– Беннет, почему ты вообще слушаешь ее? Понятно же, перед нами самозванка! Козы? Охотники? Что еще она выдумает?! – не выдержал дядя и указал на дверь. – Выметайся отсюда! Как ты смеешь притворяться нашей кровиночкой? Да разве Кайла позволила бы себе подобные речи? Она была такой тихой, такой скромной…

– Во-первых, дядя, кровиночка я не ваша, бог миловал. – Кайле надоела показная вежливость. Дядя был мужем ее покойной тетки, приехал из самой столицы и упоминал об этом при каждом удобном случае. Провинция, что они могли знать? Он и при жизни тетушки не жаловал ее семью. – Во-вторых…

Она выразительно посмотрела на Рюдигера, отмечая и дорогую, явно на заказ шитую одежду, и цепочку золотых часов, выглядывающую из кармашка. Раньше он не мог позволить себе подобной роскоши.

– Что? – нервно спросил он, одергивая воротник.

– Горы меняют людей. Когда лежишь под снегом и понимаешь, что он вот-вот обрушится на тебя всей своей массой, много чего успеваешь передумать. Например, почему вы так настояли на нашей с Луисом поездке, а сами отговорились в тот день болезнью и остались дома, – почти ласково сказала Кайла, сохраняя на губах улыбку, хотя ее уже потряхивало от негодования. Выдержала паузу, пока дядя стремительно бледнел.

– Т-ты что, обвиняешь меня?! – Он вцепился в подлокотники кресла, трясясь от негодования.

– Нет, как я могу! В отличие от вас я не собираюсь говорить бездоказательно, иначе приехала бы сюда не одна, а с детективом. – Кайла перестала улыбаться, отставила чашку в сторону и строго спросила: – Где Ильман?

Старый управляющий был единственным, кого Кайла действительно хотела увидеть. Самый преданный их семье человек, почти родной, рядом с ним она чувствовала бы себя спокойнее. Знала: Ильману точно можно доверять. Но помимо дяди в кабинете находились только бледный как мел портье – надо же, как он возмужал, а ведь был совсем мальчишкой! – стоящая навытяжку охрана и немногословный маг, тьен Гарт, который помог донести саквояж. Впечатлительную горничную отпустили на кухню успокаивать нервы ромашковым чаем.

Глядя на мага, Кайла надеялась, что ошиблась – хотела бы ошибиться. Тот улыбающийся мужчина, которого она помнила, мало походил на этого сурового доктора. К тому же Гарт ни видом, ни словом не показал, что они знакомы. Фамилия, опять-таки, не такая уж редкая…

Его лицо было изувечено, особенно слева – металлическая щека мешала ему нормально разговаривать и будто превращала лицо в маску автоматона. Кайле хотелось приложить к ней ладонь, скрыть ее, чтобы подтвердить свою догадку или опровергнуть. Из-за этого гостя вся подготовка, холодная сосредоточенность и уверенность в себе трещали по швам! Если Гарт именно тот, о ком она думает, и если он узнает Кайлу, то об устроенном спектакле можно забыть!

Но маг не спешил с разоблачением. Стоял у окна и молча вглядывался в окружающий отель лес. Когда смеркалось, отсюда можно было видеть, как тьма поглощает лес, откусывая от него кусок за куском, пока не остается узкая дорожка деревьев вдоль реки.

Не хотелось втягивать доктора в свои дела, но Беннет попросил Гарта остаться до конца разбирательств. Гость не вызывал у начальника охраны доверия: то ли его пугали протезы, то ли военная выправка.

– Спрашиваешь об управляющем, а где твой муж, тебя не волнует? – с подозрением прищурился Рюдигер.

– Почему это должно меня волновать? – Кайла перевела взгляд на дядю. Она рассматривала мага непозволительно долго, не хватало еще, чтобы слуги восприняли ее внимание превратно. – В поезде соседки поделились новостью о певичке Наби из Хаврии и тем, как Луис восхищен ее талантами. Подозреваю, они ужинают в «Большой утке» или наслаждаются спектаклем. – Она криво усмехнулась. О том, что господин Луис изменяет своей жене, не знал разве что слепой и глухой. – Так я повторюсь: где Ильман?

– Больше он здесь не живет, – с каким-то злорадством ответил Рюдигер. – Я взял на себя его обязанности. И, надо сказать, справляюсь с ними весьма неплохо.

– Как вас не стало… то есть я хотел сказать, после того как вы пропали, – тотчас поправился Беннет, решив пояснить сказанное, – тьен Ильман отошел от дел. Вы же помните, он не очень-то ладил с вашим мужем.

– Иначе говоря, Луис его уволил, – перевела Кайла это хождение вокруг да около.

– Старик возомнил, что может командовать! Ему просто указали его место, – развел руками Рюдигер.

– А где ваше место, дядя? Вашего имени даже нет в семейном реестре! – осадила его Кайла, с трудом подавив вспышку гнева. Она не представляла «Воронье гнездо» без Ильмана. Он знал об этом месте все: сколько надо запасти дров на зиму, закупить продуктов, чтобы они не испортились, а постояльцы не остались голодными, как выдворить из номеров насекомых и окоротить не менее надоедливых гостей-охотников: именно охотники гостили в «Вороньем гнезде» чаще всего. Ильман и сам походил на умудренного жизнью ворона: вечно нахохлившегося, ворчливого, но мудрого. Теперь задабривай его, чтобы вернулся!

– Жаль, я надеялась, что Ильман подтвердит мою личность. Все-таки он нянчил нас с сестрой с младенчества. Беннет, если ты сомневаешься…

– Тьенна Абель, я, конечно, помню вас не с пеленок, но вот с такого возраста. – Охранник приподнял руку, показывая от пола чуть больше ярда. – Когда вы стащили мой пистолет и спрятали его среди игрушек! Думаете, я вас не узнаю?

– Память тебя подводит, пистолет стащила моя сестра, – рассмеялась Кайла, подговорившая близняшку на авантюру.

Взгляд Беннета потеплел.

– Точно, подводит, – согласился он, усмехаясь в пышные усы. Если это была проверка, то последняя. – Не буду больше мешать, вы наверняка устали с дороги. Зовите, если потребуюсь. И это… берегите себя, госпожа. Я рад, что вы живы.

– Спасибо, – на этот раз куда искреннее улыбнулась Кайла. – Возвращайся к работе.

Охранник тяжело поднялся с кресла.

– И ты так просто уйдешь? – Рюдигер схватил его за руку. – Оставишь меня с этой обманщицей? Ты клялся защищать нашу семью! Или вы заодно?..

– Тьен Осмонд, проявите уважение к хозяйке дома. – Беннет отцепил от себя его руку и осуждающе покачал головой. – Ваша племянница чудом осталась жива, разве это не повод для радости?

– Племянница? – чуть ли не зашипел мужчина и вперил в Кайлу гневный взгляд. – Учти, милочка, за подобные аферы грозит тюремный срок. А тюрьма в Ансельме о-очень неприятное место.

– А что, дядя, вы уже там бывали? – непринужденно уточнила Кайла, заставив Рюдигера скрипнуть зубами. В тюрьме он, может, и не был, а вот грешки за собой чуял.

– Ну-ну, посмотрим, как ты запоешь, когда раскроется правда! Я сейчас же сообщу властям!

Он вскочил с кресла и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Направился к башне отправлять вестника. Беннет дернулся было его остановить, но Кайла качнула головой – не стоит. «Безутешные» родственники успели поставить ее пустой саркофаг в семейном склепе, а значит, Кайлу ждет долгое разбирательство с бумагами и восстановление собственного имени. Все равно завтра придется ехать в город и объясняться, а на ночь глядя к ним никто не явится.

Хотелось отдохнуть. Накатила усталость, и все сложнее было гордо держать голову и спину. Может, она слишком боялась провала, а может, давно не общалась с таким количеством людей. Но прежде чем отдыхать, стоило разобраться с Гартом. Кайла подошла к стоящему у окна магу и протянула ему руку.

– Мне, наверное, стоит представиться еще раз. Кайла Абель, хозяйка этого отеля. Простите, что не сказала сразу. Сами видите, тут… – Она неопределенно махнула рукой, не зная, какими словами описать эту встречу.

– Вижу. Рейнхольд Гарт.

Сердце забилось как сумасшедшее, и Кайла искренне понадеялась, что охватившую ее бледность можно списать на волнение из-за встречи с «любящими» родственниками. Все-таки он! Хотя старательно делает вид, будто не помнит ее. Или действительно не помнит? Она даже не знала, огорчаться или нет от такой догадки!

Кайла ответила на рукопожатие. Вторая рука – не железная, а вполне здоровая – была мозолистой, сильной. И рукопожатие вышло крепким, а не бережным и осторожным, как раньше.

– Эмиль, подойди на минутку, – сдержав дрожь в голосе, позвала она портье. Когда тот приблизился, с опаской посматривая то на нее, то на мага, уточнила: – Надо подобрать комнату тьену Гарту. Просторную, но тихую и без соседей. Мне показалось, что вы любите тишину, – пояснила она в ответ на слегка приподнятые брови. Брови у него были красивые, темные и густые, да и глаза – цепкие, чистого серого цвета. Если подумать, они познакомились примерно в это же время, в горах… Она одернула себя: нашла время предаваться воспоминаниям!

– В южном крыле свободна угловая комната, – проверил по записям Эмиль.

– Подойдет, – поспешно согласилась Кайла. Домочадцы жили в северной части дома, так что это не рядом, уже неплохо. – Хорошего отдыха, тьен Гарт. Обращайтесь, если потребуюсь. – Вроде бы она пока не ляпнула ничего недозволительного.

Доктор кивнул и, забрав ключ, ушел к лестнице, припадая то на одну, то на другую ногу. Наверное, и ей не стоило задерживаться, а то постояльцы заняли гостиную, изнывая от любопытства рассмотреть хозяйку дома. Не то чтобы Кайла собиралась от них прятаться – интерес был ожидаем, но хотя бы кратковременную передышку в тишине она заслужила.

– Я буду в своей спальне. Не беспокойте меня до вечера, – бросила она Эмилю.

Задерживать ее никто не стал. Кайла вышла из кабинета и поднялась по старой скрипучей лестнице на второй этаж. По самим ступенькам шла медленно и степенно, как и положено хозяйке дома, а вот по коридору, где не было никого из прислуги, почти летела, надеясь поскорее оказаться в своей комнате и немного привести в порядок мысли и чувства.

В отличие от холла коридоры ничуть не изменились. Скульптуры птиц по-прежнему вылетали из стен, а ветви искусно вырезанных деревьев переплетались в арках, создавая ощущение волшебного леса. Пахло сосновым бором. В другой раз Кайла бы остановилась, ностальгируя по старым временам, но сейчас слишком много всего навалилось.

Она притормозила у некогда родительской спальни. В последние годы сюда перебрался Луис и, как ожидалось, хранил личную жизнь под замком – дверь была заперта. Спальня хозяйки отеля располагалась чуть дальше по коридору: супруги давно перестали ночевать в одной комнате. Бывшая детская, которую они делили с сестрой, светлая и просторная, с огромным окном обладала самым потрясающим видом на горы во всем отеле. Захлопнув дверь детской, Кайла выдохнула и прижалась к ней спиной.

Так, успокоилась. Вдох. Выдох. Кайла с трудом сдержала прерывистое дыхание. В конце концов, первая встреча прошла не так и плохо. Дядя отреагировал именно так, как они рассчитывали. Луис… Жаль, что с ним пока не довелось свидеться, ну да скоро она исправит это упущение. Если бы не Рейн, все вообще шло бы идеально. Какого черта он забыл в «Вороньем гнезде»? Неужели вернулся сюда на службу?

Она тряхнула головой, запрещая себе думать о нем, и огляделась, узнавая комнату и одновременно удивляясь, как много изменилось. Исчезла вторая кровать – ее место занял массивный дубовый стол, а сказки на книжных полках сменились томами по экономике и целебному делу: развлекаться Минте было некогда. Куклы… Раньше их было много, а осталась одна-единственная, в соломенной шляпке, из-за которой они с сестрой разодрались. Кукла примостилась в самом углу, под лампой, понуро свесив голову.

Подойдя к окну, Кайла распахнула его настежь, вдыхая вечерний воздух, но насладиться им как следует не успела. В дверь постучали. Промелькнула паническая мысль, что Рейн все-таки узнал ее и решил поговорить.

Кайла открыла дверь и с невероятным облегчением увидела горничную с виноватой миной на лице. Из-под чепца выбивалась кудрявая прядь. Ланти держала в руках ее саквояж. Горничная-катастрофа – как охарактеризовала девушку Минта.

– Я же просила не беспокоить! – Испуг вылился в раздражение, и горничная забеспокоилась еще сильнее.

– Вы забыли внизу вещи, я принесла.

Ланти протянула ей саквояж, с трудом удерживая его на вытянутых руках. Руки дрожали то ли под весом, то ли от страха.

– Спасибо, – смягчилась Кайла. Ланти подоспела как нельзя кстати. – Что-то еще? – спросила она, когда горничная не ушла, а продолжила мяться у порога, неловко поправляя под чепчик выбившиеся волосы.

– Простите, что назвала вас упырем! – выпалила Ланти, с отчаянием посмотрев на хозяйку. – Просто все считали, что вы умерли. Вас даже в семейном склепе отпевали и похоронили. В смысле пустой саркофаг. – Она окончательно смутилась и, почти плача, договорила: – Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я буду очень стараться!

– Я и не собиралась тебя увольнять, – заверила Кайла, прерывая поток обещаний. Не хватало, чтобы горничная разрыдалась перед ее комнатой, а по отелю пошли слухи, что хозяйка не только упырь, но и деспот.

– Но господин Рюдигер…

– Никого не может уволить без моего согласия. Иди работай. А если дядя будет тебя обижать, скажи мне.

Ланти всхлипнула, но уже сквозь улыбку и рассыпалась в благодарностях.

– Я устала, – напомнила Кайла. Больше повторять не пришлось, горничную как ветром сдуло. – Как я устала! – вновь, уже для себя, сказала она, занося саквояж в комнату.

Разобравшись с вещами, сняла очки: линза в них едва держалась. Хорошо, что, когда вывалилась в первый раз, не разбилась, а упала на юбку. Тогда поезд подъезжал к станции, и чинить было некогда, Кайла и так едва не опоздала на омнибус. Зато сейчас было время подправить.

Она позволила магии легонько коснуться оправы, делая металл мягким и податливым, как глина. Действовать приходилось медленно и осторожно, чтобы не перегреть и не повредить структуру. Кайла не впервые работала с металлом, но ей давно не доводилось исправлять столь мелкие детали. Помнится, в отличие от сестры, у которой магический дар был слабее, но стабильнее, у Кайлы в Академии магии поначалу ничего не получалось: заготовки ломались, а металл стекал лужицами, обжигая пальцы. Учитель магии сердился, а отец журил и высылал деньги на дополнительные занятия, уверенный, что однажды Кайла возьмет магию под контроль. Жаль, она и года там не отучилась…

Она вставила линзу и плотно закрепила результат, возвращая оправе форму. Осталось немного остудить – и готово.

Носить очки было непривычно. Неудобно. Они натирали уши и переносицу, к тому же Кайла то и дело забывала их надеть. Наверное, будь у нее плохое зрение, как у Минты, она помнила бы об очках, а тут…

Минта стала терять зрение лет пять назад. Пошла по стопам отца – он был слеп как крот и носил огромные очки, чтобы хоть что-то видеть, вот и сестра быстро утрачивала зрячесть. Целители разводили руками, считая, что это просто нервное перенапряжение, но зрение так и не восстановилось.

На столе стояла фотокарточка их маленькой семьи: отец обнимал мать, а та, в свою очередь, дочерей, и все счастливо улыбались фотографу на фоне дирижабля… Того самого дирижабля, что рухнул в горах десять лет назад и убил родителей. Того самого, из-за которого ее собственная жизнь превратилась в хаос.

В тот год в Хаврии проходила очередная горная ассамблея, в которой отец – владелец шахты с магическими кристаллами, почти иссякшей и не приносящей доход, – принимал непосредственное участие. Добыча магических камней была делом выгодным, но опасным: на узких тропах встречались не только горные твари, но и контрабандисты.

Разумеется, никто из соседей – ни сама Анвента, ни Хаврия – в контрабанде не признавались, но проблема стояла остро. Изначально сопровождать родителей должна была Минта, а Кайла – остаться дома, чтобы встретить жениха; за месяц до полета отец организовал ей договорной брак с Луисом. Но в последний момент Минта уговорила Кайлу полететь с родителями вместо нее: она влюбилась в красивого статного Луиса, едва увидела, и хотела добиться от парня взаимности. По взаимной любви и невесту можно заменить на ее сестру, тем более что знакомство Кайлы с женихом было шапочным. Ну выдадут замуж другую близняшку, какая разница? Семьи-то все равно породнятся!

Кайла не нашла причин отказать. Не так часто ее тихая и порядочная сестра просила помощи. Если бы ей дали выбор сейчас – лететь или остаться, она поступила бы так же.

Кайла провела пальцами по снимку. Выживших в крушении не нашлось. Спасатели отыскали дирижабль лишь спустя несколько недель, когда над мертвыми телами успел поработать мороз, снежные тролли и волки. Кого-то удалось опознать. Большинство хоронили по кускам в закрытых гробах.

В память впечатались кричащие газетные заголовки того времени, хотя она сумела прочитать их лишь спустя полгода: «Кто приложил руку к гибели семьи Абель?», «Трагедия в воздухе», «Счастливая случайность: одна из близнецов «Воронов» осталась дома». Газетчики строили теории, делились предположениями, приходили в отель и выражали сочувствие. Сочувствие, за которым скрывалось желание вызнать что-то новое или выжать слезу у ныне единственной хозяйки «Вороньего гнезда».

В том, что при крушении дирижабля погибла настоящая Кайла, Минта так и не призналась. Сначала слишком винила себя и боялась, что, если люди узнают правду, окончательно от нее отвернутся. Затем, когда встретилась с сестрой, Кайла взяла с нее обещание молчать. Пусть сестра жила под чужим именем, но с любимым человеком, сумев принять утрату семьи и обрести новую.

Впервые они встретились спустя год после крушения, когда Кайла достаточно окрепла, чтобы ходить самой. Тогда ею двигала обида: почему именно с ней должна была приключиться беда? Она хотела накричать на сестру, обвинить ее, но застала Минту, плачущую навзрыд.

Минта была испугана и подавлена: она ждала ребенка от Луиса, человека, которого любила всем сердцем. И новость была хорошей, просто замечательной, но все произошло слишком быстро: их скоропалительный брак, ее беременность… Минта еще не отошла от похорон, а должна была стать опорой новой семье. Как она могла справиться с этим? Ее жизнь тоже была разрушена: беззаботная юность сгорела вместе с семьей, а от желающих «бескорыстно» помочь сиротке приходилось отбиваться. Но родители учили сестер быть сильными, и Минта встала на ноги, сломанная, но не сломленная. Все это время Луис был рядом и поддерживал ее, стал островком безопасности, где она могла укрыться от суровой правды жизни.

Возвращение сестры из мертвых стало для нее настоящим чудом, и Кайла поверила: Минта действительно ее ждала. Не было ни дня, когда сестра не корила себя в случившемся. А теперь тяжесть вины стала чуточку меньше. Но убедить Кайлу вернуться в семью не получилось – слишком сложно было объяснить, как она выжила в горах и кто ей помог. Год – долгий срок. Кайле даже пришлось пригрозить сестре клятвой о неразглашении, чтобы не подставить Урха!

Но видеться сестры продолжали – раз в полгода в отдаленных местах, где их не могли застать случайные постояльцы или прислуга. Минта никогда не жаловалась на жизнь, и Кайла была уверена: у нее все хорошо.