Патрисия растерянно смотрела в толпу на переливающиеся перед ней силуэты. Как она должна найти тут отца Стара? Она помнила, что Кеунвен тоже индиго, но все еще плохо представляла, как на самом деле выглядит этот цвет. Она еще раньше прочитала все, что знала об этом, но все примеры противоречили друг другу. Кто-то изображал ярко-фиолетовый, а кто-то темно-синий. Углубившись в историю названия, Пат, помнится, удивилась, узнав, что оно указывает на одно из земных растений – откуда могли знать это слово иляне? Но, даже если это растение имеет внеземное происхождение, оставалось полной загадкой, почему его имя звучит одинаково на илините и земных языках? Контакты между Солнечной системой и планетами группы Тезурии начались не так уж давно.

Ну и как ей искать? Она ждала подсказки от Кетла, но тот, видимо, не считал это проблемой. И тут она «увидела»: чуть левее возле скалы на той стороне поляны – ошибиться невозможно! Это было нечто особенное и уникально-красивое. В самом центре других оттенков синего она увидела изысканный микс насыщенного, почти фиолетового, но все еще синего спектра. Патрисия повернулась туда и мысленно произнесла только для Кеунвена – она откуда-то знала, что никто больше, даже Кетл, ее не услышит:

«Мое небо затянуто черными тучами при мыслях о том, что твоя жена ушла в иные миры, и ты не смог попрощаться с ней. Но твой сын, я надеюсь, жив. Я пришла сюда, чтобы помочь ему. Чтобы вы узнали о нем. Стар много открыл мне, он достойный сын Илии, он устремлен к истинному Знанию. Он был готов умереть ради того, во что верил, чтобы не принести вреда ни Земле, ни илянам».

Ответом ей было тихое: «Я прожил восемь оборотов Фатаза, не зная, что с моим сыном. И ты открыла мне, что моя жена ушла и надо просить Силы о ней. Спасибо тебе. Благодаря тебе илле узнали, что Земля может рожать индиго, а значит, у нее есть шанс повзрослеть».

На это Пат не сразу нашлась, что ответить. Скромничать и объяснять, что, если у Земли и есть такой шанс, то вовсе не благодаря ей, казалось занудным.

– На Земле множество достойных людей разных цветов, просто завоевывать вашу планету пришли не они, – ответила она и только тут поняла, что сказала это вслух.

– Но когда те пришли убивать илле, твоя планета не отреклась от них, – произнес вдруг некто оливково-зеленый.

Он стоял правее от Теаюрига, ближе к скале. В его цветах замерцал коралловый.

– Этот разговор мы продолжим позднее, – снова вступил красно-золотой. – Продолжай. Ты упомянула землянина, нового жениха невесты Стара. Ты его знаешь?

«Когда ты говорила о землянине, твои цвета изменились, – пояснил в ее голове Кетл. – Ты по-прежнему не скрываешь своих чувств».

– Знаю. Но я не хочу говорить здесь о нем, – резко ответила Пат.

«Ответь ему», – услышала она новый совет Кетла, но продолжала упорно молчать.

– Кого еще называл тебе Стар, когда рассказывал об Илии? – наконец, нарушил молчание Теаюриг.

– Он… он говорил только о своей матери, Яли Нел и о Лайдере. Что тот уважает его отца.

Она не сразу поняла, что случилось, услышав доносящийся со всех сторон звук, прямо-таки громогласное «фи-фью» – над ней, несомненно, смеялись.

«Лайдер – это древнее собрание нашего народа», – сообщил ей тем временем Кетл. Он, похоже, даже не улыбнулся. Серьезный тип.

– Ладно, я поняла, – досадливо сказала она. – Лайдер – это вы все вместе.

– Прости нас, – произнес красно-золотой, и веселье тотчас же прекратилось. – Не совсем так. Но Лайдер действительно представляет народ илле. А я говорю от его имени в этом круге светила. В следующем круге изберут другого. В зависимости от тех вопросов, что мы решаем, собирается Большой, Малый Лайдер или Девятка. Сейчас ты говоришь с Малым Лайдером. Но ты права, называя Кеунвена уважаемым. Давай вернемся к твоему рассказу. Что ты знаешь о похитителях Стара?

Патрисия как можно короче и как можно понятнее поведала им о заговорщиках и о том, что за ней тут следили.

– Как ты поняла, что тебя преследуют?

– Меня предупредили. Женщина-креза по имени Зов и новый жених невесты Стара… его зовут Артур, – Пат надоело повторять эту чушь про «нового жениха невесты».

– Кто за тобой следил?

– Не знаю… Но мне кажется, что это не те, кто похитил Стара. Один из них, кажется, мертв, другие, возможно, сбежали, но на Земле они меня вроде не заподозрили. А если это земные власти, тогда почему меня не допросили? Я думаю… это мог быть тот, ради кого выкрали Стара.

Она остановилась, ожидая новых вопросов. Но Глава Лайдера поменял тему.

– Кто тот разумный, который проводил тебя к проходу? – спросил Теаюриг. – Дор Кетлерен сообщил, что видел еще один куори.

– Это обычный человек, я купила у него селиплан… то есть куори, и заплатила, чтобы он показал мне проход. Он не служит властям и ничего не знает о том, кто я и для чего здесь.

«Этого ты знать не можешь», – заметил Кетл.

– Точнее, я думаю, что он ничего не знает, – поправилась она.

– Сколько светил ты прожила? – последовал неожиданный вопрос. – Мы не можем определить количество светил, глядя на тебя. Наши женщины выглядят по-другому, и мы не понимаем, юна ты или стара.

Патрисия могла бы спросить, зачем это им, но решила ответить.

– Двадцать девять, – строго сказала она.

– Ты имеешь мужа и уже родила?

Пат опешила.

– Нет, я не замужем.

– Ты старая дева и уже не родишь?

Оказывается, это оскорбительное слово отлично переводится на илинит! Пат окончательно возмутилась.

– Это не имеет никакого отношения к делу, – отчеканила она. – Твои реки текут в несвойственном жизни направлению, – добавила она, вспомнив фразу Стара и решив, что сейчас она будет уместна.

– Это твои воды уходят сейчас в песок. Мы не понимаем, почему ты злишься.

«Ответь ему», – тут же последовал настойчивый совет от Кетла. Несколько секунд она упрямо молчала. Но и весь Лайдер тоже замолк в ожидании. Это становилось смешным.

– Раз уж вы спрашиваете… – она решила, что, может, и правда, лучше расставить все по местам. – Во-первых, у меня нет мужа, а во-вторых, на Земле мой возраст считается еще молодым, и я могу выйти замуж когда угодно и завести детей, будь мне хоть все тридцать пять, а то и больше, это у вас тут в тринадцать уже отцами становятся… а у нас возраст Стара – это возраст ребенка. А в-третьих, я не понимаю, каким образом все это касается…

– Останови поток своих мыслей, – потребовал Теаюриг. – Ты прибыла к нам незваной, и мы задаем тебе вопросы, корней которых ты знать не можешь. В другой разговор будешь спрашивать ты. Но только после того, как Лайдер решит, как нам поступить.

«Пожалуйста, помолчи», – одновременно она получила недвусмысленный наказ от Кетла.

– Я задал все свои вопросы, – наконец, вымолвил Теаюриг. – Кто из совета хочет задать свои?

– Позволь мне, – послышался голос Кеунвена, отца Стара. – Я хотел бы узнать больше о том, как пересеклись ваши со Старом реки. Что он говорил о тебе самой?

Вопрос был странный, но ради отца Стара стоило поднапрячься.

– Он… Стар постоянно повторял мне, что я индиго, хотя я до сих пор не поняла, почему это имеет такое значение.

– Индиго – это редкий цвет, – вмешался в разговор Теаюриг, избавляя от ответа Кеунвена. – Немногие, даже очень достойные люди, могут его носить. Это трудный дар. Это цвет самопожертвования, цвет разумных, которые способны отречься от себя ради других.

– Что? – изумилась Патрисия. – Ну… тогда это явно не про меня. Никогда ничем не жертвовала и, честно говоря, не собираюсь.

– Теперь я понял бы, что ты настоящий индиго, даже если бы начисто лишился взгляда, – вымолвил Теаюриг, и голос его странно потеплел. – Ты жертвуешь своей жизнью и даже этого не замечаешь. Скажи, почему ты здесь, если не ради другого?

– Ну… я просто хотела помочь! Да у меня и выбора особенно не было. То есть русло моей реки все равно текло в эту сторону. Когда привезли Стара, меня никто не спросил. Ну а дальше… не могла же я бросить его им на растерзание. А сейчас мне все равно надо скрываться…

– Многие из многих побоялись бы ему помогать. Если бы ты хотела пойти против заговорщиков, то сдала бы Стара своим властям, и при этом соблюла бы законы своей планеты. А когда тебя стали преследовать, ты могла скрыться в любой точке Вселенной.

– Но я обещала Стару, что найду его мать и невесту. Если уж мне по-любому пришлось бежать…

Патрисия бессильно замолчала. Ну как они не понимают, что никакого подвига в ее действиях не было, все получилось само собой?

– А почему ты прилетела сюда, в горы?

– А куда мне было деваться? На Земле за мною следили. На Оксандре бы стали следить тоже…

– Но ты же знала, что любой корабль при попытке проникнуть в горы погибнет. На Земле и Оксандре у тебя еще был шанс сбежать и спастись. И ты все еще могла рассказать все властям. Ты не могла знать, что дор Кетлерен решит пропустить тебя в горы. Не окажись его там, ты была бы мертва, ведь другой конец нити был скрыт от нас.

– Э-ээ… возможно, я это сделала от недостатка рассудка, – буркнула она.

– Ты говоришь неправду, и сама это знаешь. Ты сделала это потому, что на Илии оставался еще один человек, близкий для Стара.

– Тогда я это сделала от упрямства. Потому что я привыкла все доводить до конца. Да я просто знала, что прорвусь, вот и все! Не спрашивайте, откуда.

– Позволь мне еще спросить о моем сыне, Теаюриг, – не выдержал Кеунвен. – Что еще говорил тебе Стар, землянка?

– Я расспрашивала его об Илии, а он рассказывал мне, но я мало что понимала. Он объяснил мне, почему нельзя отдавать знания землянам. Но потом от отчаяния даже собирался отдать знание мне. Он думал, что тогда я смогу лучше помочь ему.

– Стар собирался отдать тебе знание?

Цвета всех присутствующих странно замерцали, напоминая одну огромную перекатывающуюся волну.

– Ну… да. Но это он просто от безысходности, я, разумеется, отказалась.

Всеобщее молчание.

«Объясни им, почему ты отказалась», – потребовал Кетл, которого она давно уже не слышала.

– Разве это не понятно?

Патрисия невольно ответила ему вслух. Так быстро соображать на чужом языке ей было нелегко, она совсем сбилась с высокопарного стиля илинита, полностью забыла про все их «русла» и «ветки».

– Мне это попросту не надо. Я не знаю, как этим пользоваться. Стар сам говорил, какая это ответственность, и что я почти ничего в этом не пойму. Ну и зачем мне это… я и без того умудряюсь вляпываться во всякую чепуху… то есть мои реки и так сами не знают, куда текут.

– Я думаю, нам пора закончить, – произнес, наконец, Теаюриг. – Дальше мы будем разговаривать без тебя, Паттл Исия. Лайдер должен принять решение, что нам с тобой делать дальше.

– Какое еще решение? – забеспокоилась Пат. – Вы же не убили меня сразу? Неужели теперь вы можете…

– Ты слишком много общалась с красными людьми, – укоризненно заключил Теаюриг. – Илле не убийцы.

– Да, простите, я все понимаю… Стар говорил мне. Я просто… я думала… Я надеюсь, вы мне поможете, – решилась, наконец, она. – Я читала о ваших возможностях. Говорят, здесь, в горах, у вас есть космолеты… Хорошо бы попасть к Стару, рассказать ему обо всем. С Оксандры я бы улетела куда-нибудь подальше, а вы забрали бы Стара сюда, он мечтал вернуться в горы к отцу.

– У твоей реки нет обратного русла, – печально произнес Теаюриг. – Мы не сможем отправить тебя на Оксандру, у нас нет космолетов. Это невозможно как для тебя, так и для нас. Твой разум должен был подсказать тебе это заранее.

– Что… нет? Тогда… тогда отпустите меня обратно, в город. Топлива у меня хватит, а там…. Небось, никто еще не заметил моего отсутствия. А если что, то пойду к властям, пожалуюсь на слежку… ведь следили за мной преступники. Придумаю что-нибудь, а про Стара ничего не скажу, разумеется. Или вы боитесь, что я покажу, где проход? Так это все знают. Я никому не расскажу о вас, да мне и нечего.

– Ты не можешь вернуться, – мягко сказал ей отец Стара, – и это не из-за нас. Нам нечего опасаться: землянам не разрушить нашу защиту. И мы можем сделать так, что ты не вспомнишь ничего из этого разговора. Но мы не можем отправить тебя назад к красным людям. Даже если власти не знают о Старе, они узнают, что ты была здесь. Они уже знают. Тебя будут пытать, а ты даже не сможешь ничего рассказать. И тогда илле станут убийцами.

– Это мое дело. Я готова рискнуть.

– Нет. Отец не может позволить ребенку прыгнуть с большой скалы, даже если на то его воля.

– Я не ребенок!

– Ты рассуждаешь как неразумная. Разумные не подрубают свое дерево на корню по собственному желанию.

Потрясенная, Пат молчала.

– Лайдер примет решение на твой счет, Паттл Исия, – строго сказал Теаюриг. – Ты его обязательно узнаешь. Дор Кетлерен, – Теаюриг впервые за все время обратился к нему. – Лайдер в моем лице согласился не осуждать твоего поступка.

Патрисия подняла голову – интересно, как они отреагируют на это единоначалие? Никто не возразил, разве что у илянина, который стоял справа, чуть больше замерцал коралловый цвет.

– Но ты раскопал яму и посадил свое дерево сам, и теперь тебе придется поливать его. С этого момента ты отвечаешь за землянку. Ты заберешь ее в свое жилище прямо сейчас. Остальные решения совета, которые ты пропустишь, мы, разумеется, донесем до тебя позже.

Красно-золотой на несколько секунд замолчал, словно прислушивался, а потом произнес:

– Не говори со мной прямо, дор Кетлерен. Озвучь свои возражения Лайдеру.

– Я признаю, что принял это решение сам, Теаюриг, и готов подвергнуть себя суду Лайдера, – сдержанно заговорил Кетл, но Пат услышала в его голосе нотки неудовольствия и волнения. – Однако я не могу привести землянку в свой дом. У меня много работы, ты знаешь. Я работаю не для себя, а для илле, и землянка будет мешать мне.

– Ты точно не индиго, – произнес Теаюриг, и все снова засмеялись на свой манер. – Конечно, ты работаешь не для себя… а для своего удовольствия.

Это явно была шутка, но Кетл промолчал. Пат подумала, что он, должно быть, очень сердит, однако его цвета мерцали по-прежнему ровно.

– Ты сказал, что готов подвергнуть себя суду – вот тебе наш суд, – уже серьезно продолжил красно-золотой. – Ты прервешь иные труды и будешь отвечать за землянку.

– Я сохранил ей жизнь и привел ее на Совет. Но я не слышу, чтобы Силы поручили мне что-либо сверх того.

– Зато я это слышу, дор. Что ты скажешь еще?

– В моем жилище землянке не будет удобно.

– Но у тебя, в отличие от многих, есть место, где она может спать.

– Но она… она женщина!

Это явно был вопль отчаяния. Патрисии даже самой стало смешно – вот вляпался этот несчастный Кетл. Но тут ей пришла в голову очевидная, вроде, мысль.

– Позволь, Теаюриг, – она с трудом произнесла его имя. – Разве нельзя поселить меня с одной из ваших женщин? Неужели они так же ненавидят землянок, как и те ваши, в городе?

Она огляделась и «увидела», как резко потускнели цвета всех сидящих вокруг илян. На этот раз не сдержал эмоций и Кетл – его зеленый превратился в темно-болотный.

– Землянка Патрисия, – печально сказал Глава, – сейчас ты, не зная того, наступила на раненую птицу. Это страшная боль еще не умолкла в наших сердцах, и никто не может ее скрыть от тебя. Ни одной нашей женщины не осталось в живых.

Патрисия несколько секунд пыталась это осознать, а потом у нее по спине пополз холодок.

– Ты хочешь сказать, что я… что я единственная женщина здесь, среди вас?

– Твой страх расползается, застилая прочие краски. Где твой разум? – строго произнес Теаюриг. – Никто в здравом рассудке, не боясь гнева Сил, не посмеет причинить тебе зло. Но я знаю, почему ты боишься, и поэтому не стану упрекать тебя. На Земле есть настолько черные мужчины, что способны взять женщину силой, верно?

– Да, – еле слышно ответила она.

– Здесь это невозможно. Конечно, ты еще опасаешься, что кто-то из нас, кто не был женат, может испытать огонь к тебе, и ты вынуждена будешь опечалить его? Но будь спокойна. Во-первых, никто, кроме совета, не знает, что ты здесь, и пока не узнает. Кроме того, твой… – казалось, он подбирает слова, – э-ээ… внешний вид отличается от того, который желанен мужчине-илле.

Белая кожа, вспомнила она.

– Ну а за огонь дора Кетлерена ты можешь не опасаться в любом случае.

Ей послышалась в этих словах мягкая ирония.

– Это еще почему? – полюбопытствовала Патрисия. – У него осталась жена в городе?

– Доры никогда не женятся, если ты этого не знала. Он посвятил всю свою жизнь открытию новых знаний. Он стар, он вошел в возраст воды еще в прошлом году. Было бы трудно найти столь достойного илле, который мог бы тебя принять, но он нашел тебя сам.

И общий смех заключил его речь. Не смеялся только бедный дор.

Хорошо, что им свойственно чувство юмора. Патрисия тоже готова была посмеяться, если бы не главная мысль, занимающая ее сейчас: пожалуй, у нее все-таки недостаток рассудка. Ну, либо, как вариант, только индиго способен завести себя в такой кромешный тупик.

***

– Следуй за мной, – произнес Кетл.

Голос его прозвучал бесстрастно. Старческих ноток в нем не было, обычный мужской голос, даже не такой низкий, как у Теаюрига. Поэтому она и решила, видать, сначала, что он ее ровесник или немного постарше.

Ну и тоска ей предстоит – общаться с пожилым научным работником, которому и вовсе не до тебя. Помнится, и на вопросы ее он отвечал неохотно, а теперь, когда она стала для него обузой, от него тем более ничего не добьешься. И имя у него такое смешное. Дор – почти доктор. Доктор Чайник, курьезный персонаж. Как упорно он пытался от нее избавиться… вот бедняга.

Хотя его можно понять. Ей стало неловко, что принесла такие проблемы пожилому, как оказалось, ученому. Если бы не он, ее бы уже не было в живых. Бедняга решился нарушить закон, чтобы спасти ее. И не бросил на совете, помогал подсказками.

Пожалуй, лучше уж этот профессор, чем кто-либо еще. Есть что-то надежное в этом доре, словно она уже давно его знает. А чего ждать от остальных – неизвестно. Одно дело, несколько знакомых инопланетян в земном окружении или Стар под ее опекой, другое – когда она здесь одна среди чуждого разума.

Конечно, они и шагу не сделают без одобрения этих своих Сил, но вот что именно они способны одобрить – она не знала. Стар – он ведь рос без отца, он, может, и не в курсе всего.

Ей хотелось снова и снова ругать себя за безрассудность, но от этого ведь ничего не изменится. Лучше сосредоточиться на дороге. Сейчас ей приходилось одновременно не терять из виду силуэт дора, стараться не врезаться в скалу и не оступиться на неровных камнях.

Сначала идти на ощупь казалось не так уж и трудно. Они покинули поляну и некоторое время шли по широкому ровному проходу между двух скал – справа и слева от нее разливалось серебристо-холодное свечение, а под ногами мягко пружинила трава. Но затем проход начал сужаться, а дорога то спускалась, то поднималась. Трава закончилась, и Патрисия то и дело спотыкалась о камни. Когда они шли вверх, ей казалось, что дорога встает перед ней отвесной стеной, а когда вниз – ей чудилось, что она сейчас упадет плашмя. Кетл только иногда направлял ее – правее, левее.