Глава 7. Власть большевиков усиливается. Бесконечные обыски

Большевизм входил в Кисловодск не внезапно, а постепенно. Как вспоминала Матильда Феликсовна: «Придут, налетят с блиндированным поездом, уйдут, и снова период сравнительного затишья, до следующего налёта». Блиндированным поездом она называла бронепоезд.

И в эти спокойные периоды беженцы продолжали собираться вместе пообедать или поиграть в карты. Никто не любил в это время сидеть дома по одному. В те дни, когда разрешали возвращаться домой ночью, засиживались допоздна. Но это с каждым днём становилось опаснее. С Кшесинской случилось два неприятных случая, хоть она одна не ходила, а всегда возвращалась с провожатыми.

Первый раз они шли домой с Костей Молостовым. Было уже абсолютно темно. Вдруг из тьмы раздался голос:

– Кто идёт?!

И появилась фигура солдата с ружьём.

– Мы идём домой… – стали объяснять ему.

Он грубо прервал, крикнув им вслед:

– Поторапливайтесь, а не то я вам выстрелю в зад!

Они оба затаили дыхание и прибавили шагу, стараясь быстрее скрыться.

В другой раз Матильда шла с одним из партнёров по карточной игре – Мариновым. Он слыл за богатого человека, так как имел писчебумажный магазин. Шли ранним утром, когда солнце только-только начинало вставать. Они прошли с ним вокзал и железнодорожный мостик, который вёл к Вокзальному переулку. Здесь находилась дача, где жила Кшесинская. Направо от дорожки, на скамейке, в кожаных куртках сидели два подозрительных типа. Матильда несла в руках коробку с игральными жетонами. Они при ходьбе побрякивали. И она боялась оглянуться, хотя ей показалось, что эти довольно подозрительные люди пошли за ними сзади. У калитки дома балерина попрощалась с провожатым, а он пошёл дальше. Не успела Матильда раздеться, как раздался звонок в дверь. Горничная Людмила открыла. Перед ними стоял весь оборванный и истерзанный Маринов. Как только Матильда зашла в калитку, те два типа набросились на него, взяли бумажник и портсигар, а также сорвали кольца с пальцев. Маринов оказал сопротивление, они избили его и разорвали на нём одежду. И вид у него был весьма плачевный.

После этих двух случаев Матильда боялась возвращаться домой ночью даже с провожатыми.

По ночам несколько раз на даче Кшесинской были обыски. Однажды красноармейцы пришли и днём, потребовав у хозяев паспорта. Матильда показала им свой и резко сказала:

– Можете не сомневаться: у меня настоящий паспорт! Я – артистка Императорских театров!

Один из солдат взял паспорт из рук Кшесинской и стал рассматривать. Она увидела, что он держит его вверх ногами. Матильда вырвала паспорт из рук проверяющего и с гневом сказала:

– Нечего разглядывать мой документ, коль вы – неграмотный! Я буду жаловаться на вас вашему начальству!

Иван встретил вошедших крайне недружелюбно и тут же выпроводил вон:

– Давайте, шагайте отсюда! Устроили тут самоуправство!

Обыкновенно обыски сопровождались тем, что отбирали всё ценное, что попадалось солдатам под руки. Все стали прятать драгоценности и деньги, проявляя свою находчивость. Приходилось менять места, так как всё равно прятали примерно в одинаковые места. Если солдаты находили такое место в одной квартире, то начинали сразу смотреть там же в других. Некоторые прикалывали деньги под ящик, его открывали, и там денег не было. Потом эту хитрость открыли и стали сразу переворачивать ящики. Кшесинская прятала деньги между рамами в окнах, а драгоценности в полых ножках кровати. Женщины прятали свои кольца в банках с помадой. Некоторые дамы любили хвастаться своей находчивостью – куда они прячут свои вещи, кто-нибудь это подслушивал и тайна раскрывалась. Многие так попадались на своём хвастовстве.

В начале лета, 7 или 8 июня, рано утром, опять пришли с обыском. Хотя Матильда Феликсовна и испугалась, но как это обычно бывает в минуты опасности, встретила она красноармейцев очень энергично. Вова ещё крепко спал, и Кшесинская боялась, что они его напугают. Она попросила солдат:

– Я прошу вас, не входите в комнату к сыну! Он ещё спит! У меня уже нечего отбирать – всё, что можно – отобрано.

Красноармейцы ничего не трогали, обсмотрели все комнаты и ушли. Матильде показалось, что они кого-то искали. Потом она узнала, что по всему Кисловодску в тот день искали Великого Князя Михаила Александровича Романова – брата бывшего Царя. По их сведениям он бежал из Перми на Северный Кавказ. И предполагали, что он укрылся в Кисловодске.

Великий Князь Михаил Александрович – младший брат Николая II был военачальником. Именно ему старший брат и хотел передать власть, когда отрёкся от престола. Формально он правил Россией 16 часов, поэтому является последним законным правителем – Императором России от дома Романовых. (Это оказалось символичным: с Михаила Романова династия началась и Михаилом закончилась через 304 года!)

Михаил Александрович был блестящим гвардейским офицером. Его очень любили в русской армии. Увлекался охотой, спортом и автомобилями. Был заядлым театралом. Выступал меценатом и покровителем многих научных и общественных организаций, а также являлся шефом нескольких элитных частей как царской, так и зарубежных армий. Назначался членом Государственного совета и Комитета министров. В годы Первой мировой войны был командующим Кавказской Туземной конной дивизией (её называли «Дикой дивизией») на Юго-Западном фронте.

После февральской революции Михаил Александрович был главным претендентом на российский престол.

3 марта 1917 года в своём ответе на манифест об отречении Николая II он писал, что примет верховную власть только в том случае, если народ выразит на то свою волю, посредством всенародного голосования на Учредительном собрании. Но сначала он был обманут Керенским, провозгласившим республику, а затем большевики разогнали Учредительное собрание.

После мартовских событий Великий Князь поселился в Гатчине, где вёл жизнь обычного гражданина. А когда случилось корниловское выступление, в ноябре 1917 года, он был взят под домашний арест. По постановлению Гатчинского Совета, в связи с тревожной обстановкой и возможным наступлением немцев на Петроград, Великий Князь Михаил Александрович был арестован вместе со своим окружением.

Все они были доставлены в Петроградскую ЧК. Моисей Соломонович Урицкий – 1-й председатель Петроградской Чрезвычайной Комиссии – предложил выслать арестованных в Пермскую губернию. Было вынесено решение, подписанное В. И. Лениным – руководителем правительства большевиков – о высылке. Михаилу Александровичу было разрешено взять с собой обширный багаж и даже автомобиль Роллс-Ройс. При нём оставили и его личного водителя и секретаря.

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года Михаил Александрович был похищен из гостиницы «Королёвские номера» в городе Перми и убит в лесу Г. Мясниковым и четырьмя его пособниками в районе Малая Язовая. Его убили вместе с секретарём, гражданином Великобритании Брайаном Джонсоном. Убийство было совершено без официальных санкций от властных структур, причём лица, совершившие убийство, сознавали незаконность своих действий. Вещи убитых были разделены между исполнителями и организаторами похищения и убийства. В частности, В. А. Иванченко получил «золотые шестиугольные часы червонного золота» с надписью на одной из крышек «Михаил Романов», а начальнику отделения милиции А. И. Плешкову, разрабатывавшему план убийства, были отданы золотое именное кольцо, пальто и штиблеты Великого Князя….

Материалы расследования убийства были сфальсифицированы. И было объявлено «бегство» Великого Князя. Это послужило основанием для репрессий к другим членам Российского Императорского Дома и лиц из их окружения на Урале. Из Екатеринбурга на имя Ф. Э. Дзержинского, В. Д. Бонч-Бруевича и Я. М. Свердлова пришла телеграмма: «После побега Михаила Романова в Алапаевске нашим распоряжением в отношении всех содержащихся лиц романовского дома введён тюремный режим. Председатель областного Совета Белобородов». И, якобы за «участие в организации побега» Великого Князя Михаила Александровича, 9 октября 1918 года было расстреляно семь человек…

Это было первое в череде убийств представителей династии Романовых.

14 июня в курортный город ворвались казаки. С раннего утра послышались сначала дальние выстрелы, которые приближались к городу со стороны вокзала. Перестрелка стала сильнее, начался бой. И по городу стали ползти слухи, что казаки наступают на Кисловодск. Казаки, действительно, проскакали через город. Жители смотрели на них с великой радостью. Но стрельба вскоре прекратилась, и в городе установилась мёртвая тишина. Не было видно ни казаков, ни большевиков. И всем стало ясно, что казаки снова куда-то ушли, а люди остались во власти большевиков. По городу вновь стали бродить банды большевиков и арестовывать всех, кого они заподозрили в сочувствии к казакам.

Позже жители Кисловодска узнали, что это был налёт партизанского отряда Андрея Шкуро. Его целью было ограбить казначейство большевиков и отобрать у них оружие для своих партизан, что они успешно и осуществили. Но после ухода партизанского отряда в городе начались жестокие репрессии.

Андрей Григорьевич Шкуро – известный военачальник и белогвардейский атаман. Родился он в 1887 году на Кубани в семье местного казака-подъесаула. Отец его не мыслил судьбу сына вне военной карьеры. Во время Первой мировой войны Андрей Шкуро был офицером 3-го Хоперского полка и командиром казачьей сотни. Он первым успешно применил в бою легендарную тачанку. Будущий атаман становится есаулом (капитаном) казачьих войск. Его награждают орденом Святой Анны IV степени и почётным Георгиевским оружием. В это время Шкуро вынашивает идею создания кавалерийских отрядов, которые осуществляли бы рейды в тылу врага. Идею офицера одобряют, и Андрей Шкуро становится командиром Кубанского конного отряда особого назначения. Весь 1916 год проходит в рейдах по вражеским тылам. Партизаны Шкуро вскоре осознали своё исключительное положение в царской армии и вместе с командиром придумали свои собственные атрибуты. Одним из них было чёрное знамя с изображением волчьей головы. Товарищи по оружию вскоре окрестили их волчьей сотней, волками.

Февральская революция застала Андрея Шкуро и подвластных ему казаков в Кишинёве. Здесь он служил под командованием знаменитого русского военачальника графа Келлера. Из Молдавии Шкуро направляется на Северный Кавказ, а позднее – в Персию. Его «волки» успешно держали фронт против турецких войск. Но русский фронт начинает раскалываться на белых и красных. Тогда Шкуро отправляется в Кисловодск, где у него находилась семья. В это время в городе уже хозяйничали большевики. За Шкуро следили агенты новой власти. Ему грозил расстрел. Но начальство большевиков, учитывая его огромный военный опыт, предлагает казачьему полковнику отречься от «контрреволюционного прошлого» и приступить к формированию красного отряда, который должен был начать борьбу с немцами. Шкуро согласился для вида, но вскоре со своими соратниками ушёл в горы. Там его встретила «Южная кубанская армия» в составе десяти человек. Но вскоре под командованием Шкуро было уже не менее пяти тысяч человек. Большевики двинули на подавление белых партизан крупные силы, но им так и не удалось уничтожить «батьку» Шкуро и его крупный отряд.

Через день после налёта Шкуро большевики произвели под вечер обыск на даче Семёнова. Там проживала Великая Княгиня Мария Павловна со своим двумя сыновьями – Борисом и Андреем Владимировичами. Они искали и отбирали, главным образом, оружие – шашки и кинжалы. Когда закончился обыск, то главарь большевистской банды приказал Великому Князю Борису Владимировичу и адъютанту Великого Князя Андрея Владимировича полковнику Фёдору Фёдоровичу Кубе, следовать за ними. Один из солдат спросил у старшего, почему не взяли второго Великого Князя – Андрея Владимировича. На что тот ответил:

– Его арестовывать не надо: он умный и хороший, и очень образованный.

Это было так и на самом деле. Но и Борис был тоже подстать своему брату. Они оба никогда никому зла не делали.

Борис Владимирович Романов был родным братом Андрея Владимировича и двоюродным братом Николая Второго. Родился в 1877 году. Он был внуком Александра II и племянником Александра III. В семье был третьим сыном. Его родителями были Великий Князь Владимир Александрович (родной брат Александра III) и Великая Княгиня Мария Павловна Мекленбург-Шверинская. В 1896 году Борис окончил Николаевское кавалерийское училище. Великий Князь участвовал в русско-японской войне и был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» за дело при Хаояне. В 1914 году, во время Первой мировой войны, был назначен командиром лейб-гвардии Атаманского Наследника Цесаревича полка и вскоре стал генерал-майором Свиты. Затем являлся походным Атаманом всех казачьих войск при Императоре Николае II. В марте 1917 года находился под домашним арестом в Английском дворце в Царском Селе. С 7 августа был официально уволен от службы «по прошению» с мундиром. В сентябре Борис Владимирович уехал к матери и брату в Кисловодск.

К этому можно добавить, что Борис Владимирович славился своим весёлым характером и гостеприимством, вёл бурную публичную жизнь, но личную жизнь старался спрятать от посторонних глаз. Как и отец, он был любителем изысканной кухни и почитателем искусств. Во время революции эта любовь к искусству спасла ему и брату Андрею жизнь. Вот как об этом рассказал его молодой дядя – Великий Князь Александр Михайлович в своей книге воспоминаний: «Командир большевистского отряда, которому было приказано расстрелять этих двух Великих Князей, оказался художником, который провёл несколько лет жизни в Париже в тяжкой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин. За год до войны великий князь Борис Владимирович, прогуливаясь по латинскому кварталу, наткнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрёл их значительное количество. Вот и всё. Комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство. Он посадил обоих Великих Князей в автомобиль и повёз их в район белых армий…»

Бедная Великая Княгиня села на балкон, к ней подошёл сын Андрей, и они печально смотрели на дорожку, по которой уводили арестованных. Мария Павловна боялась, что больше уже никогда не увидит своего сына Бориса. Часа четыре они просидели так в напрасном ожидании. Это утомило их обоих.

После налёта казаков все ожидали расправ. Но в первом часу ночи Борис и Кубе вернулись на дачу.

По их рассказам, их положение спас студент, который изображал из себя следователя или прокурора. Сначала их посадили на скамью, и никто не обращал на них внимания. Потом их ввели в комнату, где сидел этот студент. Он спросил их, за что они арестованы. Они ответили, что не имеют понятия. Тогда студент вызвал старшего, который производил обыск. Но тот ничего вразумительного сказать не смог. И студент их освободил, дал пропуск и сказал, чтобы они быстрее возвращались домой, так как ночью теперь снова запрещалось ходить по городу.

Летом повадился ходить на дачу Кшесинской какой-то странный человек. Он спрашивал её и хотел во что бы то ни стало видеть Матильду. Но как она выглядит – не знал. Матильда, завидев этого человека, пряталась, а горничная Людмила говорила ему, что Кшесинской нет дома. Тогда он стал спрашивать её, как она выглядит. Людмила сообразила, что ему опасно давать приметы балерины. И радостным тоном описала наружность их кухарки. Она была дородная, крупная и рыжая. Однажды он её застал на даче и очень обрадовался. Но, заговорив с ней, понял, что его обманули.

Один раз Матильда с сыном и её сестра с мужем пили чай в день именин барона Зедделера. Было это в конце лета – 30 августа. Этот странный мужчина подошёл к барону и стал с ним разговаривать, не зная, что Али – муж сестры Матильды. Кшесинская очень испугалась, что он её узнает. Она тут же прикрыла лицо шляпой, вся съёжилась и пыталась изобразить из себя девочку, наклонившись к сыну и что-то говоря ему. К её большой радости мужчина танцовщицу не узнал.

В другой раз к ней заявился один господин, заявив, что он – анархист. Одет он был в парусиновую рубашку с чёрным галстуком. При нём был солдат, который шарил по комнатам. В это время представительный мужчина стал предупреждать балерину, куда не стоит прятать вещи, так как солдаты эти места давно знают. Увидев Вову, он спросил у барона Зедделера, зятя Кшесинской, не сын ли это Государя. Видно было, что он питал к их семье симпатию, так как дал им много ценных советов. Немного погодя барон встретил этого господина сильно пьяным. Они разговорились, и он сознался, что пьёт с горя, так как разочарован в новой власти.

«В такой тяжёлой атмосфере мы жили изо дня в день, никогда не зная, что нас ожидает, даже через несколько часов. Из Пятигорска постоянно налетали блиндированные поезда с какой-нибудь очередной бандой. И это означало снова обыски, грабежи и аресты. Мы жили в постоянной тревоге за себя, за близких и знакомых», – вспоминала более тридцати лет спустя Матильда Феликсовна.