Глава 10. Жизнь в Анапе

Ранним утром 4 ноября 1918 года пароход пристал к молу в Анапе. Город ещё спал. Людей вокруг не было. Беженцы уселись на своих сундучках в ожидании своей дальнейшей судьбы. Город в то время был освобождён от большевиков, но в тылу Добровольческой армии скрывались банды в горах и лесах. И они временами нападали на освобождённые города, которые практически никто не защищал, так как войск для этого не было.

Анапа была раньше турецкой крепостью. Находилась в тридцати верстах от устья реки Кубани. Основателем крепости считается султан Абдул Гамид. Она была построена по его приказанию в 1781 году инженерами из Франции. Непосредственно вёл строительство Ферах Али-паша. Во время войн с Турцией крепость переходила несколько раз из рук в руки, но с 1829-го года осталась за Россией по Адрианопольскому мирному договору. Тогда же крепость была упразднена. В 1846 году Указом царя Николая Первого от 15 декабря крепость получила статус города. Расположена Анапа на восточном берегу Чёрного моря, к северу от Новороссийска. Песчаный пляж в виде «золотой» подковы образует удобную и красивую Анапскую бухту. Город Анапа стал курортом, в нём был построен санаторий. В начале ХХ века его называли «санатория».

Офицер Мяч был отправлен генералом Покровским лично охранять Великую Княгиню. Он пошёл на разведку в город, чтобы найти там помещение, как для семьи Марии Павловны, так и для всех остальных беженцев.

Более часа беженцы ожидали возвращения сотника Мяча. Он вернулся и всех успокоил, сказав, что в городе полный порядок, нет никакой опасности.

Беженцам посоветовали на первое время поселиться в единственной местной гостинице. Она называлась «Метрополь». Туда все и направились в сопровождении капитана Ханыкова. Он состоял при Великом Князе Борисе Владимировиче, был очень милым и услужливым офицером.

«В нашей группе, кроме меня и моего сына, были моя сестра и её муж, барон А. Зедделер, Зина Рашевская, будущая жена Бориса, её подруга француженка Мари и капитан Ханыков, раненый и потерявший глаз в последнюю войну», – вспоминала Матильда Феликсовна.

Гостиница «Метрополь» была скромной и примитивной, к тому же она была разорена при большевиках. Особенно в ужасном состоянии находились уборные. Но комнаты имели довольно приличный вид: были не очень грязные, и в них была кое-какая мебель. Люди устроились, как могли и были довольны тем, что имеют крышу над головой. Остальное всем уже было безразлично. Город освещался электричеством до десяти часов вечера. После этого приходилось зажигать свечи, которые стали покупать в церкви. Матильда очень боялась темноты, поэтому всю ночь жгла свечу в умывальнике.

В гостинице случился неприятный случай. В соседней комнате с Кшесинской умер отец хозяина. Матильда очень боялась покойников, и такое соседство её пугало, особенно ночью. После панихиды всех по старинному обычаю обносили кутьёй. Её отведывали одной ложкой. Это было неприятно, так как было совсем неаппетитно и к тому же негигиенично. Матильде пришлось сделать вид, что она пробует, чтобы не обидеть людей. После похорон соседа, Кшесинская успокоилась.

Ко всем этим многочисленным испытаниям прибавилось самое страшное – сын Вова заболел гриппом – «испанкой». Некоторые люди умирали от этого заболевания в те годы. Матильда Феликсовна очень волновалась: смогут ли найти доктора в таком захолустном городке? На её счастье нашли хорошего доктора. В Анапе в это время жил придворный доктор из Петербурга – Купчик. Сначала он лечил Вову, а потом и всех близких людей, которые заразились от него.

Кшесинская вспоминала, что в это время они вели очень грустную жизнь, все развлечения были забыты. В свите Великой Княгини был Володя Лазарев, с которым Матильда познакомилась когда-то на бале-маскараде. Он часто заходил к ней, чтобы поговорить и вспомнить то доброе, старое время. Володя любил рисовать маленькие фантастические картинки. Одну из них Матильда хранила много лет у себя на память.

День в Анапе начинался с утреннего кофе. Его все ходили пить в маленькую греческую кофейню. По стенам её висели лубочные портреты Греческой Королевской Семьи (как известно, они были родственниками царственных Романовых). Греческий кофе готовился упрощённым способом. Кофе, сахар и молоко варились вместе, и получался вкусный напиток, но с кофейной гущей. Обычно пили по одному стакану в день, а в праздники и воскресенье позволяли выпить себе по два стакана.

Затем все шли гулять. Сначала шли на мол посмотреть, не пришёл ли новый пароход. Там все встречались и узнавали последние новости. Потом шли на базар, где продавали недорого красивые серебряные вещи.

В первые дни беженцы ходили обедать в хороший ресторан «Симон». В нём был великолепный повар. Но денег у них оставалось всё меньше и меньше, и такой ежедневный расход становился не по карману. Тогда стали питаться в одном маленьком пансионе, где ели одно и тоже блюдо – битки. Они были дешёвыми и сытными. Только Вове Матильда старалась взять еды побольше и повкуснее.

Великие Князья Борис и Андрей Владимировичи вместе с Великой Княгиней Марией Павловной поселились в доме одного зажиточного казака. Но Борис и Андрей каждый день приходили в гостиницу к своим пить чай и играть в «тётку» (карточную игру). К чаю всегда подавалась вкусная закуска, которую очень любил Борис – раковые шейки в консервах.

Кшесинская вспоминала, что в то время по Анапе ходило много голодных собак. Матильда Феликсовна из сострадания стала их прикармливать, чем могла. Вскоре все собаки бежали на её голос. Каждой из них она дала свою кличку.

Самым большим лишением для танцовщицы в послереволюционные годы было то, что Матильда не имела возможности делать массаж. Она всю жизнь любила его делать, чтобы сохранить хорошую фигуру. В свою бытность артистки Императорских театров Кшесинская всегда имела хороших массажисток. И была избалована в этом отношении. В Анапе нашлась такая опытная массажистка. Это была еврейка, очень милая, интересная женщина. Звали её Блум. Сначала она из-за своих политических убеждений эмигрировала в Америку, но после переворота вернулась в Россию. Кшесинской она делала массаж сначала за гроши, а потом и вовсе перестала брать с неё деньги. Ей нравилось с ней общаться, даже, несмотря на то, что их политические взгляды были абсолютно противоположными. Каждая из них старалась убедить другую в правоте своих убеждений. И всё-таки Матильда Феликсовна переубедила пламенную революционерку, и они ещё больше подружились.

Массажистка подарила Матильде маленький горшочек с каким-то растением. При этом она сказала:

– Пока оно будет расти, всё к тебе вернётся.

Первое время Блум ни за что не хотела встречаться с Андреем, так как он был Великим Князем – родственником Царя, и старалась избегать его. Но потом она стала одинаково хорошо относиться к обоим – и к нему, и к Матильде. Блум, видимо, поняла, что представители семьи Романовых не так страшны, как ей представлялись, даже наоборот, очень воспитаны и благородны. И расстались они самыми хорошими друзьями. Когда Андрей и Матильда вновь переехали в Кисловодск, то получали от Блум телеграммы. Она даже поздравляла Кшесинскую с успехами Добровольческой армии. И это бывшая политическая эмигрантка, ученица Плеханова и последовательница Ленина! (Плеханова она очень хорошо знала лично).

Георгий Валентинович Плеханов, живший с 1856 года по 1918 год, был философом, теоретиком и пропагандистом марксизма, видным деятелем международного социалистического движения, входил в число основателей РСДРП и газеты «Искра». Долгие годы он жил в эмиграции (в 1880 году уехал в Швейцарию). Вскоре Плеханов перевёл на русский язык «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В 1901 году Георгий Валентинович стал одним из организаторов «Заграничной Лиги русской социал-демократии». А через два года принял непосредственное участие в подготовке Второго съезда РСДРП. После этого съезда Плеханов разошёлся с Лениным и был долгое время одним из лидеров меньшевистской фракции РСДРП. Ещё в 1905 году Плеханов призывал в газете «Искра» к вооружённому восстанию в России и обращал внимание на необходимость агитации в армии. Февральская революция позволила Плеханову вернуться в Россию после тридцати семи лет изгнания. 31 марта 1917 года он прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Плеханов поддерживал Временное правительство и был против «Апрельских тезисов» Ленина. К Октябрьской революции 1917 года он также отнёсся отрицательно, так как считал, что Россия к социалистической революции не готова. Умер Плеханов на 62-ом году жизни от туберкулёза в санатории «Питка-Ярви» в Финляндии и был похоронен на «Литературных мостках» Волкова кладбища Санкт-Петербурга рядом с могилой Белинского. Несмотря на свои разногласия с Георгием Валентиновичем, Владимир Ильич Ленин в одной из своих статей призывал изучать всё написанное Плехановым по философии, так как он считал, что «это лучшее во всей международной литературе марксизма».

Вскоре по прибытии в Анапу беженцы получили известие, что Первая мировая война окончена. Это было огромной для всех радостью. Но только 23 ноября, когда союзный флот прорвал Дарданеллы и в Новороссийск пришли два крейсера – английский «Ливерпуль» и французский «Эрнест Ренан», все почувствовали, что больше не отрезаны от всего света.

В декабре 1918 года, под Рождество, в Анапу приехал начальник английской базы в России генерал Пуль в сопровождении генерала Гартмана, который состоял при нём. Он приехал, чтобы передать от английского правительства предложение Великой Княгине Марии Павловне выехать за границу. Великая Княгиня в данный момент считала, что находится в полной безопасности и потому отклонила это предложение. Она заявила о своём непреклонном решении покинуть пределы России лишь в том случае, когда другого выхода не останется. Её ответ был оценён генералом Пулем. Затем он выразил своё мнение, что Великому Князю Андрею Владимировичу Романову следовало бы поступить в Добровольческую армию, но Мария Павловна была категорически против этого, ответив ему, что ещё не было случая в России, чтобы члены Династии принимали участие в гражданской войне. Генерал Пуль и с этим согласился.

Весной 1919-го года, после долгих поисков, Матильда Феликсовна наконец нашла две комнаты у священника Темномерова, одну для себя и сына, а другую для сестры с зятем. Старшего сына священника тоже звали Вовой. Он оказался очень талантливым. Однажды для новых жильцов Владимир устроил целое цирковое представление, изображая фокусника. А на Пасху, к розговинам, вылепил бюст Государя из масла.

Жилось на новой квартире хорошо, только одолевали клопы и тараканы, с которыми приходилось каждый день вступать в борьбу.

В марте 1919 года Борис Владимирович и Зинаида заявили о том, что хотят покинуть Россию. В конце месяца они уехали за границу. Великую Княгиню решение Бориса очень огорчило. Великий Князь пытался уговорить мать ехать с ними, но она категорически отказалась.

Когда Кисловодск был занят Добровольческой армией 5 января 1919 года, Кшесинская выписала оттуда своих людей – горничную Людмилу и лакея Ивана. Они умудрились спасти почти всё, что было оставлено там на даче. И привезённые ими носильные вещи оказались очень кстати, так как за полгода была изношена вся одежда и даже бельё.

У Кшесинской с собою в Анапе было всего лишь два платья. Одно из них она считала парадным, так как надевала его редко, в особых случаях. Второе состояло из кофточки и чёрной бархатной юбки (именно той, которую когда-то у неё украла, а затем вернула Катя-коровница). От долгой носки материя на коленях стала протираться, и бархат порыжел.

Ивана Матильда Феликсовна почти сразу же уступила Великой Княгине Марии Павловне, так как у неё в то время не было мужской прислуги, и он остался при ней.

29 марта по Анапе прошёл слух, что к порту приближается какой-то военный корабль. Люди были очень напуганы, боясь, не идёт ли красное судно. И все выбежали на мол. В это время Крым как раз был занят большевиками. На горизонте были видны клубы дыма, но разглядеть какой развевается флаг и что это за корабль было невозможно. Лишь в последнюю минуту стало ясно, что это был английский крейсер. Он не очень близко подошёл к берегу и кинул якорь. От крейсера отчалила моторная лодка с офицером и матросами в полном вооружении. Из людей, стоявших на молу, им пришла на помощь мисс Кон в качестве переводчицы. Выяснилось, что один из офицеров был командиром крейсера. Это был капитан Гольдшмидт. Он был прислан адмиралом Сеймуром, командующим английской эскадрой в Чёрном море, к Великой Княгине Марии Павловне и Великому Князю Андрею Владимировичу, чтобы вывезти их в Константинополь в случае, если Анапа будет в опасности. Его провели к Великой Княгине. И он доложил ей о полученных от адмирала указаниях. Андрей Владимирович присутствовал при этом разговоре. Великая Княгиня просила передать адмиралу Сеймуру её искреннюю признательность за присылку военного корабля, но в данное время она не видит никаких причин покидать Анапу, а тем более пределы России, и повторила то же, что отвечала генералу Пулю, что она уедет из России только в том случае, если не будет другого выхода. А пока её долг, как русской Великой Княгини оставаться на территории России. Капитан, как моряк, был тронут таким пониманием своего долга, и ответил Великой княгине Марии Павловне: «Это правильно». Его английский корабль постоянно находился в Новороссийске, и они договорились, что в случае крайней необходимости она даст знак, и его найдут по беспроволочному телеграфу в любом месте. В таком случае через двое суток он будет в Анапе. Крейсер назывался «Монтроз».

Капитан Гольдшмидт хотел пригласить Великую Княгиню на крейсер, чтобы угостить её чаем. Мария Павловна отклонила его приглашение, так как у неё были слабые ноги, и ей трудно было садиться в шлюпку и взбираться на корабль. Но Великий Князь Андрей Владимирович и Свита Великой Княгини пожелали посмотреть корабль. Они пошли с капитаном на мол, чтобы оттуда добраться на моторной лодке на корабль.

По дороге капитан рассказал Андрею, что, когда он получил от адмирала Сеймура приказание отправиться в Анапу, то никто не знал, в чьих она руках. Поэтому он и бросил якорь далеко от берега и взял с собой на моторную лодку вооружённый отряд матросов. Кроме того все орудия на корабле были на всякий случай приведены в боевую готовность.

С Андреем на корабль пошли фрейлина Великой Княгини княжна Тюря Голицына и Володя Лазарев, а на молу капитан пригласил ещё подошедших к нему англичанина с сыном, который преподавал английский язык в анапском морском корпусе.

Андрей Владимирович с восхищением описывал военный английский корабль, который он хорошо помнил через много лет. И они с Матильдой Феликсовной записали о нём следующее: «Монтроз» был в 2500—3000 тонн, лёгким крейсером (так называют военное судно, среднее между эскадренным миноносцем и крейсером), спущенным в 1918 году и развивавшем 43 узла хода. «Монтроз» был снабжён аппаратами по последним условиям тогдашней техники для борьбы с подводными лодками и довольно сильной артиллерией против аэропланов. Трапов для спуска в нижние палубы у него не было. На верхней палубе были лишь большие круглые отверстия, вокруг которых было написано, куда этот ход ведёт. Внутри были совершенно отвесные железные лестницы, вделанные в стальную трубу. Мужчинам ещё ничего, но дамам спускаться по отвесным лестницам было трудновато. Гости капитана спустились в то отверстие, где было написано: «капитанская каюта». Рядом были другие с надписями: «кают-компания», «офицерские каюты», «машинное отделение» и т. д. Когда они, наконец, спустились к капитану в его каюту, то очутились в роскошной квартире, обставленной чудной мебелью. Помещение капитана состояло из обширного кабинета, служившего в то время столовой, с огромным письменным столом, мягкими кожаными креслами и шкапом для книг. На видном месте стоял сундук с секретными документами. Командир пояснил, что в случае гибели крейсера первым долгом он должен был выбросить за борт этот сундук, чтобы неприятелю не попались в руки секретные бумаги. Рядом была очень уютная спальня с настоящей кроватью, обширная ванная и уборная. Далее была буфетная, где в шкапах находилась посуда и хрусталь. Всё было шикарное и красивое. Пока готовился чай, гости разбрелись по каюте, любуясь давно не виданной ими роскошью».

Андрей Владимирович вспоминал, что капитан английского корабля отозвал его в сторону, чтобы никто не подслушал, и спросил:

– Великий Князь, меня очень интересует такой вопрос: как Вы считаете, погиб Государь в Екатеринбурге или нет?

Он ответил:

– У меня нет никаких данных, подтверждающих или отвергающих это, но я надеюсь, что Романовы могли быть спасены.

О спасении Государя в то время действительно ходило много правдоподобных слухов и невольно верилось в возможность этого, и людям думалось, что большевики нарочно распространяют слух о гибели Царской семьи.

– В таком случае, – ответил капитан, – позволите ли вы мне выпить за здоровье Государя?

Андрей ответил:

– Я ничего против этого не имею.

Капитан приказал подать шампанское. Всем раздали бокалы, и он торжественно провозгласил тост за здравие Государя Императора. В ответ на этот тост Великий Князь провозгласил тост «за Короля Англии». (Кстати, тоже двоюродного брата русского Государя, только по материнской линии).

Этот жест капитана позже толковался посетившими корабль на все лады. Даже у самого Андрея закралось сомнение: не знает ли капитан больше того, что он сказал? Возможно, он хотел ему сказать больше, но не имел на это права. Во всяком случае тост капитана доказывал то, что он в тот момент сам не верил в гибель Николая Второго и не имел официального подтверждения этому.

Позже члены Императорской фамилии узнали, что большевики боялись всеобщего негодования и старались скрыть убийство Государя, поэтому сами и распространяли слухи, будто бы Николай Второй и его семья были похищены «белобандитами».

«В мае, когда весь Северный Кавказ был окончательно освобождён от большевиков, было решено, что мы переедем обратно в Кисловодск. Обратное путешествие было опять организовано генералом Покровским, который прислал одного офицера и десяток казаков из своего конвоя, чтобы охранять Великую Княгиню и Андрея Владимировича во время следования в Кисловодск. Двадцать четвёртого мая (6 июня) мы покинули Анапу, прожив в ней семь месяцев», – описывала дальнейшие свои скитания Кшесинская.