшего Володю, стоим кругом на сцене. Последний вопрос. Мы примерно на равных с соперником. От их команды выходит представитель и эффектно произносит:

И ха-ха-ха и хи-хи-хи

Тикают секунды. Ни у кого ответа нет. Володя, красный от напряжения, говорит: «Я знаю, знаю, надо только вспомнить…» Юлик: «Так, время кончается, давайте резину». Володя: «Подожди, сейчас, сейчас, я же знаю…» Юлик выходит из нашего кольца, направляясь к микрофону, но его опережает Володя:

Люблю я парадоксы ваши,

И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,

Смирновой штучку, фарсу Саши

И Ишки Мятлева стихи.

Гром аплодисментов, конкурс выигран. Умница Портнов! Да, знания и мастерство не пропьешь. А сейчас все так просто. «Прогуглите» это «ха-ха-ха и хи-хи-хи», и эпиграмма Лермонтова выскочит через секунду.

Команда крепла и развивалась с каждой неделей. Прежде всего благодаря усилиям Юлика. Во встрече с командой Московского инженерно-строительного института (МИСИ) мне, Мише Гусману, Фаризу Векилову и Оле Камышанской был поручен конкурс «Утром в газете, вечером в куплете». То была аллюзия на дореволюционные варьете, где вечером остроумные актеры пели куплеты-частушки на темы утренних новостей. Это был так называемый «выездной» конкурс. (Шутка: даже конкурсы в то время были «выездные» и «невыездные». Сегодня, увы, не все поймут). Порядок конкурса был объявлен обеим командам за три дня: в начале конкурса нам выдадут свежий номер газеты «Известия», мы уйдем за кулисы, якобы готовясь, и вернемся через 40 минут с исполнением куплетов.

Хочу обратить внимание на организационную мощь нашей команды. Каждый номер газеты делается, конечно, не за один день. Спецотдел «Парней» (была в команде и такая группа во главе со Стасиком Дмитриевым) установил нужные контакты в редакции, и мы ежедневно получали предварительные материалы будущего номера. Авторская группа специалистов по варьете – представители команды КВН Одессы (Сема Лившин и другие) – работали над текстами, Марк Розовский поставил исполнение и предложил идею бумажных манжет, на которых был написан текст. Мне же оставалось действовать в качестве проект-менеджера. Я и сегодня помню некоторые новости и тексты куплетов.

«Известия»: «МХАТ с классическим репертуаром отправляется на гастроли в Японию».

Куплет:

На острове Хакайдо

Довольный зритель найден.

Он свеженьких спектаклей увидеть будет рад.

Посмотрит «Трех сестер» он,

«На дне» и «Ревизора».

И с этой новой хохмой к японцам едет МХАТ.

«Известия»: «Уже в юности Леонид Жаботинский отличался невероятной физической силой. Как-то на ферме, где работал Леонид, взбесился бык, который набросился на одну из доярок. Леонид сумел схватить разъяренного быка за рога, повалить на землю и усмирить его».

Куплет:

На ферме в полдень яркий

Бык приставал к доярке,

Но Леня Жаботинский подверг его толчку,

И с первой же попытки отбросил бык копытки.

Что можно чемпиону – того нельзя быку.

Маленький шедевр, на мой взгляд. И толчок, и попытка – все на месте. Конкурс мы выиграли.

Ведущим того же конкурса в команде МИСИ был студент Леонид Якубович, ныне популярный ведущий телепрограммы «Поле чудес». Любопытно – работает ли на него сегодня на российском телевидении такой же штат, какой был у нас во времена КВН?

Об историях «Парней из Баку» можно написать толстую книгу. Или не касаться этой темы вообще. Но раз уж я коснулся, позвольте рассказать еще одну историю. Она случилась до нашей встречи с командой города Куйбышева в сезоне 67/68. То ли нас пригласили, то ли сами напросились, мы – человек 10 из команды – полетели в Куйбышев с приветствием общегородскому финалу КВН. По результатам этого финала должны были сформировать сборную города, с которой нам и предстояло встретиться в первой игре в Москве. Прилетели мы в тех же синих блейзерах, молодые, красивые, уверенные в себе. Из развлечений, кроме выпивки и девушек, нам никто ничего не предлагал. Финал проходил в оперном театре, в присутствии большого областного начальства. Не только мы, но и публика в театре, включая начальство, похоже, тоже была в приподнятом настроении. У нас было скромное, но милое приветствие, написанное явно с иронией совершенно непьющим Викой Колмановским.

И стоит наша команда на сцене, и декламирует что-то, кончающееся следующими словами:

… здесь так хорошо вокруг.

Баку просил привет передать тебе, соперник и друг.

Острей защищайся, смелей атакуй,

А ну, раззудись, плечо.

Ты хочешь победы, так вот тебе

(тут выходил Гусман с огромным бутафорским молотом)

– молот.

(Гусман ставил молот на авансцене ручкой вверх)

Мы (хором после небольшой паузы):

Куй, пока горячо!

Ужас произошедшего потом заключался в том, что у каждого, не исключая меня, в нетрезвой голове мелькнуло: в общем хоре не услышат, почему бы не пошутить. И в тишине оперного театра вместо слова «молот» явно прозвучало именно то слово, которое скорее всего имел в виду Вика, сочиняя это приветствие. Мы замерли в ожидании катастрофы, но из оцепенения нас вывели оглушительные аплодисменты, перешедшие в овацию.

Я слышал, что до сих пор к пьяным в России относятся снисходительно.

“Запорожец” 00–53

Какой мальчик не мечтает сесть за руль! Помню себя лет пяти гордым оттого, что знакомый шофер разрешил посидеть на его водительском месте. Ощущение счастья, когда вдыхаешь восхитительный запах масла и бензина, когда касаешься рычага переключения скоростей. Ух! Здорово! А нажать на клаксон…

Мечты эти я лелеял до 30 лет. Машины стоили дорого. Я уже работал, защитил кандидатскую, но позволить себе даже «Запорожец» мы с женой не могли. Да и купить его – так просто не купишь. Оставалось просить маму, которая как ветеран войны могла записаться в специальную очередь. Мама всегда очень беспокоилась за меня, а как за водителя – особенно. Но главное, мама согласилась записаться, а еще главней – спонсировать половину стоимости «Запорожца». Похоже, мечта начала превращаться в реальность.

Наконец прислали открытку, что можно прийти, внести деньги и получить машину. Однако не в магазин надо было идти, а ехать куда-то за город. И называлось это «база». Отправились мы с мамой (мама – формальный покупатель и владелец) и с моим сотрудником Геной Вайсманом. Поскольку у Гены был «Запорожец», да и вообще он слыл человеком опытным, в нашей миссии он исполнял роль технического советника. Если кто помнит, первая модель в народе именовалась «горбатый», а вторая была уже похожа на то, что называется «автомобиль». Нам предстояло получить вторую, так сказать, модернизированную версию, которой дали имя «ушастый».

Приехали на базу, там стояло штук 10 этих «аппаратов». Все красные. Других не было. Мама меня подбодрила – какой замечательный цвет. Мне он тоже понравился. Тогда было так – что достал, то и нравится. Гена поговорил с работником базы, сунул ему двадцатипятирублевку, чтобы помог выбрать машину получше.

«Да, именно эту надо брать», – изрек Гена и после оформления всех бумаг сел за руль, включил зажигание и, сделав контрольный круг по базе, повез нас домой. Не проехав и километра, Гена остановился и сказал, что надо заправиться. Он предусмотрительно захватил канистру с бензином. Мы вышли из машины и – о ужас! Гена не может найти крышку бензобака. На его модели эта крышка была вмонтирована в заднее правое крыло, а тут все гладко и ничего нет. Первая мысль – подсунули сволочи бракованную. Делать нечего – развернулись и обратно на базу, благо недалеко отъехали. И нам, как полным идиотам, объяснили, что это модифицированная модель, что надо поднять задний капот (мотор у «Запорожцев» был сзади) – крышка бензобака находится там. В конце концов мы успокоились и поехали домой, но подергались порядком.

Так я стал гордым владельцем, вернее – водителем, красного красавца с «блатным» номером 00–53. Понятия не имею, почему он мне достался. В Баку машины с двумя нулями принадлежали, как правило, большому начальству.

Езда на «Запорожце», особенно вначале, была ничем иным, как набором приключений. Первое произошло в первую же неделю. Я по глупости полагал, что такое сокровище просто оставлять на улице нельзя. Поэтому я купил месячный абонемент на платную автостоянку на улице Корганова. От стоянки до дома минут 15 пешком, примерно за это же время я мог дойти до работы. Почему я вообще ездил на работу на машине – загадка до сих пор. После работы я ставил моего Запика на стоянку и шел домой. Мама и Женя всегда нервничали – ведь опыта вождения у меня не было, и когда я появлялся, все были несказанно рады – по крайней мере живой.

Итак, въезжаю я с узкой улицы Корганова в узкие ворота автостоянки и чувствую, что поцарапал левое «ухо» Запика. У моего «Запорожца» были по бокам уши – воздухозаборники, что делало его похожим на Чебурашку. Сейчас я бы не обратил на эту царапину внимания, но тогда… Катастрофа! Так ездить нельзя! И я решил: ухо отвинчу, отнесу домой, выправлю, покрашу и поставлю на место. И как был в белой рубашке с галстуком, достал набор инструментов, который прилагался к машине, и начал демонтаж. Видно, инструменты были не те, и как добраться до винтов я не знал…Часа через два, уже темнело, воздухозаборник я все-таки отсоединил, завернул в какую-то тряпку и в перемазанной маслом рубашке добрался до дома. На звонок открыла Женя, бледная от волнения: «Что случилось? Машина?» Не в силах говорить, я кивнул и протянул ей сверток. Женя развернула тряпку и произнесла трагическим голосом свою незабываемую фразу: «И это все, что от нее осталось?»

«Ухо» я выправил, покрасил и поставил на место.