Удовлетворив свой голод с пугающей скоростью, я испуганно провел глазами по залу, опасаясь встретить осуждающие взгляды. К счастью взгляды каждого были устремлены в свою тарелку. Но мое внимание привлек новичок, сидевший по центру стола справа от нас. Его лицо было тяжело рассмотреть под глубоким капюшоном накидки, но наше братство было не так велико, чтобы я забыл одного из своих братьев. Новичок привлекал не только мое внимание. Анри, сидевший напротив него, тоже постоянно поглядывал на него. Поначалу таинственный новичок игнорировал его взгляды. Несколько раз их взгляды пересеклись, и тогда в сторону Анри от новичка отправилось несколько негромко сказанных фраз, что я не смог расслышать. Ничего удивительного, что горделивый Анри вспылил от дерзости новичка. В тот же момент Авем, тоже пристально следившая за ними, встала и направилась к ним. Все братья устремили на нее взгляды, но дав им знак рукой продолжать трапезу, все мгновенно потупились. Присев рядом с новеньким, они обменялись несколькими фразами, и она как ни в чем ни бывало, вернулась на место. На мой вопросительный взгляд она ответила невозмутимой улыбкой.

Я вновь переключил свое внимание на Анри и нового брата. В тот миг он взглянул на меня, и его взгляд пересекся с моим взглядом. Каково было мое удивление и негодование, когда в лице юноши, сидевшего за братским столом, я узнал предателя, пытавшегося, в ночь нападения, украсть мои бумаги, и послужившего причиной моей смерти. Его лицо на долгие годы впечаталось в мою память. Задыхаясь от возмущения и удивления, я обратился к Авем за объяснениями.

– Кто этот юноша? – спросил я – Что он делает в братстве? Как ты допустила чужака к нам!

– Ты разве его не узнаешь? – удивилась она.

– Узнаю. Это предатель, изменивший в верности алатисам. В ночь нападения он украл мои бумаги и привел меня в ловушку Максвелла.

– Я знаю это. Но все вовсе не так. – спокойно ответила она

– А как же? Он – предатель, и заслуживает смерти как алатис, перешедший на сторону Абсорбс Глобал Индастри. – вспылил я.

Но мои доводы были сказаны так громко, что все братья обернулись в нашу сторону.

– Потом поговорим. – сказала Авем, и в то же время, выражая уважение главе братства, поклонилась. Я ответил поклоном ей, и принялся с нетерпением ждать окончания ужина. Когда трапеза была окончена, я дождался, когда все покинут зал и остался с Авем и мальчишкой, которого Авем предусмотрительно попросила задержаться после трапезы. Он нервничал и не сводил с меня взгляда, словно желая сказать что-то важное.

– Я не стану с ним говорить. – твердо решил я, подходя к мальчишке.

Авем, стоявшая рядом, будто бы защищала его, держа ладонь на его плече, шепнула мальчишке на ухо несколько слов, и он вышел из зала, закрыв двери. Она провела его взглядом, после чего грозно взглянула на меня.

– Что ты делаешь? – вскричал я, как только двери закрылись

– Это ты что делаешь? Это же твой сын!

– Никого, кроме предателя в нем я не вижу!

– Да, он совершил ошибку, но понял свою вину. Он сделал это потому, что считал тебя предателем. Даррелл искренне сожалеет о произошедшем, неужели ты не можешь проявить немного жалости.

– К нему? С чего вдруг!

– Он твой сын!

– Ты тоже с ними заодно? У меня нет ни сына, ни дочери. У меня нет семьи, всю свою жизнь я посвятил братству!

– Я не понимаю тебя… – ответила Авем

Я засмеялся ей в ответ.

– Не знаю, что вы задумали, но у вас эти шутки не пройдут. Завтра чтобы его уже здесь не было.

– Что с тобой! – возмутилась она – Прежде ты готов был все отдать за них, а теперь – и знать не знаешь.

– Я не хочу более продолжать этот разговор, сестра Авем. Мое решение окончательное. – твердо ответил я.

– Но лишь поговори с ним. Он хочет сказать тебе… – продолжала Авем.

– Сестра Авем, мой приказ чем-то вам не ясен? – прервал я ее.

– Как скажете, ваша милость. – ответила она.

Распахнув двери, она подошла к юноше. Я вышел из зала за ней. Сообщив ему мое решение, она позвала его за собой, спускаясь по лестнице вниз. Мальчишка огорчился, но не спешил уходить следом за ней. Он неподвижно смотрел на меня.

– Пойдем! – позвала его Авем, остановившись у выхода.

Тогда мальчишка подошел ко мне и обнял, крепко прижавшись ко мне.

– В любом случае я рад, что ты жив, папа. – сказал он и поспешил догнать Авем в дворе.

Некоторое время я неподвижно смотрел ему вслед, буквально окаменев от удивления. И вновь чувство растерянности и недоумения охватило меня, теперь уже с большей силой. И чем больше я пытался разобраться в происходящем, тем сильнее становилась моя злость. Я чувствовал, что не властен над ситуацией, словно важная часть событий проходит мимо меня, и в моих воспоминаниях становилось все больше пустых дыр. Происходило нечто неестественное: дети, отцом которых меня называли, появиться на свет без моего участия в таком случае не могли, но они вовсе не были мне знакомы. Я судорожно пытал себя воспоминаниями, отыскивая ответ кто же эти дети. Меня буквально разъедала тупая злость и досада за то, что я бессилен что-либо изменить, понять и что я не понимаю уловки. Но никаких догадок даже мне не приходило в голову, и вспомнить этих детей я тоже не мог.

Всю ночь меня промучила бессонница. Потратив несколько часов на безрезультатные попытки заснуть, уставившись в черный потолок, я забросил это дело и сел за стол – разобраться с бумагами и планом низвержения Абсорбс Глобал Индастри. Оставалось несколько завершающих штрихов моего замысла. Вовсе не стоило недооценивать их! Именно они и составляли весь стержень плана, уясняли все тонкости, и самым ответственным заданием было просчитать все шаги буквально по секундам, распределив их по ролям, расставив все в оптимальной последовательности – как в пьесе, но с более глобальными масштабами – потому в конце не занавес опускался, а взрывалось здание ABS-Инвэстмэнтс тауэр.

Отодвинувшись на стуле от стола, я окинул все взглядом. Передо мной лежали горы бумаг, схем, планов, записей и графиков. Из них я не вылезал целыми днями и ночами, встречая вместе с ними рассветы. Но самым важным на моем столе был план моего замысла, занимавший все мое время на протяжении полугода, ставший целью моей жизни и, в свете новых обстоятельств с оружием Абсорбс, возможно, станет моей лебединой песней.

Лишь после этого я понял, какую работу я проделал. План, целью которого было уничтожение Абсорбс Глобал Индастри во имя будущего, был готов. Оставалось лишь установить дату и время, и сообщить ее главам других братств. Для этого нужно было забрать последние письма у почтальона Стива из города.

Но было еще одно обстоятельство, которое я по случайности оставил напоследок – сообщить своим братьям и сестрам об этом замысле. Поняв свою ошибку, я со всей силы шлепнул себя ладонью по голове.

«Черт! Как я мог забыть об этом! – я мысленно выругался – Это же самое главное! Теперь все может полететь ко всем чертям!»

Последние полгода я был настолько увлечен и поглощен расчетами плана, что забыл про тех, кто будет его осуществлять вместе со мной. Что-то срочно нужно было менять и принимать решение.

До самого рассвета я раздумывал над тем, что стоит делать. Конечно, можно было подождать лучших времен, подготовить их к изменениям, высветлить всю сложность нависшей ситуации, подготовить их к исполнению плана и прочее, а затем уже приступить к самому осуществлению его. Но я сомневался, что через месяц кто-либо, и даже я сам, вспомнил бы о нем. Пока у меня была поддержка большинства глав других братств, пока я горел идеей и – что не менее важно – никто не знал о моем возвращении из мертвых, я должен был действовать. А теперь в мою карточную партию вмешивался ещё один игрок – Максвелл со своим новым оружием, способным не просто ранить, а убить алатиса.

Таким образом, я пришел к выводу, что главный вопрос зависит от моего умения воодушевлять и убеждать. Смогу ли я доказать разумность и достижимость своей затеи? Смогу ли убедить их пойти за мной?

Безусловно. Я понимал риск провала и его последствия, но ради своего братства, ради всего своего вида, ради сохранения баланса миров, я должен был рискнуть! Права оплошать или отступить у меня не было. Потому-то я был уверен в своем успехе. И я принялся усердно писать свою речь перед братством, как в молодые годы, когда я и понятия не имел о существовании алатисов.

Я набрасывал на бумаге слова, перечеркивал их, затем заново писал их, думал, устремив взгляд в окно, произносил их вслух и тогда хватал бумагу и рвал ее, комкал и бросал листы на пол, вновь брался писать, и все было не то. Когда наступило утро, я всё ещё сидел за столом, и моя речь всё ещё была не готова. Медленно меня охватывало отчаяние и усталость. Я закрыл глаза ладонью, мысленно моля Небеса о помощи. И вдруг в двери тихо постучали. Я взглянул на часы – они показывали восьмой час. В такое время мог прийти кто угодно.

– Входите. – сказал я.

Двери осторожно приоткрылись, и в мою комнату заглянул юноша, встреченный вчера на ужине.

– Ты, надеюсь, зашел попрощаться и извиниться за доставленные хлопоты? – иронично спросил я.

Он вошел в комнату, закрыв двери, и подошел к столу. Я внимательно следил за каждым его движением, пребывая в странном напряжении, ожидая от него коварных действий.

– Нет. У меня к тебе предложение. – ответил он.

– У тебя? Ко мне?

– Да. Выслушай меня. И если мои слова не убедят тебя в том, что я говорю правду, я уберусь отсюда прочь. Но лишь с одним условием.

– Ты мне будешь ставить условия? – уточнил я.

– Вернее, это просьба.

– Какая?

– Об этом позже. Сперва выслушай мой рассказ. Уверен, ты найдешь там то, что тебя может интересовать. Тем более, что ты многого не можешь вспомнить.

– Тебя зовут Даррелл, кажется?

– Да. – немного удивленно ответил он.

– Так вот, Даррелл, я не совсем понимаю ваше представление – про отца – но оно не сможет ввести меня в заблуждение. Никого, кроме предателя я в тебе не вижу. И тебе придется сильно постараться, чтобы я забыл об этом факте.

– Хорошо – ответил он.

Юноша присел на стул напротив моего стола. Его лицо было серьезным, золотые глаза полны размышлений, видно было, что он переживает, но вполне совладает с собой. Он немного помедлил, размышляя с чего начать. В нем бушевали чувства, но он мужественно усмирял их.

– Кто ты такой? И как попал сюда? – спросил я, подталкивая его.

– Меня зовут Даррелл А. Селиван. Я твой сын…но ты этого не помнишь. – ответил мальчишка немного смущенно – Несколько лет назад я узнал и про себя, что я такой же, как ты, и про то, кто ты. Проследив за тобой однажды, когда мама думала, что я в школе, я узнал о том, кто ты и где живешь. Несколько лет я так за тобой наблюдал. В общем, когда я связался с Абсорбс Индастри, я начал вынюхивать для них информацию, потому что никто не знал, кто я, и тебе, судя по всему, я был не нужен…

– Подожди, как ты с ними связался? – перебил я его.

– Ты разве не помнишь разговора с Максвеллом?

Я напряг память, но она не выдавала мне ровным счетом ничего. Я отрицательно кивнул ему.

– Короче, маме нужна была помощь, и они ее предложили. Я не знал, у кого спросить, стоит ли с ними связываться. А тебя не было рядом. Вот так я и подумал, что они хорошие, а ты – наш враг. Но пойми, я был тогда ребенком.

– Ты и сейчас ребенок. И тебя не насторожило, что ты не человек, а они – люди? Что они занимаются, мягко говоря, странными делами? – удивился я.

– Я не задумывался об этом.

– И что было дальше?

– Максвелл поддерживал меня во всем, и я продолжал убеждаться в том, что они творят благое дело, а вы – хотите навредить людям. Максвелл не скупился на добрые слова и предоставлял кучу доказательств его слов. Он посвящал меня в свой план объединения когда-то разделенных миров, которые вы удерживаете раздельно друг от друга. Я доставал для них информацию. А когда они узнали от меня, что у тебя есть какой-то план, они организовали операцию, которую вызвался возглавить я.

– Зачем?

– Ради мести тебе. Я хотел тебе сделать неприятно, обидеть тебя, как ты обижал маму.

– Маму? Твою?

– Ну да, а чью же еще? – фыркнул мальчишка – Давно уже я заметил, что каждый раз, когда ты уходил, она плакала. Ей было тяжело каждый раз расставаться с тобой, но она молчала об этом ради тебя и меня. А ты все никак не замечал этого.

– Погоди! При чем тут я?

– Ты же мой отец! – воскликнул Даррелл

– Прекрати это. – серьезно ответил я – Иначе наш разговор не продолжиться.

– Хорошо. – недовольно протянул он – Значит, после нападения я убежал от тебя, и направился в здание Абсорбс Глобал Индастри чтобы переждать твой гнев. Все вышло из-под контроля: я не знал, что они вправду будут убивать, я не думал, что столкнусь с тобой и потеряю все бумаги. Да и все было не так, как я думал! Я сообщил Максвеллу, что не достал бумаги и выхожу из игры, но он сказал, что это можно уладить – для этого нужно пойти ко мне домой. Я боялся его разочаровать.

Так мы и сделали. Перед самой дверью он сказал мне, что ты уже на месте. Я спросил его, зачем тогда мы идем ко мне домой, и он ответил «чтобы закончить начатое». Я видел, как он расправляется с теми, кто ему перечит, потому покорно делал все, что он скажет. Когда он приставил пушку к моей голове, я понял, что это ловушка, в которую попался я, ты и мама.

– А, каким образом тогда я оказался у тебя дома?

– Ты знал, где я живу. Хотя странно, как ты вообще помнил наш адрес, если появлялся раз в год. – укорительно фыркнул он.

Эти слова объясняли один пробел в моей памяти – путь от братства к месту встречи с Максвеллом. Но создал новый вопрос. Все же я не стал перебивать юношу и дал ему продолжить рассказ.

– Далее начался кошмар. Я до сих пор не верю, что мы сюда попали. Мне было так стыдно и страшно… – он запнулся, собираясь вновь меня назвать своим отцом, слова уже почти слетели с его губ, но он вовремя остановился – Аллан, я так переживал, что из-за меня убили тебя…

Я ошарашено смотрел на него. Он закрыл глаза и отвернулся, чтобы скрыть от меня свои слезы.

– Ладно тебе, так переживать… – только и смог произнести я.

– Мы подумали, что ты умер. – ответил он – Хотя я до сих пор не могу понять, как ты спасся. Но когда ты падал вниз, с самой крыши, мама бросилась к тебе, пытаясь схватить или чем-то помочь. Это вызвало смятение охранников: они не знали, стрелять, держать или не трогать ее. Максвелл велел им отвести ее от борта крыши, чтобы «вдоволь насладиться нашим горем», прежде чем убить. Но охранники мешкали, и в этот момент я превратился в это существо и поднялся с крыши. Улетая, я пообещал маме вернуться за ней, но она велела мне спасать себя и сестру. Дальше я бросился лететь прочь от них, чтобы они не подстрелили меня из пушек. Когда я улетел достаточно далеко от них, скрылся из виду, я спрятался в лесу. Было очень холодно, темно и страшно. Я плакал и не знал, что делать. Вокруг в лесу все хрустело. Я бросился бежать, а когда вспомнил, что могу летать – взлетел. Тогда я направился обратно в город. Но вернуться домой я не мог, прошло слишком мало времени, и они могли еще быть там.

Я направился за сестрой в школу, пока Максвелл и его головорезы не нашли ее. Она спала, и мне пришлось пробраться к ней в комнату. Убедив Одри, что все хорошо и так велела сделать мама, я тайком забрал ее из школы.

– Твоя сестра – милая светловолосая девочка?

– Да. Ты помнишь ее?

– Нет, но я видел ее. Вы с ней похожи.

– Это значит, что у тебя амнезия? Ты никого не помнишь?

– Нет. Я помню всю свою жизнь, и не знаю вас с сестрой. – ответил я.

– Мы похожи на тебя… – печально сказал он – Ой, прости! Я забыл. – воскликнул Даррелл, вспомнив о моем предупреждении.

– Ничего. – отмахнулся я, устав повторять одно и то же – Зачем же вы пришли сюда, в братство, еще и после нападения?

– Нам было некуда идти, а дорогу сюда я знал лучше всего. Я не хотел напугать Одри, поэтому пришлось ей сказать, что мы идем к тебе погостить.

– А как вас пустили сюда? Или ты пробрался сквозь ограду?

– Следующим утром у ворот нас встретил настоятель. Но это я узнал потом – что он настоятель. Я рассказал ему о случившемся и просил помощи. Он не особо поверил, и повел меня к Авем, украдкой проводив нас по территории. И я снова повторил свой рассказ. Она ответила, что узнала меня, и поверила моим словам, потому что знала все. «Поверить в случившееся тяжело, но выдумать – еще тяжелее». – сказала Авем тогда. Она велела обо всем молчать до тех пор, пока она не выяснит, что с тобой произошло. А если кто-то спросит, откуда мы с Одри – не говорить, мол, это ее приказ. Потом нас накормили, напоили, дали переодеться в теплые вещи, Авем отвела сестру к другим детям, а меня послала на почту в город. Позднее она сделала документы, в которых говорилось, что нас прислали на обучение, как брата и сестру.

– Куда послала? – не понял я.

– В город в отделение почты.

Я нахмурился, умственно сооружая логические связи между услышанными отрывками.