Однако прикосновение было приятным, оно отозвалось легким покалыванием в пальцах, и энергия устремилась в уже готовую к броску руку.

Джо молниеносным взглядом обвел стоящих вокруг стола, в том числе и Великого Игрока напротив, и невозмутимо объявил: «Ставлю пенни», что на жаргоне игроков в кости означало доллар, то есть одну светлую фишку.

Большие Грибы возмущенно зафыркали, а толстопузый Мистер Костинс весь побагровел и уже было раскрыл рот, чтобы кликнуть вышибал, но…

Великий Игрок поднял черную атласную руку, махнул изящно вылепленной кистью. Мистер Костинс мгновенно остыл, а фырканье оборвалось, будто кто-то нажал на невидимую кнопку и дыра в корпусе ракеты затянулась сама собой. Тихий, хорошо поставленный голос, в котором не слышалось и тени насмешки, произнес:

– Продолжаем, господа.

Ну вот, подумал Джо, правильно я все понял про него. Настоящие мастера игры – безукоризненные джентльмены, они славятся своим великодушием к бедным.

– Ставка принята, – сдержанно хмыкнул кто-то из Больших Грибов.

Джо взял кости. На него глядели рубиновые черепа.

Сколько он себя помнил, его рука не знала промаха. В детстве Джо на спор ловил тарелкой сразу два яйца, с легкостью выигрывал все мраморные шарики у окрестных мальчишек и однажды поразил всех на школьном представлении, жонглируя шестеркой кубиков с буквами, так что в конце номера они легли рядком на ковер, выложив слово «Мамуля». Потом, когда он стал работать в шахте, его талант нашел себе новое применение. С расстояния в пятьдесят футов Джо убивал притаившуюся в темноте крысу – брошенный кусок породы рикошетом разбивал ей череп. Иногда он развлекался, закидывая отколовшиеся от стены камни обратно в щель, из которой они выпали. Быстро бросая их один за другим, он ухитрялся загнать на свои места семь камней подряд, и они, плотно прильнув друг к другу, как фрагменты пазла, какое-то время держались. Доведись ему стать астронавтом, он бы запросто мог управлять шестеркой лунных рейдеров или вслепую крутить восьмерки среди колец Сатурна.

А какая, собственно, разница – загонять в щель камешки, жонглировать кубиками или бросать кости? Разве что, когда бросаешь кости, нужно, чтобы они отскочили от бортика. Ну да, это сложнее, но тем интереснее.

И теперь, когда кости перекатывались в ладонях, он чувствовал небывалую энергию.

Джо сделал быстрый низкий бросок, и кости остановились перед девицей в белых перчатках. Он начал с королевской игры, получив семерку, которая, как и было задумано, сложилась из тройки и четверки. У обоих черепушек было всего по одному зубу, а у тройки не хватало еще и носа. «Словно черепа младенцев», – подумал Джо. Он выиграл свой пенни, то есть доллар.

– Ставлю два цента, – бросил Джо Слатермилл.

На этот раз для разнообразия он сыграл королевскую игру, получив одиннадцать. У шестерки было аж три зуба, и этот череп смотрелся лучше всех.

– Ставлю пятак без пенни.

Два Больших Гриба ответили на ставку, исподтишка улыбаясь друг другу.

Теперь Джо выбросил тройку и единицу. Даже единице удавалось смахивать на череп – череп циклопа-лилипута, – благодаря тому что единственная рубиновая точка была сдвинута от центра.

Он не торопился, бросал кости как будто в рассеянности. И трижды дуплетом выпадала десятка. Хотелось получше разглядеть, как долгорукая девица подхватывает со стола кубики. Ее пальцы на мгновение змейками подныривали под лежащие на черном мерцающем сукне кости – и он всякий раз ясно видел это.

Не может же это быть просто оптическим обманом! Кости не способны провалиться сквозь сукно, а вот этой белой руке в перчатке каким-то образом удается. И тотчас Джо вспомнил, как стол вообразился ему бездонным колодцем, пронизывающим всю Землю. Тогда получается, что только кости могут не проваливаться в него, а лежать в абсолютной пустоте. Или же лишь крупье способна погружать пальцы в бездну? Тогда проигравшийся бедолага, решившись на Большой Прыжок, разве что расшибет себе лоб.

В чем же тут дело, черт возьми?! Надо разобраться. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент закружилась голова.

Он сделал несколько несложных бросков, для правдоподобия время от времени приговаривая:

– Ну давай, давай, крошка Джо.

Наконец план созрел. Джо выбросил две двойки, да так, что кости, отскочив от бортика, приземлились прямо перед ним. Секунда, чтобы игроки увидели выпавшие очки, – и его левая рука, на мгновение опередив руку в белой перчатке, прошла-таки сквозь сукно и зачерпнула кости.

Джо чуть не взвыл от дикой боли. Боже, такого ему еще не довелось испытать, даже когда он в первый раз полез к своей будущей Жене. Его в шею ужалила оса, именно в тот момент, когда он, преодолев свою нерешительность (ведь девчонка была капризной, строила из себя недотрогу и задирала нос), запустил руку под юбку. Но даже тогда не пришлось так стискивать зубы, чтобы не выдать адской боли. А сейчас было ощущение, будто он сунул руку в доменную печь. Немудрено, что эта тощая девица нацепила перчатки. Причем не иначе как асбестовые. «Хорошо еще, что левая», – подумал он, мрачно глядя на вздувающиеся пузыри.

Ему вдруг подумалось, что в недрах Земли должно быть чертовски жарко. Это проходили в школе, да и спустившись в двадцатимильную шахту, можно убедиться. Вот, наверное, жар оттуда и поднимается, и неудачник, совершив-таки Большой Прыжок, превратится в жаркое, не пролетев и ста ярдов, а уж до Китая доберется лишь крохотный уголек.

Мало того что пузыри на левой руке адски болели, так еще и Большие Грибы опять зафыркали, а Мистер Костинс снова налился кровью и разинул рот, чтобы позвать вышибал, – так широко разинул, что влезла бы целая дыня.

И вновь поднятая рука Великого Игрока выручила Джо. И тихий мягкий голос произнес:

– Ознакомьте его с правилами, Мистер Костинс.

И Мистер Костинс, глядя на Джо, проревел:

– Никто не имеет права брать брошенные кости со стола, кроме персонала. Таков закон нашего заведения!

Джо ответил ему лишь легким кивком и произнес ледяным голосом:

– Ставлю десять без двух.

И когда эта, все еще смехотворная, ставка была принята, выбросил «Фебу» – пятерку. Теперь по правилам он должен выкинуть опять пятерку, чтобы выиграть, или семерку – и вылететь. Но он довольно долго валял дурака, выбрасывая все, что угодно, кроме пятерки и семерки, покуда пульсация в левой руке не унялась и спокойствие не вернулось к нему. Правая рука ничуть не ослабела, она была столь же верна, как и всегда, а может, и вернее, чем когда бы то ни было.

Пока Джо приходил в себя, он время от времени поглядывал на Великого Игрока. Тот слегка кивнул ему, как бы извиняясь, прежде чем отвернулся, чтобы взять длинную черную сигарету у самой соблазнительной из красоток.

«Вот они какие, эти мастера, – вежливость даже в мелочах!» – восхитился Джо.

Без сомнения, щеголеватая толпа за спиной незнакомца – свита, хотя, в очередной раз бросая кости, Джо лениво окинул ее взглядом и приметил в задних рядах лоботряса, явно не вписывающегося в компанию. Это был одетый в элегантное рванье юноша со спутанными волосами, горящим взглядом поэта и ярким чахоточным румянцем.

Струйка дыма поднималась из-под черной широкополой шляпы, и то ли свет потускнел, то ли лицо Великого Игрока стало смуглее. Вот чертовщина! Джо готов был поклясться, что кожа Великого Игрока постепенно темнеет, словно пенковая трубка, если ее курить с немыслимой скоростью. Забавно, но ведь здесь и впрямь достаточно жара (и Джо убедился в этом на собственной шкуре), чтобы заставить пенку потемнеть, хотя жар-то, похоже, остается под столом.

Но как бы ни восхищался он в душе Великим Игроком, как бы ни примерял на себя его мастерство, все это ничуть не поколебало уверенности в том, что Великий Игрок излучает смертельную угрозу. Тронь его – и точно смерть. Если у Джо и оставались хоть малейшие сомнения, тот кошмар, что случился через минуту, развеял их начисто.

Великий Игрок обнял красотку, самую смазливую и порочную из свиты, и тонкая рука с небрежной грацией заскользила по ее бедру. И тут юноша поэтической наружности не выдержал. Сам не свой от страсти, с позеленевшими от ревности глазами, он ринулся, как дикий кот, чтобы всадить в лоснящуюся черным атласом спину длинный сверкающий кинжал.

Каким чудом удар не достиг цели, Джо так и не понял. Он успел лишь заметить, что правая рука Великого Игрока продолжила свое путешествие по обтянутым плюшем округлостям, левая же взметнулась, как отпущенная стальная пружина. Для Джо так и осталось загадкой: незнакомец то ли вонзил нож в горло юноше, то ли свалил его ребром ладони или двойным марсианским ударом, а может, просто прикоснулся к нему. Но только юноша вдруг застыл, словно пораженный пулей дум-дум из бесшумного ружья или лазерным лучом из невидимого бластера, и упал навзничь. Сразу подбежали двое чернокожих и уволокли тело, причем толпа нисколько не взволновалась. Судя по всему, на такие инциденты в Зале Костей привыкли смотреть сквозь пальцы.

Все это несколько выбило Джо из колеи, и он чуть было не выбросил «Фебу» раньше времени.

Но боль в левой руке уже унялась, и нервы натянулись, как новенькие струны гитары. Так что на четвертый раз он выбросил пять и выиграл, а затем начал методично обчищать партнеров.

Он сделал девять удачных бросков, все время получая королевские комбинации – семь раз семерку и два раза по одиннадцать. Рядом с ним уже громоздилась куча фишек на четыре с лишним тысячи долларов. Ни один Большой Гриб еще не покинул поле боя, но некоторые явно занервничали, а двое, тяжело дыша, покрылись испариной. Великий Игрок пока в бой с Джо не вступал, но его глаза, притаившиеся в темных провалах, казалось, с интересом следили за игрой.

Все шло хорошо, и тут дьявольское искушение стало одолевать Джо. Конечно, этой ночью он непобедим. Но если будет и дальше выигрывать и выпотрошит партнеров полностью, то упустит шанс увидеть воочию мастерство Великого Игрока, а как же страстно этого хочется. Кроме того, надо же ответить любезностью на любезность, постаравшись тоже выглядеть джентльменом.

– Беру сорок один доллар без пятака. Ставлю пенни.

На этот раз обошлось без фырканья, и даже на луноподобной физиономии Мистера Костинса не отразилось и тени недовольства.

Но от Джо не укрылось, что Великий Игрок смотрит на него то ли разочарованно, то ли грустно, а может быть, просто задумчиво.

Тут Джо нарочно потерял ход, выкинув «вагончики», две шестерки, зато получил удовольствие лицезреть две прелестные зубастые черепушки, оскалившиеся в улыбке. Кости перешли к Большому Грибу слева.

– Знал, когда фарт кончится, – донесся до Джо чей-то восхищенный шепот.

Игра быстро пошла по кругу. Никто особо не рисковал, и ставки были самые обыкновенные. В воздухе летало: «Ставлю пятерку», «Десятка», «Двадцатка». Джо время от времени делал ставки, выигрывая чуть больше, чем теряя. Когда очередь дошла до Великого Игрока, у Джо было семь тысяч с лишним – вполне годится, чтобы играть по-крупному.

Великий Игрок взял кости и, долго держа их на ладони, задумчиво и хладнокровно разглядывал, неподвижный как статуя. На его лбу, теперь уже почти коричневом, не было ни капельки пота.

– Ставлю две десятки, – процедил он и, дождавшись ответных ставок, слегка встряхнул кубики в кулаке.

Они загремели, будто семечки в подсушенной тыкве. Незнакомец небрежно метнул их. Такого броска Джо еще видеть не приходилось. Кости, не переворачиваясь, перелетели через стол, шлепнулись у бортика, да так и замерли. Семерка.

Джо был сбит с толку. Бросая кости, он говорил себе примерно следующее: «Сейчас тройка вверху, пятерка на север, два с половиной оборота в воздухе, падает на угол шесть-пять-три, затем три четверти оборота вперед и четверть оборота вправо, ударяется о бортик ребром один-два, пол-оборота назад и три четверти влево и двойка наверху». И это только для одной из костей, да и то если не делать особых финтов.

В сравнении с этим техника Великого Игрока была невероятно, ужасающе, на удивление примитивна. Джо запросто смог бы повторить такой бросок, это точно. Простейший вариант, все равно что закидывать выпавший кусок породы обратно в стенку шахты. Но Джо даже не приходило в голову применить такой детский трюк в казино. Это бесконечно упростило бы игру, лишив ее какой бы то ни было красоты. Да он и представить себе не мог, что такой фокус способен пройти! Ведь всегда может возникнуть сомнение, долетели ли кости до бортика. Да и вообще, разве по правилам они не должны откатиться от края, хотя бы совсем чуть-чуть?

Как ни напрягал Джо зоркие глаза, ему не удавалось различить ни малейшего зазора между костями и бортиком. Однако, похоже, это беспокоило только его одного; никто не отреагировал на нарушение, и тощая девица как ни в чем не бывало подхватила кости. А Большие Грибы, сделавшие свои ставки, безропотно расстались с денежками. Ну что ж, если никто не вспоминает о правиле отскока, значит в этом казино его понимают несколько своеобразно. И Джо решил не возникать, потому что за долгие годы общения с Матерью и Женой он накрепко усвоил заповедь: в чужой монастырь со своим уставом не ходи. И вникать в чужой устав тоже не стоит. Лучше помолчать и подождать. Да и вообще не о чем беспокоиться, ведь в этой партии он не поставил ни цента.

Голос Великого Игрока прошелестел, как ветер в кладбищенских кипарисах или марсианский сквозняк:

– Ставлю «сотню».

Это была самая крупная ставка за вечер, аж десять тысяч долларов, но прозвучало так, словно он ставил нечто еще большее. Внезапно в Зале Костей все притихло. Примолкли джазовые трубы, возгласы крупье превратились в шепот, ослабло шлепанье карт, и даже шарики рулетки старались не греметь, проваливаясь в лунки.

Толпа вокруг Главного Игрального Стола беззвучно сгустилась. Щеголеватая свита образовала для Великого Игрока двойной заслон. Объявленная сумма на три тысячи превосходила всю наличность Джо. Трое, а может, четверо Больших Грибов некоторое время переговаривались знаками, прежде чем решили, как сделать ставку.

Великий Игрок снова выкинул королевскую семерку – и снова все тем же дурацким броском. Потом опять поставил «сотню» и опять выиграл.

И еще раз.

И еще.

Джо все больше недоумевал и возмущался. Ему казалось несправедливым, что Великий Игрок загребает такие сумасшедшие деньжищи с помощью столь бездарных, механически однообразных, начисто лишенных романтики бросков. Это какая-то пародия на настоящую игру. Кости даже ни разу не прокатились по столу, не перекувырнулись в воздухе. Так мог бы играть робот, причем на редкость допотопной конструкции. Джо, разумеется, пока не рисковал своими фишками, но понимал: если это будет продолжаться, то придется ответить.

Уже двое Больших Грибов признали поражение и, отдуваясь, отошли от стола. Никто не занял их места. Очень скоро наступит момент, когда оставшиеся несколько Грибов не смогут даже вместе уравнять ставку, и тогда Джо придется рискнуть своими денежками или же выйти из игры. Но в этот вечер, когда в его руке пульсирует небывалая энергия, он просто не может смириться.

Джо все еще надеялся, что кто-нибудь вот-вот выскажет недовольство этой странной манерой игры. Напрасные ожидания. Как ни старался он сохранять хладнокровие и невозмутимость, у него уже горели щеки.

Легким движением левой руки Великий Игрок остановил собравшуюся подхватить кости девицу. Глаза, подобные черным колодцам, вперились в Джо, и тот, сделав над собой усилие, встретил этот потусторонний взгляд. В глазах незнакомца по-прежнему ничего не отражалось, и у Джо по спине поползли мурашки. Сейчас должно случиться что-то ужасное!

С изысканной светскостью и дружелюбием Великий Игрок прошелестел:

– Я вижу, что великолепный мастер напротив меня сомневается в правильности моего последнего броска. Но он слишком хорошо воспитан, чтобы заявить об этом во всеуслышание. Лотта, подайте карту.

Высокая, желтовато-бледная, как призрак, девица в белых перчатках вынула из-под стола игральную карту и, блеснув в ядовитой усмешке белоснежными зубками, кинула ее через стол. Джо поймал карту, кружившуюся, словно осенний лист, и взглянул на нее. Такой тонкой, жесткой и блестящей игральной карты ему еще не случалось держать в руках. Это был джокер. Неясное предзнаменование, но чего? Он небрежно кинул обратно, и девица, приложив карту к бортику над костями, отпустила. Карта так и застыла в ложбинке между черным сукном бортика и закругленными ребрами кубиков. Чтобы развеять последние сомнения, девица слегка пошевелила картой, демонстрируя, что кости лежат вплотную к краю.

– Вы удовлетворены? – спросил Великий Игрок.

Джо заставил себя кивнуть. Великий Игрок слегка поклонился. Девица усмехнулась тонкими губками и выпрямилась, гордо выпятив лимончики грудей.

Как бы между прочим, с отсутствующим видом, Великий Игрок вновь раз за разом ставил «сотню» и выбрасывал свою унылую королевскую семерку. Большие Грибы один за другим скисали и семенили прочь от стола. Запыхавшийся слуга принес наличность одному особо раскрасневшемуся Мухомору, и тот вмиг проиграл еще один «месяц». К этому времени башенки белых и черных фишек рядом с Великим Игроком превратились в небоскребы.

Ярость и страх все сильнее охватывали Джо. Словно сокол или звездный разведчик, он пристально следил за костями, которые раз за разом уютно, будто в гнездышке, пристраивались у бортика. Но у него не хватало духу потребовать еще одной проверки, а просить, чтобы принесли правила казино, было уже поздно.

Он прямо-таки с ума сходил; его лихорадило при мысли о том, как бы он мог покуражиться над этим черным истуканом, попади кости еще раз к нему в руки. Как только не проклинал он себя за этот идиотский, самоуверенный, более того, самоубийственный порыв, за дурацкое любопытство, которое заставило его передать ход и упустить свое счастье. А Великий Игрок, как назло, не спускал с Джо черных, будто угольные шахты, глаз. И при этом трижды не глядя бросил кости.

Джо все это безумно раздражало – черт побери, точно как Жена с Мамашей, которые вечно следят за каждым его шагом!

Неотрывный взгляд этих глаз (да и глаза ли это были?) наводил на Джо почти панический страх. Прежний испуг смешался с чувством суеверного ужаса.