– Вы же потом второй раз пришли бы, а зачем вас ещё раз мучить? Да и история скользкая, знаете ли. Не хотелось бы больше с вами видеться по этому поводу. И да, молодой человек, вы «корочку» вашу не больно часто людям показывайте.
– А что такое?
– Палёная она у вас, просто жуть! – с улыбкой ответил директор и открыл передо мною дверь.
Пока я шёл до машины, громоздкий аналитический процесс разрывал моё бедное сознание. Блюдо из протухший интриги, тайн и вопросов давило на желудок, подгибало ноги и заставляло мокнуть от пота, отравляя меня всё больше и больше. Если урезать все уточнения и выкинуть за борт ненужный балласт из рассуждений, то меня интересовало три основных вопроса.
Кто?
Зачем?
Как?
Арендовал магазин некий Максим Фрунзин, чьи паспортные данные были любезно напечатаны в договоре. Старик хотел подстраховаться, мельком показав договор и не дав мне шанса переписать или скопировать с него информацию. С его стороны конечно предусмотрительно, но мне с моей памятью не нужно ничего записывать.
Этот самый Максим и есть моя последняя зацепка.
Когда я дошёл до парковки с ожидавшей меня «Марусей», то увидел, что сюрпризы этого дня и не думали заканчиваться.
– Да ё-моё, что же это за день такой! – вырвалось у меня со вздохом.
И я имел на это полное право – прямо на моих глазах какой-то шпиндюк, непонятного возраста и происхождения, откручивал… То есть отковыривал… Если совсем точно, то вырывал с корнями значок с моей машины. Пара натужных движений, и его старания были вознаграждены. «Маруся» взвилась горестным плачем сигнализации, возвещая о акте вандализма, произведённым над ней, а мальчишка сорвался с места как опытный спринтер. Прошло секунд пять, и его пятки скрылись в маленькой арке между домов.
– Ох, шпана! – снисходительно произношу я, вынимая ежедневник из «кобуры».
Решил поймать пацана, придя на место преступления десятью минутами раньше. Конечно, можно вернуться и на значительное время, часа на два-три, чтобы просто не приезжать сюда, но мне захотелось именно проучить вора.
ШМЯК
Старик с хитрой улыбкой закрывал дверь канцелярского магазина, из которого я только что вышел. Значит у меня есть десятиминутная фора. И так, погнали – пробежка по стареньким дворам-колодцам, небольшой манёвр в навигационном изменении маршрута, и я, запыхавшийся, оказываюсь во внутренней стороне арки, куда побежит автомобильный вандал.
Ну и отдышка у меня!
Нужно срочно садиться на диету и в очередной раз бросать курить. Мысли о курение вызвали жгучее желание воспользоваться вредной привычкой дабы убить время, и я незамедлительно пользуюсь трёхминутной паузой, чтобы вместе с весенним чистым воздухом глотнуть дозу никотина. Полторы сигареты спустя «Маруся» заорала на всю улицу противной сигнализацией, предупреждая меня о полной готовности. Небольшая концентрация, и, ориентируясь по приближающемуся топоту, я вылетаю из угла и со всей дури толкаю вандала. По воле всемогущей инерции, он не справляется со своим весом и с размахом шлепается на землю, едва успев выкрикнуть что-то не очень лицеприятное.
– Ну что, добегался! – стараясь говорить как можно угрожающе, нависаю над ним грозной тучей.
Он поднял голову и я смог рассмотреть мальчишку более внимательно. Пронзительно зелёные глаза вонзились в меня как два кинжала, в которых не было ни капли страха. Напряжённое долговязое тело выдавало кошачью готовность броситься на меня, дай только малейший повод. С виду совсем юноша лет четырнадцати, который не выдавал в себе ни воспитание улицей, ни изголодавшийся нищеты, хотя судя по одежде потрепало его не слабо.
Гордый и бесстрашный, но очень голодный маленький волк.
И тут во мне что-то дрогнуло, зашевелилось и начало тыкаться во все незащищенные места, которые отвечали за родительский инстинкт. Нечто будоражило во мне сострадание к парню, а фантазия прислужливо подпитывала яркими образами, иллюстрируя как и что довело мальчика до воровства. Моя уверенность начала гаснуть, уступая место одной единственной мысли – парень больше «голодный», чем «волк».
– Есть хочешь? – неожиданно для себя сказал я, и подал ему руку.
– Ну давай, – неожиданно для меня ответил он, и встал опираясь на мою руку.
Когда мы садились в машину, паренёк не источал ни тревоги, ни мысли о побеге. Потрясающая самоуверенность пойманного вора!
– Тут не далеко, – говорю я ему, пока сам пробиваю через свои контакты, где находится загадочный Максим.
– Да мне пофиг, – безразличным тоном отвечает «волчонок».
– Не боишься?
– Кого, вас? – сказал «наглёныш», хохотнув себе под нос. – Вы не страшный, а я всегда на «шухере».
Демонстрации ради, он резко снял с блокировки дверь и открыл её на полном ходу. Волчонок покусывает руку, показывая что для него нет понятия «хозяин». Ну и ладно, если ситуация войдет в стадию «швах», то ШМЯКом я это исправлю.
– Как же ты докатился-то до такого? – пытаюсь разрубить узел неловкого молчания, не обращая внимания на воинственный настрой парня.
– Вот не надо только меня учить! – огрызается, гадёныш.
– Поосторожнее! – рыкнул я на него. – Я тебя жрать везу по доброте душевной, хотя мог бы органам сдать. А ты тут сидишь и выёживаешься. Мне интересно, на кой хрен тебе этот знак.
– Привычка с детства – кушать каждый день. Продашь пять таких, и похавать можно нормально. Кстати, Лёня.
– Саша. Может отдашь? И так сейчас поешь…
– Держите, уже не нужен.
Я снова уперся в свой телефон, связываясь со своими информаторами.
– А что родители? – наконец вылез я из телефона.
– Пьют эти твари, – процедил сквозь зубы Леня. – Плевать им на меня. Сначала даже в детский дом отдали, потом через семь лет спохватились – вытащили. Лучше бы там оставили. Придурки! У них квартира прямо возле Китай-Города, а они даже этим воспользоваться не могут. Они вообще ничего не могут. Только водку жрать.
Сирота при живых родителях – никогда с таким не сталкивался. Стоило мне представить картину во всех красках и сердце неприятно скукожилось липким комком.
Наверняка ублюдки сидят там у себя, пьют и ругают все правительства вместе взятые, чувствуя себя настроенными на волну тонких миров и осознавая в себе глубочайших критиканов. Оно и понятно – ведь так не скучно, так каждый день чем-то наполнен. Со стаканом проще чувствовать себя великим и уникальным, нежели ежедневно детские какашки убирать и штаны на работе просиживать. Конечно, по утру они могут взглянуть вокруг себя с разрывающейся башкой и наглухо пропитым пищеварительным трактом. Но увидеть они могут лишь дерьмо, да такое, что никаким Гераклом не разберёшь, и становится «великим мыслителям» противно, обыденно и скучно. А средство от скуки давно уже придумано, не надо далеко ходить за изобретением колеса – вот оно, за углом. Легко в употреблении, дешево обходится и никаких усилий, и так по кругу, пока несчастные дети не найдут таких родителей в луже собственной мочи и рвоты, с отказавшими почками или заплывшим жиром сердцем.
Через час мы добрались до места назначения – подмосковный музыкальный клуб «Party-Phone». Именно там должен был работать Фрунзин, а я убивал двух зайцев – накормить и допросить одним махом.
Внутри заведение оказалось вместилищем музыки во всех её формах – на шоколадных стенах были приклеены настоящие пластинки и упаковки от них, вперемешку с настоящими нотами; углы заполнены всевозможными инструментами, от примитивных (барабаны, дудочки и трещётки) до экзотических и сложных (волынка, аккордеон, гитары и пианино); для маленькой сцены задником служила экспозиция из виниловых пластинок и пластиковых компакт-дисков, которые были склеены в виде огромной пластинки. Завершали картину разбросанные то тут, то там проигрыватели разных лет, от первого патефона, до современного MP-3 плеера. Месиво из эпох в музыкальном стиле, не иначе.
Мы прошли на второй этаж, который нависал балконом по периметру зала, и сели там в ожидании официанта, еды и Максима. Мне нужно было ненавязчиво выйти на этого человека, так как «корочкой» и самим фактом «я знаю что было двенадцать лет назад» запугать его нельзя, он же не продавец канцелярского ларька.
– Вы женаты? – запихивая в рот ложку супа спрашивает Лёня, стреляя глазами по моему кольцу.
– Да, есть такое. А у тебя есть дама сердца?
– Есть, но она мне уже все мозги высушила. Инфантильна чересчур, не знает чего хочет, чудит всё время. Но оно и понятно, пубертатный возраст.
Я усердно кивал в такт его мысли, занося ложку ароматной солянки над тарелкой…
Стоп!
Вор из подворотни издевается надо мной? Какой «инфантилизм», какой «пубертатный возраст»? Это вообще он сказал?
– Что? – забыв про еду говорю я. – Она какая? Какой у неё возраст?
– А что? Вы думали, если родители алкаши, значит и я отброс? Между прочим, я книги читаю и иногда в школу хожу!
– Сюрприз, блин…
Лёня оказался лучше, чем можно было представить – бесстрашный, умный, непокорный, внимательный, быстрый на язык, с сильным характером. Самый подходящий материал для харизматичного лидера, за которым пойдут толпы. Ну если не толпы, то девчонки точно должны застенчиво ломать свои пальчики под натиском его зеленых «кинжалов».
– Да уж, что-то мне говорит, что она у тебя не первая, – раскидываю слова в перерывах между «ложками».
– А то! – наглец даже приосанился от такого мужского комплимента, на секунду забыв о еде. – Но их хрен поймёшь. А как вы своей предложение сделали?
– О! Это было забавно – я подловил кучу народа в торговом центре…
– Подловили?
Ой-ой, если бы мой язык принадлежал разведчику, то уже на первом задании ему бы запретили обратный въезд на родину.
– Ну, есть у меня один секретик… Не важно! Короче, подговорил кучу людей, заплатил им, заплатил торговому центру, чтобы они целый час никого не впускали, кроме моих людей, и дал всем задание – по моему хлопку замереть на месте.
– Зачем?
– Для эффекта как будто время остановилось.
– И как, получилось?
С третьего раза! Тогда оказалось что не все понимают команду «хлопну в ладоши», пришлось корректировать.
– А то! – моя очередь выпячивать грудь колесом.
– Круто. И сколько вы уже вместе?
– Настоящий мужской разговор, нам не хватает сауны, футбола и чипсов. Восемь лет назад мы женились.
– Круто. И что, ни разу не сомневались?
– В смысле?
– Ну, типа что эта не та женщина, которая должна быть с вами.
– Нет, никогда.
– А вдруг вы ошибаетесь?
Эх, мальчик, если бы только знал…
– Нет, я никогда не ошибаюсь.
– Ага, – прыснул он. – Тоже мне!
– Поверь, Лёнь, – я уже приучен к такой реакции, поэтому смутить ей или завести в диалектический конфликт меня крайне сложно. – Поверь, я тот человек, который никогда не ошибается.
Лёня хотел было открыть рот для возражений, но его опередил один из посетителей, сидящих за соседним столиком: «Тогда мне вас очень жаль». Мы обернулись, и увидели небритого молодого человека, украшавший себя копной волос, очками в модной оправе и пиджаком с имитацией заплаток на локтях. Его вид просто кричал «Я творческая личность, и баста!». В добавок на его столе стоял раскрытый ноутбук, кидавший на своего хозяина ровное свечение.
– Это почему же, позвольте поинтересоваться? – любопытствую я.
– Ну, это долго объяснять… – смутился он.
– А мы никуда не торопимся.
– Понимаете, – поправил он очки выглядывая из ноутбука. – Вся история человечества опоясана религией. Куда ни плюнь, везде найдётся своё эзотерическое учение, или метафизическое объяснение природы и человека. За семь тысяч лет, которые достоверно известны истории, ни одна раса, ни одна цивилизация, ни одно человеческое скопления не обходилось без фантастического учения о богах или пространстве где зарождается первозданная энергия.
– А если я не верю ни в то, ни в другое? – попытка провокации с моей стороны.
– Заметьте… М-м?
– Александр.
– Максим, – представился он, и от этого совпадения мурашки начали свое торжественное восхождение по моей спине. – Очень приятно! Заметьте, я говорю не про веру и личные убеждения, а про религии и историю. Так сложилось, что мифологическая константа у всех вероисповеданий разная и получается это из-за множества факторов – время, место, культурно-историческая масса.
– Ой, да ладно! – встрял Лёня. – У скандинавов Тор молниями хреначил, наш Перун такой же, в Греции Зевс, и все завоевали это место.
– Да, на первый взгляд есть некая схожесть сюжетов и мифологических персонажей, но все же это абсолютно разные истории со своей идентичной философией. Славяне пропагандировали три пространства «правь», «явь» и «навь», в которых течение времени, энергии и сущности вещей было абсолютно разным. Скандинавы описывали своих богов аж в девяти мирах Эдды, которые должны были пережить свой апокалипсис, но почему-то с точки зрения уже произошедшего. То есть течение времени у них описывает своеобразную ленту Мёбиуса – то что должно произойти, уже произошло, но нас к этому только готовят. У греков же старшие боги есть сущность явлений, младшие боги их зримое или символическое воплощение, а их окружение так или иначе взаимодействуют с нами в природе.
– Ну хорошо, – поднял я руку вверх, останавливая этот поток мифологического ликбеза. – Я-то тут причем?
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке