Когда я успокоился, мне стало легче. Ноги несли меня в неизвестном направлении, головы я не поднимал. Шок всё ещё держал меня в коконе, но я продолжал думать о своей несбывшейся смерти. Подумать только, я так ни разу не сделал того, что могло бы меня порадовать. У меня даже не было цели в жизни, я просто… плыл по течению изо дня в день. Существовал. Когда я в последний раз чувствовал себя счастливым, радовался или хотя бы улыбался? Вдруг ворона широко взмахнула крыльями, и большое чёрное пятно напугало меня. Кажется, карманы были легче, чем обычно. Я тщательно обыскал каждый карман, после чего понял: ключи не взял. Это плохо, ведь Матвей будет только вечером. У него на работе постоянно ошибаются с поставками, отчего он частенько приходит на час или два позже. Проверил заряд на своём сотовом. Приучить бы себя ставить телефон на зарядку, когда ложусь спать. На моё счастье, на углу перекрёстка в стеклянной будке стоял маленький чёрный телефон. Диск с цифрами был пластиковый, трубка висела на проводе, а слева – монетоприёмник. В карманах всегда была пара монет, которых как раз хватило на один звонок. Советская вертушка была такой же, какая стояла у меня дома в Перми, разве что здесь телефон приклеен к стене, а не стоит на маленькой тумбе. Пошли гудки, ждал я недолго.

– А? – сонно спросил знакомый голос

– Палыч, а позови Матвея?

– Кого?

Глаза сами собой закатились.

– Полянский. Полянский Матвей Андреевич, 84-го года рождения, работает у вас на стройке…

Не знаю, услышал ли он моё недовольство, но прозвучало непонятное ворчание.

– Жди, малой. Ща позову…

Ждать пришлось недолго, на фоне слышались непонятные звуки: как что-то упало, громкий треск сварки, а параллельно – лекция бригадира о том, как правильно поднимать.

– Да?

– Привет, это… Ну, в общем я, такое дело… Короче, долго ещё работать будешь?

– Лёха! Здорово, как сам?

Матвей всегда умеет взбодрить.

– Честно? Хреново. Слушай, я с таксофона звоню, телефон сдох, так что спрошу быстро. Ты когда дома будешь?

– Опять ключи посеял?

– Типа того. Ещё и потерялся походу…

– Извиняй, старик. Завал на работе не позволит уйти мне раньше семи. Если хочешь, можешь заскочить за ключами.

– На какие шиши я приеду в Чертаново? Последние деньги на эту будку из “Иван Васильевича” ушли. Короче, позвони, как освободишься.

– Как? У тебя ж телефон сдох.

– Точно…

– Слушай, братан, мне пора, а то Палыч косо смотрит. Смотри, чтоб нос не отвалился. Да иду я, не ори. И что, что у нас запчастей нет? На складе проверь! – затем он снова обратился ко мне. – Дома встретимся.

Раздались гудки. Уперевшись лбом в стену будки, я начал искать выход. На метро денег нет, холод на улице стоит собачий, ехать не к кому. М-да… И тут мне на глаза попалась линия посреди бежевого поля с цифрой 217, а рядом – “Селигерская улица”. Да это же карта! Проведя пальцем по линии, обнаружил одно здание. Торговый центр “Землянка”. Хм, я там раньше не был. Да и выбора у меня не было. Выйдя из будки и вдохнув морозный воздух, я направился вдоль проспекта прямо к этой “Землянке”.

Машины монотонно проезжали одна за другой в потоке, извергая выхлопные газы в воздух и окатывая слякотью и грязью прохожих. Те, в свою очередь, кричали что-то водителям вслед. Я внимательно глядел под ноги, шёл достаточно далеко от крыш и от проезжей части. Чувство паранойи не покидало меня уже несколько часов, каждый дом для меня представлял угрозу. “Гляди в оба”, – говорили в унисон сердце и мозг. Увидев жёлтый снег с маленькими собачьими следами, я будто перезагрузился. Мысль о домашних питомцах отвлекала меня, и на душе стало будто спокойней. “И чего ты так психуешь? Ничего же не произошло! Ну, упала в метре от тебя сосулька, не убила же!” – так бы сказал Матвей, будь он рядом.

Передо мной после заснеженных ржавых гаражей открылся наконец торговый центр. Выглядел он как большая серая коробка с маленькими стёклами по бокам. Стены были сделаны из довольно прочного материала, сбоку стояла большая парковка, машин на семьдесят. Правда, сами машины стояли в один ряд, и это было жутко неудобно для пешеходов вроде меня. Пожарный выход ярко-жёлтого цвета закрывал мусорный бак. Иронично. Прохожие выходили и заходили так часто, что во мне стало зарождаться подозрение, что они ходят кругами. Надо мной была вывеска. Зелёная надпись “Землянка”, сделанная курсивом, гордо висела на самом видном месте. Возле входа тусили какие-то панки или готы, одним словом – неформалы. Все были в чёрной одежде с макияжем под глазами, причём именно у парней он был самым выразительным. Люди в чёрном пили пиво и активно что-то обсуждали, пока их подруги сидели на лавочке в клетчатых колготках, смеясь громким неприятным смехом. На ногах у всех были ботинки с высокой подошвой. На одном парне был кожаный плащ, на другом – куртка преимущественно тёмного цвета и цепь на кармане брюк. С каждым шагом приближаясь ко входу, я все больше чувствовал дискомфорт. Они, кажется, были уже подвыпившими, а провоцировать неадекватных готов – последнее, что мне сейчас нужно.

– Ну я и говорю своим старикам, – начал высокий, – старпёры, вы не понимаете меня! Я вас просто ненавижу! Будь моя воля – сбежал бы из дома.

– Да ты безбашенный! – подлизывалась девушка с чёрной помадой на губах.

– Красавец! – добавил тип в плаще.

– А так и надо с этими родителями. Думают, что мы им чё-то должны. Что мы их личная прислуга. Видели? – он повернулся, расстегнул куртку и показал свою футболку. – Новая, только сегодня взял.

– Где ты её умудрился достать?

На его самодовольном лице появилась улыбка.

– Да чё там, пару косарей у мамки спёр, пошёл и купил. Плёвое дело!

Даже я в глазах своей матери не был таким уродом. Проходя вплотную мимо них, я испытывал больше неприязнь и агрессию , чем страх. Стиснув зубы, я стал дышать глубже и отвёл взгляд после того, как один из дебилов на пафосе посмотрел в мою сторону с укором, будто выискивая повод для того, чтобы “спросить за свою культуру”. Открывая стеклянную дверь с железными ручками, я оказался внутри.

Ослепительный белый свет от потолочных ламп начал резать глаза. Передо мной стоял почти такой же рынок, на котором я работал, только вместо палаток и тентов – небольшие залы. Каждый из них был разноцветный, с разными картинками и надписями, но все стояли в ряд. Самый дальний прилавок продавал палёные диски и кассеты с фильмами, и даже отсюда я мог почувствовать едкий запах дешёвого китайского пластика. На “торговом перекрёстке” виднелись два магазина бытовой техники, где выставлялись на продажу пылесосы, радиоприёмники и сотовые телефоны; последние были за стеклянными витринами, расположенными вдоль стены, ведущей прямо к кассе, где стоял менеджер в дурацкой жёлтой футболке. Покупатели ходили в расстёгнутых куртках, держа шапки и шарфы в руках, карманах или сумках. Справа, далеко вдали, был эскалатор, ведущий на верхний этаж, а передо мной стоял охранник, одобрительно кивающий и словно говоривший всем своими видом “проходи, не задерживай очередь”. Сделав несколько шагов вперёд, я осмотрел помещение. Плитка была жёлтой, потолок дешёвым, в небольшой бреши сверху виднелись провода, а стены были покрашены в теплый цвет. Но самое интересное – рядом висели маленькие, еле заметные таблички с названиями магазинов, указатели туалета и выхода. Но было одно странное слово “фудкорт”. Я понятия не имел, что это такое, да и времени у меня не было. В ушах началось покалывание, пальцы сгибались бодрее, живот громко заурчал. Мне нужен был супермаркет.

Пройдя по коридорам, я вышел к просторному помещению с двумя входами: для покупателей и для тех, кто уже совершил покупку. Разница была в том, что плоский турникет (но не как на входе в метро, а открывающийся только в одну сторону со стрелкой вперёд) перекрывал выход любому, кто хочет пройти через кассу. Прилавки с овощами, различными газировками, чипсами “Русская картошка”, какао, плитками воздушного белого шоколада и дешёвыми блейзерами совсем меня не интересовали, а потому я быстро их проходил. Если перекусывать, то как следует. Холодный ряд подсвечивался лампами, а за прозрачным стеклом стояли салаты, колбасы, сыры, разные жареные вкусности и прочее. Запаха еды я не чувствовал из-за отмороженного носа, но одного внешнего вида уже хватало, чтоб я захотел скупить половину прилавка. Продавщица, на голове которой была шапочка в цвет её голубого фартука, упаковала мне три холодных блина с творогом и маленькую бутылку морса. К сожалению, денег хватило только на один блин. После оплаты я спрятал еду в карман, выбросив чек в урну, и направился к этому “фудкорту”, чтоб занять себя как-то на пару часов.

Куча столов, где вдоль стены располагалось множество забегаловок – вот, что такое фудкорт. Везде стоял запах жареного мяса, солёной картошки и газировки, пока в центре, сидя на дешёвых стульях, люди общались и ели. Пара гопников в углу разговаривала громче всех, рядом с туалетом сорокалетний мужик в коричневой кожаной куртке обедал с женой и маленьким сыном, где-то возле выхода к эскалатору один умник в свитере и очках с огромными линзами скрючился над книжками, увлечённо записывая, а рядом со мной было три девочки в одинаковых розовых куртках, больших голубых джинсах с длинными разноцветными ногтями и макияжем. Я сел за пустой столик и достал свой жалкий блин, упакованный в полиэтилен на куске непонятно чего белого цвета. На вид он был очень тонким, но на вкус… Ничего мягче и вкуснее я в Москве не ел. Если выбирать между сырыми сосисками и блином с творогом – я готов отдать все деньги за блины, причём не раздумывая. Творог таял в моём рту, и я даже не жалел, что на морс денег не хватило. Сидел я, согнувшись над едой, как человек, не евший очень давно. Вдруг меня будто ударило током и мне стало стыдно. Прекратив жадно есть, я стал искать в кармане салфетку, чтобы вытереть рот.

И вот так я трачу остаток своей жизни, сидя за грязным столом, с творогом на губах, без цели и желания что-либо делать. Дамы и господа: Алексей Жданов. Человек, проедающий смысл своей жизни. Даже блин не стал доедать, до такой степени грусть облепила меня со всех сторон. Подумать только: за двадцать один год всё, к чему я стремился, ради чего жил, что вызывало у меня эмоции – этот жалкий блин. Пусть вкусный, пусть сытный, но обычная еда. А что будет завтра, когда я проснусь? Очередная пустота, очередная мысль “скорее бы этот день закончился”? Жизнь без радости, без принципов, без желания. А если бы меня эта сосулька убила, то значит я вообще жил напрасно. Но я ведь могу что-то передать своим детям, разве нет? А, кого я обманываю… Нечего мне им передавать.

Вскоре я почувствовал под своими ногами что-то, что не походило на привычную плитку. Мои глаза опустились и наткнулись на маленькую листовку. Она была приятной на ощупь, но след слякоти от ботинка остановил меня от того, чтобы поднять ее с пола. К счастью, её можно было рассмотреть издалека благодаря крупному шрифту и выделяющейся расцветке: белой, синей и чёрной.

“ПОЕЗДКА НА 2 МЕСЯЦА В ЭСТОНИЮ С ПОЛНОСТЬЮ ОПЛАЧИВАЕМЫМ ЖИЛЬЁМ И ПИТАНИЕМ!

Туристическое агентство International Trips совместно с сетью отелей проводит акцию, в которой Вы можете принять участие: всего за сорок пять тысяч рублей, оплачивая таможенную пошлину, билеты на самолёт и проживание на соответствующий срок, у Вас есть шанс посетить страну бывшего СССР и современной Европы, ознакомившись с архитектурой. Ждём вас!”

На листке было несколько очень ярких фотографий. Главная площадь с собором бежевого цвета, увенчанным большим и острым металлическим шпилем, располагалась в старом готическом городе среди голубого неба. На втором фото изображалась маленькая деревушка с аккуратным колодцем из камня, где за обеденным столиком два старичка в смешных очках играли в шахматы. Оба улыбались. На вид место было тихим, спокойным, ухоженным, от него будто веяло оптимизмом и вкусом к жизни. Третье фото показывало, как в плохо освещённом баре стояли семь пинт пива, а рядом – большая тарелка с фисташками. Люди, видимо, смотрели футбол, ведь у кричащего фаната был шарф с символом, похожим на эмблему команды. Ну да, конечно. Они определённо счастливы. Живут в своей Эстонии, путешествуют по Европе, гуляют в лесах и любуются пейзажами, живут счастливо. А я, может быть, тоже хочу так жить! Вот возьму и уеду хоть завтра, и тогда… В голове будто что-то щёлкнуло. Ни один кофе меня так не бодрил. Это… Это было ответом на многие вопросы. Я словно читал не простой рекламный буклет, а настоящую путёвку в свою новую жизнь. Ни одно событие не вызывало у меня столько трепета за последние полгода. В голове зарождались образы. Тут я в Германии пью пиво, здесь я на берегу Сены ем луковый суп, а здесь я прогуливаюсь по торговым рядам Милана! Столько европейских городов, я буду как ребёнок в кондитерской. Нет никакой серости будней, угрюмых прохожих, вечно хамящих преподавателей и жалующихся соседей. Обычный рекламный лист, который кто-то выбросил, дал мне возможность не потратить свою жизнь зря, дал мечту. Вот оно: решение! Я почувствовал, как в груди снова энергично забилось сердце, по венам начала течь кровь, а моё тело заряжала энергетика и желание поскорее оказаться там, на этих картинках с буклета. Я даже не заметил, как мои ноги понесли меня прочь от стола, на котором остался блин с творогом, а руки продолжали держать лист бумаги так, будто это Библия. В глубине души я продолжал думать, что всё это сон, и я вновь проснусь в сером мире, где всё мне будет безразлично. Но каждый раз, наступая на плитку, я понимал: ты здесь, идёшь, держишь в руке то, что поможет тебе осуществить твою мечту. Новорождённую, настоящую мечту.

Целых два часа с полным желудком и каплями пота на лбу я провёл в местном книжном, который скорее был похож на советскую библиотеку. Если бы не старая женщина с крашеными волосами и в больших очках, которая решила мне нахамить, то книжный был бы куда более привлекательным. Оторваться от книг про эстонскую историю, культуру и архитектуру было невозможно. Правда, это была маленькая страна, поэтому я только открывал карты, пролистывал общие справочники, но находил то, что было нужно. Готические здания, национальные костюмы и блюда, даже свистнул небольшой буклет с картой Таллина, столицы. Мой мозг пожирал информацию страница за страницей, и я вычитывал и конспектировал все подряд. Впервые в моей душе появился детский восторг. Я перечитывал каждую страницу об Эстонии по несколько раз и подолгу засматривался на фотографии городов. Красивая брусчатка, современные металлические памятники, во многом непонятные, но манящие и завлекающие, эти узкие домики с деревянными дверками, где всегда в центре есть окошко, позолоченные ручки, уютные аскетичные квартиры – всё было таким привлекательным, что я был опьянён красотой прибалтийской Европы. В голове уже слышался шум моря, чувствовался морской воздух, ласкающий шею, а чайка уже подлетала, чтобы отнять кусок мягкого тёплого хлеба. Мне захотелось попробовать национальную еду. Я никогда не любил рыбу, но то, как они сочетали её с самыми необычными и, на первый взгляд, несочетающимися продуктами, восхищало меня. Сочетание перловой каши с картофельным пюре на слух может звучать просто отвратительно. Всё же, я выписал себе на листок бумаги рецепт “Мульгипудера”. Посмотрев на часы, я спохватился и стремительно покинул торговый центр, прижимая рукой карман с картой.

В тот вечер я шёл домой окрылённым идеей переезда. Не помню, как меня донесли ноги до квартиры, и как я вообще смог проехать зайцем в пятницу вечером, но рука уже стучала в дверь. Матвей был не в настроении меня встречать, так что как только я сказал ему спасибо, он отправился спать. Снимая с себя джинсы с носками, я разложил все заметки, а в центр положил туристическую карманную карту, прижав загибающиеся углы подсвечником и настольной лампой. В лунном свете, равномерно падающем на стол, я увидел схему общественного транспорта, расположение домов, улиц, а маленькими рисунками были обозначены главные достопримечательности города, выделенные серым карандашом из Икеи, завалявшимся в куртке. Город был схематичным и условным, но не для меня. Не знаю, помешательство это или нет, но при взгляде на одну большую надпись “Таллин”, написанную латинскими буквами, во мне просыпалось что-то тёплое и интригующее, а главное – я был уверен в своей затее. Стоял я так ещё минуту, прежде чем укутаться в тёплый плед, открыть щель в окне на ночь и лечь в кровать. Засыпал очень долго, но помню, что даже когда глаза слипались от усталости, а боль в ногах начала нарастать, долго смотрел в потолок с трещинами, временами поглядывая на кучу своей одежды, лежавшей на стуле рядом с развёрнутой картой. Мысль о ней и о городе мечты заставляла меня думать, что с завтрашнего дня начинается новая жизнь, в которой у меня есть цель.

Глава 4