Глава 3: Отражение

Говорят, на новом месте всегда снятся особенные сны. Слава читал, что девушки так даже раньше гадали на женихов. Сон в эту ночь у него действительно был странным. Первую половину его мучали кошмары, и он периодически выныривал из сновидений в какую-то мучительную дремоту. Один раз ему приснилось даже будто его вывернуло наизнанку. Не буквально, мясом наружу, а как-то иначе, но чувство было очень тошнотворное. Слава мучился, пока не решил нарочно приснить себе что-нибудь хорошее и волшебное. Сначала вообразились всякие вкусности из «Конька Горбунка», но их он отогнал прочь. Зачем себя дразнить? Потом, видимо под влиянием названия кафе, вспомнилась сама сказка, жар птица и Слава насочинял себе ее перо.

Было у него такое странное умение: вызывать сны по заказу. Если что-то очень хотел увидеть ночью, то оно обязательно появлялось. Собственно, этим он обычно и спасался, потому как повседневная жизнь его, как правило, подарками не радовала. Зато во снах Слава регулярно устраивал себе захватывающие приключения. Мог по желанию стать капитаном брига, научиться летать как птица или скакать по бескрайним прериям на стремительном мустанге.

Сейчас он просто хотел что-нибудь красивое, доброе и волшебное. Ну и чтобы согрело хоть как-то, ибо в доме ночью было все-таки слишком холодно.

Вот ему и приснилось перо жар-птицы. Только почему-то оно было не огненных оттенков, а сине-розовых. По размеру гораздо скромнее чем в мультфильме и чем-то напоминало воронье, только намного шире, зато переливалось в руках как краска «хамелеон» на автомобиле: от пастельно розового, через голубые и зеленые оттенки в глубоко фиолетовый. Еще иногда сыпало сиреневыми искрами и от него действительно исходило приятное тепло.

Во сне Слава стоял в волшебном светящемся голубом лесу, который сотворил своей фантазией, и вертел волшебное перо в руках и так и эдак, стараясь получше запомнить этот момент. Неожиданно кто-то вырвал чудо из его руки. Возникшая маленькая фигурка в черном капюшоне стремительно выскочила из-за спины, выхватила перо, а самого Славу ткнула тонким пальцем в лоб: «Просыпайся!»

Он действительно мгновенно вывалился из сна в реальность. За окном уже светало. Наверное, было часов пять или шесть утра. За ночь плитка более-менее все-таки нагрела закрытую комнату и ночного холода уже не ощущалось, но приятного тепла волшебного перышка все-равно было жаль. Да как она смела?! То, что это была женщина, сомнений не вызывало: пробудивший его голос точно был не мужским.

Слава зажмурился, постарался успокоиться, снова вообразил себе волшебное перо и действительно тут же задремал.

Он опять оказался в том же лесу и увидел сияние в руках фигуры в темном плаще с капюшоном. Незнакомка стояла к нему спиной, спокойно разглядывала добычу и не услышала, как Слава подкрался сзади.

– Отдай! – воскликнул он и выхватил перо из тонких пальцев точно так же, как минуту назад поступили с ним. – Это мое!

Женщина в капюшоне утробно зашипела, как это умеют делать, пожалуй, только рассерженные кошки, и собралась, как перед прыжком.

Славе показалось, что она сейчас вопьется ему в лицо своими когтями, он испугался по-настоящему, дернулся, чтобы отскочить подальше и… опять проснулся.

Некоторое время он лежал и моргал, глядя в потолок, гадая что за странная игра света отражается на старых досках. Вроде уже утро и фары проезжающих мимо автомобилей не должны давать такие отсветы. Да и на улице тихо, и машин нет. Он опустил взгляд и с удивлением уставился на светящееся сине-розовым перо на груди.

Сначала он подумал, что еще спит и поэтому лежал, не двигаясь, стараясь не вспугнуть чудо. Потом он страшно захотел в туалет и даже расстроился, что вот сейчас то точно проснется, но перо категорически отказывалось исчезать.

Слава сел на топчане и светящееся чудо спорхнуло с его груди на грязный пол. Медленно, словно невесомая снежинка.

Он поднял перо и ошарашенно прошел с ним в сортир. Почему-то ошибся направлением, хотя вчера, казалось бы, уже выучил что где. Пришлось вернуться и внимательно осмотреть коридор. Старый допотопный унитаз непонятно с какой стати оказался не там, где раньше.

Смыва у местной сантехники не было – для этого приходилось бегать и наполнять небольшую кастрюльку водой несколько раз. Все это время Слава никак не мог поверить, что действительно проснулся. Только когда споткнулся и больно приложился плечом о дверной косяк, окончательно удостоверился, что сон то уж точно кончился, а вот чудо – нет. Перо все это время так и торчало из кармана.

При дневном свете оно, конечно, светилось не так впечатляюще, но все-таки эффект был очевиден. Да и тепло от него исходило нешуточное.

Такого просто не могло быть.

Слава для порядка пребольно ущипнул себя пару раз, но проснуться никак не получалось. Перо было на месте.

Откуда оно вообще берет тепло? Ядерная реакция?»

Слава остановился. Странное синее свечение и ощущение тепла… может штука действительно радиоактивная? Тогда ему конец. Он с ней в обнимку спал и уже нахватался там этих кюри-зивертов или в чем там дозы измеряют.

Хотя ядерное перо было еще фантастичнее, чем просто жароптицево.

«Может у меня галлюцинации. Небось тут в доме где-нибудь ядовитая плесень проросла, вот и не живет никто, а я за ночь надышался и теперь глюки ловлю», – неожиданно подумал он.

Это бы все объяснило. Только действие таких веществ, как ему казалось, должно проявляться как-то более масштабно, чем просто сиротливо лежащее на топчане перышко.

Тут заявил о себе забитый до этого нервами голод. Желудок заурчал и непрозрачно намекнул, что надо бы поесть. Где-то на столе возле плитки должны были стоять пачки с лапшой и растворимым пюре. Слава уже почти привычно повернулся к ним и уставился на стену. Плитка и стол оказались позади него.

«Странно», – сказал он вслух.

Он точно знал, что его импровизированная кухня была по левую сторону от топчана, а не по правую. Слава припомнил, как вчера доел лапшу, поставил банку на стол левой рукой и завалился спать. Сейчас плитка стояла с другой стороны.

Он постарался вспомнить обстановку остального дома. Был ли туалет действительно слева по коридору или все-таки справа?

В растерянности Слава включил чайник и взял в руки пачку с растворимым пюре, чтобы прочитать сколько воды в него надо лить, но та оказалась бракованной. Из-за дурацкого типографского брака все буквы были зеркально отражены. Прочитать сходу ничего не получилось.

В раздражении он поставил банку обратно на стол и тут замер.

Слишком много совпадений.

Слава отключил от зарядки мобильник и посмотрел на экран.

Тот тоже был как из зазеркального мира. Ничего не разберешь. Слава поднес его к стеклу окна и только там в отражении смог увидеть, что сейчас восемь утра.

Улица тоже преобразилась. Оранжевая усадьба была теперь не правее, а левее, а кусты сирени переползли на другую сторону крыльца.

«Это точно отравление!» – понял он и сел на кровать, вслушиваясь в свои ощущения, но ничего необычного с организмом не происходило. Только кушать очень хотелось.

Чайник забулькал и с громким щелчком выключился. В окружающей тишине это прозвучало так громко, что Слава вздрогнул, на автомате вскрыл банку с пюре, налил туда кипятка на глаз, размешал одноразовой ложкой, зачерпнул дымящуюся пюрешку и… тут же выплюнул. Та и на вкус, и на запах отдавала болотной тиной.

Он посмотрел на дату изготовления, чертыхнулся, подошел к окну и проверил в отражении. Нет, все в порядке. Испортиться должно было только через год. Надо же, совсем совесть потеряли, такую гадость людям продают!

Он выкинул банку с пюре в пластиковый магазинный пакет, который временно играл роль мусорки и пододвинул поближе последнюю пачку с лапшой. Он помнил, что яркая этикетка обещала божественный вкус говядины, потому что вчера вечером съел точно такую же. От говядины там, конечно, только запах каких-то нажористых химикалиев присутствовал, но есть было можно. А если голоден, так лапша и вовсе была кулинарным шедевром.

Он налил кипяток и в эту банку и стал ждать, пока лапша разбухнет, однако быстро понял, что опять что-то пошло не так. Аромат был настолько далек от вчерашней говядины, что больше походил на смесь ацетона и еще какой-то ядреной бытовой химии.

Превозмогая отвращение, Слава все-таки дотронулся языком до получившейся жижи и тут же выплюнул гадость. Это точно нельзя было есть.

«Да что же это такое-то?» – в сердцах воскликнул он и растерянно уставился в окно. Машинально посмотрел на наручные часы – потрепанные жизнью, но массивные, надежные и механические. Бабуля говорила, что отцовские, поэтому Слава носил их, не снимая – благо они выдерживали и удары, и погружение в воду.

Пол девятого.

Стоп!

Он заново уставился на циферблат. Тот был не отзеркален. Ночью изменился весь мир, но только не его часы. Почему?

Почему стала ужасной вся еда? Она что, испортилась за одну ночь?

Что вообще произошло?

Он начал ходить кругами по комнате, как лев в клетке.

Что испортилось: мир или он сам? Однозначно нужен был кто-то еще, кто сказал бы, например, нормальная это еда или нет.

Слава медленно оделся, все пытаясь сочинить гипотезы того, что произошло ночью, но ничего лучше, чем то, что его похитили инопланетяне и провели над ним странные эксперименты, не придумал. Сунул за пазуху теплое синее перо – оставлять его в незнакомом доме совсем не хотелось – и вышел на улицу.

Самым простым способом проверить теорию насчет еды был «Конек-Горбунок». Слава вошел в пустое кафе, где только какие-то цыганки с большим аппетитом уплетали блинчики. Подходить и спрашивать у них он побоялся, поэтому сел за столик, дождался официанта и произнес: «Мне вот то же самое, что они едят». Он уже заметил, что лежащее на столе меню тоже написано отзеркаленными буквами, так что разбираться в нем не хотел.

Спустя десять очень нервозных минут молодой официант принес блинчики с абрикосовым вареньем. То есть это он так сказал. Абрикосом оно не пахло. Сами блины воняли откровенной тухлятиной, а у джема был странный, но приятный цветочный аромат. Слава с удовольствием соскреб его с испорченных блинов и съел. Сладкий, необычный на вкус, но вполне съедобный.

Само блюдо выглядело точно так же, как и у цыганок. Значит проблема не в окружающем мире. Испортилась не еда, а он сам. Ночью что-то произошло и теперь он все видит зеркально, а его вкусовые и обонятельные рецепторы изменились. Как при ковиде у людей отбивался запах, а тут что-то похожее, только и вкус, и аромат теперь воспринимались иначе. Может он действительно просто заболел? Жара он не ощущал, но вдруг тот придет позже?

Странно, но паники не было. Почему-то произошедшее казалось частью какого-то квеста или розыгрыша, включавшего беготню от гипотетически ищущей его полиции и поиск нового жилья. Теперь еще и мир испортился. Как будто все это можно выключить, отказаться от приключения и в любой момент вернуться в нормальность. Сдаться в детский дом и тут же все станет обыденным и скучным. А пока… пока это настоящее приключение, с реальными чудесами. Он заглянул за пазуху и перо подмигнуло ему теплым синим светом.

Слава кивнул официанту и передал тому пятьсот рублей. Завтрак стоил всего сто пятьдесят, так что нужно было дождаться сдачи. Парень убежал к кассе, но тут же вернулся:

– А что это вы мне за фигню дали? – он кинул на стол пятисот рублевку.

– Как что? Деньги, – растерянно сказал Слава и в ту же минуту до него дошло.

Для него самого бумажка выглядела совершенно нормальной. Значит для официанта то купюра была отзеркалена!

– Это не деньги, а билет банка приколов какой-то, – нехорошо ухмыльнулся парень.

Слава лихорадочно соображал: он спал в джинсах, где в кармане лежала эта пятисотка и она не изменилась. Часы на руке тоже остались прежними. Вся одежда на нем, между прочим, тоже не отразилась в неведомом магическом зеркале. Изменилось все, что было вовне. Значит остальные деньги в кармашке рюкзака должны выглядеть для всех совершенно нормальными. Вот только кто его из кафе выпустит, чтобы за ними сбегать?

– Извини, перепутал, – смущенно сказал он, – братишка пошутил. Подменил деньги. Можно я домой схожу, принесу нормальные?

Официант с сомнением покачал головой:

– Я тебя в первый раз вижу. Ты не местный, а турист заезжий. Сядешь в автобус и уедешь со своей группой. Знаю я вас. А у меня из зарплаты вычтут.

Слава напряженно думал: паспорт тоже в рюкзаке. В залог не оставишь. Разве что… Он выложил на стол свой кнопочный телефон.

– Вот. Я оставлю в залог.

– Это старье? – хмыкнул парень. Действительно, это был даже не смартфон, к которым тот привык.

Слава включил экран и показал официанту:

– Видишь, работает и звонит. Стоит он явно дороже полтораста рублей. Я схожу за деньгами и вернусь, а ты отдашь мне телефон.

Парень почесал в затылке. Слава добавил для убедительности:

– Ну а какие еще варианты? Полицию звать? Она что ли тебе за меня заплатит? Думаешь они из-за такой суммы серьезно что-то делать будут?

Официант подумал, поморщился и махнул рукой:

– Давай, только быстро. Я подожду.

Телефон, однако, взял и сунул в карман.

Слава побежал в старый дом. На улице неожиданно начался мерзкий дождь, какой бывает только осенью: настолько мелкая морось, что не поймешь туман это или осадки. Плюс ветер в лицо. От такой погоды никакой зонт или капюшон не спасет. Лицо тут же стало мокрым. Благо бежать было близко – за пять минут можно туда и обратно уложиться.

Слава заскочил в дом, мигом взлетел по скрипучей лестнице и недоуменно уставился на выпотрошенный на пол рюкзак и парочку людей, что копалась в его вещах.