Глава 3. РАСКОЛОТЫЙ МИР

Сережа Марков закрыл за собой дверь туалета, и сразу стало тихо. Все эти бесконечные звуки аэровокзалов давно уже его не раздражали. Он привык к постоянной суете и толкотне, постоянному потоку объявлений из громкоговорителей, разнообразным запахам, звукам и шумам. Как-никак он считал себя опытным стюардом (или «стюардессом», как его в шутку называли друзья). Уже четвертый год он работал в авиакомпаниях и налетал немало часов, чтобы не вертеть головой по сторонам, разглядывая непрерывный спектакль под названием «Жизнь аэропорта», подобно неопытным, зеленым новичкам.

Сегодня он должен был быть безупречен и элегантен. Решение подбить клинья к новенькой пришло постепенно. Он сначала присматривался к ней несколько рейсов, хотя и обратил на нее внимание почти сразу. Но сегодня будет замечательный рейс, как раз пригодный для легкого флирта. «Летим на Ларнаку, на Ларнаку, – напевал он, моя руки и причесываясь перед зеркалом, – будем греть на солнце…» Тут он даже фыркнул от смеха, подобрав рифму.

Нет, действительно повезло, у них будет еще день-два дня на Кипре. Механики сказали, что будут что-то делать с самолетом прямо там, на месте. Он не вникал, что именно там будут делать, но мысль о неожиданно подвалившей удаче его порадовала. Ну просто сам Бог велел не упускать шанс и отлично поразвлечься с Надичкой (именно так, «Надичка» через "и", была им окрещена новенькая в экипаже). Море, лето, южные ночи, маленькие греческие таверны с отличной кухней и отменным дешевым вином. «Не, ну надо быть полным дауном, чтобы не воспользоваться. Договариваться надо прямо в воздухе, а то Седой, сволочь, тоже вроде как подкатывает к бабцу. Будем действовать на опережение», – подумал Сережа, поправляя узел форменного галстука. Последний взгляд в зеркало – и пора. Из стекла на него глядел высокий, широкоплечий двадцатипятилетний парень с правильными чертами лица, вполне симпатичного, которого не портили даже несколько полные губы. Старшая Лида все время говаривала: «Вот Марков, был бы ты девкой, так за одни б такие губы мог бы пойти косметику рекламировать. А то вон у нас девушки тонкогубые какие деньги тратят на косметические операции». Ладно, хихоньки да хахоньки, а времени в обрез, пора бежать. Он еще раз посмотрелся в зеркало и остался собой вполне доволен. Сережа вышел из туалетной комнаты, открыл дверь и нырнул в плотный и нервный воздух аэровокзала.

– Уважаемые пассажиры! Продолжается регистрация билетов и оформление багажа на рейс…

– Заканчивается регистрация…

– Ladies and gentleman's…

– Damen und herren…

– Пассажира Кондрашова просят немедленно пройти к стойке регистрации сорок шесть, внимание…

Пробегая через зал, Сережа обратил внимание на то, что еще не объявлена регистрация на его рейс. Странно, хотя на табло у стойки уже и название, и номер рейса, и толпа волнующихся пассажиров – все это было в наличии. В общем, не впервой, лишь бы только не задержали надолго. Он подмигнул знакомым девочкам, сидевшим с откровенно недоуменными лицами у стойки регистрации, и скрылся из виду.

У стойки события приобретали совсем веселый оборот. Регистрацию задерживали, и уже прилично. Как оказалось, это были только цветочки. Девочки даже рты пооткрывали, когда Ирина Евгеньевна, которая сегодня была за старшую, сообщила, что сейчас им придется освобождать весь первый салон и объяснять пассажирам бизнес-класса, что у них есть два варианта: пересесть в салон эконом-класса (ах, наша компания приносит вам свои извинения за причиненные неудобства, но вот накладочка вышла, еще раз просим прощения и т. д. и т. п.) либо подождать еще четыре часа и полететь следующим рейсом. Девочки мрачно выслушали щебетание о том, что: «Вы даже не представляете, кто полетит в салоне. Сам полетит, только что звонили». Ирина Евгеньевна многозначительно подняла брови, сообщив эту новость.

Наивная Леночка, распахнув глазенки, сказала:

– Кто сам? Неужто Путин.

– Да какой там Путин, ты что – сдурела? Сомов полетит. Двадцать минут назад звонила его секретарша, сказала освободить салон для пяти человек.

– А что пассажирам говорить? – спросила Леночкина напарница Наташа.

– Придумайте что-нибудь. Вы, Наташа, не первый день работаете, проявите инициативу, выдумку.

– Так, а что все-таки по трансляции объявлять?

– Ну, девочки, не знаю. Я сейчас пойду согласовывать, а вы уж тут постарайтесь, чтоб без особого шума, – сказала Ирина и заторопилась по проходу к офису компании.

Более циничная и опытная подруга Леночки, Наташа, прошипела вслед удаляющейся спине начальницы:

– Как всегда, побежит отчитываться об успехах и победах, а мы тут с тобой, Ленка, будем говно ложками расхлебывать. Сейчас такое начнется, что только держись. Смотри, вон там парочка «быков» с цепями на шее стоит, они-то на стенку первыми и полезут.

– Ну-у, – уже менее жизнерадостно протянула Леночка, – может, еще и обойдется, ведь все люди-то.

– Да какие это люди, так – пассажиры.

В этот момент по трансляции прозвучало объявление, что пассажиров бизнес-класса просят подойти к стойке регистрации. Девочки напряглись, готовясь к виртуозному и продолжительному вранью. И тут действительно началось…

Как раз первыми, выслушав сообщение, нахмурили невысокие лбы братки. И пошел разговор на пальцах типа: «Я не понял, че за фигня, ты, коза, за кого нас держишь? Те че, жить надоело? Я, бля, за что бабки максал?» В общем, день обещал быть веселым.

Какой– то господинчик в безукоризненном светлом костюме требовал начальства и звонил куда-то по мобильному, обещая иски и судебные разбирательства. Дама в о-очень крутом прикиде от какого-нибудь кутюрье и скромном гарнитуре с бриллиантами, тянувшем эдак на двух-трехгодовую зарплату Леночки, так вот, эта дама, которая стояла до этого с видом оскорбленной невинности, неожиданно утратила невозмутимость. С визгом нормальной базарной хабалки она напустилась на девочек, суля им веселую жизнь, заодно красочно описывая их моральные и физические качества почти отборным матом. У Леночки уже начали предательски дрожать губы, Наташа хмуро и злобно отбивалась от пассажиров.

Пассажиры эконом-класса с легким злорадством наблюдали за происходящим, лениво переговариваясь между собой. Дети начинали капризничать. Люди выглядели нервными и озлобленными. Но все на свете проходит, потихоньку ситуация стала разряжаться. Кто-то согласился пересесть, кто-то подождать следующего рейса, благо был разгар туристического сезона и от авиакомпании летало по нескольку рейсов в неделю. Как раз тогда, когда скандал пошел на убыль, появилась Ирина Евгеньевна. Окинув поле битвы начальственным взглядом, она промурлыкала, что, мол, так и знала, что все кончится хорошо, что с такими-то девочками оплошать невозможно, что премия – это без вопросов, несомненно, она уж лично похлопочет. Ну она же знала, кого брать на такой ответственный пост! Правда, наткнувшись на тяжелый взгляд Наташи, слегка попритихла и занялась регистрацией пассажиров. Кажется, жизнь потекла своим чередом. Рутина. Просто рядовая ситуация. Рабочий момент.

В салоне самолета все также шло заведенным порядком. Пилоты заняли места в кабине, обслуга уже заправила самолет, даже всякий и всевозможный контроль был пройден. Пассажиров все не везли, странно. Пилоты слонялись по проходу между креслами. Седой пытался завести непринужденный разговор со стюардессами, но как-то не клеилось. Задержка была уже больше чем на тридцать минут. Все попытки командира выяснить причину опоздания натыкались на туманно-вежливые ответы наземной службы. Никто так и не понял, в чем причина срыва графика полета.

Правда, Сережа об этом не думал. Не до того было. Сначала поздно привезли питание, потом куда-то делся ящик с виски для продажи в полете, пока его искали, обнаружилась недостача подголовников на кресла и освежителя воздуха во втором туалете. Но все это была ерунда. Главное, что Надичка почти сразу и без ломаний согласилась посетить с ним «замечательную маленькую таверну на берегу моря, возле классной дискотеки». Так что Седому (как прозвали второго пилота) почти сразу был дан отлуп. Сережино сердце пело и радовалось. Вот по бетонке к ним покатились автобусы с пассажирами. Он посмотрел на часы и отметил, что опоздание составляет почти час. Тут в отсек из пилотской кабины вошла Лида и сказала:

– Так, мальчики-девочки, сажаем сразу второй салон, в первом сегодня особые гости, так что готовьте вазелин и быстро-быстро чистите перышки. С нами летит сам Владимир Михайлович Сомов. Всем по местам, быстренько посмотрите, вдруг где-то что-то как-то не на месте. Сережа, Надя, идите рассаживайте людей во второй салон, остальные займитесь делом!

Сережа пошел по проходу, на ходу натягивая стандартную улыбку приветливого «лица авиакомпании». Пассажиры поднимались по трапу.

Посадку произвели на удивление быстро, без обычно возникающих при этом сумятицы и нервотрепки. Когда поток людей уже начал иссякать, Сережа краем глаза заметил, как по бетонному полю к самолету летят три черные машины. Приглядевшись, он присвистнул:

– Надичка, смотри! Вон начальство пожаловало. На «мерсе», наверное, сам катит, а на джипе сзади секьюрити едут. Вот из-за них мы тут лишний час колбасимся.

– Ой, побегу в первый салон. Сержик, ты без меня справишься?

– Давай! Смотри не увлекайся там, а то знаю я этих начальников, как начнут лапы распускать.

– Серж, ну ты прямо как дурачок какой-то. Ну все, побежала.

Машины остановились у трапа в первый салон. Распахнулись одновременно двери, из джипа высыпали сотрудники охраны. Марков впервые увидел своего начальника вблизи и не по телевизору. «Ну и что? Человек как человек, росточком пониже меня. Одет прилично, ухожен – эх, мне бы его зарплату!» – думал Сергей, продолжая машинально улыбаться и рассаживать пассажиров. У первого салона происходило какое-то совещание, Сомов отдавал последние распоряжения. Видно было, что он привык командовать и делал это машинально, прогуливаясь взад-вперед вдоль трапа, не глядя на семенящих по пятам секретарей. Потом от группы отделились несколько человек и пошли обратно к машине. Трое поднялись в салон, что-то внесли в него, затем вышли и спустились по трапу. Один остался у входа и тоном доброго учителя стал что-то внушать Игорю Максимычу – капитану. Тот мелко и часто кивал, словно школяр перед мудрым наставником. В самолет садилось пятеро. Сам, пара его сотрудников-секретарей и двое невозмутимо-спокойных охранников. Пора было готовиться к взлету.