Лорелея

Что стало со мною, не знаю,

Тоскою покоя лишён,

Услышав, не забываю

Я сказку далёких времён.

Жара ослабела, темнеет,

Рейн тих, волны плавно скользят,

Вершина горы пламенеет -

Горит, отражая закат.

Красавица – взглядов услада,

На этой верщине сидит,

На ней золотые наряды

И золотом волос горит.

Червонного золота гребнем,

Расчешет и песню поёт,

Влечёт к себе силой волшебной

Той песни могучий полёт.

Мелодия околдовала -

Плывущего в лодке сейчас;

Стремнина бросает  на скалы,

Но с девы не сводит он глаз.

Я знаю, помочь не умея,

Погубит безумца река;

Запев свою песнь, Лорелея

На гибель его обрекла

***

вариант

Что стало со мною, не знаю,

Печалью покоя лишён,

Услышав, не забываю

Я сказку из старых времён.

Прохладно, ночь сумрак сгущает,

Рейн тих, волны плавно скользят,

Вершина над речкой пылает -

Горит, отражая закат.

Там падают в Рейн водопады,

Прекрасная дева сидит,

На ней золотые наряды

И золотом волос горит.

Червонного золота гребнем,

Расчешет и песню поёт,

Забвенье проклятием древним

Мелодия людям несёт.

Красавица околдовала,

Плывущего в лодке сейчас;

Безумца бросает  на скалы,

Но с девы не сводит он глаз.

Я знаю, помочь не умея,

Погибнут ладья и гребец;

Всех, слышавших песнь Лорелеи,

Настигнет печальный конец.

***

Два  гренадёра 

Во Францию два гренадёра

Брели  из России домой,

Услышав в пути разговоры,

Поникли они головой.

Империи слава забыта,

Не слышно великих имён,

Могучее войско разбито,

А сам император пленён.

Убили печальные вести,

Прощаясь, один говорит:

Домой не вернуться нам вместе,

Жгут раны и сердце болит.

Хотел умереть бы с тобою -

Ему отвечает другой,

Но дома детишки с женою

Погибнут,  случись, что со мной.

Пусть кормят детей подаянья,

Судьбу за другое  кляну,

Страшнее любого  страданья

Мысль: Наш  император,  в плену!

Клянись мне бессмертной душою

Глаза после смерти закрыть,

Взяв  мёртвое тело с собою,

Во Франции  похоронить.

Вот крест, он вручён  за отвагу,

Положишь на сердце моё,

На пояс повесишь мне шпагу,

А в руки дашь это ружьё.

В могиле  я, как в карауле,

Начну с нетерпением ждать,

Когда, презирая свист пули,

Поднимется новая рать.

Услышав шаги над могилой

И песню трубы боевой,

Я встану и с новою силой

Пойду с императором в бой.

***

Посольство

Седлай, раб, лошадь порезвей,

Скачи через поля,

Спеши добраться  побыстрей,

До замка короля.

Проникни в замок,  не жалей

Ни хитрости, ни трат;

Узнай, какой из дочерей

Шьют свадебный наряд

Коль волос тёмный, всё бросай,

Стрелой неси ответ;

А светлый, шаг не ускоряй -

С доставкой спешки нет.

В пути верёвку для меня

Купи у мастеров,

Вези,  не торопя коня,

Вручи, не тратя слов.

***

Валтасар

Всё ближе полночь, Вавилон

В покой и сумрак погружён.

Лишь во дворце огонь горит,

Там царь со свитою не спит.

Набит гостями  тронный зал,

На пир созвал их Валтасар.

Нарядные гости сидят за столом,

Пьют чашу за чашей с искристым вином.

Властитель глядит на ликующих слуг,

Но крики восторга не радуют слух.

Лицо от вина стало ярче пожара,

Безумная дерзость растёт в Валтасаре.

Он в пьяном азарте молчать не привык,

Вино развязало глумливый язык.

Хвастливо и нагло на  Бога клевещет,

Толпа с диким криком ему рукоплещет.

А он, не сдерживая нрав,

Кричит, к себе рабов позвав:

Несите  утварь, гляну сам

Чем был богат и славен храм.

Внесли, он кубок золотой

Схватил преступною рукой.

И осушил, не тратя слов,

Вином, наполнив до краёв,

А после  с пеною у рта,

Кричит: Везде моя пята.

Я Вавилона царь и Бог!

Святыни храма – прах у ног.

Лишь речь замолкла на устах,

Как грудь царя запомнил страх.

За ним притих огромный зал,

Никто перечить не дерзал.

Рука над каменной стеной

Возникла вдруг перед толпой.

Всё пишет, и пишет на белой стене,

И буква за буквой сгорают в огне.

Тараща глаза, царь на надпись смотрел,

Колени дрожали, как смерть побелел.

Рабы онемели, ни вздоха,  ни звука,

У многих молитвенно сложены руки.

На зов пришли маги но, как ни гадали,

Значение пламенных строк не узнали.

К утру царя настигла кара -

Убили слуги  Валтасара.

***,

Раненый  рыцарь

Напомню историю старых времён,

Печальнее вряд ли  бывала:

Однажды жил рыцарь, был в даму влюблён,

Она не стыдясь, изменяла.

За это в душе он её презирал,

Боль в сердце была нестерпимой.

И стыд, и позор много раз испытал,

Узнав вероломство любимой.

Он бросил перчатку, тем  вызывал на бой

За взгляды, усмешки, намёки:

Мной будет убит в поединке любой,

Кто видит в любимой пороки.

Никто не решился обидеть её,

Лишь сердце молчать не желало:

Пришлось ему в сердце  направить  копьё,

Чтоб плакать и ныть перестало.

***

Сновидения

1.

Мне снились: необузданность страстей,

Прекрасный локон, мирт и резеда,

Мелодий сумрак, песен череда,

Губ сладкий вкус  и горький яд  речей.

Развеял ветер юные мечты,

Поблекли краски, выцвел твой  портрет,

Остались только рифмы и сонет,

Воспевший мной любимые черты.

Осталась песня, ветер,  ринься  вслед!

Невидимую на лету поймай,

И вместе с нею милой передай

Прикосновением  воздушный мой привет.

2.

Я видел странный, страшный сон

И страх, и радость нёс мне он.

С тех пор  видений жуткий вид

В  моих глазах всегда стоит.

Мне видится прекрасный сад,

Из юной  зелени наряд,

Цветы смотрели на меня

Глазами рос – начала дня.

Там птицы щебетом с ветвей

Мне пели о любви своей,

А солнце с синей высоты

Купало в золоте цветы.

Благоухал весенний сад,

За ветром реял аромат.

Сад пел, смеялся и сверкал

К себе радушьем привлекал.

Среди цветов играл струёй

Источник с чистою водой;

Там дева, краше нет её,

Стирала белое бельё.

Сладка улыбка, ласков взгляд

Обнять блондинку  был бы рад,

Но я тогда был тем смущён,

Что девушка не явь, а сон.

Она, нагнувшись к струям вод,

Чуть слышно песенку поёт:

Струись, струись мой ручеёк,

Чтобы наряд готов был в срок.

Я подхожу к ней в тишине,

Шепчу: Скажи, красотка, мне

К чему усердие твоё,

Кому стираешь ты бельё?

В ответ сверкнул девичий взгляд,

Шепнула тихо: Твой наряд,

Его оденешь в смертный час,

Сказала и пропала с глаз.

Я прочь бегу от колдовства,

Всё гуще на ветвях листва,

Смеркается, темнеет лес,

Я жду, и жду сигнал с небес.

Вдруг слышу в чаще дальний стук,

Как будто кто – то рубит сук,

Иду на звук, спешу найти,

Вдруг дуб встречаю на пути.

Вершиной и ветвями дуб

Тянулся вверх, как дым из труб,

Касаясь голубых небес,

Казался чудом из чудес.

С ним рядом девушка стоит,

Меня пугает её вид,

Она дуб рубит топором,

Разносит эхо звон и гром.

Я, потеряв ударам счёт,

Услышал, что она поёт:

Сверкай руби, руби сверкай

Гроб другу  делать помогай.

Я, к ней приблизившись, сказал:

Пока на стук к тебе шагал,

Я исходил немало троп.

Скажи, кому готовишь  гроб?

Она не медля: Хочешь знать?

Не трудно правду мне сказать:

Сегодня, этот дуб рубя,

Я гроб готовлю для тебя.

Сказав мне тихо свой ответ

Исчезла, вижу – девы нет,

Растаяла, как в небе дым,

Тут я от страха стал седым.

Стою  в пустыне,  сам не свой,

Не понимая, что со мной.

Седой, лицо белее мела,

Страх дрожью сотрясает тело.

Шагнул и снова  лес кругом,

Блуждаю в круге роковом;

Вновь вижу деву вдалеке

С тяжёлым заступом в руке.

Девица заступ свой берёт,

Копает яму и поёт:

«Остра лопата, сталь крепка,

Пусть яма будет глубока».

Я к ней иду, смотрю в упор

И затеваю разговор:

Я вижу яму, но кому

Её копаешь, не пойму.

В ответ на ухо говорит:

Не зря твоя душа болит,

Поверь на слово мне, чудак,

Тебя здесь ждёт могильный мрак.

На дно могилы посмотрел

И дикий страх мной овладел;

По телу трепет пробежал,

Я на ногах не устоял.

Могилы колдовская власть

Меня заставила упасть,

Когда достиг сырого дна,

Очнулся мигом ото сна.

***

Мир глуп, мир слеп

Мир глуп, мир слеп, но судит, не шутя.

Его сужденья пошлы и фальшивы!

Уверен он, прекрасное дитя,

Что твой характер  чересчур  строптивый.

Мир глуп, мир слеп, он ценит только торг,

Твоих достоинств не поймут холуи;

Не знает мир, как жгут, даря восторг,

Медовые, ночные поцелуи.

***

Счастье ветреной девицей

На мгновение  зайдёт,

Чуб взъерошит и, как птица,

Чмокнув в щёку, упорхнёт.

Вот беда с любым поладит,

Как жена, прижмёт  к груди,

Сев с вязаньем рядом, скажет,

«Не спешу,  жизнь впереди».

вариант 2

У счастья лёгкий нрав девицы,

Заглянет,  прядь со лба  смахнёт,

И тут же легкокрылой птицей,

Поцеловав вас, упорхнёт.

Беда свою любовь докажет:

Войдёт женой,  прижмёт к  груди,

Сев на кровать с вязаньем, скажет:

«Я не спешу, жизнь впереди».

***

Сонет

Смеюсь над тупостью бараньих лиц,

Когда они меня порочат слухом;

Смеюсь, когда стараются пронюхать

О тайных планах с хитростью лисиц.

Смеюсь над спесью глупых обезьян

В обличье  судей мудрых, неподкупных;

Смеюсь, когда для дел своих преступных

Кинжал готовит трус, глупец – баран.

Когда  семь бед лишат меня утех,

Когда надежды будут в прах  разбиты

И брошены судьбой толпе под ноги;

Когда увижу, подводя итоги,

Что сердце в клочья порвано, убито

Тогда, мне в самый раз, бывает смех.

***

Пролог

Жил рыцарь безмолвный, печальный,  худой,

Белели запавшие щёки;

Дрожал от озноба и в стужу, и зной,

Всегда и везде одинокий.

Когда он гулял по тропинкам лесным,

Цветы и девицы смеялись над ним,

Но он не бросал им упрёки.

И дома он прятался в тёмных углах,

Смущался от пристальных взоров.

Там, руки сложив, со слезами в глазах,

Молчал, избегал разговоров.

Ночами гремели, пугая людей,

Звук песен и музыка из-за дверей,

Порою трещали запоры.

Раз милая тайно к нему пробралась

В наряде из пены прибоя.

Фата вокруг гибкого тела вилась,

Казалась коса золотою.

Его охватила безумная страсть,

Отдав себя ласковым глазкам во власть,

В объятьях забыл всё былое.

Тут бледный мечтатель очнулся от грёз,

Любовь опалила, как пламя.

Впервые глупец стал свободным всерьёз,

Открытыми смотрит глазами.

Она его дразнит, зовёт за собой,

Фатой белой пены накрыв с головой,

К себе прижимает руками.

Очнулся в хрустальном дворце из воды,

Как в нём оказался, не знает.

От роскоши, блеска и чувства беды

Подругу сильней обнимает.

И чудо свершилось, о сладостный миг:

Русалка невеста, а рыцарь жених

Им ведьмы на цитрах играют.

Играют, поют и танцуют вокруг,

Меж ними детишки мелькают.

И рыцарь рад смерти, он входит в их круг,

Русалку к венцу приглашает.

Тут гаснет над ними сияющий свет,

Дом мрачен и пуст, только рыцарь – поэт,

В каморке сидит и рыдает.

***