Глава 4. Пёс. Убийца врагов Родины

Мама. Папа. Интерференция. Большинство букв я приспособился произносить, а вот букву Ф приходилось делать носом, потому что из пасти она у меня пока не получалась. Со словами, начинающимися с этой буквы, проблем нет, ты просто начинаешь с носа. Фреза, фрикцион, фиксатор, Фарадей… А вот если Ф попадается в середине слова, то приходится переходить с горла на нос, имитируя её фырканьем.

Пробую ещё раз. Интерференция. Большой комок соплей и слюней вылетел отовсюду, откуда только можно. Не отвлекаться, собраться. Интерференция! Когда-то должно же получиться? Ничего, я чертежи по десять раз перечерчивал. Интерференция! Когда удаётся остаться одному – тренируюсь говорить. Для себя ещё не решил, как лучше: либо тренировать произношение, либо вовсе не употреблять слов с тяжёлыми буквами (мой словарный запас вполне позволял это делать), либо просто считать разлёт слюней и соплей платой за чистую и грамотную речь.

Дни шли, и меня всё устраивало. Даже пудель перестал приставать со своими играми, и осмеливался нюхать меня только с расстояния. Утром ко мне подошёл Корж и, по традиции, разбудил меня, почесав по рёбрам своим берцем:

– Вставай, Блохастый, хватит дрыхнуть. Ты как не собака, спишь до обеда и у телевизора до полуночи залипаешь. Ехать надо.

Очередной выезд. Я залез в наш «бардак», модифицированный под дальние переезды, с новым мотором от модного грузовика, раза в два мощнее штатного. Полсалона занимали дополнительные баки, обеспечивая тысячи две километров автономного пробега. Древний, как говно мамонта, БРДМ тюнинговали роскошными креслами от дорогущей иномарки, микроволновкой и климат-контролем. Самая современная радиостанция и дополнительные самодельные блоки динамической защиты гармонично дополняли доработки. При входе в машину я чуть было не поздоровался с парнями. Человеческие привычки пёрли на автомате. До сих пор лапы тянулись за столовыми приборами, и взгляд искал туалетную бумагу вместо плоской мягкой поверхности, по которой можно проехаться задом.

Нам надо поменять аккумулятор и дополнить блок в ретрансляторе в паре дней пути отсюда. Обычная прогулка на машине. Я удобно устроился на полу и подвергся очередному нашествию чесальщиков. Вот же люди – домашнее животное не может просто полежать, чтобы его не трогали.

Заночевали на крохотном стабе, где стояло нечто из бетонных блоков и крыши из железобетонных шестиметровых плит. Очень напоминало гараж. После ужина парни с техником пошли спать в это сооружение, а я с Коржом и водителем остался дрыхнуть в машине. Ночью несколько заражённых подошли к нашему броневику и до утра упорно стучали и скребли по броне. Утром, хорошо выспавшись, бойцы гостей пристрелили из пистолета с глушителем. У одного из них выковыряли добычу из головы, остальных даже смотреть не стали. Позавтракали и продолжили наш незамысловатый рейд.

Прибыв на место, все разошлись по периметру, а я последовал за Коржом, стараясь имитировать скрытное перемещение. Мехвод остался в машине, перебравшись к «Корду», установленному в самодельной башне, сваренной из стальных листов, а техник ковырялся в металлическом шкафу.

– Слушай, не могу понять, всё работает, просто питания нет, – бурчал голос в наушнике моего хозяина. – Как специально кто-то портил.

– Тревога! – заорал Корж.

И в это же мгновение большой кусок разгрузки, раскидывая содержимое карманов и лоскутки камуфляжа, разлетелся у него на груди. Его отбросило метра на полтора. Двух других бойцов буквально изрешетило очередями. Били отовсюду. Корд начал стрелять в одну очередь на расплав ствола по небольшой постройке метрах в ста от нас. БРДМ дёрнуло, хлопок дал по ушам, и пулемёт замолчал. Я зубами схватил раненого Коржа за лямку разгрузки и, изогнув спину дугой, дёрнул на себя, и ещё пару раз, пытаясь затащить его за небольшую кучу старых газоблоков, поросших чахлыми травинками. Почти затащил, но одна из пуль, посыпавшихся на нас градом, пробила ему бедро, а другая сорвала наколенник, очевидно повредив сустав внутри. Совсем всё плохо. Сам я убежать смогу, но у меня раненный товарищ без сознания, а взять в лапы автомат не получится. К нам уже шли, кстати. Несколько врагов осторожно приближались, держа автоматы у плеча.

…Мне охотники часто говорили о несчастных случаях при охоте на крупного зверя, и при этом обязательно присутствовало слово «поломал». Видел я это впервые. Кошатина просто появилась из ниоткуда. Пантера ударила передними лапами в середину спины идущего к нам бойца. Голова откинулась и за малым не стукнула по заднице нападавшего, а изо рта вылетел щедрый фонтан крови, описав по воздухе красивую размашистую дугу.

Кошка совсем как котёнок, гоняющийся за батником, перевернулась через спину и зацепила лапами ещё одного, обхватив передними, и ударила задними. Защёлки бронежилета разорвало, и внутренности вместе с кусками амуниции полетели в сторону. Прыжок. Сбила с ног следующего. Скупой удар когтей в область головы завершил еще один жизненный путь. Несколько прыжков в сторону, чтобы уйти от очереди из автомата, и без разгона, с места, сжатой пружиной – рывок и удар. Это всё.

Из здания, вопя, выбежал ещё один, держа в руках собственные кишки. Споткнулся, упал, катаясь во внутренностях и суча ногами. Кошка медленно подошла, внимательно посмотрела вопящему в глаза, который замер от ужаса, но ничего больше делать не стала, а так и бросила его умирать. Направилась ко мне. Корж хрипло дышал. Остатки большой бронзовой плюхи выдавили на керамической пластине вмятину сантиметров в семь. Стальной сердечник торчал наполовину. Это был именно тот бронежилет, который они с Бубликом в больнице с охранника сняли. Те бронежилеты, которые здесь используют, пробило бы наверняка.

У нас спецобъект. Зарплата охранников, может быть, и не очень большая была, но снаряжали их по полной. Оружие и средства индивидуальной защиты у нас были, пожалуй, самые лучшие из тех, которые могут пригодиться в тыловом гарнизоне.

Всё было плохо. Корж лежал без сознания и свистел на каждом выдохе; скорее всего, у него был поломан сустав колена, и имелась ещё одна дырка в бедре. Из хорошего – только то, что рана навылет, и больше кровотечений не видно. Что у него творилось под бронежилетом на груди, сказать было сложно – наверняка пострадали рёбра, абсолютно точно ушибы получили все внутренности, которые только можно ушибить. Кошка внимательно осмотрела моего товарища:

– Проще съесть, чем лечить, – промурлыкала ехидная морда.

– Кошатина! У меня раненый. Мне помощь нужна!

Пантера выпрямила все лапы и выгнула спину дугой. Шерсть на загривке вздыбилась, хвост забил по бокам:

– Ой! Собака говорящая!

– Хватит выпендриваться, тут почти два десятка трупов, и мне нужна помощь. И, это, спасибо тебе.

– А зачем ты столько слюней плюёшь, когда говоришь?

Я промолчал. У кошки явно было игривое настроение, хотя только что она прирезала несколько человек, глазом не моргнув, а нападавших было явно больше. Скорее всего, она и их тоже поубивала, как того, что из дома с кишками выбежал. Кошка ещё раз осмотрела Коржа, повернула морду и промурлыкала:

– Собака, тебе надо лекарств найти. Есть специальный кровоостанавливающий бинт, – и распорола когтем штанину вдоль.

Я направился к нашим убитым бойцам. Множественные пулевые ранения шансов не оставляли. Я зубами перевернул труп и достал несколько небольших пакетов медицинского назначения. Я, конечно, был в курсе, как их использовать – меня и этому тоже учили. Но кошка легко порезала весьма неплохих бойцов, а это говорило о том, что она непроста, и лучше довериться профессионалам. Их убивать и спасаться учат одновременно; а то, что она трансплантант, говорит о многом. Абы кто от Родины подарков не получает.

Два аккуратных надрыва с одной и другой стороны ноги уже ждали моего возвращения. Кошатина распотрошила принесённые мною аптечки и разодрала когтями пакет с кровоостанавливающей салфеткой. Ловко используя два когтя как пинцет, засунула их с обеих сторон раны. Размотав бинт, она добавила перекомканной марли с той и другой стороны, затем обмотала ногу прямо поверх штанины, используя лапы с когтями. Кошки перед собаками имеют невероятное преимущество. У собак когти не убираются, подвижность пальцев и сравнивать нельзя. Очень внимательно я следил, как она будет обходиться без большого пальца. Я, конечно, пробовал использовать предметы, пока меня не видят, и первой проблемой оказывалось именно отсутствие большого пальца.

Самое сложное для пантеры было добыть у бинта начало, но она нашла элегантный выход, непригодный в нашем мире, но подходящий для Стикса. Это просто чудо, что здесь не бывает заражения крови. Кошка просто, как котёнок – клубок ниток, покатала рулон по земле, и когда он начал разматываться, аккуратно взяла пастью и положила на рану. Дальше – дело техники, а в её случае ещё и огромного опыта, похоже. Коготь одной лапы зафиксировал хвостик бинта, а другая, сделав подобие ладони, как рукой начала обматывать. Хотя она и кошка, но я бы так не сделал. Получилось убого, но прочно и функционально. Вполне похоже, как будто Корж сам себе ногу замотал, когда без сознания был.

Пронзительный кошачий взгляд всё время косился на мою шею. Завершив спасение, пантера подошла ко мне и села напротив. Осмотрела верёвку, ещё раз глянула мне в глаза. Чёрная лапа приподняла мой жетон. Кошка внимательно прочитала надпись, сделанную каллиграфическим подчерком:

– Рык! Рык! Рык! Рык! Рык! – пантера лапой закрыла глаза. – Рык! Рык! Рык! Рык! Рык!

Огромная чёрная кошка упала на спину и, продолжая издавать рыкающие звуки, задрыгала в воздухе всеми четырьмя лапами в стиле конского аллюра.

– Кошатина! Ты чего ржёшь? Я своё имя в бою заработал!

Кошка замерла, лёжа на спине, оставив все лапы задранными вверх. Выгнула шею, посмотрев на меня:

– Блохастый! У меня слов нет. Рык! Рык! Рык! Рык! Рык! – лапы продолжили рассекать воздух.

Вдоволь насмеявшись и сказав про то, что если кошки её увидят за тем, что она собаке и двуногому помогает, то позора не оберёшься, двумя прыжками пантера скрылась в кустах. Без неё нас бы давно пристрелили, но и вот так быть брошенным оказалось тоже неприятно. Кошки – они и есть кошки. Я взялся зубами за лямку на загривке формы. Эти лямки специально делают, чтобы раненных в полевых условиях переносить.

Передние вперёд, задними отжать. Мы с Коржом по весу практически равны, но собаки гораздо крепче. Передние вперёд, задними отжать. Полсотни повторений – уже больше сорока метров мы протащились от места боя, а расстояние – в два дня пути на колёсах. Последний раз я взглянул на горящий БРДМ – красиво, бронетехника горит всегда красиво – и продолжил свой монотонный труд. Передние вперёд, задними отжать. Внимательно следил за обстановкой.

Смеркалось. Сил уже не оставалось, и надо было найти ночлег. Решено – прямо тут. Я выпустил из пасти лямку формы и бессильно плюхнулся рядом с бессознательным раненным. От прямого взгляда нас укрывали кусты, а сил на поиск лучшего места уже не было. Заражённые обязательно сбегутся на место боя, но там столько крови и трупов, что это их задержит, и, надеюсь, никто не пойдёт по нашему следу, если у них и так есть что пожрать. Я сделал самое главное – отдалиться как можно дальше.

Незадолго до восхода солнца раненный очнулся и сказал:

– Блохастый, подойди. Подойди сюда.

Корж пытался открыть нагрудный карман. Я зубами дёрнул клапан. Он, вымученно улыбнувшись, сказал:

– Умный ты Блохастый, очень умный. Хочу, чтобы ты жил. У меня есть сокровище. Не дотащишь ты меня. Тут взрослым мужикам с носилками и автоматами не всегда раненого дотащить получается, а волоком…

Он очень тяжело открыл фляжку. Там совсем чуть-чуть, на дне оставалось, как они говорят, живчика. Хлебнул глоток. Я привычно открыл пасть. Он тронул мне рукой морду и ливанул из фляжки. Что-то я проглотил: он мне что-то сунул в рот. Я фыркнул, отскочил.

– Блохастый, ой, Блохастый! Глупо, наверное, это собаке говорить? Это было моё сокровище. Я их берёг, всё боялся стать квазом, но очевидно, надо было мне рискнуть. Был бы у меня сейчас шанс. Помог бы себе и тебе. А теперь о тебе здесь заботиться некому. Три чёрные жемчужины. Ты пока тут совсем новичок, на тебя может подействовать. Очень много пользы принести может, но можешь и переродиться, – и усмехнулся, как будто уже мозгами двинулся, а затем продолжил, посвистывая на каждом вдохе:

– Три чёрные жемчужины – всё, что у меня есть. Пусть у тебя откроется умение, может, квазом и не станешь. А может, и станешь, будет у тебя огромная пасть, как у мертвяка, – Корж немного побулькал, очевидно, смеялся, и закрыл глаза, опрокинув голову. Он был в сознании, но столь долгий разговор совсем лишил его сил. Немного полежав, не поднимая головы и не открывая глаз, он продолжил:

– Я хочу, Блохастый, чтобы ты жил. Бросить не прошу, всё равно ты меня не поймёшь и не послушаешь. Умная ты псина, и глупая. Столько тащить! Я давно пристрелил и бросил бы, а ты нет.

Меня позвали жестом, похлопали по боку, и сознание покинуло моего товарища. Уж и не знаю, чем они так ценны, эти три чёрные жемчужины, но мне с таким пафосом о них говорили, как будто короновали. Ещё, гад, подсунул под живчик, на последнем глотке. Ладно, вроде как на смертном одре гадости делать не принято. Буду надеяться, что это штука пойдёт мне на пользу, или хоть, по крайней мере, поноса не вызовет.

Упираясь всеми четырьмя лапами, я тащил моего раненого товарища. Он был без сознания. Переставляя задние и передние лапы, я привычно волок тело. Передние вперёд, задними отжать; передние вперёд, задними отжать. Довольно быстро – уже приловчился, только сильно шея немеет, и очень непривычно, что постоянно текут слюни. Каждый раз закрывать пасть, бросая ручку на загривке военной формы, было неудобно. Ну и ладно, дома будем чистоплюйствовать. Передние вперёд, задними отжать…

– Полундра!!! – заорали над ухом.

Я от неожиданности подпрыгнул и крутнулся на месте. В двух шагах от меня скалилась чёрная кошачья морда. Кошатина подошла с подветренной стороны, и, разумеется, я её не услышал и не унюхал.

– Рык! Рык! Рык! Рык! Какие собаки пугливые пошли, собственной тени стал бояться. А вот скажи, зачем тебе, представителю практически верха пищевой цепочки, нужен этот двуногий? Ты его позже съесть собираешься? Не проще ли кого-нибудь в другом месте поймать, менее вонючего?

– Кошатина, хватит издеваться. Лучше бы помогла.

– Ты это серьёзно? Мне предлагают эту слюнявую лямку? – и пантера выгнула спину дугой совсем как домашняя кошка.

Подруга выдвинула вперёд две лапы и поскребла когтями, перетекла спиной с горба вперёд. Ещё раз глянула, фыркнула и в один прыжок исчезла в кустах. Вот же, блин, кошки, никакого от них проку – только кормить. Всё-таки удобная эта ручка. Я взялся опять пастью за лямку, пришитую на загривке военной формы. Передние лапы вперёд, задними отжать; передние лапы вперёд, задними отжать.

…А, собственно, чего я его так тащу, смотря вперёд? Зачем мне смотреть прямо, напрягая шею и принимая всю нагрузку? Я ведь всё равно не замечаю, как ко мне всякие пантеры подкрадываются. Повернулся в нужном направлении задом и взял удобную ручку. Какая всё-таки это вещь – ручка на загривке. Передние лапы назад, задними отжать; передние лапы назад, задними отжать. Вот – это вообще другое дело! Шея только тянет, а не сгибается под весом моего товарища. Дело пошло гораздо быстрее; передние назад, задними отжать!