Глава вторая. Принять вызов

На второй день пребывания в Белом доме эмиссары старого врага сообщили, что он хочет поговорить. Враг не намекал, что именно он хочет обсудить, но помощники Байдена с таким же успехом могли бы проигнорировать его нежелательное присутствие. Для Владимира Путина было вполне в духе испортить медовый месяц.

По мнению Джейка Салливана, сорокатрехлетнего советника Байдена по национальной безопасности, этот разговор мог подождать. В рамках подготовки к президентству Салливан составил список телефонных звонков иностранным лидерам, которые Байден должен был сделать, чтобы исправить ущерб, нанесенный в годы правления Трампа, восстановить старые союзы, уделить немного внимания уязвленным дружеским отношениям в Европе. Список звонков требовал тщательного контроля, поскольку каждый из них мог занять неожиданно большой кусок расписания Байдена. Общение с иностранными лидерами было счастливым местом Байдена.

Когда Салливан сообщил Байдену о просьбе Путина, тот посоветовал не мешать Путину ждать своей очереди. Но реакция Байдена удивила его. Президент сказал ему: «Знаете, там, откуда я родом, когда вам звонит важный мировой лидер, друг или противник, если у вас нет чертовски веских причин не делать этого, вы отвечаете на звонок».

Конечно, было бы приятно оставить Путина в подвешенном состоянии, особенно после всего, что он сделал, чтобы испортить американскую демократию на последних выборах. Но звонок, утверждал Байден, – это возможность. Были все шансы, что Путин попытается устроить новый хаос, который сорвет обширные планы Байдена по переориентации американской внешней политики на стратегическую угрозу, исходящую от Китая. Если у Байдена была хоть какая-то надежда свести к минимуму опасность, которую представлял собой Путин, ему нужно было лично погладить путинское эго.

По мнению Байдена, администрация Обамы совершила ошибку, необоснованно задирая нос перед Россией. Его бывший босс называл старого соперника по холодной войне «региональной державой», действующей «из слабости». Байден не хотел совершать подобную ошибку. Он считал, что Путин реагирует как на демонстрацию силы, так и на знаки уважения. Хотя трудно сочетать оба эти понятия в одном действии, Байден сказал Салливану, что намерен потакать чувству собственной значимости Путина, ответив на звонок, и в то же время использовать его для строгого предупреждения.

* * *

Четыре дня спустя Байдену довелось общаться с российским лидером. Он начал с дела, имеющего экзистенциальное значение. Менее чем через две недели истекал срок действия договора о контроле над вооружениями, нового Договора СНВ. Байден сказал Путину, что он не хочет, чтобы это произошло. Какими бы ни были их разногласия, им необходимо уберечь планету от старой угрозы ядерного Армагеддона.

Разобравшись с легкой частью разговора, Байден перешел к источникам напряженности.

– Я хочу быть с вами откровенным, – сказал он ему.

В последние месяцы правления Трампа Россия якобы совершила ряд гнусных проступков. В результате взлома SolarWinds русские подсунули немного вредоносного кода в повсеместно распространенное обновление программного обеспечения, что позволило их спецслужбам получить доступ к серверам тысяч американских корпораций и правительственных учреждений: отравление диссидента Алексея Навального в августе и затянувшееся дело о вмешательстве в выборы, а также сообщения о том, что русские назначили вознаграждение за головы американских солдат в Афганистане.

Байден сказал Путину, что он не будет показывать пальцем, по крайней мере, пока. Разведывательное сообщество изучит обвинения в адрес России. Через месяц Байден получит отчет. Если доказательства против России окажутся убедительными, то наказание последует.

На взгляд Салливана, Путин, казалось, был ошеломлен таким резким тоном. Вместо того чтобы ответить на обвинения, российский президент, как ни странно, принял их как факт. Путин закончил разговор вежливым «спасибо». Но трудно сказать, как он воспринял этот разговор, поскольку неясно, чего он вообще надеялся добиться, назначая его. Постоянно возникало ощущение, что Путин подкалывает и подталкивает, ищет слабое место, которое он мог бы использовать в интересах какого-то скрытого от посторонних глаз зловещего плана, гамбита, который все изменит. Никакие знаки уважения не смогут этого предотвратить.

Видения спасения

Нэнси Пелоси наблюдала, как новый президент встал и принес гостям стаканы с водой. Конечно, гостями были председатели комитетов Конгресса, которые нужны были Байдену для проведения его первого масштабного законопроекта. Но, с другой стороны, он был главнокомандующим, а они сидели в Овальном кабинете. Просто расслабьтесь, подумала Пелоси. Но сын продавца автомобилей вошел в режим, который ему явно нравился. Не было такого понятия как «слишком толстый». Он сказал своим гостям: «Это ваш дом».

Когда он был вице-президентом, члены Конгресса любили втихомолку поносить Барака Обаму как замкнутого интроверта, который не играет с ними в гольф и не приглашает их посмотреть Суперкубок. Джо Манчин однажды поделился этой жалобой с Байденом. Обама только что позвонил сенатору от Западной Вирджинии, чтобы похвалить его за разработку законопроекта о контроле над оружием. Манчин признался, что это было его первое общение с президентом. Байден заверил его: «Очередь длинная».

Наконец Джо Байдену, ирландскому рассказчику, представился шанс сделать это по-своему, использовать величие Овального кабинета, чтобы создать для себя преимущество домашней площадки. Он попросил своего друга, историка и спичрайтера Джона Мичема (Jon Meacham), организовать Овальный кабинет так, чтобы он мог использовать его как сцену для рассказов.

В углу комнаты Мичем разместил портреты Александра Гамильтона и Томаса Джефферсона, чтобы Байден мог указать на них и сказать: «Если вы думаете, что сейчас у нас глубокие разногласия, вам следовало бы посмотреть, какой была политика в их время». Он поставил бюст Бобби Кеннеди рядом с Мартином Лютером Кингом-младшим, чтобы Байден мог возразить: «Видите, Кеннеди приказал прослушивать Кинга, но в итоге он стал защитником движения за гражданские права». Человеку свойственно расти.

Портрет, которому Байден отводил почетное место, – это массивная картина Франклина Рузвельта, написанная маслом на холсте, которая висела над камином, и которую он любил с гордостью показывать гостям. Когда он это делал, он действительно рассказывал историю о себе, о том, кем он мечтал стать.

* * *

Экономические условия в конце января 2021 года были объективно ужасными, но вряд ли сродни депрессии, которую унаследовал Рузвельт. Когда Рузвельт стал президентом, правительство не приняло достаточных мер для предотвращения экономической катастрофы. К моменту вступления Джо Байдена в должность Конгресс уже принял множество законопроектов по борьбе с ковидом, ставших одними из самых дорогих в истории. Он потратил почти 4 триллиона долларов на поддержку экономики, которая прекратила свое существование в марте 2020 года.

Спустя чуть больше недели после коллективного прекращения работы, начавшегося на второй неделе марта, газета The New York Times опубликовала на своей первой странице график, отражающий экономические последствия. На ней была изображена линия, стремительно летящая вверх по всей длине газеты: она иллюстрировала рост числа заявок на пособие по безработице. Около двадцати миллионов американцев внезапно потеряли работу.

Как только все государственные деньги начали циркулировать в экономике, а страна начала приходить в себя после первоначального ужаса, вызванного пандемией, предприятия начали нанимать сотрудников. Рецессию в ковиде вряд ли можно считать таковой, поскольку технически она длилась всего два месяца.

Рост числа рабочих мест продолжался примерно до того момента, когда Джо Байден стал президентом. Проблема в том, что физическое и экономическое здоровье нации были взаимосвязаны. Понятный человеческий импульс к сохранению ритуала, к общению с родителями, братьями и сестрами в День благодарения, позволил вирусу передаваться от поколения к поколению и от семьи к семье. Но когда пандемия вошла в свою самую смертоносную фазу, Дональд Трамп уединился в своем телевизоре и отрезал себя от тех частей мира, которые не разделяли его мрачных теорий или тлеющей ярости. Обитателю Белого дома нечего было сказать о нации, которой он якобы управлял, пока она мчалась к катастрофе.

К декабрю количество смертей от COVID начало расти. За рождественскую неделю умерло 19 тысяч американцев. Резкое увеличение числа случаев заболевания ковидом затормозило восстановление экономики. Из двадцати миллионов рабочих мест, потерянных в начале пандемии, вернулись только десять миллионов, и было неясно, когда вернутся остальные.

Масштабы человеческих страданий были запечатлены в полицейских сводках. В начале декабря газета The Washington Post сообщила, что по всей стране участились случаи воровства в магазинах. С полок магазинов похищались подгузники, детские смеси и сухие макароны. Продовольственным банкам не хватало средств, поскольку они постоянно опустошались из-за постоянного спроса.

Когда главный экономический советник Байдена Брайан Диз в первый день своей работы в начале декабря ознакомил Байдена с обескураживающим отчетом по занятости, он сказал ему, что, возможно, предприятия снова начнут массово сокращать работников. Он сказал избранному президенту, что существует вероятность экономического краха: «Дно просто может провалиться».

* * *

Главным объектом сравнения для Байдена был не Рузвельт, а Обама. К концу их президентства Байден настолько совпадал со своим боссом, что у пары появилось то, что журналист Джонатан Альтер назвал «секретным кодом». Когда Обама на встречах откидывал спинку стула, Байден воспринимал это как сигнал задать провокационные вопросы, на которые Обама хотел получить ответы, но не хотел поднимать их сам, опасаясь сменить тон встречи.

Но Байдену также не давали покоя ограничения, связанные с его работой, и если Обама иногда закатывал на него глаза, то он в ответ закатывал свои. В их колкостях был оттенок классового соперничества. Кукурузник с обеденного стола и эстетствующий профессор культурно терзали друг друга. Байден сказал другу, что Обама не знает, как правильно сказать «fuck you», с правильным удлинением гласных и необходимой твердостью согласных; именно так они должны ругаться в башне из слоновой кости.

Теперь Байдену предстояло пережить президентство Обамы, но в роли босса. Как и Обаме, ему нужно было принять масштабные меры экономического стимулирования после вступления в должность. Во время переходного периода команда Байдена поручила эксперту по имени Дэвид Камин подготовить устную сводку масштабных законопроектов Обамы о стимулировании экономики, Закона о восстановлении, чтобы усвоить все полезные уроки.

Со временем Байден начал сожалеть о неадекватности Закона о восстановлении, хотя и говорил об этом лишь вскользь. Он хотел бы, чтобы Обама прислушался к мнению экономических консультантов, которые говорили ему, что кризис требует стимулирования в размере около 1,7 триллиона долларов, если администрация надеется восстановить все рабочие места, которые испарились во время рецессии. Но вместо того, чтобы предложить адекватное проблеме решение, Обама вел переговоры с самим собой. Беспокоясь о том, что Конгресс никогда не примет столь масштабный законопроект, он согласился с помощниками, призывавшими его к меньшим масштабам. В итоге на Закон о восстановлении было потрачено 787 миллиардов долларов.

Недостатки законопроекта преследовали Байдена. Он часто говорил о пагубных последствиях безработицы, которые испытал на себе, когда его собственный отец потерял работу, и социально-экономический статус семьи понизился. Это было очень близко к его главному философскому постулату: работа наполняет жизнь смыслом, является основой самоощущения и источником достоинства.

На этот раз Байден сказал Дису, что собирается действовать с размахом. Если Обама ошибся в сторону недостаточной реакции, то Байден собирался ошибиться в сторону чрезмерной реакции. Он хотел как можно быстрее восстановить как можно больше рабочих мест, чтобы продвинуться в направлении полной занятости.

* * *

Законодательная стратегия президентства Байдена была определена в середине декабря, когда будущая администрация не знала самого элементарного факта о своемгрядущем. Она не была уверена, что демократы будут контролировать Сенат. Большинство казалось маловероятным, так как контроль над этим органом зависел от результатов двух повторных выборов в Грузии, которые состоялись одновременно 5 января. Учитывая остроту кризиса, помощники Байдена не могли позволить себе ждать результатов. Гораздо безопаснее было предположить, что республиканцы останутся у руля, что филибастер останется главным препятствием, – и что Байдену понадобятся одиннадцать их голосов для принятия его пакета мер.

Из своего дома в пригороде Мэриленда Анита Данн практически представила ему наброски плана. В истории кампании 2020 года именно Данн спасла операцию от катастрофы. После унизительного финиша Байдена на четвертом месте в Айове и падения на пятое место в Нью-Гэмпшире Байден попросил ее перестроить его работу, дать ему организацию и стратегию, которые могли бы его реанимировать, хотя это и маловероятно. Резкий поворот в судьбе кампании обеспечил ей особое место в маленькой вселенной Байдена, и она стала связующим звеном почти во всем.

То, что Данн представила Байдену, было единодушным мнением его окружения. Она изложила, как Байден мог бы смело втиснуть свои самые большие планы в один мегазаконопроект. Его соратники предлагали потратить примерно 1,3 триллиона долларов на борьбу с пандемией и ее экономическими последствиями, выделить деньги на страхование безработных и распределение вакцин, помочь истощенным штатам и местным органам власти, а также разослать чеки на 1400 долларов в большую часть страны. Вдобавок ко всему они хотели, чтобы Байден одновременно включил еще 1,1 триллиона долларов в расходы на восстановление инфраструктуры, стимулирование «зеленой» энергетики и субсидирование ухода за детьми. Одним махом, одним законодательным актом администрация добивалась как масштабного стимулирования экономики, так и реализации значительной части внутренней программы Байдена.

Рахм Эмануэль, занимавший пост главы администрации Барака Обамы, сказал: «Президентство – это как новый автомобиль. Он начинает обесцениваться с того момента, как вы выезжаете на нем со стоянки». Это подытожило общее мнение внутреннего круга. Хотя отправка прямых чеков нуждающимся семьям была необходима, это не было постоянным достижением. И это не было основой для победы на выборах. Люди потратят свои чеки, возможно, испытают чувство благодарности, а затем продолжат жить дальше. Если и был шанс принять монументальный законопроект о расходах, то он должен был включать в себя долгосрочные инвестиции, которые Байден предлагал во время предвыборной кампании.

Помощники готовились к тому, что Байден может негативно отреагировать на цифру в 2,4 триллиона долларов, которую они приложили к законопроекту. Но к тому времени, как Данн добралась до третьего слайда в своей колоде, Байдену уже было достаточно.

– Я не хочу быть мертвым по прибытии, – фыркнул он.

Размер этого пакета, по его прогнозам, заставит республиканцев, даже тех, кого он считал друзьями, вскинуть руки и наотрез отказаться от его уговоров. «Это слишком много для людей».

Все в Zoom знали, что Байдену не удастся отступить от своих убеждений относительно законодательной стратегии, поскольку он считает себя лучшим тактиком. Он был единственным в комнате, кто был протеже Майка Мэнсфилда и Хьюберта Хамфри.

– Я победил, потому что обещал победить вирус, – сказал он. Это, и только это было его главной задачей.

Когда он говорил об институте Конгресса, это звучало так, словно он описывал человеческое существо с чувствами и темпераментом, вещь, которую нужно уважать и любить. Его можно было подвести к более важным вещам, шаг за шагом, в нужное время и в нужном порядке. После принятия пакета COVID он быстро принимал законопроекты о масштабных инвестициях, которые выполняли его обещание «строить лучше». Первые месяцы его президентства, по его словам, должны были проходить в два этапа: «помощь» и «восстановление». Он будет выхаживать нацию, возвращая ей здоровье, а затем приступит к ее преобразованию. Поскольку Байден предпочитал простые декларативные названия, Данн назвал первый законодательный акт «Планом спасения Америки».

Некоторые важные решения, такие как выбор вице-президента, парализовали Байдена нерешительностью и затянулись до установленных им самим сроков. Другие он принимал в мгновение ока. На Zoom он нарушил детальные планы своих сотрудников и быстро принял самое важное стратегическое решение за все время своего пока еще не президентства.

* * *

Затем, 5 января, контуры президентства изменились. Оба кандидата от демократов в Джорджии – Джон Оссофф и преподобный Рафаэль Уорнок – одержали победу, обеспечив партии сорок девятого и пятидесятого сенаторов. Незначительное большинство – это все равно большинство, и это все изменило. Внезапно судьба первого законодательного предложения Байдена больше не зависела от прихотей небольшой группы республиканцев, которые могли пойти на сделку, а могли и не пойти.

Два дня спустя Чак Шумер простаивал в своем городском автомобиле на боковой улице в Квинсе. Он должен был сидеть в колумбийском ресторане, расположенном через квартал, пить кофе и болтать. Вместо этого он застрял на заднем сиденье в ожидании.

Шумер только что пережил одну из самых диких превратностей в американской политической истории. Он проснулся 6 января в качестве маловероятного лидера большинства. Тем же днем он едва избежал столкновения с восставшей толпой: это удалось благодаря тому, что один из сотрудников его службы безопасности схватил его за воротник и развернул, чтобы он побежал в другую сторону. Шумер пересказывал этот момент практически всем, с кем сталкивался после него. И хотя они могли скептически выслушать его рассказ, учитывая его репутацию любителя мелодрам, видеосвидетельства наглядно подтвердили его версию событий.

Какими бы ни были затянувшиеся травмы, он быстро вернулся к комфортной политической деятельности. Несмотря на то что выборы в Джорджии наделили его титулом лидера большинства, он продолжал ходить на провинциальные встречи во внешних районах. В ресторане за столиком сидела недавно избранный член Ассамблеи штата, ожидая его скорого прихода. Но ему нужно было остаться в тихом месте для первого разговора с избранным президентом после бунта в Капитолии.

Когда телефон наконец зазвонил, Байден сказал ему: «Сердце мое с вами». Поскольку было уже поздно, ни один из мужчин не хотел задерживаться на ужасах совсем недавнего прошлого, даже если события того дня значительно усложнили их работу. Медовый месяц Джо Байдена и дебют Чака Шумера в качестве лидера теперь будут заняты рассмотрением статей импичмента, заявленных против Дональда Трампа за его роль в подстрекательстве к беспорядкам.