Глава 12

Римма

– Тихо, Няшка, это всего лишь я, – произносит Исаков, и я всматриваюсь в то, что вижу за окном.

Букет кроваво-красных роз. Большой. Не в смысле настолько большой, какой выставляют в соцсети, чтобы похвастаться, сколько бабла на них папики всаживают. Просто большой.

Повернув ручку оконной рамы, распахиваю ее и впиваюсь в Захара взглядом.

– Какого черта ты тут делаешь? – шиплю на него.

– Принес тебе цветы, – отвечает он настолько будничным тоном, как будто делает так каждый день.

– Зачем?

– Что за тупые вопросы, Кудрявая? – набычивается он. – Отойди.

– Ты не зайдешь в мою комнату! – шиплю.

– Ошибаешься.

– Я буду кричать.

– А я скажу, что ты сама позвала.

– Говнюк, – рычу. – Какой же ты говнюк!

– Какой? Очаровательный? – светит своей невозможно бесячей улыбкой. – Так что? Отойдешь? Я на пять минут. Приставать не буду.

Не знаю, почему делаю это, но отступаю в сторону и впускаю козла в огород. То есть, Исакова в свою комнату.

Отдав мне букет, он легко подтягивается на руках и спрыгивает на пол комнаты. Задергивает штору и начинает медленно прохаживаться.

– Что смотришь? – спрашивает, кивнув на ноутбук.

– Тебе какая разница? – шиплю, наблюдая за ним и захлопываю крышку ноута.

Исаков только усмехается и продолжает ходить по комнате. Цепляет пальцем гирлянду, отчего та покачивается и отбрасывает блики на стены. Потом смотрит в зеркало, переводит взгляд на кровать и снова – на зеркало. Хмыкает. А я краснею, подозревая, какие ассоциации у него вызывает стоящее напротив кровати зеркало.

Подходит к моему письменному столу, включает лампу и разглядывает висящие на стене фотографии.

– А ты симпатяшка, Кудрявая.

– Все посмотрел? – раздражительно бросаю я. – Проваливай.

– Грубо, Римма, – качает головой этот паршивец.

Выключив лампу, резко разворачивается и направляется ко мне. Замираю и плотнее прижимаю к себе букет, как будто пытаюсь им защититься от стремительно приближающегося Захара.

Остановившись в шаге от меня, он берет прядь моих волос и скользит по ней пальцами.

– Я так люблю твои кудряшки, а ты все время выпрямляешь волосы. Зачем?

– Чтобы ты не радовался.

Захар снова хмыкает.

– А ты все делаешь назло мне? Пижамку такую надела тоже с этой целью?

Меня окатывает жаром, когда я вспоминаю, что на мне надето. Короткий шелковый комбинезон с кружевными вставками. Он прикрывает все стратегически важные места, но все равно оставляет немало простора для фантазии.

– Тебя тут вообще не должно было быть, – шиплю зло. – Все, пять минут прошло. Проваливай.

– Не так быстро, Няшка, – произносит Захар низким голосом.

Через мгновение из моих рук исчезает букет, его рука перемещается на мой затылок и сжимает волосы так, что кожа начинает гореть. Захар упирается своим лбом в мой и прикрывает глаза так, что теперь смотрит на меня через узкие щелочки, окруженные черными ресницами.

– Как же ты бесишь, – шепчет он. – И как сильно я тебя хочу, ты бы знала.

После этих слов он сближает наши губы, но не набрасывается на них, как я того ожидаю. Он медлит, как будто спрашивает разрешения.

А я впервые не знаю, что делать.

Я ведь уже привыкла, что он бесячий урод, которому я приноровилась сопротивляться. Тот, кого привыкла ненавидеть. Для кого у меня припасены самые уничижительные фразы и самая большая доза яда.

А прямо сейчас я застыла и не знаю, что делать. Отчаянно гоню от себя мысль о том, как сильно хочу этого поцелуя. Настолько жажду его, что губы покалывает.

Но это же Исаков! Редкий говнюк, который просто не умеет в нормальные отношения! Он же испортит все, как только я сдамся ему! Наверняка его цель только трахнуть меня и забыть, как и все его приключения до этого.

 И все же стою, дышу с ним одним воздухом.

Остро ощущаю пальцы на своей коже, которые то сжимают волосы, то ласково поглаживают затылок.

– Римма, – шепчет он, обдавая мои губы своим дыханием.

Черт, что же делать?

Как его оттолкнуть?

Или я не хочу отталкивать? Может, наоборот, притянуть к себе и наконец отпустить ситуацию? Но эта сволочь воспользуется моей слабостью! Наверняка обернет ее против меня самой! Они все так делают! Эта шакалья стая. Они все привыкли получать то, что хотят, а потом бросать девочку. Сколько уже трагедий было в универе по этой причине! И это всего лишь за неполных три семестра!

Он и со мной так поступит. Наверняка.

Но как же, черт побери, хочется почувствовать то, что он хочет мне подарить.

Это как увидеть Париж… Нет, ладно, туда я не хочу.

Как испытать очень яркие эмоции, а потом будь что будет. Плевать на последствия!

Облизываю губы, смачивая их, потому что пересохли чуть ли не до ороговевшей корочки. Захар прошивает их потемневшим взглядом.

Я уже даже хочу сама потянуться к нему, не в силах выдерживать это напряжение между нами.

Но в этот момент вспоминаю свои ощущения на парковке год назад.

Фары машин…

Скользкие листья…

Ледяной дождь, хлещущий по щекам, когда ветер срывает капюшон свитшота.

Визг тормозов, а потом страшная картинка, как черный бампер устрашающего вида тачки тормозит прямо возле моих ног.

Сглатываю и отталкиваю Исакова.

– Пошел вон! – рычу. – Тебе здесь ничего не обломится! – рявкаю, не сдерживаясь и не пытаясь говорить тихо.

– Няшка, ты сдурела? – опешив, хмурится Захар. – Все ж нормально было. Че ты опять начинаешь?

– Через плечо, блин!

– Ну нам же прикольно вместе.

– Прикольно? А в прошлом году тебе было прикольно, когда я сломала ногу?! Позабавился?! Придурок!

Пока говорю, толкаю его и толкаю, пока бедра Захара не упираются в низкий подоконник.

– Бля, да я ж хотел нормально. Веник вон тебе притащил. Чего ты опять взвилась?

– Потому что ты достал!

– Римма? – раздается из-за двери голос папы, а потом я слышу стук.

Волосы на теле встают дыбом. Если папа застанет у меня в комнате парня, мне конец. А если еще и сына бандита, конец будет с отягчающими.

Недолго думая, бросаю взгляд на дверь и, повернувшись лицом к Исакову, упираюсь ладонями в его плечи и толкаю со всей силы.

– Блядь, – шипит он и летит прямо в окно.

В этот момент дверь моей комнаты открывается.

Глава 13

Захар

Почему с этой ненормальной столько приключений, а? И какого хрена меня тянет именно к ней?

Вылетаю в розарий прямо за окном Риммы и благодарю того, кто там сверху, что не угодил поясницей на угол каменной дорожки вдоль дома. Но розы, блядь… С этого момента ненавижу гребаные розы! Шипы пробивают тонкую ткань футболки, и я охуеваю от ощущений, когда они, впившись в кожу, рассекают ее.

Из меня вырывается сдавленный стон, но я проглатываю его, потому что слишком близко слышу голос Кудрявой и ее отца.

– Почему у тебя окно нараспашку?

– Пап, помнишь, ты собирался завести доберманов? – отвечает она вопросом на вопрос, а я прислушиваюсь, лежа на ебучих шипах. Прямо иглотерапия, чтоб ее черти драли. – Давай, может, уже заведем? Я могла бы возить их к дрессировщику. Воспитаем из них хороших таких охранников, чтобы никакая сволочь не пробралась во двор.

– Что за паранойя, Римма? – с улыбкой в голосе спрашивает ее отец, а я прямо чувствую, как на лбу собираются бисеринки пота. – Кто-то уже пробирался?

И тут этот мужик выглядывает в окно. Клянусь, так сильно адреналин давно не долбил мне в башку. Я прямо сотрясаюсь от его передоза.

Мазнув взглядом по двору, отец Риммы возвращается в комнату и открывает окно на проветривание.

– Нет, никто не пробирался, – отвечает Няшка, а я медленно выдыхаю. – Просто подумала, пока каникулы, я могла бы этим заняться.

– Лучше займись встречей с бабушкой завтра. В “Гранде” в полдень. И она просила ее не забирать, сама хочет приехать.

– Блин, папа, – стонет Няшка, – не обязательно было напоминать о времени и месте.

Я широко улыбаюсь, потому что мы с Кудрявой оба знаем, что завтра увидимся. Теперь, благодаря ее отцу – кто бы мог подумать, да? – я даже знаю, где и в котором часу.

Она еще общается с отцом, когда я, сдерживая стоны, аккуратно выбираюсь из розовых кустов и сваливаю со двора Кудрявой.

Приехав домой, сразу тащусь к младшей сестре. Стучу в дверь, а она, как всегда, недовольным голосом тянет свое “да”.

Прошмыгнув в комнату, смотрю на Дашку, сидящую в позе лотоса на кровати. Она блокирует экран своего телефона и, нахмурившись, изучает мое лицо.

– Что с рожей? – спрашивает моя нежная младшая сестренка.

– Рожа – то херня. Смотри.

Поворачиваюсь спиной к ней, где окровавленная футболка уже прилипла к коже и, содрав ее, стягиваю через голову.

– Ух ты, офигеть. Тебя собаки догнали? – ржет малая.

– Розы.

– В смысле?

– В коромысле. Тащи аптечку, надо обработать.

– Надо сначала помыться. У тебя спина грязная.

– Как я буду мыться? – психую. – Больно, бля!

– Я не стану обрабатывать грязную спину. Будет еще хуже. Вали в душ.

С этими словами Дашка опять утыкается в свой гаджет. Психанув, сваливаю в душ. Там, ахая и охая, кое-как смываю под прохладной водой кровь и грязь. Одевшись, опять тащусь в комнату сестры. Она все так же сидит на кровати, но возле нее уже стоит коробка с медикаментами. Устраиваюсь на краю, и Дашка начинает обрабатывать мои ранки.

Шиплю от боли, но терплю, пока она брызгает антисептиком и подтирает потеки.

– Где тебя так угораздило? – спрашивает малая, и я слышу смех в ее голосе.

– Не спрашивай.

– Уже спросила. Такое ощущение, что ты продирался через колючую проволоку. Опять таскались на заброшенный карьер?

– Угу, – отвечаю мрачно, не желая вдаваться в подробности моих приключений.

– Маме не показывай. Она ж начнет причитать. Все, закончила.

– Спасибо, малая.

– Простым “спасибо” ты не отделаешься. Устрой мне встречу…

– Забудь, – отрезаю, заранее зная, о чем – точнее о ком – грезит моя младшая сестра. О моем дружбане Яне. Но этого отморозка я и близко к ней не подпущу.

– В следующий раз пусть тебе твои телки раны обрабатывают, – фыркает сестра и натягивает наушники.

Вздохнув, забираю аптечку и сваливаю. Дашка орет мне в спину, чтобы я забрал использованные ватки и бинты, но я не обращаю внимание на сестру. Меня опять пенит, что она помешалась на Яне. Пару месяцев назад мне казалось, что ее попустило, но потом Ян с остальными пацанами пришел ко мне, и сестра, по ходу, опять поплыла.

В сентябре эта коза пойдет на первый курс нашего универа, и я, скорее всего, замочу своего друга. Или сестру.

В своей комнате натягиваю футболку и по привычке с разгончика заваливаюсь на кровать. Стону от боли и перекатываюсь на живот. Беру свой телефон и, как обычно, открываю соцсети.

Конечно, моя Кудрявая Няшка не могла не поделиться в соцсетях букетом. На фотке только ее глаза и нос, зарывшийся в розы. Улыбаюсь, как идиот, зная, кто притащил этот веник. Значит, он ее порадовал, противная зараза просто не захотела об этом говорить мне.

Читаю подпись: “От тайного поклонника”.

С хера ли от тайного? Очень, блядь, даже явного! Или она собирается скрываться, когда будет моей?

Фоточка набирает просмотры и лайки. Какие-то козы пишут тупые комменты, чаще всего пытаясь выяснить, что за поклонник, но Няшка не сдается.

Сохраняю себе на телефон ее фотку и перехожу на сайт с недвижкой, чтобы продолжить поиск хаты для себя. Батя сказал, что купит, но типа что-то достойное. Вот я теперь и мониторю все новостройки ближе к центру, пока попадется что-то нормальное.

О, в новом комплексе есть квартира. Уже даже с ремонтом. Листаю фоточки. Я бы добавил в это бежевое нечто немного брутальности, но это можно будет обыграть мебелью.

Знаю, что уже ночь, поэтому не звоню риелтору, а скидываю сообщение, чтобы утром связался со мной.

Наконец заваливаюсь спать.

Погасив свет, закрываю глаза, и за веками сразу вспыхивает “кино” с Няшкой в главной роли. Очень горячее и возбуждающее кино.