Я тебя вижу

Перевод А. Сагаловой

В своей черной мантии этот судья выглядел очень внушительно. Безупречной чистоты и гладкости хромированный череп лучился абсолютной непогрешимостью. Глубокий всепроникающий голос звучал так, словно устами служителя закона вещала сама судьба:

– Карл Тритт, настоящий суд признает вас виновным в полном соответствии с предъявленным иском. В день два миллиона сто восемьдесят две тысячи четыреста двадцать третий вы сознательно и злонамеренно совершили хищение из фонда заработной платы корпорации «Маркрикс» на сумму триста восемнадцать тысяч кредитов и предприняли попытку присвоения означенных средств. Ваш приговор – двадцать лет.

Последовал мощный удар судейского молотка, будто копером по свае. Звук отчаянно заметался в голове Карла. Двадцать лет! Стиснув онемелыми пальцами стальной барьер, Карл снизу вверх заглянул в электронные глаза судьи. Может, толика сочувствия в них и мелькнула, но снисхождения уж точно ждать не приходится. Приговор вынесен и зафиксирован в Центральном блоке памяти. И обжалованию не подлежит.

Панель перед судейской скамьей резко отъехала в сторону, и бесшумная пневмопочта выплюнула главное вещественное доказательство: триста восемнадцать тысяч кредитов, все еще в зарплатных конвертах. Карл медленно поднял деньги, а судья наставил на него указующий перст:

– Вот украденные вами деньги. Потрудитесь вернуть их законным владельцам.

Ослабевшими руками прижимая к груди злосчастный пакет, Карл на ватных ногах покинул судебный зал. И погрузился в пучину отчаяния.

Не будь он полноправным гражданином мужского пола в возрасте двадцати пяти лет, наверняка бы разрыдался. Но двадцатипятилетние мужчины не плачут. Поэтому он лишь несколько раз шумно сглотнул.

Срок двадцать лет – вообще немыслимо! Почему именно он, Карл? Из всех людей на свете только ему выпадает такой суровый приговор – почему? Впрочем, мозг у Карла был дисциплинированный, так что ответ пришел мгновенно. Потому что деньги украл, вот почему. Он отмахнулся от этой в высшей степени неприятной мысли и поплелся дальше.

В глазах стояли непролитые слезы, в носу и в горле противно щипало. Карл захлебнулся своим горем, на секунду позабыв, что идет по улице. Но тут же опомнился и смачно сплюнул.

Плевок едва успел долететь до идеально чистой поверхности тротуара, как пришел в движение дежуривший футах в двадцати мусорный бак. Машина мгновенно выпустила колесики и бесшумно подкатила к Карлу. Тот в ужасе прихлопнул ладонью рот, но было поздно: сделанного не воротишь.

Выпростав гибкую конечность, машина мигом привела тротуар в порядок. Бак присел, словно железный Будда, и в глубине его механических внутренностей пробудился скрипучий жестяной голос. Обращаясь к Карлу, мусорный бак проскрежетал:

– Карл Тритт, вы нарушили Муниципальный статут за номером ВД четырнадцать шестьсот шестьдесят восемь, совершив плевок на общественный тротуар. Вы приговариваетесь к двухдневному сроку наказания. Общий срок наказания теперь составляет двадцать лет и два дня.

Парочка пешеходов застыла позади Карла и с отвисшей челюстью выслушала оглашение приговора. Карл практически читал их мысли. Настоящий приговоренный, подумать только! Больше двадцати лет! Они таращились на Карла со смесью восхищения и неприязни.

Карл кинулся прочь, прижимая пакет к груди, – лицо так и пылало от стыда. На видео эти осужденные всегда смотрятся так уморительно. Очень смешно мечутся, все не могут взять в толк, отчего это перед ними не открываются двери.

Только им самим при этом не до смеха.

Время ползло еле-еле – остаток дня Карл провел в каком-то туманном оцепенении. Он смутно помнил, как явился в корпорацию «Маркрикс», чтобы возвратить украденные деньги. Тамошние служащие были такие добрые, такие понимающие, что ему стало неловко. Но сейчас даже вся доброта мира не поможет ему скостить срок!

Он бесцельно слонялся по улицам, пока не вымотался вконец. На глаза попался бар: яркие огни, внутри клубится сигаретный дым – с виду очень оживленное и уютное местечко. Карл толкнул дверь – раз, другой, – а посетители умолкли и уставились на него сквозь стекло. Это же действует приговор, сообразил Карл. Дверь не откроется. Люди внутри начали посмеиваться, и Карл убежал прочь. Хорошо хоть не нарвался на увеличение срока.

Добравшись до своей квартиры, Карл уже всхлипывал без стеснения – таким он был усталым и несчастным. Дверь послушно распахнулась, среагировав на знакомый отпечаток большого пальца, и захлопнулась за Карлом. Наконец-то он в надежном убежище!

И тут он заметил упакованные сумки.

На стене зажужжало пробудившееся видео. Карлу никогда не приходило в голову, что этой штуковиной можно управлять из Центра. Экран оставался темным, но из динамика лился знакомый синтетический голос.

– Для вас была отобрана одежда и все прочее, что необходимо осужденному, – вещал Контрольный орган по исполнению приговоров. – Ваш новый адрес вы найдете на сумках. Отправляйтесь туда немедленно.

Нет, это уже чересчур. Можно было даже не копаться в сумках, Карл и так знал: его фотоаппарат, книжки, модели ракет – все эти дорогие ему мелочи – в багаж для осужденного не попали. Он побежал в кухню, рванул сопротивлявшуюся дверь. Голос из устройства, спрятанного где-то над плитой, заговорил снова:

– Ваши действия являются нарушением законодательства. Если вы прекратите немедленно, срок наказания увеличен не будет.

Да пусть болтают что хотят, плевать на запугивание! Трясущимися руками Карл распахнул дверцы буфета и дотянулся до бутылки виски. Едва он почувствовал соблазнительную гладь стекла, как бутылка выскользнула из пальцев и исчезла в потайном люке, которого Карл раньше не замечал.

Карл поплелся в коридор, а голос настойчиво бубнил ему в спину:

– Пять дней за попытку употребления спиртного напитка.

Да провалитесь вы все!

Такси и автобусы перед ним не останавливались, турникет метро выплюнул его монету, словно какую-то гадость. Делать нечего, пришлось тащиться к новому обиталищу на своих двоих – куда-то к черту на рога. Карл и думать не думал, что такие места существуют. В квартале, где ему предстояло поселиться, все было с каким-нибудь изъяном. Тротуары битые – явно нарочно, освещение тусклое. Отовсюду свисала пыльная паутина, с виду совершенно неестественная.

В свою комнату он вскарабкался по лестнице – два марша, и каждая ступенька скрипит особенным скрипом. Даже не включив свет, Карл проковылял внутрь и уронил на пол сумки. Ноги уперлись в железную койку, и он с благодарностью на нее повалился. Изнеможение подарило ему крепкий сон.

Утром было страшно открыть глаза. Это все мне привиделось, твердил он себе, кошмар закончился, все позади. Но слишком уж холодным был воздух в комнате, слишком тусклый свет проникал сквозь веки. Все вокруг убеждало Карла: пришла беда. Тяжело вздохнув, он прогнал надежду и оглядел свое новое жилище.

Ну, хотя бы чистенько – больше, пожалуй, ничего и не скажешь. Кровать, стул, встроенный комод – вот и вся обстановка. С потолка свисает одна-единственная лампочка без абажура. На противоположной стене – большой металлический счетчик-календарь: 20 лет, 5 дней, 17 часов, 25 минут. Пока Карл разглядывал устройство, оно громко щелкнуло, и последнее число изменилось на 24.

Он даже ничего не почувствовал, настолько был измучен вчерашними переживаниями. Чудовищность приговора все еще не умещалась в сознании. В полудреме Карл бессильно откинулся на подушку, но тут же подскочил как ужаленный – стена грянула:

– Завтрак подается в общественной столовой этажом выше. У вас десять минут.

Этот знакомый голос, уже без металлического оттенка, доносился из огромного динамика, расположенного футах в пяти от пола. Карл повиновался без раздумий.

Еда была однообразная, но сытная. В столовой завтракали и другие люди, мужчины и женщины, – все увлеченно поглощали пищу. Карл сразу сообразил, что это тоже осужденные. Он уткнулся в тарелку, дожевал завтрак и быстро вернулся к себе в комнату.

Стоило отворить дверь, как в него вперилась видеокамера, висевшая прямо над динамиком. Карл шел через комнату, и устройство, словно ружейный ствол, непрерывно поворачивалось следом. Огромная камера, и динамик тоже огромный – таких Карл никогда не видел. Хромированная трубка с шарнирами, на конце стеклянный глаз размером с Карлов кулак. Осужденный проводит дни в одиночестве, но не может побыть наедине с собой.

Тут Карл снова подпрыгнул от неожиданности, потому что динамик заявил:

– Ваша трудовая повинность начинается в восемнадцать ноль-ноль. Вот адрес.

Из щели под счетчиком выскользнула карточка. Подцепить тонкий прямоугольник было не так-то просто, пришлось изрядно поскрести по полу ногтями. Адрес ни о чем Карлу не говорил.

Времени впереди предостаточно, а заняться особо нечем. Рядом лишь койка, которая в сложившейся ситуации выглядит весьма заманчиво. Карлу ничего не оставалось, как устало бухнуться на нее.

И что его дернуло украсть ту злосчастную зарплату? Хотя он-то знал чтó. Уж очень хотелось кое-каких вещей, которые на жалованье техника-телефониста не купишь. И главное, дело казалось таким легким, таким верным. Черт бы побрал тот случай – если бы не он, ни за что бы Карл не впутался в такую историю. Воспоминания не давали покоя.

Нужно было всего-навсего расширить телефонную сеть в одном крупном бизнес-центре. Совершенно рядовое задание.

В первый раз он отправился туда один; на стадии предварительного осмотра роботы обычно не нужны. Телефонные линии были проложены вдоль служебного коридора, в стороне от главного вестибюля. Он открыл неприметную дверь универсальным ключом и включил свет. По одной из стен тянулся лабиринт из проводов и распределительных коробок; провода сходились в кабели, которые терялись из виду в конце коридора. Углубившись в коммутационные схемы, Карл искал, где бы проложить новые провода. Задняя стенка казалась самым подходящим местом, чтобы прикрепить коробки. Карл постучал пальцем, проверяя, выдержит ли стена крупные шурупы. Стена оказалась полой.

Сначала Карл разозлился. Придется тянуть провода еще дальше – а это вдвое больше работы! Потом его разобрало любопытство: зачем нужна такая стена? Он изучил ее хорошенько: оказывается, это просто тонкая перегородка из подогнанных друг к другу секций. Одну такую секцию он отжал отверткой и увидел внутри что-то вроде стальной решетки, на которой держались металлические пластины. Предназначение конструкции он так и не понял, и вялое любопытство быстро улеглось. Карл вернул на место панель и занялся своим делом. А через некоторое время, глянув на часы, отложил инструменты и отправился обедать.

В главном вестибюле ему сразу бросилась в глаза банковская тележка.

Он проходил достаточно близко и при всем желании не мог не заметить толстые конверты. Двое охранников выхватывали их из тележек и перекладывали в сейфы, вмонтированные в стену, – по конверту в каждую ячейку. Крепкая дверца громко хлопала, надежно запечатывая содержимое. При виде такой кучи денег у Карла болезненно кольнуло внутри. Только и всего.

Но потом, когда он вернулся с обеда, его внезапно осенило. От этой мысли Карл встал как вкопанный. Колебался он буквально долю секунды. Входя в коридор, украдкой бросил взгляд на курьера, который открывал один из сейфов. Карл притворил за собой дверь, а затем еще раз соотнес расположение стены, которую он вскрывал отверткой, и ячеек. Сомнений быть не могло: надежно запертые в вестибюле сейфы задними стенками выходят в служебный коридор. И с той стороны никак не охраняются.

Не сегодня, мгновенно смекнул он. Нельзя делать ничего такого, что вызовет подозрения. Тем не менее он позаботился о том, чтобы служебные роботы попали в коридор с противоположного конца, через боковой проход, что примыкал к безлюдному вестибюлю на задах строения. Это позволило ему изучить ту часть здания. Более того, Карл даже заставил себя забыть о ячейках на целых полгода.

После этого он приступил к разработке плана. От случая к случаю ему выпадала возможность вести наблюдения; понемногу удалось собрать всю необходимую информацию. В сейфах хранилась заработная плата сотрудников многих крупных компаний, чьи офисы располагались в том бизнес-центре. Банковские курьеры закладывали деньги в ячейки по пятницам, ровно в полдень. Конверты начинали разбирать не раньше часа пополудни. Карл выяснил, куда помещают самый толстый конверт, и приготовился действовать.

Вначале все шло как по писаному. Без десяти двенадцать он закончил работу и отправился восвояси, прихватив инструменты. Ровно десять минут спустя, никем не замеченный, вошел в коридор через заднюю дверь. На руках были прозрачные и потому практически невидимые перчатки. В 12:10 он снял панель, прикрывающую выбранную им ячейку, и длинная отвертка, которую он держал на уровне уха, уперлась в заднюю стенку сейфа. Стука дверей не слышно, значит в банке уже не осталось никого из персонала.

Тонкое пламя автогена входило в стальную стенку как в масло. Он вырезал ровный кружок и протолкнул его внутрь. Затем прихлопнул тлеющее пятно на конверте с деньгами и переложил его в другой конверт, извлеченный из инструментальной сумки. На этом новом конверте уже стоял его адрес и были наклеены марки. Сейчас вор выйдет из здания, и через минуту конверт окажется в почтовом ящике. Карл сделается богачом!

Он аккуратно уложил все инструменты и конверт в сумку и зашагал прочь. Точнехонько в 12:35 он вышел через заднюю дверь и запер ее за собой. В коридоре по-прежнему никого не было, так что у Карла оставалось несколько дополнительных секунд, чтобы взломать замок предусмотрительно запасенным инструментом. Ключ от этой двери есть у многих, но чем сильнее будут запутаны следы, тем лучше.

Карл даже насвистывал, шагая по улице.

А потом его схватил за плечо офицер службы порядка.

– Вы арестованы за кражу, – бесстрастно произнес полицейский.

У Карла на миг остановилось сердце; хотелось провалиться на месте. Он ведь и в мыслях не допускал поимки с поличным, не задумывался, что делать в таком случае. Полицейский вел Карла к машине, а тот, охваченный ужасом и стыдом, еле передвигал ноги. Толпа зевак наблюдала за сценой с изумлением и восторгом.

Во время суда, когда Карлу предъявили обвинение, он запоздало сообразил, в чем прокололся. Все провода и изоляционные трубки в том коридоре были снабжены инфракрасными термоэлементами. Сигнал тревоги сработал от жара его автогена. Дежурный Центральной пожарной службы тут же включил камеру в коридоре. Полагая, что это обычное короткое замыкание, служащий был крайне удивлен, увидев на экране техника, ворующего деньги. Впрочем, удивление не помешало ему тут же вызвать полицию. Карл чуть слышно проклял злосчастную судьбу.

Скрежещущий голос из динамика прервал мучительные воспоминания:

– Семнадцать тридцать. Вам пора отправляться к месту исполнения трудовой повинности.

Карл устало натянул ботинки, глянул на адрес и поплелся на новую работу. Добирался почти полчаса. Оказалось, это Департамент санитарии. Ну да, кто бы сомневался.

– Копаться некогда, – бросил ему пожилой измотанный надзиратель. – Вот список, гляньте по-быстренькому, вроде как вы ознакомились. Вагонетку сейчас подгонят.