Глава 4

Алька никак не могла проснуться. Почему в больницах так рано делают подъём, для неё было загадкой. Ведь торопиться некуда! Вначале на шум в коридоре она не обратила никакого внимания, но шум приближался к их палате. Казалось, голос медсестры Марины звучит на всех трёх этажах:

– Молодой человек, сюда нельзя! Что это за хулиганство! Сейчас милицию вызову!

– Зовите! – прозвучал знакомый голос.

– Вы хотя бы халат наденьте, – уже тише, и как-то обречённо, попросила Марина.

Сон у Альки как рукой сняло. Она быстро вскочила, набросила на плечи халат и бросилась к выходу. Дверь распахнулась, и на пороге возник Кирилл.

– Васёк! Ты чего так долго не приходил? – Алька хотела броситься в объятия Кирилла, но он холодно отстранил её.

– Почему я узнаю всё не от тебя, а от своей матери и чужих людей? Ты решила обмануть меня? Так знай, не выйдет! – зло прошипел он ей прямо в лицо.

Алька удивлённо смотрела на него.

– Что случилось? – испуганно спросила она.

– Ты спрашиваешь, что случилось? Случилось то, что ты, маленькая негодяйка, решила прикрыть мною свой грех! – повысил голос Кирилл.

– Какой грех? Я ничего не сделала…

– А твоя беременность? Объясни мне, как так получается, что познакомились мы с тобой четыре месяца назад, а беременность у тебя пять месяцев? Молчишь? Нечего сказать? Хорошо, мать мне открыла глаза! Я бы тебе всё простил, но этого обмана не прощу никогда!

– Васек, я…

– Не называй меня так! Васёк я только для друзей, а ты мне больше никто. Просто очередное неудачное мимолетное увлечение, которое прошло, не оставив в моем сердце никакого следа. И нечего непонимающе хлопать раскосыми глазками! Свои вещи можешь забрать в любое время, мать тебе их отдаст. Но предупреди, когда придешь, чтобы меня случайно не оказалось дома, – Кирилл развернулся и быстро пошёл по коридору к выходу.

Алька смотрела, как он уходит, и не могла понять, о чём он говорил. Да, срок ей действительно ставят больше, чем у неё может быть, но ведь она специально обманула врача, чтобы раньше уйти в декрет. Так делают многие женщины, и Кирилл знал об этом. Она сама ему рассказала, как здорово перехитрила доктора.

Алька не видела высыпавших из своих палат поглазеть на неожиданное развлечение женщин и растерянную медсестру Марину, не видела вышедших из кабинета заведующей отделением Иволгина и Кунину. Она видела только уходящую спину Кирилла и понимала, что он уходит навсегда. Когда он свернул за угол, конец коридора потемнел, эта темнота всё ближе и ближе подступала к молодой женщине и, наконец, поглотила её целиком.

Алёна Борисовна бросилась к Альке, а Василий Иванович – догонять Кирилла.

– Васёк, подожди!

Васин замедлил шаг, потом оглянулся и остановился.

– Вы что здесь делаете? – удивился он.

– Какая муха тебя укусила? – проигнорировал его вопрос Иволгин, – устроил тут бесплатное представление. У тебя что, белая горячка?

– Да нет, наоборот, пелена с глаз спала: она ждёт не моего ребёнка, а мне врала! – возмущался Кирилл, – Скажи она правду, я бы ей ничего не сказал, я люблю её и всегда любить буду, мне всё равно, чей у неё ребёнок. Но зачем она врала?

– Почему ты решил, что ребёнок не твой? Твоя мама сказала? Так она тебе что угодно скажет, лишь бы ты Алевтину бросил, – возразил Василий Иванович.

– Генерал, ты что, считаешь меня дураком? Я говорил с её врачом, и она потвердела мне сомнения моей матери. У неё срок больше, чем время нашего знакомства. Понимаешь, когда мы познакомились, она уже была беременная, а прикидывалась бедной наивной овечкой.

– Ты говорил с Куниной?

– Нет, с Валентиной Андреевной.

– Это кто такая?

– Её лечащий врач. Ведёт их палату.

– А почему с Куниной не поговорил?

– А зачем? Срок меньше не станет, если я даже поговорю с министром здравоохранения. К тому же эта твоя Алёна будет прикрывать Альку, она её с детства знает. Василий Иванович, давай закончим этот разговор, Алька для меня пройденный этап, сегодня же заведу себе новую подружку, сразу же свожу её в ЗАГС и обзаведёмся детьми.

– Быстрый какой! Я если всё же у Альки твой ребёнок? Тогда что?

– Ты что, плохо слышишь? Я же тебе сказал уже – не мой! Жалко стало бедную женщину, которую бросил мужик? Так можешь приголубить сиротку, я разрешаю, – зло сказал Васин.

– Ты мне не груби, я всё же старше тебя и по возрасту, и по званию. А Але я верю, не способна она на ложь. На такую ложь. И ты её сейчас не просто оскорбил и обидел, ты унизил её перед всеми. Она теперь долго не будет верить ни одному мужчине. Ты же только что сказал, что тебе всё равно, от кого у неё ребёнок? Так зачем устраивать представление и строить из себя обиженного и обманутого мужика?

– Я не хочу быть обманутым, не хочу, чтобы она считала меня дураком, которому можно вешать на уши любую лапшу. Я вообще больше не буду верить бабам. Разрешите идти, генерал?

– Не горячись, я на машине, куда тебя отвезти? Домой?

– На службу. Дома мне не хочется появляться, я не могу видеть торжествующий вид матери.

Кирилл был зол. Алька его обманула! Обманула подло, как воткнула нож в спину из-за угла. И почему он был так слеп раньше? Ведь мать предупреждала его, что эта девушка хочет женить его на себе любым путём. А он не верил, думал, что она его любит. Это он её любит! Любит так, что даже не знает, как будет дальше жить.

Неделю назад мать спросила, как так могло случиться, что знаком он с Алей меньше, чем срок её беременности. А когда он рассказал, как Алька перехитрила врачей, рассмеялась ему в лицо:

– Господи, Кирюша, какой же ты балда! Да врачи никогда не слушают беременных, так как прекрасно знают, что те их обманывают.

Кирилл поговорил с лечащим врачом Альки. Алька ему врала! Значит, не зря Семенов так увивался за ней, у них была связь, а она скрыла. Всё, он её вычеркивает из своей жизни.

Аля лежала на кровати и тупо смотрела в потолок. Прошло уже две недели, как Кирилл обвинил её в обмане. Смысл этого обвинения не сразу дошёл до её сознания. Она просто отчётливо поняла, что все её опасения сбываются. Алька готовилась к этому моменту со дня их первой встречи, но не ожидала, что Кирилл поступит с ней так жестоко. Считала, что он просто уйдет в один прекрасный момент и больше не появится в её жизни. Когда она узнала о беременности – обрадовалась. Уж ребёнка Кирилл не бросит. Господи, какая она дура! Да какое ему дело до какого-то там ребёнка?! Она создает ему проблемы, и он нашёл уважительную причину отделаться от неё. Вот только Алька никак не могла понять, почему он решил, что ребёнок не его, ведь у неё кроме Кирилла мужчин не было. Да это и неважно теперь. Важно то, что без него она не сможет жить. Он нужен ей как лекарство больному, как влага растениям и воздух всему живому. А так она просто существует. Ей не хотелось есть, вставать с кровати, читать и просто говорить. Соседки по палате вначале пытались расшевелить её, но потом бросили свои тщетные попытки. И только Марфа Петровна никак не хотела оставить её в покое. Она приносила ей еду из столовой и заставляла есть. Постоянно что-то у неё спрашивала, и сама рассказывала. Каждый день заходила Алёна Борисовна, но при виде её Аля только плакала. На все вопросы отвечала только «да», «нет», «не хочу» или совсем отмалчивалась. Пытались её расшевелить и подруги – Лариса, Ася и Наташка. Они заходили к ней почти каждый день, приносили что-нибудь вкусное, рассказывали последние новости, но имя Кирилла старались не произносить. Женщины из других палат с нескрываемым любопытством посматривали на Алю, она чувствовала эти взгляды и старалась как можно реже выходить из палаты. Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Кирилл снился ей почти каждую ночь: большой, сильный, надежный и ласковый. Во сне он обнимал её, целовал и говорил нежные слова. Просыпаясь, она старалась не открывать глаза, чтобы подольше сохранить любимый образ. Но постепенно иллюзия проходила, Алька понимала, что сон не соответствует действительности, открывала глаза и снова молча смотрела в потолок. Опять напомнили о себе дети. Им явно было тесно вдвоём, и они частенько устраивали потасовки в борьбе за жизненное пространство. Алька положила руку на живот и почувствовала резкие толчки. Она улыбнулась, погладила живот, толчки прекратились. Алька встала, решив умыть лицо. Она случайно глянула в окно и вздрогнула. По тропинке к больнице шёл её Кирилл. Сердечко у Альки тревожно забилось: он вернулся! Но вдруг навстречу Кириллу выбежала Валентина Андреевна в накинутой на белый халат шубе. Она что-то передала ему, они оживленно перекинулись парой фраз, он нежно поцеловал её в щеку, развернулся и пошёл назад, а Валентина Андреевна вернулась в больницу. В другое окно эту же картину видела Демченко, она позлорадствовала:

– Что, хотела такого мужика отхватить, а он сорвался с крючка в последний момент? Так тебе и надо! А то ей, видите ли, мой муж не нравится! Да, пусть он маленький, зато мой. И работа у него престижная, зарабатывает хорошо. А ты теперь помыкайся одна с ребёнком, тогда поймёшь почем фунт лиха. Это тебе наука будет, не осуждай других, честных женщин, раз сама проходимка.

– Ты сама заткнешься или тебе рот силой заткнуть? – не выдержала Марфа. – То же мне, выискалась честная, даже в больничном буфете умудряешься сахар воровать, представляю, что ты таскаешь из детсадовской кухни.

– Не твоё дело, – Александра демонстративно встала, взяла полотенце и прошлепала к умывальнику. Долго чистила зубы и, умывая лицо, громко фыркала.

– Не забудь убрать за собой, – сказала Зина, женщина, лежащая возле двери. – Воды налила, как будто здесь слон мылся.

– Вот ещё, я в уборщицы не нанималась, придёт тётя Даша и подотрёт, ей за это деньги платят, – буркнула Александра в ответ.

– Не хочешь убирать, значит аккуратней надо быть. Слушай, как ты, такая неряха, работаешь поваром, да ещё в детском саду? – удивилась Зина. – А в каком садике ты работаешь?

– В «Ромашке», и тебя совсем не должно касаться, как я работаю.

– Надо записать, чтобы не забыть, а то вдруг придётся ребёнку ходить в этот садик, так я перед твоим начальством прямо поставлю вопрос о твоем соответствии занимаемой должности. Или нет, у меня в санэпидемстанции родительница работает, надо ей шепнуть, чтобы твою кухню чаще проверяли, а то ещё подцепит малыш от тебя заразу какую-нибудь, – Зина взяла блокнот и стала что-то в него писать.

Марфа довольно хмыкнула. Ей явно нравилась эта молодая женщина. Зину положили дня три назад, чувствовала она себя хорошо, задерживаться в больнице не собиралась, от таблеток и уколов отказывалась. Валентина Андреевна пожаловалась Алёне Борисовне, та вначале ругала Зину, потом махнула рукой и сказала:

– Всё равно тебя не выпишу, пока гемоглобин не поднимется до нормы, можешь пока просто отдыхать от своих гавриков.

Так как отдыхать Зине надоело на второй день, вздохнув, таблетки она стала принимать. Работала она в школе первый год после окончания педагогического училища, учила первоклашек читать и писать. В первый же день эти первоклашки и их родители заполонили весь вестибюль и просочились в отделение. Ее тумбочка была забита фруктами, конфетами, разной домашней выпечкой, которую они приносили.

– Зина, а ты в какой школе работаешь? – спросила вдруг Алька.

– В одиннадцатой, а тебе зачем?

– Так это совсем недалеко от моего дома! Я тоже запомню, своих малышей к тебе учиться отправлю.

– Ты сперва роди, подрасти немного, а потом их в школу отправляй, – засмеялась Марфа.

– Рожу и выращу! И если сын родиться, назову Васьком, и пусть Кирилл потом локти кусает, дурак набитый. Матушку свою он слушает. Я ещё ей отомщу обязательно, карга старая, – Алька резко села на кровати, голова у неё закружилась, и она потеряла сознание.

Очнулась уже с капельницей в руке, около её кровати сидела Алёна Борисовна.