Я оказалась в тупике. Мне хотелось знать больше – но передо мной все ставили и ставили стены. Будто Серёжа убегал от меня на сером волке и кидал камушки, которые вырастали в горы, брызгал каплями воды, которые превращались в озера, или будто я бежала за ним, как Алиса в Зазеркалье, все отдаляясь и отдаляясь. Чем больше я усиливала натиск, тем меньше ответов получала. Наивно думая, что можно взывать к его аналитическому уму, я приводила доводы, что мы все живем в социуме, по своим законам, которыми нельзя пренебречь, что гармония должна присутствовать прежде всего между близкими людьми. Он смотрел на меня прозрачным взглядом, потом оборачивался к Ладе, и они уходили.
В мае я не выдержала и решила всё узнать. В университете мне сказали, что действительно, ансамбль такой существует, руководитель Галицкая Анна Васильевна, очень милая женщина, преподает фольклор, какие, мол, у вас к ней претензии? Ребята не колются наркотиками, занимаются по вечерам, устраивают концерты, праздники народные будут отмечать, выезжать на природу. Вы, мол, что-то нервничаете, и абсолютно зря. Это самое невинное занятие, какое только можно предположить. Нет, к сожалению, Анна Васильевна не любит, когда к ней на занятия ходит кто-то посторонний, она считает, что тем самым можно сорвать репетицию, а у них не просто репетиции, можно сказать, единение душ происходит.
Но помилуйте, вспылила я, должна же я знать, где и как, и чем занимается мой ребёнок! Он у Вас лялька, что ли? Самостоятельный человек, мамаша, успокойтесь. Вот, присядьте, валерьянки выпейте, и вообще, откуда такие подозрения? Я начала сбивчиво рассказывать о странных книгах, секретарь кивала головой, а потом горячо меня убеждала, что эта ересь совсем не от Анны Васильевны. Похоже, она была просто очарована этой неизвестной Галицкой. Но я чувствовала, что истина где-то рядом.
Когда я пришла домой, никого не было. Удивительно тихо. Джина тихо поскуливала, просила еды. Что же, никто не накормил её за целый день? На столе лежала записка «Мама, мы уехали на пару дней за город». Вот как. Я кинулась в комнату, странно, ни книг, ничего. Чистый, девственный стол. Я позвонила приятелю, он мне нашёл эту Аннушку по базе. Что я ей скажу? А вдруг она и вправду, чиста и невинна? Пожалуй, рановато звонить. Но всё-таки набрала номер. Автоответчик задушевным голосом ответил, что Анна Васильевна будет отсутствовать два дня. Значит, они куда-то уехали, наверное, группой своей…
Володя уехал на дачу, а я бесцельно ходила по квартире, пытаясь понять, почему все изменилось в моей жизни. Нет, думала я, так просто я сдаться не могу. Я дала сыну слишком много, чтобы оставить попытки его спасти. Я докопаюсь, я разыщу, я пойму…
Серёжа приехал такой счастливый. И сразу же, после того как он переступил порог дома, я увидела, как он надел маску безразличия. Как отдохнул, чем занимался? Мы были в лесу, очень далеко, там, где нет ничего – ни машин, ни сотовых телефонов. Где только лес, река, небо и вся Вселенная.
– Чем же тебе не угодила цивилизация?
– Мама, понимаешь, есть Природа, и она может нас наполнить энергией только в одном случае – когда мы откажемся от костылей, которые нам предлагает цивилизация. Мы должны следовать природе, это источник энергии и равновесия. Добро и Зло находятся в равновесии. И наш долг – это равновесие не нарушать. Хотя это невозможно. Весы постоянно качаются то в одну сторону, то в другую. Чем больше зла, тем больше добра, и наоборот. Только это понимают избранные.
– Послушай, мальчик мой, скажи мне всю правду! Куда ты впутался? Я тебе помогу, мы с тобой выберемся, только скажи мне правду, не мучай меня!
Я порывалась его обнять, но он холодно отстранился.
– Ты бредишь. Ни во что криминальное я не ввязался. Просто… мне интересно общаться с умными людьми, конечно, мои взгляды тебе кажутся странными, ты просто никогда об этом не задумывалась. Ты сидишь на своей работе и ничего не замечаешь вокруг. Вот что есть твоя реклама? Чистый бред. Пытаетесь влезть в подсознание человека, чтобы он купил этот ваш товар. Потреблять, потреблять, ещё раз потреблять. Мы выкинули старую идеологию и впечатываем новую, я ведь это еще в школе понял, просто сейчас это стало оформляться. Пойми, я так жить не хочу. Человек может обойтись минимумом. И не буду я делать карьеру – мне это неинтересно, пойми. Читаешь высказывания знаменитых людей в автобусах? Прежде чем поставить перед собой какую-то цель, посмотри на тех, кто этой цели достиг – так, кажется. Я смотрю на тебя, на людей вокруг – муравьишки, которые видят только землю, ну, в лучшем случае, крышу муравейника. Купить, продать, ловко выкрутиться… Мелко это всё.
– Серёжа, милый мой мальчик, я все понимаю, но объясни мне хотя бы – куда ты ходишь? С какими людьми ты общаешься?
– Я же тебе говорил. Мы с Анной Васильевной занимаемся. Вот пришла бы, послушала… Нет, она этого не любит. Тем более, скоро я, возможно, стану…– он остановился на полуслове.
– Кем?
– Да нет, ничего. Мы просто поём песни, изучаем обряды. Скоро будет много летних праздников, ярких, заводных. Тысячелетняя история христианства не смогла задушить ничего в народе. И это здорово, понимаешь. В народных обрядах столько чистоты, первобытности, ощущаешь себя свободным… Подлинно свободным, внутреннее ощущение, будто крылья растут…
– … как Катерина – встала бы и полетела, как птица. Свобода от чего? Свобода для чего?
Серёжа начинал нервничать, словно я медленно проводила плёткой по истерзанной спине. Я чувствовала, что всё, что он говорит – это просто набор фраз, который ему внушила, как уже становилось понятно, Галицкая. Он как будто был здесь и не здесь – настолько отсутствующим был его взгляд. Да это чистая суггестия, мальчик не понимает, что его просто зомбируют, используют как помойную яму для всякой чепухи. Я твёрдо решила, что Галицкая сильно пожалеет о том, что выбрала моего мальчика в качестве объекта. Она, очевидно, тётенька непростая, но мы ещё не таких заставляли утираться горькими слезами… Я вся кипела, мне хотелось встряхнуть своего сына. Но очевидным было только одно – он зациклился, даже логика стала отсутствовать в его рассуждениях…
Я позвонила своей подруге Жанне. С Жанной я знакома очень давно, лет десять. Когда-то вместе работали, да и сейчас делимся всеми бедами друг с другом. Она выслушала мой длинный монолог. А Володька что говорит? Володька вообще отмалчивается и советует не «напрягать» парня понапрасну. Странно, говорит Жанна, вроде отец. Самое весёлое, отвечаю я, что они, мне кажется, даже чуть-чуть сблизились за последнее время. Закроются в комнате и слушают музыку. А на самом деле разговаривают, музыка – это только прикрытие. Разобрать ничего нельзя. Слушай, говорит мне Жанна, давай я позвоню знакомому дяденьке, он там со службами связан, приставим к твоей Галицкой человечка, покопаем его. Это же секта какая-то, никак не меньше. Сама говоришь – взгляд у него совсем прозрачный, и ничего понимать не хочет. Давай, давай…
– Наталья Владимировна? Здравствуйте. Меня зовут Антон. Мы можем где-нибудь встретиться?
Так началась моя шпионская жизнь. Идя на свидание с Антоном, я чувствовала себя разведчицей Кэт, до того было смешно.
Антон оказался милым мальчиком двадцати пяти лет, с хорошей спортивной фигурой и умным взглядом немного грустных карих глаз. Мы посидели в одном из уличных кафешек, и я ему кратко рассказала предысторию. Да, сами знаете, кто, имеют интерес к подобным личностям. Не переживайте, Наталья Владимировна, я постараюсь всё выяснить. Беда в том, что часто прижать организаторов сект бывает нелегко – нет состава преступления. Фольклорный кружок, говорите, ведёт? Вот-вот, всё чисто…Попытаемся пощупать…У нас ведь как – если не убивают, значит, не запрещено… Все мы знаем наши законы.
На том мы и попрощались. Антон мне понравился, честно скажу. Даже что-то похожее на симпатию шевельнулось. Конечно, я не хочу это афишировать, но с мужем мы редко бываем в постели. Он больше с компьютером общается, чем со мной. Мне вспомнилась фраза: «может, твой муж смесь пищевода с компьютером» – вот это как раз мой случай.
А в тот момент они с Серёжей практически объединились против меня. На работе у меня была передышка, почему я и развила эту бурную деятельность по выяснению личности Галицкой. Правда, Антон просил ей пока не звонить. Тем временем дома я услышала обрывки из телефонного разговора, Серёжа с кем-то говорил довольно почтительно, что да, он заработает деньги, для такого дела денег не жалко. Я внезапно появилась рядом с ним, и он быстро попрощался.
– Для чего тебе нужны деньги? И как ты их собираешься заработать?
– Вот сдам сессию, и пойду работать.
– Кем?
– Да хоть сторожем ночным. Папа тоже подрабатывал в студенчестве.
– На что тебе нужны деньги? Ты можешь попросить у меня.
– Попросить у тебя – хорошая идея. Но я хочу, чтобы деньги были исключительно мои. Понимаешь…
– Без труда не вытянешь и рыбку из пруда? Так для чего деньги?
– Ну, понимаешь, у нас будет небольшой поход летом, это очень важно, туда же, помнишь, я тебе говорил, мы там будем жить примерно месяц…
– Так сколько тебе нужно?
– Мама, ты не поняла, основное условие – что это должны быть мои деньги. Иначе равновесия не будет.
– Не морочь мне голову со своим равновесием, я тебя умоляю! Скоро я в командировку поеду, так что справляйтесь тут без меня сами. Последи, чтобы отец хоть что-то ел, а не бегал с бутербродами.
– Мам, а ты не заметила, что он тоже не ест колбасу?
– Вегетарианцы, значит! Что ж. Давайте. Будете бледными, вялыми и в меру здоровыми.
Вот это новость, что и Володька не ест колбасу. Я вообще, где живу-то? Я немедленно набрала номер Антона. Похоже, я его оторвала от каких-то личных дел, голос у него был нервный. Нет, пока ничего криминального мы не нарыли. Давайте встретимся, я Вам всё расскажу. Я прикрыла трубку рукой, потому что мимо проходил Володя. Он поглядел мимо меня, странным пустым взглядом. В руках у него была какая-то распечатка. Время было позднее, скорее всего, он только что оторвался от своего любимого компьютера. Мы с Антоном договорились встретиться, я как раз по делам должна была поехать в центр. Пришлось быстро свернуть разговор, и я решила зайти в гостиную, где обычно обитал мой благоверный. Компьютер был включен, на экране был какой-то текст. Я решила вчитаться.
«Цивилизация губит мир, и Великое падение неминуемо. Это случится в ближайшее время. Выживут только те, кто совершенствует свое «Я», и познает его». Что за чушь, подумала я. Похоже, у нас в доме просто эпидемия какая-то. В комнату зашел Володя.
– Ты мне можешь объяснить, что происходит?
– Ничего, – ответил он, одновременно блокируя экран.
– В конце концов, я должна знать, чем занимается мой муж и мой сын!
– Наталья, ты грузишься на работе своими проблемами – вот и грузись.
– Вместо того чтобы мальчика вытащить, ты сам туда втягиваешься!
– Послушай, ты ничего не знаешь. А то, что ты увидела на экране – ни о чём не говорит. Оставь нас в покое, в конце концов. Мы живём, как нам нравится.
– Значит, вы решили стать аутсайдерами? Будете ждать конца света и самосовершенствоваться?
– Ты пытаешься все вещи обозначить словами.
– По крайней мере, меня так учили – мысли облекать в слова.
– Слова – это пустые символы.
– Володя, послушай, в нашей семье образовалась трещина, я не в большинстве в этой игре трёх человек. Объясните мне, я хочу восстановить мир.
– Мне кажется, ты ещё не совсем готова это воспринять правильно. Человек должен быть свободным, понимаешь? У него должна быть свобода в выборе литературы, убеждений, увлечений…
– Свобода! Значит, все в этом доме захотели свободы? Что ж.
Чужой, и Володька стал чужой… Почему? Почему странные тексты так их увлекают? Почему эта вся химера стала им дороже реальной жизни? Вся ситуация была настолько глупой, будто меня провели, как маленькую девочку. Уже поздно, но я решила позвонить Галицкой.
– Анна Васильевна? Здравствуйте. Это Вам Света Соколова позвонила.
– Здравствуйте, Света, – ответила Галицкая, будто мы вчера расстались. – Как поживаете?
– Знаете, у меня опять проблемы, немного другого характера, чем были раньше.
– Давайте, обрисуйте кратко, мы с Вами договоримся и встретимся.
– Понимаете, со мной расстался любимый человек, вернее, хочет расстаться.
– Это у Вас страх – потерять любимого человека, понимаете? Приходите, мы с Вами все обсудим, решим, как Вам от этого страха избавиться.
– Знаете, Анна Васильевна, я сейчас немного в затруднительном положении, какую сумму нужно приготовить?
Я почувствовала, что с той стороны возникло напряжение. Так, значит, вопрос, который был задан спонтанно, был совсем нелишним. Значит, добрая тетя Аня берет деньги за свои услуги. А я ведь блефовала просто так, значит, что-то тут есть, что стоит разведать.
– Света, размер благодарности у меня не изменился, но, если Вам это сейчас затруднительно, мы можем остановиться на меньшей сумме. Вы не переживайте, главное – чтобы Вам помочь. Деньги – это просто плата за знания.
Не альтруистка Вы, госпожа Галицкая. Бедная женщина обратилась к Вам в критическую минуту своей жизни, между прочим, у неё тут любовь-лямур дышит на ладан, а вы со своими деньгами за непонятные знания. Чему ты можешь научить, тётенька? Так я стояла и злилась на себя, на Галицкую, на всех на свете. Меня ещё полночи лихорадило, так просто – позвонила, договорилась, и все проблемы решены. И снились дурные сны.
Мы сидим с Серёжей на берегу какого-то ручья, очень похожего на нашу местную мелкую речушку, которая имеет несчастье протекать в центре нашего промышленного города. Несчастье – потому что её воды давно имеют серо-буро-малиновые оттенки, и химический анализ напоминает известный всем анализ.
Вот на берегу такой «живописной» реки мы и сидим с Серёжей.
Серёжа меня спрашивает голосом, очень похожим на голос Галицкой:
– У тебя проблемы? Выпей это.
Он берет чашку из нашего китайского фарфорового сервиза, которая возникла в его руке, словно у фокусника, и зачерпывает из реки.
– Пей!
Разумеется, у меня возникает непреодолимый рвотный рефлекс, и я отталкиваю чашку рукой.
– Ну что ты, пей!
О проекте
О подписке