Мертвый, полностью голый мужчина сидел в кресле возле включенного телевизора с открытыми глазами. На шее виднелись следы от удушения железной цепью, а вокруг сосков – следы от человеческих зубов. Пенис его был натянут до пупка и пристрелен мебельным степлером к животу десятком скоб, а мошонка опущена в стеклянную банку из-под солений и залита бетоном.

Арчи не мог больше смотреть на снимок даже через щелки между пальцев и отвернулся к окну. Он с трудом сдерживал подходящую рвоту и, прижимая ладони к губам, пробубнил:

– Где ты все это взял? В обычных газетах такого не печатают, да и в интернете такое не особо публикуют.

– Так сказать, есть источники. Пойми, Арчи, этот информационный портал – моя собственность и мой хлеб. Если бы не шокирующие подробности, я бы пошел по миру.

– И тебя ни разу не блокировали?

– Пока что мне везло. На каждого представителя закона, сующего свой нос в мои дела, у меня находился противозаконный компромат. – Макс подмигнул Арчи, закрыл файл и продвинулся к другому. – Все мы не без греха.

– Жесть…

– Не то слово. Все фотографии, что я тебе показываю, связаны не только с Алексом, но и с тобой, так что, будь добр, посмотри на экран.

– Со мной? – Удивляясь, Арчи со злобой в глазах повернулся к Бумажном Максу. – На что ты намекаешь?

– Просто посмотри. Это из последнего. Новость за второе августа. – Макс не удостоил Арчи даже взгляда и уткнулся в фотографию. – Ее звали Ласкутина Наталья, ей было двадцать три года от роду. Ее обнаружили в одной лишь футболке, как видишь, лежащую звездой на баскетбольной площадке возле Школы №5 с разрезанной брюшной полостью и мячом внутри. Сначала все решили, что он беременна.

– Я в шоке.

– Ага, я тоже, чувак, – согласился с ним Макс. – Видишь едва различимый смайлик, выложенный беленькими точками на асфальте между ее ног? Это ее зубы. Все до единого.

– Вот дерьмо! Полиция уже нашла шизика, который натворил это?

– Вот сейчас и пришло рассказать тебе об этих жертвах и как они с тобой и Алексом связаны. Сразу скажу, что жертв не три, а, скорее, тридцать три, если не больше. Стабильно раз в месяц в Слобурге кого-то убивают. Я лишь показал тебе самые жуткие снимки. – Макс закурил и попросил Арчи слушать его внимательно. – Все эти жертвы не случайны, как кажется многим и особенно полиции. Их кое-что объединяет.

– Что же? – озадаченно спросил Арчи и растянулся на диване.

– Все они так или иначе засветились в порнографии. Я не говорю, что все без исключения убийства в Слобурге связаны между собой. Вовсе нет! Только девяносто девять процентов, не меньше. – Макс улыбнулся, но, решив, что улыбка неуместна, состроил серьезную гримасу и выпустил струйку дыма. – Теперь ты понимаешь обеспокоенность Алекса за своих детей и, может быть, за бывшую жену?

– Обалдеть! – Арчи поправил подушку под головой. – И давно он об этом знает?

– Я когда-то рассказал ему, узнав, чем занимались его дети.

– Ну дела! Полиция не поймала маньяка, раз жертвы до сих пор появляются?

Макс сощурил глаза от солнечного луча, отразившегося от оконного стекла ему в лицо, встал со стула и задвинул шторы.

В комнате стало темно, лишь телевизор освещал помещение. Макс принялся искать что-то на компьютере и через минуту открыл документ с полностью заполненной текстом страницей, в каждой строке которого была записана дата и через слеш – имена и фамилии двух людей.

– Полиция? Поймала? Напротив каждой даты указаны имя жертвы и человека, которого обвинили в содеянном. Я это не выдумал, чел, это официальные заявления полиции. Так, например, девушку с первого фото убил некий Ложкарев Филипп, мужчину со второго – Рогачев Николай, а кто убил девушку на баскетбольной площадке, пока не обнаружили. Получается, что на каждое убийство был найден виновный, и, по заявлению полиции, все они отбывают сроки в местах заключения. Ну кроме, конечно, последнего.

– Хорошо, что этих тварей поймали!

– Рано радоваться, чувак, – пресек его Бумажный Макс. – Фиха в том, что имена всех этих якобы преступников в Слобурге никто не знает, ни одна душа, уж поверь мне. Отсюда вытекают два варианта: либо имена преступников вымышлены, любы все эти обвиненные не являются жителями Слобурга и его окрестностей. Первый вариант можно сразу отмести в сторону, поскольку лица преступников показывали по телику. Записей у меня, к сожалению, не сохранилось. Я проводил собственное расследование над каждым осужденным и знаешь, что я нарыл? Нет? То, что все они – жители разных городов России: Астрахань, Москва, Новосибирск и другие. Все они были проездом в нашем городе, судя по их постам и фотографиям в соцсетях. Кто-то из них путешествовал, а кто-то был в командировке. Понимаешь?

– То есть ты думаешь, что полиция ошиблась и взяла не тех?

– Я в этом уверен, чувак. Дело в том, что они отрицают взаимосвязь между жертвами, потому что (как обычно у нас бывает) не захотели капнуть чуть глубже. Такое чувство, что они до сих пор работают на печатных машинках и калькуляторах, иначе с легкостью бы нарыли в интернете нужную им информацию. – Макс докурил сигарету и метким броском отправил окурок в пепельницу на подоконнике. – В итоге они безосновательно сажают за решетку людей, волей случая оказавшихся в ненужное время в ненужном месте, до которых никому нет дела в пределах нашего городка. Все ради спокойствия местных жителей, чтобы они чувствовали себя под защитой.

– Теперь я понял, почему ты не рекомендовал мне обращаться в полицию за помощью, – сказал Арчи. – Во-первых, ты считаешь, что у них не хватит ни ресурсов, ни желания мне помочь…

– Во-вторых, они с удовольствием повесят на тебя последнее убийство и торжественно объявят прессе о поимке преступника. И не видать тебе больше ни родителей, ни Слобтауна, чел.

От услышанного голова у Арчи закружилась. Ему показалось, что темные стены комнат вот-вот сдавят его, не оставляя путей отступления. Ему вдруг как можно скорее захотелось покинуть квартиру Бумажного Макса, в которой он узнал горькую правду Слобурга, в которой подтвердились слова Олегсандра о гнилом городе с гнилыми жителями. Не все таковыми являлись, только большая часть.

Может, он зря ушел с поляны в лесу? Может, зря пересек реку? Зря поперся на окраину Слобурга? А если ему только и нужно было вновь уснуть на той поляне в тени крон деревьев на влажной утренней траве?

Такие мысли только загоняли его в тупик и удручали и без того плачевное положение.

Арчи хотелось выпрыгнуть в распахнутое за шторами окно и бежать, куда глаза глядят. Но куда бежать в до боли знакомых и до боли чуждых ему краях? Он словно уже бродил по этим улочкам, но тогда их окружала другая архитектура. Будто он совершил скачек во времени, но даже на экране телевизора Макса подтверждалось обратное. Или это сон во сне?

– Чувак, тебе поплохело? Можешь прогуляться и подышать свежим воздухом. Главное не уходи далеко, а то заблудишься и не вернешься обратно…если, кончено, ты вообще захочешь вернуться. Я не в праве тебя тут удерживать.

– Нет, Макс, я никуда не пойду. Мне некуда и не к кому идти… Кроме тебя и Алекса.

– Все-таки тебе стоит проветриться, а то у меня тут накурено, я и сам это знаю, – настаивал Бумажный Макс. – Глоток свежего воздуха тебя явно не помешает. Тут недалеко есть хорошее заведение в здании общественных бань. Еда там не плохая и пиво не моча. А можешь просто прогуляться и осмотреться, вдруг чего навеет?

– По идее, можно, но как быть с полицией?

– Не думаю, что ты встретишь хоть одного чувака в погонах. Не сообщай никому своего настоящего имени, а представляйся, например, Егором…Плотниковым, двоюродным братом Бумажного Макса, то есть меня. Говори, что приехал ко мне в гости и все. Акцента у тебя нет, поэтому ты вполне сойдешь за местного. Не думаю, что у тебя вообще должны возникнуть какие-то проблемы. Ну ты понял?

– Да. – Арчи направился к выходу и остановился на полпути. – Вроде бы, я проболтался тем троим придуркам у магазина.

– В таком случае будь аккуратен и не попадайся им на глаза, – приободрил его Макс. – Объяснить на пальцах, как дойти до бань?

– Сам разберусь. Спасибо.

2

На улице оказалась не так прекрасно, как казалось через окно, а даже лучше. Абсолютную тишину нарушали изредка проезжающие автомобили, шумно трясущиеся на волнообразном полотне асфальта, да разговоры прохожих, общающихся почти шепотом. Некоторые останавливались в просветах между домами на противоположной стороне дороги и смотрели на вершину холма, с которого доносилось пение утренних птиц и вой гуляющего между высоких хвойных деревьев ветра. Нерукотворная симфония погружала в транс и заставляла забыть о людской рутине и тленности бытия, присущих жителям Слобурга.

Пересечь проезжую часть Арчи не составило никакого труда. Неудобство доставило только легкое жжение в ступнях, проникающее через тонкие подошвы кед от раскаленного асфальта, на котором, пожалуй, через пару часов можно было зажарить яичницу. Спасение ногам он нашел на тротуаре в тени деревьев.

Арчи вспоминал название этой улицы, а ни на одном доме, как назло, не было табличек даже с номером, только десять квадратных окон – по пять на этаж. Стены домов были исписаны хулиганами баллончиками с краской: «МАРИНА Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ», «МИША ГУСЕВ – ГУСЬ» и подобное.

Из-за спины послышалось бабаханье, похожее на хаотичные удары десяти человек по барабанной установке, преодолевающее расстояние без каких-либо проблем, отражаясь от плоских стен домов, и попадающее в уши. Арчи подумал, что кто-то заводит свой драндулет на парковке магазина, но, когда обернулся, увидел тех же самых ребят на велосипедиках, которые нарезали очередной круг. Когда они проезжали рядом с ним, он заметил, чем был вызван грохот: у каждого велогонщика к заднему колесу велосипеда была примотана изолентой пустая пластиковая бутылка, которая ударялась о спицы и напоминала звуки выхлопной трубы мопеда. Похоже, у детишек проходило соревнование за титул чемпиона и за невиданной величины приз, отчего они неслись по дороге, собирая на своем пути все выбоины. Отставала от всех единственная девочка в черных сандалиях, белых шортиках и футболке, косынке в цветочек и громоздим рюкзаком на спине. Проигрывала она не из-за физической подготовки и спортивных характеристик своего велосипеда, а от того, что ехала аккуратнее своих оппонентов и одной рукой держала руль, а другой – ломоть белого хлеба.

«Лишь бы ты не свалилась, юная экстрималка».

При взгляде на ее белоснежный кусок хлеба у Арчи заурчало в животе, да так громко, что идущие ему навстречу мужики точно бы это услышали, если бы не грохот велосипедиков.

Он пожалел, что не узнал у Макса дорогу до общественных бань с каким-то хорошим заведением в его стенах. Он пожалел, что обманул его, сказав, что не голоден. Тогда его преследовала другая цель. Тогда он хотел разобраться, знает ли он эти места и бывал ли тут раньше, или ему это кажется и навеяно черт знает чем. Сможет ли он сам найти нужную ему улочку, дом или заведение. А вдруг он увидит какого-нибудь своего знакомого, скрывающегося от него за заборами, за деревьями и за углами домов? Что, если все эти люди, окружающие его за прошедшие два дня – хорошо подготовленные актеры, играющие свою роль по заранее прописанным вариантам сценария? Олегсандр, Бумажный Макс, ублюдки у магазина, блогеры и маленькая девочка – реальны ли они? Что, если он – персонаж реалити-шоу, как в фильме «Шоу Трумана» Питера Уира с Джимом Керри в главной роли?

Тогда здравый смысл Арчи мечтал разобраться со всем этим бредом как можно скорее, сейчас же инстинкт самосохранения требовал сию секунду набить желудок хоть чем-то, хоть кожаным ремнем. Теперь ему казалось, что все издевались над ним. Даже собака, выпрыгнувшая из ржавого мусорного бака на обочине, с усмешкой смотрела на него и довольно держала в зубах обглоданную кость.

Он посмотрел на нее, на мусорный бак, на песчаный двор с островками зеленой травы, на кучи наваленных дров. В памяти Арчи вспыхнула эта знакомая картина и послужила ориентиром в его путешествии. Он каким-то образом знал, что чуть дальше мусорных баков, не доходя до следующего перекрестка, с левой стороны от него будет расположен минимаркет «К4В», в котором он и купит себе перекусить в отделе фастфуда. Арчи сунул руку в карман и пришел в ужас – он лишился не только телефона, который выкинул, но и денег, которые у него когда-то были. Он второпях, пока еще не лишился рассудка, обшарил другие карманы. Когда в левом заднем он нащупал приятно шелестящие бумажки, паника покинула его, возвращая на прежние места спокойствие и хладнокровие.

Он ускорил шаг, обогнал идущих перед ним мужиков, а потом побежал, глядя по сторонам, дабы не упустить из виду минимаркет, да так увлекся, что чуть не врезался в фонарный столб, выросший посреди тротуара, который можно было обойти только по проезжей части. Это Арчи и сделал, и тут же услышал сигнал автомобиля, медленно подкатывающего к нему. «Что сигналишь, козел? Тебе еще полгода до меня ехать», – про себя произнес Арчи, хотя губы его шевелились. Он запрыгнул на тротуар и побежал дальше. Вскоре он догнал мамашу, вальяжно шагающую и покачивающую коляску. Она пела колыбельную ребенку. Арчи заглянул в коляску и не увидел в ней ребенка. Внутри лежала кудрявая куколка с одним глазом. Мамаше не понравился этот жест, она вильнула своей широченной попой, с трудом умещающейся в полупрозрачные от натуги лосины, и зацепила ею Арчи. Его повело в сторону, и он чудом не вылетел на дорогу под колеса все той же «несущейся» кучи ржавчины. Водитель уже не сигналил, а орал в окно адресованную Арчи брань.

– Урод! – на пару с водителем прокричала вслед толстозадая тетка с коляской.

– Лечись, ненорма… – взбунтовал было Арчи, но вовремя вспомнил наказание Макса: не лезть на рожон и вести себя незаметно, – … простите, миледи.

Женщина самодовольно отвернулась, предварительно показав ему средний палец, и полезла в коляску успокаивать пластиковую дочурку.