– Ага, – передразнил его Алекс. – Садоводство хоть как-то отвлекает их от дел, которыми они занимаются, да и лишний провиант со своего огорода никогда не помешает. Но (выражаясь твоими словами) фиха в том, что если пройти чуть дальше по улице и свернуть за тот дом, – Алекс указал на последний домик, скрывающийся за поворотом и нависающими на него веток тополя, – то перед твоими глазами предстанет совсем другая картина, похожую на ту, что ты видел у Кричащих кустов. От того, что мусорный контейнер находится выше – на улице, идущей вокруг большого холма, до которого подниматься отсюда в лучшем случае пятнадцать минут, все жители организовали там свалку мусора и валят свои отходы прямо вниз по склону, не заморачиваясь, что с ним станет потом. А с ним ничего не станет, это я тебе скажу точно. Он как лежал там, так и лежит. Изменяется только размер кучи, которая вот-вот дотянется до реки, а та в свою очередь начнет подхватывать весь этот хлам и уносить течением своих вод до Кирова и дальше.

– Ты говоришь правду? – с негодованием спросил Арчи, не поверив своим ушам.

– Не веришь? Спроси у Луны, если знаешь собачий язык. – Олегсандр позволил себе улыбнуться, но, когда увидел серьезный взгляд Арчи, улыбка сползла с его лица. – Я часто хожу на ту свалку с тележкой, что стоит у меня во дворе. Может, ты видел ее, а может, нет. Суть не в этом. Порой там можно найти реально нужные вещи, примером тому служат кеды на твоих ногах.

Арчи посмотрел на ноги и ему стало не по себе. Ему захотелось снять их и выкинуть обратно на свалку, но повременил с этим, босиком он идти не хотел и постарался не думать о них.

– В тот день (это было перед прошлой зимой, вроде бы, в конце ноября) снег уже падал на еще зеленую траву, а лужи покрывались тонкой коркой льда. Я пошел в магазин, чтобы на вырученные деньги купить себе немного еды. И, как обычно, решил прогуляться вдоль берега. Как раз возле свалки. Там много чего было навалено, и в первую очередь мой взгляд упал на доску, усыпанную вбитыми в нее гвоздями. Наверное, кто-то разбирал сарай. Ну я и подумал, что гвозди мне пригодятся, а доску всегда можно использовать как дрова, и положил ее на тележку. Тележку я тоже подобрал на свалке, и она служит мне верой и правдой, можно сказать, обрела новую жизнь, как и все остальное, что я забирал оттуда. Там есть много всего, поверь мне. – Алекс перевел дыхание. – Положил я, значит, эту загнившую доску на телегу и услышал то ли писк, то ли скул, доносившийся неподалеку. Мне вдруг представилось, что это плакал ребенок…новорожденный, которого выбросили родители. Такое уже случалось и о таком часто показывали по телевизору, когда я его еще смотрел.

Он посмотрел на Арчи, тот понимающе кивнул, протянул руку к Луне и погладил ее. Олегсандр не был против, да и Луна не отказалась и уткнулась носом в его ладонь.

– Да-а… Я такое тоже видел по телику и сам не раз рассказывал о похожем в сводке новостей радиоэфира, поднося слушателям историю о горе-мамаше, оставившей своего ребенка в аэропорту или в подъезде жилого дома, – сказал Арчи и провел по гладкой шерстке Луны рукой. – Потом матери (в основном – одинокие), брошенные своими мужчинами, плакали в зале суда и просили простить их за содеянное, мол, находились на грани нервного срыва в тяжелой, по их мнению, ситуации. С одной стороны, их можно понять, с другой – невозможно простить.

– Тем не менее, забегая вперед, скажу, что ребенка я не нашел… человеческого ребенка. Я осторожно перешагивал с одной груды мусора на другую и пытался понять, откуда доносились те душераздирающие звуки. Я поднимал газетные листья, разбросанные по всему периметру свалки, боясь увидеть то, о чем все сильнее начинал думать, и в какой-то момент хотел все бросить и уйти, как это делают большинство из нас, якобы не замечая. Какая-то часть меня заставила продолжить поиски, и я наткнулся на черный мусорный пакет, – Арчи вздрогнул, вспомнив лодку старика, – который слегка шевелился, хотя ветра давно уже не было. Я подошел к пакету и уставился на него, не решаясь открыть. Пакет больше не двигался. Я развернулся и пошел, как вдруг всхлипы начали усиливаться, и я, позабыв обо всем, подбежал к нему и разорвал. – Алекс опустил глаза, переживая тот день, и ждал, пока Арчи задаст тот самый вопрос, который задал бы любой заинтересованный человек.

– Что было в пакете? – не пришлось долго ждать Арчи. – Не томи! Ты, как режиссер кино, заставляешь переживать несчастного зрителя.

Арчи не знал, сколько они просидели на лавочке. Время как будто остановилось и одновременно с этим мчалось, разрывая пространство. Солнце скрывалось за холмом, а деревья укрывали их спасительной тенью листвы. За то время, что они там провели, не прошло ни единого пешехода и не проехало ни одной машины. «Куда делись жители, наполняющие улицы жизнью и гулом своих вечных разговоров?» Он не понимал, отчего никто не выходил из дома хотя бы на свои участки проветриться или поиграть в бейсбол с детьми. «Или эти дома тоже не жилые?»

Он оглянулся посмотреть в окно дома позади него и увидел очень важного кота, восседающего на подоконнике и наблюдающего за ними с величественной гордостью по ту сторону стекла. Коту было совершенно не интересно их пребывание там, и создавалось впечатление, что он – пуп земли, вокруг которого вращался мир. Увидев подозрительные лица, кот спрыгнул с подоконника и затерялся в темноте здания. Возможно, его позвал хозяин, насыпавший в тарелку горку кошачьего корма, а может ему наскучило смотреть в окно. В любом случае Арчи рассчитывал, что дома не пустуют.

– Если бы ты слушал меня внимательно, то смог бы догадаться, что находилось в пакете, – сказал Олегсандр.

– Я понял, что не ребенок. – Арчи почесал затылок, вспоминая все, что говорил ему Алекс. Его лицо заметно переменилось, и он жалостно посмотрел на Луну, которая спрыгнула с колен хозяина и побежала вдоль улицы. – Там была она? В пакете ты обнаружил Луну?

– К сожалению, да. Или к счастью? В общем, я разорвал пакет и увидел двух обессиливших щенков: полностью черного и черного с белыми лапками. Оба лежали неподвижно и только шевелили глазами, и отчаянно смотрели на меня. Полностью черный еще немного поскуливал. Я снял куртку и положил ее на телегу, потом поднял щенят и почувствовал их дрожащие тела. Я положил их на куртку, завернул поплотнее от ветра и побежал в дом, катя перед собой тележку. Там, где были большие кочки, я сбавлял темп, чтоб малышей не так сильно трясло, но все равно добрался до дома очень быстро. – Арчи не отрывал глаз от Луны. – В доме я развернул куртку, положил щенков на кровать и укрыл одеялом. На всякий случай затопил печь, хоть в доме и было тепло. Тепло для меня, для окоченевших малышей – мало вероятно.

– Извини, что перебиваю, – осмелился произнести Арчи, – можешь без подробностей, а то я расплачусь. Где щенок с белыми лапками?

– Он умер, – с тоской ответил Алекс. – Они пролежали под одеялом весь оставшийся день и всю ночь, а я поил их из бутылочки водой. На следующий день Луна стала оживленнее, а другой все еще боролся за свою жизнь. Я молил Бога, чтобы он дал ему сил, но увы. Щенок умер, глядя на свою сестричку, и, клянусь, в его остекленевших глазках виднелась радость за нее. Я похоронил его в картонной коробке недалеко от дома со всеми почестями. Чувства, знаешь ли, не из лучших. Я к ним сильно привязался за такой короткий срок и, хороня щеночка, мне казалось, что я хороню сына. – Алекс опустил глаза.

Луна увидела грустный взгляд хозяина и подбежала к нему. Она знала, что всегда приносила ему радость, заставляя появляться на его лице искреннюю улыбку.

Арчи еще раз убедился, что они привязаны друг к другу настолько сильно, насколько не мог себе представить. Ему вспомнился фильм про пса, ждущего на остановке до конца своих дней своего умершего хозяина. Тоскливая история. Что будет с Олегсандром и Луной, он думать не хотел.

7

Они еще немного посидели, не нарушая тишину и вслушиваясь в звуки природы, глядя на Луну, и Алекс предложил пройтись вдоль домов, а затем подняться по улице, уводящей вверх. Арчи не отказался.

Напротив некоторых домов стояли деревянные постройки с воротами, напоминающие гаражи для легковых автомобилей. Также встречались маленькие баньки на краю склона со сложенными возле них поленницами дров. В нескольких окнах разных домов Арчи видел скрывающиеся за занавесками силуэты людей, несомненно, наблюдающими за ними и их передвижениями. Чего боялись и от чего скрывались все эти люди, Арчи не понимал.

Они дошли до поворота и свернули на крутую, размытую дождями, всю в выбоинах и ухабах дорогу с редкими участками асфальта, будто по ней регулярно проезжало несколько гусеничных тракторов с опущенным плугом.

Несмотря на разбитую до невозможности дорогу здесь у домов на обочине стали появляться легковые автомобили. Если ни чудом, то только с помощью телепорта водители могли припарковать их там. Это очень удивило Арчи.

Вдалеке стоял автомобиль с открытым капотом, и возле него крутился мужик с черными по локоть руками. Мужик что-то ремонтировал, но, когда поднял голову и увидел приближающуюся к нему парочку с собакой, развернулся и ушел в дом, не забыв захлопнуть крышку капота.

Арчи было плевать на того мужика. Он лишь продолжил разговор с Олегсандром.

– Боюсь спросить, где сейчас твоя бывшая жена и дети? Они тебя навещают? Помогают тебе?

– Если бы, Арчи. Все совсем наоборот: я помогаю детям, а на жену мне все равно, пускай и дальше записывает свое мерзкое видео.

– О каком формате видео ты говоришь? Имеет ли это, вообще, какое-то значение, если приносит доход?

– Мерзкое видео. Мерзкий формат. Жена, как я и говорил, может заниматься, чем только захочет, но впутывать в это детей… Я, честно говоря, тоже не далеко ушел от жены и подписал сделку с дьяволом, и это меня не красит. Как бы меня это ни угнетало, я пошел на самую стремную работу своей жизни, чтобы уберечь своих детей.

– Все равно не понимаю тебя. – Арчи развел руками.

– Есть человек, который предложил мне работенку. Работа не трудная и не пыльная, но морально утомляет – записывать видео, – Олегсандр виновато посмотрел на Арчи, подозревая, что зря винил жену, – на телефон.

– И что же ты снимаешь?

– Ты же был в Кричащих кустах? Заходил вовнутрь?

– Ну да.

– Не завидую я тебе. Даже представить страшно, что тебе снилось этой ночью.

– О чем ты?

– Да брось. У каждого, кто посещает те кусты, обязательно снится дурной сон: грязь, похоть, скверность и паскудность человеческой натуры. Во сне так или иначе могут присутствовать, извини за слова, какашки, моча, блевотина и все такое. Или ты особенный, Арчи Пинтен?

Арчи вспомнил странный короткий сон с его друзьями и помотал головой.

– У половины жителей Слобурга хотя бы раз были такие сны. И чем хуже ты ведешь себя в Кричащих кустах, тем ужаснее и дольше сны. Они могут продолжаться не одну ночь.

– Шутка?

– Я похож на юмориста? Каждую ночь я хожу к тем кустам и снимаю на телефон все, что там происходит. Обычно туда приезжает пьяная молодежь потусить на берегу с разожженным костром и упаковкой крепкого пойла. В большинстве случаев все заканчивается громкой оргией, в редких – быстрым перепихом, при чем совершенно не важен пол отдыхающих, будь то: мужчина с женщиной, мужчина с мужчиной или женщина с женщиной. – Олег подмигнул Арчи. – Видео я пересылаю тому человеку, а он мне – деньги, которые я в свою очередь отправляю детишкам, чтоб они могли не работать.

– Да-а-а…– протянул Арчи. – Гнусное занятие, но я тебя не сужу. Ты занимаешься этим из лучших побуждений.

– Это оставляет неизгладимый отпечаток на моей психике. Однажды то место посетил одинокий молодой человек и после трех опустошенных бутылок водки достал из сумки куриную тушку…

– Меня сейчас вывернет наизнанку. Прекрати, – взмолился Арчи.

– Стремно? А ты представь, каково мне.

Арчи почти не слышал слов Алекса, он пропускал их мимо ушей. Картина Кричащих кустов и их посетителей в его голове вызывала рвоту. Ему хотелось понять, что тянуло туда отдыхающих и по какой причине им нравилось заниматься непристойностями именно там. Возможно, они находили там уединение, думая, что их никто не видит, а может, знали, что их снимают, и их это заводило. Это осталось для Арчи неразгаданной загадкой. Он поклялся себе, что больше и близко не подойдет к кустам, даже если там будут раздавать миллионы долларов. Хотя, подумав о деньгах, он засомневался в своей силе воли и понадеялся, что такого не произойдет.

– И ты говоришь, что половина жителей посещали кусты?

– Естественно! Почти все, что уж таить. Многие дети были зачаты именно там своими родителями, а те – своими, и так далее.

– И так каждую ночь? А-хе-реть!

– Бывает, что пару раз в месяц никто не появляется.

– А ты там каждую ночь…дежуришь?

– Да.

– А прошлой ночью, после которой я очнулся в лесу на том берегу реки, ты не видел меня в тех кустах?

– Тебя там точно не было, это я гарантирую. Там были две молоденькие девчонки, возможно, чуть младше тебя.

– Фу-х! – выдохнул Арчи. Он даже похорошел, когда узнал, что его там не было.

8

Дорога стала ровнее, и вместо разворошенной земли ее укрывал толстый слой щебня, который, вероятно, утрамбовывали и досыпали по несколько раз в месяц. Кроме того, она стала раза в два шире, и на ней с легкостью могли уместиться три полосы движения.

Дома по обе стороны тоже не остались неизменными: количество их уменьшилось, а вот размер увеличился. Это были минимум двухэтажные особняки в разных архитектурных стилях. Было ясно, что в них жили семьи с высоким достатком, а начищенные до блеска внедорожники на обочинах подтверждали состоятельность их владельцев.

Больше всего Арчи впечатлил участок, тянущийся до конца улицы. Он был огорожен высоким кованым забором с незамысловатыми элементами в виде извивающихся стеблей с листьями и цветами, разделенным на одинаковые секции кирпичными столбами песочного цвета. За забором стоял трехэтажный коттедж с четырьмя позолоченными колоннами перед входом, держащими на себе балкон с бетонными перилами и здоровенными вазами с цветами. Слева от коттеджа деревянные постройки выглядели лилипутами рядом с бетонным гигантом. Со слов Олегсандра, это были гостевые домики и баня с сауной, в которой так же легко могли проживать две семьи. Справа – яблоневый сад, по рядам которого тянулась и переплеталась паутина тропинок, вымощенных гранитной плиткой. На свободных площадях располагались островки желтых цветов, которые поливали два садовника в синих комбинезонах и красных бейсболках.

По всей видимости, садовники о чем-то общались, поскольку один из них оживленно жестикулировал свободной рукой для придания значимости свои словам, а второй внимательно на него смотрел, не забывая поворачивать поливочный шланг. В какой-то момент слушателю что-то не понравилось, и, увеличив напор, он направил на него струю воды, отчего собеседник повалился на землю. Оба громко захохотали.

Переглянувшись, Алекс с Арчи поддержали их.

– Я бы не отказался от освежающего душа, слишком уж жарко, – произнес Арчи, продолжая смотреть на водную войну садовников.

– А я бы искупался в реке, это намного лучше. Плаванье укрепляет организм. Луне, кстати, тоже нравится плавать, особенно нравится плавать за брошенной мною веткой и приносить ее обратно. – Олегсандр присвистнул Луне, она подбежала к его руке и придалась его ласкам. – Арчи, я не придавал этому значения, но та ночь…она…эм…

– Что она?

– Ну…она…не показалась тебе странной?

– Смеешься!? Ночь, о которой я нихрена не помню и после которой я проснулся в каком-то лесу, да еще и в другой стране, недалеко от города с созвучным названием и, по словам других, похожим на мой…странная? Дай-ка подумать! – Арчи повысил голос и чуть не кричал. – Ничего странного! Вполне обычная стандартная, мать ее, ночь!

– Я не то имел ввиду. Извини. Выслушаешь меня?

– Постараюсь!

– Когда ты проснулся, был ли ты сырым? Или было ли в лесу сыро, как после дождя?

– Вроде бы, нет. Я был сухим, да и в лесу было не сыро, разве что утренняя роса. А что?

Олегсандр на секунду задумался, вспоминая ту ночь и что именно его смутило в ней.

– Той ночью я как обычно пошел заниматься своей работой. Небо было затянуто тучами, что звезд совсем не было видно. Ветер бушевал так, что трещали ветви деревьев. Я даже побоялся, что одна из них обязательно упадет на меня и придавит. По всем ощущениям, должен был начаться дождь, поскольку даже Луна не пошла со мной, она всегда чувствует приближение осадков и не выходит из дома.

– Думаешь, что не начавшийся дождь – это странность? Даже синоптики постоянно ошибаются.

– Вовсе нет! Может, это никак к делу и не относится, но в какой-то период времени (наверное, ближе к полуночи) я отчетливо видел сияющие несколько раз молнии.

– Вот так чудо! – Арчи не выдержал и нервно рассмеялся, скалясь белыми зубами.

– Тебе не интересно?

– Извини, нервы сдают. Я устал от загадок и непонятных явлений.

– Может, я и не синоптик, но точно знаю, что после удара молнии должны слышаться раскаты грома. Разве не так?

– По идее, да. Обычно я тоже слышу гром, хоть и тихий. Какой-никакой, но гром, – ответил Арчи, так и не понимая, к чему клонил Олегсандр.

– Вот и я слышу, да не в тот раз. Кроме ярких вспышек и уходящих с неба в землю светящихся линий ничего не было. Ни единого намека на гром.

– Они были далеко от тебя, вот ты ничего и не слышал, – предположил Арчи.

– Хотелось бы мне в это верить. Когда молнии ударяют почти десять раз за три секунды, мерцая, как стробоскоп, это заставляет задуматься. И все-таки расстояние было небольшим. На таком расстоянии громыхает так, что в ушах звенит.

– Возможно, ты…

– Самое необычное в том, что молнии не хаотично били по земле, а точно в одни и те же места. Одна за одной, раз за разом (если глаза меня не обманывали и у меня не поехала крыша).

– Куда именно они били? – задал риторический вопрос Арчи. Он и сам предположительно знал на него ответ. Глаза его заполнялись ужасом, но он сдерживал себя. Он не хотел вспугнуть Олегсандра. Он не хотел, чтобы тот утаил от него всю правду, огораживая его от приступа паники.

– Вижу, ты сам догадываешься, куда они били, – без колебаний ответил тот. Он положил руки на плечи Арчи и придержал его на случай, если тот лишится рассудка и повалится на землю. Но Арчи стоял как ни в чем ни бывало, и только зрачки его расширялись и бегали из стороны в сторону. Арчи не мог поверить в происходящее и надеялся, что попал в дурацкий сон, из которого ему срочно нужно было выкарабкиваться. – Думаю, большинство из них били именно туда, где ты проснулся, Арчи.

Арчи напрягся, мышцы его сокращались в бешеном ритме, отчего по всему телу разрослись пульсирующий надутые вены. Самая большая брала свое начало от уха, проходила по шее и скрывалась на груди под футболкой. Его кулаки сжались, а ногти оставили на ладонях кровяные бороздки. Он весь был переполнен звериной яростью и с трудом сдерживал себя. Он не хотел выплескивать необъятную злость на ни в чем невинного Алекса, который только и делал, что пытался помочь ему.