Она стояла, и в ней переливались краски-эмоции: мерцал ярко-синий, зеленый слегка посветлел до нефритового, и к ним добавился тревожно-лимонный. А индиго стал ярче и шире. Несколько секунд она стояла в растерянности, а потом желтые оттенки исчезли, и появился яркий цвет морской волны. В тот же момент землянка повернула голову к Кетлу и смотрела бы сейчас, если б могла, прямо на него.
Кетл переключил зрение, чтобы разглядеть ее внешность. Землянка оказалась пониже обычной женщины-илле. Волосы темно-коричневого цвета доходят всего лишь до плеч, и неужели их женщины ходят с открытой шеей? Одежда болотного цвета, похожая на одежду красных людей. Небольшие глаза и нос, и очень белая – белее, чем у всех землян, которых он когда-либо видел, – кожа. Кетл невольно передернулся.
Она сделала несколько шагов точно к нему, и он смог лучше увидеть ее глаза – чуть продолговатые, серовато-зеленые, с коричневыми крапинками, в обрамлении черных ресниц. Очень живые. Глаза немного примерили его с мертвецким цветом ее кожи.
– Здесь… кто здесь… – пробормотала она, а потом, видимо, собралась и добавила на очень хорошем илините:
– Здравствуйте. Я прилетела с поручением. Пожалуйста, выслушайте меня.
– Ты меня видишь? – удивленно спросил он.
И вдруг понял, что они разговаривают прямо. От изумления он не мог вымолвить больше ни слова.
– Я вижу твой облик – цветной, вон там. Я раньше не видела цвета… это со мной впервые – наверное, потому, что не вижу ничего остального. А можно вернуть мне обычное зрение? А то мне как-то не по себе…
– Нет, пока не могу. Останься там, где стоишь, и отвечай на мои вопросы.
– Хорошо.
Она повертела головой в разные стороны, словно оглядываясь, и в глазах у нее появилось изумление, а цвета засияли.
– О-оо… но… я вижу… это так красиво… но как много!.. У меня кружится голова!
– Я не понимаю, о чем ты.
– Здесь должны быть просто горы, но я вижу… это как будто… наверное, это имеет форму, да, это горы, но они… это нахлынуло на меня… ох, я не готова!
Она зажмурилась и потрясла головой, потом снова широко раскрыла глаза.
Кетл пытался понять, что происходит. У нее впервые в жизни появился взгляд?
– Ты землянка? – решил уточнить он.
В его голове не укладывалось, что существуют, оказывается, земляне-индиго, земляне, умеющие говорить прямо, и земляне, видящие истинный образ вещей. Среди женщин на Илии первые и вторые не встречались, а среди мужчин – встречались крайне редко.
– Да, и я…
– Подожди, не торопи своих вод, иначе они утекут от моих берегов. Отвечай по порядку. Значит, ты умеешь говорить прямо?
Он сомневался, что она поймет вопрос, но она поняла.
– Да, но я раньше не знала, что могу. До тебя я говорила прямо только с одним разумным. Я и сейчас заговорила так случайно, наверное, потому, что ты отключил мое зрение, и я…
– Расскажи, как ты видишь меня.
– Скорее только твой цвет, но он так выделяется среди всего, он мерцает, как у живого… но не так, как земля подо мной или небо, они тоже мерцают – и я уже не в темноте, и чем дольше, тем больше я вижу… но… я говорю что-то не так, прости, сейчас у меня не очень хороший илинит. Я теперь понимаю, что значит цвет у разумного! Это совсем не аура (она произнесла непонятное слово). Это весь человек… то есть разумный. Твой цвет сиренево-синий, больше сиреневый, чуть фиолетовый, и есть еще зеленый, как изумруд, а может, как молодая ель, темнее, чем листва у наших деревьев, но я не имела в виду грязный, нет, он очень красивый! И оранжевый. А мне говорили, что у меня тоже есть зеленый и синий.
– Они у тебя более ярких оттенков, – заметил Кетл. – Оранжевый – не мой цвет, он появлялся у меня лишь несколько раз за всю жизнь. Я не скрыл эмоций потому, что сильно удивлен. А еще ты…
– Знаю, индиго, да?
Его ум, привыкший быстро систематизировать информацию, наконец, заработал. Конечно, она может говорить прямо, ведь она индиго. И тут же он выделил главную ветвь из всего дерева:
– Кто говорил тебе про твои цвета? Ты общалась с илле?
– Да.
– Это был мужчина?
– Да. Ты ведь тоже мужчина? У тебя мужской голос и фигура.
– И это был тот самый разумный, с которым ты впервые начала говорить прямо?
– Да, это был…
– Теперь остановись. Возможно, эту информацию сначала нужно услышать не мне или не мне одному. Подожди.
Кетл сообразил, что ему надо срочно рассказать о происходящем Теаюригу, а заодно признаться, что он применил гипноз к дозорному. Но Теаюриг должен понять: Кетл защищал индиго.
Он связался с Главой и описал все, как есть.
– Позволь мне привезти ее. В ней нет неправды.
– Кроме того, что она вообще здесь, дор Кетлерен, – сухо ответил Теаюриг.
– У нее есть сообщение для нас. Она общалась с мужчиной-илле. Я не стал расспрашивать ее до решения Лайдера. Возможно, это сообщение не должно коснуться моих ушей.
– Дор Кетлерен, как светло теперь слышать, что тебе важно решение Лайдера. Ты нарушил закон, дор, и твои воды текут по засохшему руслу!
– Если по засохшему руслу потекли воды, оно уже не засохшее, – слегка раздраженно ответил Кетл. – У меня не было времени запрашивать Лайдер, когда смерть грозила индиго. Я слушал закон, создавший все иные законы.
Теаюриг некоторое время молчал, Кетл даже подумал, не отключился ли он, и не уничтожат ли их вместе с землянкой прямо сейчас. Но тут в его голове снова раздался знакомый голос.
– Веди ее сюда, дор. Будем вместе решать, что говорит закон.
***
Теаюриг за своим ехидством забыл подтвердить запрет, который Кетл сам себе назначил. Ну а раз так, усмехнулся он, – нарушать так нарушать. И раз уж он решил спасти индиго, то ему необходимы новые знания.
– Как твое имя и как тебя зовут? – для начала спросил он ее вслух.
– Я не знаю, в чем разница, – растерялась она, – меня зовут Патрисия. А, наверное, так: мое имя Патрисия, а зовут меня Пат.
Голос у нее оказался высокий и звонкий, в отличие от низких грудных голосов женщин илле.
– Меня зовут Кетл. Ты должна сесть в мой куори, Паттл.
– Но я не вижу, где твой куори… он здесь? Очень странно, я «вижу» горы, небо и камни, но не куори.
– Потому что он вторичный.
– Вторичный?
– Он не живой и не отдает энергии. Иди за мной.
Она осторожно двинулась в его сторону, смешно поднимая ноги, словно боялась споткнуться. Когда они подошли к куори, он понял, что сама она в него не залезет. Выбор оказался на редкость сложным. Открыть ей зрение он не мог – ей лучше не знать дороги. Но как дотронуться до ее руки?
Однако она уже протягивала к нему руку и шарила в воздухе. Кетл был поражен, но невольно подставил локоть, и землянка дотронулась до прикрытой одеждой руки, оперлась на него, и он затянул ее в куори. Судя по ее цветам, ни капли не изменившимся – а своих эмоций она скрывать не умела или не желала, для землянки это прикосновение совсем ничего не значило. Надо запомнить это, как промежуточное знание. Он ученый и для него важны только факты. И все-таки хорошо, что никто этого не видел.
Кетл поднял куори в воздух и направил его в сердце гор.
***
Пока они летели, Патрисия старалась смотреть только на собеседника, иначе, если она «видела» небо и солнце, у нее начинало так мерцать в глазах, что казалось, что она с огромной высоты падает в круговорот света и цвета. Никакой черноты больше не существовало, мир наполнился невозможными прежде красками, словно это раньше она была совсем слепой.
Вопрос за вопросом, она рассказала ему обо всем, начиная с Семена и Невидимки и заканчивая невестой Стара, упустив лишь историю отношений с Артуром. Но честно упомянула, что была знакома с ним на Земле. Она не знала, все ли понял илянин, но одно знала точно – ему можно доверять. Почему, неизвестно… может, дело в его цветах? Стар, к примеру, успешно на них ориентировался. Хотя этот илянин, кажется, не индиго.
Ей тоже не терпелось получить информацию, но Кетл не спешил с ответами, и большинство ее вопросов повисали в воздухе.
– А я читала, – уже без особой надежды сказала Пат, – что у вас нет никакой техники, что вы или передвигаетесь с помощью одной только мысли, или пользуетесь животными. А вот же, куори…
На это она получила развернутый ответ:
– Передвигаться силой мысли могут лишь достигшие. Но и они не расходуют силу для ничтожных целей. Пока мы не ушли в горы, мы действительно почти не пользовались куори, нам некуда было спешить. Только в медленном пути есть настоящее движение. Но куори у нас сохранились, и мы взяли с собой все, которые смогли.
Ей очень хотелось спросить, относится ли он к «достигшим», совершали ли они космические путешествия, и правда ли то, что она прочитала про уникальное оружие, хранящееся в горах. Но как бы он не принял ее за шпионку после таких вопросов… К тому же, она вспомнила кое-что поважнее.
– Еще я слышала про ваши целительские способности. И что есть такие целители, которые могут вылечить абсолютно любую болезнь.
На этот раз она получила лишь отповедь.
– Не пей из всех сосудов сразу, иначе не познаешь истинный вкус напитка. Жди разговора с Лайдером.
Она немного расстроилась, но сочла правильным замолчать. Пат вспомнила австралийца, проводившего ее до прохода. Интересно, что он сейчас думает? Видел ли он, что ее не сбили? А ведь она подвергла его опасности – те, кто за ней следил, наверняка на него выйдут. Впрочем, что он сможет им рассказать?
Интересно, есть ли у них тут топливо для ее колымаги? И как и куда ей потом выбираться? На обратном пути ее могут подстеречь. Ладно, сейчас главное – довести свою миссию до конца. Ну и, конечно же, если ее не прогонят, спрятаться и выждать время. А там будет видно. Если возможности этих илян таковы, как о них говорят, они смогут помочь.
Перед тем, как они приземлились, Кетл произнес:
– Сейчас ты предстанешь перед Лайдером и будешь заново отвечать на вопросы. Все увидят, что ты говоришь правду, но этого недостаточно. Твоя правда должна быть понятна Лайдеру.
Она уже заранее боялась этого Лайдера – кто он такой, самый главный у них? Кажется, Стар упоминал это имя.
– Оставайся со мной на прямом разговоре, – продолжил илянин, – и я смогу направить тебя по верному пути.
– Ты хочешь помочь? – удивилась она. – Почему?
И, предупредив его ответ, добавила с усмешкой:
– А, вспомнила, я ведь индиго, да?
Кетл не улыбнулся в ответ.
– Полного ответа на твой вопрос я не знаю. Но так хотят Силы.
– Стар говорил, что немногие из илян могут говорить прямо, но все индиго говорят. Ты же не индиго?
– Нет. Ты же видела мои цвета, для чего ты спрашиваешь?
– А много у вас этих индиго?
– Их никогда не бывает много.
Илянин посадил свое воздушное судно. Она, разумеется, надеялась, что он поможет ей выбраться, но увидела только, как его мерцающий силуэт чуть отдалился в сторону и замер в ожидании. То, как она карабкалась, на ощупь вылезая из куори, наверное, представляло собой забавное зрелище. Но этот «чайник» – а его имя звучало точно как английское слово – даже не шевельнулся.
Когда она, наконец, приняла прямой и достойный вид, то сразу почувствовала, а потом и «увидела», что на поляне, где сел куори, присутствует множество народу. Ее новым зрением угадывалось плотное мерцание серебристых пик – похоже, горы окружали поляну с трех сторон.
– Пройди и сядь, землянка, – торжественно произнес вслух чей-то красивый, внушительный голос.
– И куда мне пройти и сесть? Как мне это сделать? – почти разозлилась она.
– Прости, мы забыли, что твое зрение закрыто. Подойди туда, где стоит дор Кетлерен, привезший тебя сюда. Он сказал, что ты можешь видеть его цвета. Пока совет не примет решения, мы не станем открывать твое зрение.
Она обернулась и посмотрела туда, где перед этим видела Кетла – различить его цвета посреди остальных оказалось делом нелегким, однако он подошел к ней сам, а его голос в ее голове подсказал, куда идти. Патрисия сильно подозревала, что с той стороны поляны находится обрыв – там сияло небо. Возле обрыва тоже мерцали силуэты илян, но гостью подвели к широкой надежной скале. Поляна в этом месте сужалась.
Ее провожатый снова ей не помог, и она, ориентируясь по холодному серому свету, нащупала камень и, наконец, села. Теперь большая часть илян, судя по свечению, уселась большим полукругом вдоль скал, а часть осталась стоять возле обрыва слева от Пат.
«Дор – это уважительное обращение? – мысленно спросила она у Кетла. – Надо называть всех с этой приставкой?»
«Нет. И меня тоже не надо», – последовал ничего не разъясняющий ответ.
Пат снова попыталась разобраться с тем, что вокруг нее. Распознанные ею скалы светились матово-серебристым, блеклым, холодноватым цветом. Живые существа виделись совсем иначе, они мерцали, переливались яркими разнообразными красками. В районе головы цвета усиливались, иногда собираясь в один. Попроси кто-нибудь Пат назвать эти цвета, она не смогла бы – ей попросту не хватило бы слов для их обозначения.
Вот тебе и слепота… Кто бы мог подумать, что ее органы чувств смогут выделывать подобные фортели? А может, органы чувств тут вообще ни при чем?
Голос, который разговаривал с ней вслух, исходил, как она поняла, от одиноко стоящего илянина – он спокойно мерцал себе возле самой пропасти. Патрисия сразу выделила его по цвету: ярко-пурпурный, с примесью золотого. Наверное, это как раз и имел в виду Стар, говоря ей про «чистый красный».
Он и начал допрос.
– Как твое имя и как тебя называют? – повторил он вопрос Кетла.
– Мое имя Патрисия, меня называют Пат, – заученно ответила она.
– Меня зовут Теаюриг, и я буду говорить с тобой от имени всех здесь находящихся. Каковы твои занятия у тебя на родине, Паттл Исия?
Теаюриг? Если главный здесь он, значит, к суровому Лайдеру ее пока не поведут. Кстати, отметила она, в отличие от Стара, тут ее полное имя произносят с большой паузой посередине, протягивая «т» и почти не выговаривая «р».
– Я ученый и учитель. Я изучаю языки народов с разных планет, а потом обучаю этим языкам детей.
– В тебе нет сиреневого, ты не ученый, – последовал непримиримый вердикт. – Но ты, несомненно, можешь учить детей тому, что знаешь сама.
Патрисия обиженно молчала.
– Позволь мне спросить, раз уж ты не прячешь эмоции, почему ты недовольна моим свидетельством?
«Он видит желтый в твоих цветах, постарайся его скрыть», – посоветовал Кетл в ее голове.
– Разве можно роптать на то, чем одарили нас Силы, и желать того, чем они не захотели нас одарить? – продолжил Теаюриг.
Патрисия растерялась.
«Скажи им правду, что ты и твой народ думает об этом», – услышала она мысленный голос Кетла.
– Я думаю, – начала, осторожно подбирая слова, Пат, – что многие из нашего народа постоянно желают не того, чем одарили их Силы, а того, чем Силы одарили других. Мне показались больными твои слова, потому что я считала себя ученым. А своего цвета я раньше знать не могла.
Она старалась говорить на самом правильном илините – благодаря Стару она стала лучше понимать и применять его образы и обороты. Теаюриг это, видимо, оценил.
– Ты очень хорошо освоила илинит и, наверное, другие языки тоже. Но это говорит о твоих врожденных способностях слышать древний голос народов, а не об учености. Тебе дано видеть, откуда их корни, по сокам их дерева, но в тебе нет склонности к кропотливому ежедневному труду. Силы щедро одарили тебя интуицией, и этого оказалось достаточно.
Приятно, как говорится, слышать, но что-то это не слишком походит на комплимент. То есть весь ее труд, все научные разработки – все насмарку? Возможно, что-то и давалось ей быстрее и легче, чем многим… но это не значит, что она бездельница!
– Ты считаешь, что я не трудилась? Но это неправда, – как можно сдержаннее возразила она.
– Ты трудилась, развивая свой дар. Но такой труд недостаточен для ученого. Ты могла бы спросить о настоящем труде у дора Кетлерена. К своему Дару он прибавил столько труда, что само Знание преумножилось его усилиями. Он – вершина горы, что касается неба, а мы лишь ее подножия, но для части не обидно быть меньше целого. Снизу мы видим, как гора и небо встречаются.
– Но даже вершина никогда не достанет до неба, – вежливо поклонился Кетл в ответ на его слова.
Пока проходил этот обмен любезностями, Патрисия сообразила, что слово «дор» означает, скорее всего, что-то типа «профессор» или «мастер». «Дор – это ученый?» – спросила она у Кетла. «Да», – после небольшой паузы как-то неохотно ответил тот.
– Кого ты представляешь и кого здесь ищешь? Кого ты знала там, и о ком знаешь здесь? – последовал тем временем новый вопрос.
Патрисия снова сосредоточилась.
– Я представляю илле по имени Стар. Ему четырнадцать с половиной, хотя нет, конечно, уже шестнадцать лет, он сын Кеунвена, его мать оставила его у себя в Ауиятале, когда другие ушли в горы. Полтора светила назад его поймали красные люди и тайком отвезли на Землю, чтобы он добровольно поделился силой с одним из них – с кем, я не знаю. Он жил у меня, и я переводила ему их требования. Стар отказался поделиться знаниями с красными людьми и объяснил мне, почему. Мы разговаривали с ним прямо. Он попросил меня помочь, и мы устроили ему побег. Я надеюсь, хотя не могу знать точно, что он сейчас на Оксандре. По крайней мере, таков был наш план. Он попросил меня также найти его мать и невесту. И привезти их к нему.
Она помолчала.
– Мне это не удалось. Его невеста нашла себе другого жениха… землянина. А его мать… – она прервалась, как только поняла, что именно должна сейчас сообщить, и продолжила медленно:
– Здесь я ищу илле по имени Кеунвен, чтобы рассказать ему о судьбе сына. И сказать, если он не знает… что его жена умерла. Это случилось, когда Стара забрали с Илии. Мне очень жаль.
– Ты умеешь говорить прямо. Скажи Кеунвену об этом сама, – тихо произнес красно-золотой. – Передай ему эти слова еще раз – от твоей души к его.
О проекте
О подписке