Все утро восьмого дня он просидел за визифоном и под конец узнал, что в библиотеку поступила новая книга. Заказал ее, но в номер она не прибыла из-за сбоя в работе гостиничного трубопровода доставки. Шесть часов кряду молодой человек ждал и решал в уме уравнения, однако трубопровод упорно не проявлял признаков жизни – его как будто даже не пытались отремонтировать. Наконец у Дэва лопнуло терпение, он порывисто вышел из номера, скоростным лифтом спустился в подвальную мастерскую и заколотил в дверь трубопроводной секции.

Слесарем, естественно, оказалась женщина, она скучающе глядела на беспорядочно разбросанные по полу грязные детали сортировочного узла. Эта особа, как сразу отметил Дэв, была относительно прилично одета – в спецовку из не слишком прозрачного пластика.

– Что сломалось-то? – спросил он.

Ремонтница плавно повернулась и откинула с лица золотые пряди.

– Привет, красавчик, – сказала она. – Ты с какой счастливой звезды ко мне свалился?

Дэв густо покраснел и не ответил на дерзкий вопрос.

– Где тут у вас термокобукатор? – спросил он. – В отказах такой старой техники обычно виноват он.

– Гм… может, вон там, в углу? Я Эдель, а тебя как зовут?

Он опять сделал вид, будто не замечает заигрываний, и зарылся в детали. Вот и искомый термокобукатор – так и есть, сломался. Ничего, можно быстренько восстановить с помощью куска проволоки. Когда Дэв выпрямлялся, Эдель уже стояла сзади, совсем рядом; она щекотно дунула ему в шею.

– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Буду звать тебя Красавчиком.

Прежде чем он успел повернуться, женщина куснула его острыми зубками за ухо.

– Извини, не смогла удержаться.

Дэв в панике отпрянул, споткнулся о какую-то железку.

– Вот, починил, – хрипло выговорил он и судорожным глотком привел голос в норму. – Блекайзер совсем развалился…

– Отлично, но давай оставим в покое это старье и побеседуем о нас с тобой. Чем ты занимаешься сегодня вечером?

Дэв оглушительно хлопнул дверью мастерской и убежал к себе в номер.

Отчего-то у него сильно поднялась температура, но долгое стояние под холодным душем возымело благотворный эффект. После обеда он пододвинул кресло к лампе для чтения и уселся в него с таблицами логарифмов и большим стаканом воды.

Но тут в дверь постучали.

Он замер, притворившись, будто не услышал. Стук повторился, на сей раз он был настойчив, – придется отвечать. Крайне осторожно Дэв приотворил дверь на ширину пальца, но тут сработал убогий механизм и распахнул ее настежь. Молодой человек мог лишь стоять в полнейшем ступоре, пока грациозная блондинка в облегающем коротком платье цвета бронзовый металлик, юркнувшая мимо него в комнату, шла к кровати и усаживалась на ее уголок. У платья были длинные рукава, но на груди возмутительно недоставало ткани.

– Красавчик, очнись и дверь закрой, – велела она. – А то сам на мебель смахиваешь.

От этих слов у него в голове включилось реле памяти, и лицо девушки обрело четкие черты. Златовласая ремонтница из мастерской.

– Зачем вы здесь? И как меня нашли?

– Найти было нетрудно, – ответила с улыбкой Эдель. – Ты же тот самый затворник, чья тайна взбудоражила весь Сильвейн. Каждому известно, что ты прячешься в этой гостинице, но никто тебя в глаза не видел. Администрация удвоила штат охраны, чтобы обеспечить тебе приватность, ты хоть знаешь об этом?

– Охрана удвоена?.. – растерянно пробормотал он. – Но как же вам удалось сюда проникнуть?

Прежде чем ответить, девушка вспушила себе рукой волосы, и это движение, вкупе с видом всех остальных деталей ее анатомии, заставило Дэва на секунду закрыть глаза.

– Как работница отеля, я вхожа в любые его помещения. Сегодня ты был со мной чрезвычайно любезен, вот я и сочла, что долг красен платежом. Хочу вытащить тебя отсюда и показать город. Неужели и правда собираешься улететь, так ничего и не увидев?

Предложение до того огорошило Дэва, что ему пришлось выпить целый стакан воды, прежде чем сказать «нет».

– Ладно, я не против, – как ни в чем не бывало уступила Эдель, – нам и здесь будет очень неплохо.

Дэв теперь мало-мальски понимал, какие порядки царят на этой планете. Решение было принято мгновенно. Он распахнул дверь и выразил – пожалуй, слишком громко – желание прогуляться.

Через час он уже почти привык и к своей компаньонке, и к другим женщинам, которыми полнились улицы. Конечно, нельзя было смириться с преобладавшими здесь стилями одежды, но молодой человек научился не обращать внимания на вездесущую наготу. А иначе ему бы несдобровать!

Они облетели город на робокоптере, и Эдель показала разные достопримечательности. Но интереса у Дэва они не вызвали – да и что может быть интересного в первобытной сельской глуши?

Потом отправились в подземный бар, который Эдель отрекомендовала как лучший в городе ночной клуб. Из кабинки с мягкой обивкой посмотрели шоу, и Дэв лишний раз подивился тому, как низко способен пасть человек. Хотя остальные посетители, судя по их радостным возгласам, ничуть не разделяли его скептицизма.

Звездой программы было выступление танцевальной группы – сплошь женщины, хотя самая высокая в мужской одежде. Они кружились то вместе, то порознь, а дикарская музыка все наращивала темп. Под конец Дэв уже и смотреть не мог на это непотребство. Он досуха опорожнил бокал, поставленный перед ним официанткой, а когда погасли огни, только его аплодисментов недоставало в разразившейся буре восторга.

И хотя ночной клуб был переполнен, в нем, кроме Дэва, присутствовали только двое мужчин. На физиономии тощего сгорбленного старика застыла блаженная улыбка. За столиком у второго сидели пять жизнерадостных девиц, все хохотали над его остротами и поочередно оказывали ему знаки внимания. В этом втором Дэв сразу узнал своего попутчика, упитанного мизарца.

Впрочем, упитанным он уже не был. Одежда висела на нем, как на вешалке, под глазами залегли фиолетовые круги. Однако в поведении не угадывалось никаких признаков хворобы или хотя бы усталости, мизарец смеялся от души и вовсю перешучивался с облепившими его красотками. Заметив, что за ним наблюдает Дэв, он поднял бокал.

Но тут же его загородила фигура героически сложенной, легко одетой, обольстительно улыбающейся рыжеволосой дивы.

– Сладенький, – дохнули ее алые губы, – я отродясь не видала такого симпатяшки. Почему бы нам с тобой…

Вопрос остался незаконченным – Эдель взвилась с яростью и грацией тигрицы. Получив меткий удар кулаком по носу, рыжая взвизгнула и повалилась на соседний стол, сидевшие за ним женщины с возмущенными воплями вскочили на ноги. Рыжая медленно встала, одной рукой растирая по губам кровь, другой хватая бутылку и замахиваясь на Эдель.

Удар не достиг цели. Подскочила крепко сбитая вышибала, перехватила руку, заломила отработанным борцовским приемом, а затем повела буянку к выходу.

Но та вернулась, не успела официантка поставить опрокинутый стол. Рыжая шла прямо к Дэву, ее лицо, будто из гранита вырубленное, пересекала ухмылка.

– Берегись, эти шлюшки не доведут до добра. Когда с тебя сойдет глянец, позови старушку Беле. На нашей планете ни одна сучка и десяти секунд против меня не продержится.

Она метнула в Эдель ледяной взгляд и была такова. Дэв судорожно замахал официантке, чтобы принесла счет.

В последующие недели он еще не раз покидал гостиницу вместе с Эделью. Они обошли городскую систему водоснабжения, наведались на электростанцию, посетили Музей науки. Там, в Электронном зале, девушка набралась смелости и произнесла:

– Дэв, скажи, я тебе хоть чуточку нравлюсь?

Из-за рева могучего генератора зажигания он не сразу понял вопрос. А потом улыбнулся.

– Эдель, конечно, нравишься. Ты очень неплохой слесарь для самоучки.

– Да не об этом речь, – насупилась она. – Я кажусь тебе привлекательной или нет?

С этими словами Эдель подалась вперед, большие синие глаза близко-близко, от длинных волос исходит слабый аромат. Все это почему-то здорово взволновало Дэва.

– Да… кажешься. Ты гораздо красивее большинства девушек, и ты очень добрая. Но на свете есть вещи куда поважнее, и это необходимо понимать. К примеру, я даже не представляю себе, как выглядит твоя генетическая карта. А еще пи-Аш-фактор…

Пока он говорил, Эдель подступила еще ближе, и вот ее волосы нежно коснулись его щеки. Веки у нее были полуопущены, влажные губы разомкнуты. Она заговорила так тихо, что Дэву едва удавалось разбирать слова.

– Но разве нет других вещей, которые еще важнее, чем гены… чем пи-Аш-фактор?

Тут их губы соприкоснулись, и нервный импульс, вызванный этим контактом, парализовал Дэва, но одновременно и вознес его на небеса, подвесил в космическом пространстве. Пришлось собрать жалкие остатки сил, чтобы оттолкнуть стройную девичью фигурку.

Но то, что он пытался сказать, никак не желало облекаться в слова. Поэтому он просто сбежал от ее нежных губ, вырвался из этой мягкой, но беспощадной ловушки, способной пленить мужчину навсегда.

Потом он не выходил из номера и не отвечал на звонки. За все эти дни у него побывал только один посетитель, тот самый толстяк. Дэв долго не отвечал на стук в дверь, но наконец открыл и услышал знакомый голос. Мизарец прошаркал в комнату и обессиленно плюхнулся в глубокое кресло.

Слово «толстяк» к нему теперь нисколько не подходило, перед Дэвом сидел трясущийся доходяга с ввалившимися глазами. Тем не менее его лицо не покидала счастливая улыбка.

– Вы что, больны? – спросил молодой человек. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Не волнуйтесь, мой мальчик, – вяло отмахнулся гость. – Я вполне здоров. Если на то пошло, здоровее, чем сейчас, я еще никогда не был. А к вам просто зашел попрощаться. Вы-то вроде еще на неделю остаетесь?

– Да, через неделю прибудет корабль, и я обязательно улечу на нем.

Собственные слова почему-то вызвали у Дэва странную тоску. И это вместо закономерной радости по поводу скорейшего возвращения домой!

Отощавший мизарец какое-то время провел у Дэва за разговором о пустяках, потом глянул на часы.

– Мне пора, – сказал он, вставая. – Не хотелось бы опоздать на свидание.

Они обменялись последними рукопожатиями, и худой медленно зашаркал прочь. Дэв не желал думать о нем, поэтому, чтобы отвлечься, заказал еду в номер, хотя для обеда было рановато. Надо бы пожаловаться обслуге на вчерашний пережаренный стейк, ему-то по вкусу, наоборот, недожаренный. Через несколько минут по трубе прибыла пища – надо признать, на этот раз приготовленная гораздо лучше. Когда Дэв ел, его взгляд упал на скопившуюся в углу пыльную груду рационов для спасательных шлюпок; пришлось еще и бороться с угрызениями совести.

– Да не стал бы я есть туземное, – сказал он себе вслух, – если бы в этих концентратах и впрямь содержалось все необходимое для нормальной жизнедеятельности. Слишком многих важных элементов недостает. Вот вернусь домой, буду питаться качественной синтетикой, а до тех пор придется потерпеть. И пищемания тут совершенно ни при чем. Питьефилия тоже, – добавил он, осушив бутылку холодного пива.