7

Время замедлило свой ход. Проводить – встретить из школы, приготовить – прибраться… сплошь быт и суета. И только выходные – настоящий оазис спокойствия. Появляется некая закономерность, определенный ритм жизни.

Никто из родителей не разговаривает со мной, когда я пересекаюсь с кем-то возле школы. Но это даже хорошо, по крайней мере, меня это вполне устраивает. Кроме того, находиться в тени тоже имеет свои преимущества. Оставаясь незамеченной, я могу спокойно наблюдать за остальными, чтобы выяснить, кто есть кто в классной иерархии.

Самая шумная группа мамочек сосредоточивается вокруг той самой блондинки, чьи волосы всегда безупречно уложены и с которой я столкнулась в дверях в самый первый день. По утрам она всегда одета в спортивный комплект, причем каждый день разного цвета. В обед она появляется в джинсах и длинном жилете, сквозь вырез которого торчит накрахмаленный воротник безупречно-белоснежной рубашки.

Другие женщины обычно стоят вокруг нее как зачарованные. Когда она рассказывает что-то веселое, то смех всегда длится дольше, чем обычно. Вот и сейчас, когда мы ждем наших детей из школы, от этой компании доносятся взрывы хохота. Я замечаю, что меня это невольно приводит в напряжение, плечи ссутуливаются, и я вся сжимаюсь. Усилием воли я заставляю себя расслабиться и выпрямить спину.

Я достаю телефон и начинаю просматривать ленту новостей, изо всех сил стараясь не обращать внимание на эту компанию. Их разговоры не имеют ко мне никакого отношения, уверяю себя я. И смеются они, разумеется, тоже не надо мной.

– Я полагаю, что можно было бы хотя бы из вежливости что-нибудь ответить, – доносятся оттуда громко сказанные одной из женщин слова.

– Ты вложила столько усилий в организацию этого мероприятия, Джулия, – говорит другая.

– Это, по крайней мере, невежливо, – заявляет третья, и все остальные тут же с ней соглашаются.

– Нет-нет, мы не должны ее осуждать, – произносит чей-то твердый голос, и весь разноречивый хор тут же умолкает. – Может быть там, где они жили раньше, было принято по-другому себя вести.

Не знаю почему, но мне все больше и больше начинает казаться, что тема их разговора каким-то образом все-таки связана со мной. Я украдкой бросаю взгляд поверх экрана телефона и впервые за все это время встречаюсь взглядом с той самой высокой блондинкой. Ее голубые глаза смотрят на меня поверх голов ее фавориток.

– Может быть, не все знают, что следует хоть что-нибудь сообщить в ответ на присланное приглашение, – снова произносит тот же голос. Он принадлежит той самой блондинке.

Я быстро отвожу взгляд. Вступает в разговор другая женщина:

– Но это ведь совершенно очевидно из твоих писем, Джулия. Ты всем посылаешь ссылку на свое приглашение через специальное приложение в телефоне. И все, что нужно сделать, это просто нажать одну кнопку – «Да» или «Нет». Даже не нужно кому-то объяснять причину отказа.

Итак, получается, что высокую блондинку зовут Джулия. Я отваживаюсь бросить еще один взгляд в ту сторону. Пронзительные голубые глаза продолжают пристально меня изучать. Я переминаюсь с ноги на ногу и аккуратно поворачиваюсь таким образом, чтобы оказаться немного боком ко всей этой компании.

– Я хочу кое-что спросить, – вдруг слышу я около себя резкий женский голос. Я поднимаю взгляд и вижу перед собой темноволосую миниатюрную женщину, чем-то явно недовольную и настолько раздраженную, что отлетающие от нее искры гнева практически можно видеть невооруженным глазом. – Ты ведь мать этой новенькой девочки, верно? – нервно уточняет она. – Робин. Из шестого класса. Да?

– Гм… да… – отвечаю я, растерянно моргая.

Но женщина не дает мне больше ничего сказать и сразу же гневно продолжает:

– Крайне невежливо оставлять приглашение без ответа.

– Какое приглашение? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал раздраженно. – Я совершенно не понимаю, о чем ты.

– Какое приглашение? – язвительно переспрашивает она. – Да ладно, брось прикидываться. Приглашение на сегодняшнюю вечеринку, которую Джулия столь любезно организовала и устраивает у себя дома. А ты даже не удосужилась ответить на ее приглашение.

– Я не получала никакого приглашения, – повторяю я еще раз.

Но эта дамочка как будто вовсе не слышит меня и продолжает гнуть свою линию:

– Ты должна быть признательна за приглашение от такого человека, как Джулия. И у тебя нет никакого права игнорировать подобное. Это невероятное хамство.

Она резко поворачивается на каблуках и возвращается к компании своих подруг. А я стою как вкопанная, слегка приоткрыв от удивления рот, совершенно не понимая, что только что произошло.

– Она все ей высказала, – слышу я чей-то голос, доносящийся от группы этих женщин.

Все еще под впечатлением от услышанного, я ошеломленно смотрю на них какое-то время. Затем отвожу взгляд, про себя молясь Богу, чтобы никто больше не заговорил со мной, пока я жду Робин.

– Мама Дейзи очень сердится на тебя, – говорит Робин, когда мы садимся в автобус.

– Да? А кто такая мама Дейзи?

– Она возглавляет в классе какой-то там комитет…

– Родительский комитет?

– Да, точно, – соглашается Робин. – Она устраивает сегодня вечеринку, а ты не ответила на ее приглашение.

Так вот оно что! Сегодняшний инцидент в школьном дворе внезапно обретает смысл.

– А ты, случайно, не знаешь, как зовут маму Дейзи?

Робин в недоумении смотрит на меня.

– Нет, конечно, не знаешь, – отвечаю я сама себе, протягивая руку, чтобы погладить Робин. – Сегодня в школе было получше?

– Даже и не знаю, – вздыхает моя дочь. – Может быть, немного получше. Другие девочки говорили со мной. Правда, только для того, чтобы сказать, как нехорошо и грубо ты поступила с мамой Дейзи. – Робин пожимает плечами и отталкивает мою руку. – Почему ты не ответила на приглашение? Ты же сама говорила, что всегда нужно отвечать.

– Так и есть, отвечать на письма нужно всегда. Я просто не получала никакого приглашения, вот и все, – оправдываюсь я.

– А Дейзи сказала, что ее мама посылала тебе специальное приглашение. Она бы не стала врать и придумывать такое, – резонно возражает Робин, говоря это с такой уверенностью, что мне просто нечем оправдаться.

Я просматриваю свою электронную почту. Во входящих сообщениях ничего нет. На всякий случай я открываю папку «Спам», практически не надеясь что-то там найти. И вдруг вижу это приглашение. У меня сжимается сердце. Робин была права. Меня действительно приглашали. Неделю назад. Я читаю:

«Как официальный представитель и руководитель школьного родительского комитета, я с большим удовольствием приветствую вас в школе „Ашамс“. Кажется немного необычным тот факт, что вы начали обучение в нашей школе с шестого класса, а не гораздо раньше. Но мы приложим все усилия, чтобы и вы, и ваша дочь Робин чувствовали себя здесь как можно более желанными гостями. Я устраиваю небольшую вечеринку с легкой закуской во вторник в 7:30 вечера по случаю начала нового семестра. Возможно, вы сочтете возможным к нам присоединиться. Пожалуйста, дайте мне знать, получится ли у вас прийти. С наилучшими пожеланиями, Джулия Бернет».

Я молча протягиваю Робин свой телефон. Она читает письмо и отдает телефон обратно.

– Я же говорила, что тебе присылали приглашение, – восклицает она, улыбаясь. Потом прибавляет: – Вторник. Это же сегодня!

– Хм… неудивительно, что они все на меня так сердиты. Ах, боже мой… – вздыхаю я.

– Скорее напиши ей ответ и скажи, что приедешь. Будет здорово! Вот увидишь, тебе понравится общаться с другими мамами, – говорит Робин.

Я прикусываю язык. И продолжаю просматривать папку «Спам», проверяя, не попало ли случайно туда еще что-нибудь важное. И в этот момент приходит новое письмо. От Джулии Вернет. С того же самого адреса электронной почты, что и раньше. Я открываю сообщение и читаю:

«Сэди. Учитывая, что вы не откликнулись на мое приглашение, я полагаю, что вы не сможете присутствовать на сегодняшней вечеринке. Я не буду больше беспокоить вас дальнейшей перепиской, поскольку вы недвусмысленно дали понять, что чрезвычайно заняты». И подпись: «Джулия».

Я нервно сглатываю. Не очень хорошее начало.

– Тебе надо обязательно пойти, мам. Дейзи, похоже, самая влиятельная девочка в классе, – обращается ко мне Робин, и в ее голосе слышится мольба.

– Но я не могу, – пытаюсь возразить я. – У нас нет няни, тебя не с кем оставить. И потом, мне нечего надеть.

– О, боже! Мне не нужна нянька, – со стоном произносит Робин. – Мне почти одиннадцать.

Когда я вижу, насколько у Робин несчастное и обиженное выражение лица, мое внутреннее напряжение, доходящее до щемящего чувства боли в груди, постепенно проходит. О том, чтобы оставить Робин дома в одиночестве, не может быть и речи. Такое категорическое заявление немного оскорбляет мою дочь, которая считает себя уже вполне взрослой для этого. Но потом она быстро соглашается:

– Ладно, мам. Давай попросим Зору. И ты знаешь, мне ведь будет гораздо проще в школе, если ты начнешь общаться с мамами других девочек. Тогда они перестанут злиться на то, что ты такая недружелюбная.

Прогоняя внезапно возникшую мысль о том, что если другие родители узнают меня поближе, то положение Робин в классе, скорее всего, только ухудшится, я наклоняюсь и обнимаю ее:

– Хорошо. Давай попросим Зору побыть с тобой. Но предупреждаю, что если она не сможет приехать, то я никуда не пойду.

Робин закатывает глаза, а затем снова погружается в свой телефон.

Я пишу сообщение Зоре, которое она сразу же читает. И когда я смотрю, как двигаются на экране серые точки, пока Зора набирает текст, я ловлю себя на мысли, что в глубине души я в определенной степени даже расстроена тем, как быстро она мне отвечает.

«Конечно. Буду у тебя в семь вечера», – приходит ее незамедлительное согласие. Мое сердце сжимается от досады, но я пишу Зоре ответное сообщение с благодарностью и сообщаю Робин, что я пойду на эту вечеринку. Моя дочь радостно улыбается.

Одновременно я подогреваю еду для Робин и пишу ответ на письмо Джулии, пытаясь найти баланс между оправданием своей природной беспечности – типа, какая я глупая, не проверила папку «Спам» – и извинениями за то, что отвечаю в последнюю минуту. Я смотрю на адрес ее дома, который она дала в конце письма. Я знаю это место – череда шикарных особняков на Белсайз-парк.

Выбрав из своего гардероба что-то более-менее нарядное, я в спешке начинаю собираться. Сейчас уже почти семь часов, и у меня нет ни времени, ни желания мыть голову. Поэтому я скручиваю волосы в пучок и закалываю на макушке. Затем подхожу к туалетному столику с зеркалом, наношу на лицо тональный крем и консилер. По крайней мере, с макияжем я выгляжу не такой измученной. Еще несколько штрихов, и я готова. На мне джинсы, сапожки и черный шелковый топ. Не слишком официально, но и не слишком повседневно – как раз то, что надо для небольшой вечеринки у кого-то дома.

Я спускаюсь по лестнице, и в этот момент Зора стучится в дверь. Мы проходим на кухню, где Робин делает домашнее задание. Она поднимается нам навстречу и ободряюще обнимает меня на прощание.

– Ты очень красивая, мам, – говорит Робин.

– Да, правда, – соглашается Зора. – Ошеломительно красивая. Ты сразишь там всех наповал.

Эх, если бы я и правда всех там сразила наповал – причем в прямом смысле слова, – это было бы как раз то, чего я в действительности хочу. Но вслух я эту мысль конечно же не говорю. Я молча улыбаюсь им обоим, обнимаю Робин и выхожу за дверь.