– Где вы видели кровососущих рогатых собак? Где это видано, чтобы собаки кровь у людей высасывали, да еще рога поотращивали? Волколаки – всем собакам собаки.

– Неправда, – отрезала Косара. – Они волками оборачиваются. Господи, Роксана, ты же на чудовищ охотишься, а несешь ерунду.

На улице вновь что-то громко зашумело. Незнакомец подпрыгнул.

– А это что?

Что-то застучало по крыше, отчего в пабе закачались лампы. С потолка полетела пыль.

– Это юда, всего вероятнее, – ответила Косара. – Юды порой любят гнездиться на крышах. – Незнакомец все еще выглядел оцепеневшим, поэтому она добавила: – Пока они не окликнут вас по имени, бояться нечего.

– А если окликнут?

– Тогда верная смерть. Что, учебную брошюрку не открывали?

– Чего не открывал?

Ну просто обалдеть. Каждый год Ассоциация ведьм и колдунов переиздавала брошюру, содержавшую подробную информацию о различных типах монстров и способах борьбы с ними. Косара лично часами заклеивала конверты с брошюрами, которые потом рассылались во все дома Чернограда.

Однако год за годом оказывалось, что никто не удосужился прочитать их.

Черноград так и не освободится от ига чудовищ, если и дальше будет отмахиваться от советов ведьм. Конечно, купить сделанное шарлатаном ожерелье «антимонстр» куда проще, чем самому вырезать осиновые колья и дистиллировать святую воду, но разница-то налицо: первое не работало, в отличие от второго.

Незнакомец дернул кадыком, сглотнув.

– Минуточку, вы хотите сказать, что там сидит какая-то громадная вещая птица…

– Полуженщина, полуптица. – Косара прислушалась: на самом деле по черепице барабанили не когти, как у всех юд, а словно копыта. – А может, это самодива. Всюду-то они раскатывают на своих златорогих оленях, чтоб им пусто было!

Последнюю фразу ей пришлось выкрикивать, пока бармен стучал по потолку прикладом винтовки, чтобы заставить улететь незваных гостей.

Незнакомец огляделся, словно не веря, что только он здесь поднимает шум. Остальные посетители паба молча заливали за воротник.

– Какая, к черту, самодива? – спросил он.

– Красивая такая, заставляет плясать с ней, – ответила Косара.

– Чего ж тут плохого?

– А то, что плясать будете, пока замертво не упадете.

– Ой. – Капля пота скатилась по лбу незнакомца прямо в глаза, и он сморгнул влагу. – Но откуда? Откуда вдруг столько чудовищ?

– Так сегодня же канун Нового года, если вы забыли, – рассмеялась Роксана.

– При чем здесь это?

– Темные дни подоспели, – важно произнес Маламир, словно цитируя какой-то древний фолиант; в свое время он недолго подрабатывал актером и так и не избавился от пристрастия к хорошей драме. – Новый год народился, но его еще не крестили. Теперь монстры свободно бродят по улицам.

– Вы правда раньше никогда не слышали о них? – прищурилась Косара, глядя на незнакомца.

– Почему же, слышал. Но я представить не мог, что они будут вот так сыпаться с неба. Как… как какой-то чудовищный град из клыков и когтей.

– Положим, сыплются далеко не все, – заявила Косара. – Это все вторженцы. Караконджулы, самодивы, юды… А, и русалки.

– Русалки?

– Людорыбы, – пояснила Роксана.

– Не совсем, – возразила Косара. – Но почти.

– Ясно, – сказал незнакомец. – Вторженцы, значит.

– Им дозволено лететь сюда, лишь когда наступят Темные дни, – продолжал серьезным тоном Маламир, – когда граница между их миром и нашим тонка, как волос.

– А остальные?

– Остальные – наши доморощенные монстры, – сказала Косара. – Они просто становятся более активными в Темные дни – и более могущественными. Все до единого упыри восстают из могил, призраки являются, волколаки оборачиваются волками…

– И как вам только удается с ними справляться!

– Не так уж это и трудно. – Косара покосилась на незнакомца, чье преступное незнание уже не объяснялось пренебрежением брошюрами: он что, проспал все новогодние ночи? – Поверить не могу, что вы ничего об этом не знаете.

– Конечно, до меня доходили слухи, но я считал их чистым преувеличением. Все говорят, что вы народ суеверный. Не в обиду.

«Станешь суеверным, когда речь идет о жизни и смерти. Только зная наперечет все свои амулеты и талисманы, можно спасти свою шкуру».

И вдруг до Косары дошел смысл его слов: «Вы народ суеверный».

– Вы пришли с другой стороны Стены, не так ли? – спросила она.

Незнакомец промолчал, чем убедил ее окончательно. Теперь, присмотревшись к нему повнимательнее, она уже не видела в нем местного. Он был явно старше ее, ему было около тридцати пяти, но какая гладкая кожа, ни единого шрама! Носил он легкое пальто – посреди зимы! – и щеголял в замшевых брогах вместо башмаков. Ноги небось отморозил.

Вот же горе луковое. Из всех дней в году выбрать именно канун Нового года, чтобы наведаться в Черноград. Либо он очень смелый, либо совершенный невежда. Судя по тому, что она видела до сих пор, Косара уверенно ставила на невежество.

– С другой стороны Стены? – Длинным указательным пальцем Маламир поправил очки на носу. – Как же вы сюда попали?

– А вот это не ваше дело, – отрезал незнакомец.

Косара смерила его взглядом. Действительно, как он это провернул? Каким образом пришлый недотепа оказался по эту сторону Стены с одиннадцатью тенями ведьм на шее?

Перебираться через Стену было опасно. Сверху, высоко над головой, рассекали воздух ее щупальца, не давая пролететь ни одной живой душе. Корни же Стены уходили глубоко под землю, так что и тоннеля не прорыть.

Но «опасно» не значит «невозможно». Существовали же амулеты, которые могли телепортировать вас, и талисманы, защищавшие от гнева Стены. И то и другое стоило приличных денег. Косара знала нескольких человек, продавших буквально все, что у них было, лишь бы покинуть Черноград.

И еще она слышала, что богачи постоянно пересекают Стену ради шелковых одеяний иностранного пошива и странно пахнущего импортного алкоголя, который подавался на закрытых вечеринках. У Косары почти не было шансов познакомиться с одним из «денежных мешков» и расспросить его: в Чернограде они встречались не чаще, чем убежденный трезвенник в пятницу вечером.

Однако она никогда не слышала, чтобы кто-то пересекал Стену не отсюда, а оттуда. Кто-то из Белограда.

Белоградцы, они ведь трусы. Поэтому они построили Стену: чтобы чудовища не осаждали их бесценный город. И плевать на людей, которых они тут заперли.

В общем-то, Косара подозревала, что для белоградцев и в этом был свой резон. Чего проще для богатого Белограда избавиться от нищего соседа раз и навсегда? Для них Черноград был раковой опухолью, которую нужно было изолировать, прежде чем она заразит весь мир.

– Итак, что вы намерены делать? – заерзал незнакомец.

Косара пожала плечами.

– То же, что и каждый Новый год: сидеть сложа руки и ждать, пока угроза не минует.

– Выживать и выживать любой ценой, – поддакнул Маламир, а Роксана подняла бокал.

– Лично я предвкушаю, как напьюсь вдрызг.

– Вот я и говорю, – быстро глянула на нее Косара, – то же, что и каждый Новый год.

– И как долго это будет длиться?

– До первого петушиного крика в День святого Иордана, – сказал Маламир. – Я о святом Иордане Крестителе, конечно же.

– Двенадцать дней, – пояснила Косара, поскольку незнакомец все еще выглядел сбитым с толку.

– Двенадцать дней! – Голос незнакомца становился все выше и выше. – Вы серьезно говорите, что следующие двенадцать дней чудовища будут бродить по вашим улицам, пока вы отсиживаетесь в пабе?

– Здесь можно забаррикадироваться так же хорошо, как и много где еще, – ответила Косара. – Много спальных мест, консервов, яркий свет, чтобы юд отпугивать, чеснок, чтобы упырей не пускать.

– Много выпивки, – добавила Роксана.

Незнакомец оглядел паб:

– Вы все чокнутые! Как вы можете оставаться такими спокойными?

– Уж поверьте, мне не так уж спокойно. – Косара была приятно удивлена, что незнакомец не слышал ее бешеного сердцебиения.

– Да вы привыкнете! – Роксана хлопнула незнакомца по плечу, чем заставила его покачнуться.

– Что-то я не уверен.

– С вами все будет в порядке, – заверила его Косара. – И мы тоже будем в порядке.

Да, монстры были ужасающими, но отнюдь не вечными. У всех видов были свои слабости: караконджулы ненавидели загадки, которых не могли отгадать; юды страшились своего отражения в зеркале; самодивы легко отвлекались на музыку. Выживание сводилось к тому, чтобы знать их слабости, и никто не знал чудовищ лучше, чем ведьмы. У Косары при себе был талисман, который поможет в любой ситуации, поможет против любого врага…

Кроме одного. Лишь одно чудовище оставалось непобежденным – она знала это на собственном горьком опыте. От мысли о нем у нее по спине пробегали мурашки, а на коже выступал холодный пот. Как бы она хотела никогда больше не встречать этого монстра…

– Значит, это все чудовища, что есть? – спросил незнакомец, по-прежнему крепко сжимая в кулаке шейный платок; должно быть, он что-то прочел по лицу Косары. – Других не будет?

– Нет, – сказал Косара. – Будут и еще.

– Что же нас ждет?

– Кто, а не что. – Косара глубоко вздохнула: так нелепо, что она была не в силах даже произнести его имя без дрожи, как будто одно лишь имя могло призвать его сюда. – Змей. Царь чудовищ.

И она, не удержавшись, выглянула в окно, почти уверенная, что увидит его бледное лицо в обрамлении уличных теней.

Но его там не было. Ну разумеется. Змей всегда являлся самым последним.

Иногда Косара задавалась вопросом, не хотел ли он тем самым помучить ее. Не нарочно ли заставлял каждый год ждать себя чуть дольше, чтобы дать и тут же отнять у нее надежду, будто он все-таки не придет.

Но ведь у Царя чудовищ были дела поважнее, чем измываться над ней?

– И что в нем такого особенного, – спросил незнакомец, – в этом вашем Змее? Он, очевидно, больше и ужаснее других монстров? – И он нервно хихикнул.

«Рада слышать, что тебя все это так забавляет, белоградец».

– Нет. – Косара крепче сжала талисман в кармане. – Просто он ближе всех к нам, людям.